| Хотя Феодосий Косой вооружался против храмов христианских, но и у его последователей были места общественных богослужений. «В церкви, которыя еретики называют кумирницами – замечает автор послания, – паки сами приходят, и в попы в тех же церквах поставляются, и тем же образом и кресту покланяются, и свеща пред пред ними поставляють и кадило приносять» (л. 244 об.). Таким образом, у последователей Косого была своя церковная иерархия, и, замечательно, в богослужении их совершались те же таинства и обряды, совершение которых они осмеивали в церкви православной. Конечно, они совершали эти обряды, не сочувствуя им; иначе они шли бы в своей практике в контрасте с основными пунктами своего вероучения. Нашу мысль подтверждают и замечание автора послания, сделанное им сряду при описании обрядов, что еретики выполняли их с небрежением (245 л. об.), только наружно, и что они с тою целью собираются для богослужения, чтобы не оттолкнуть от себя народ и чрез то удобнее привлечь его на свою сторону (л. 242 об. – 243). Касательно способа распространения еретиками своего учения и лиц, ими привлеченных, в предисловии к «посланию» замечено, что еретики многих совратили от православной веры в свою прелесть, не только не боящихся Бога и порочных людей, но и людей благочестивых и смиренных. В самом послании встречаем очень любопытное замечание, что на сторону еретиков переходили и священники православной веры. Отвергая пункт, по которому еретики считали православных священников ложными учителями, составитель послания говорит: «видите, кто суть ложнии учителие? ложнии учители попы тии, иже елицы в ереси их сущии… не служить бо тии попы Христу, елицы прельстишася в богомерскую их ересь; но сего ради да священствують, да Христовым тайнам поругаються, да всем божественным посмеються, и да православныя обругають» (л. 244 и об.). Но между православными западного края еретики не всегда находили полное сочувствие себе; западнорусские христиане не хотели на слово им верить. Тогда «еретицы они видяху некоих богобоязнивых простых людей учимых от них о учении их сумнящихся, еретиды же они, уверяюще себе имъ», решились действовать обманом, «оболговаху етера калугера, глаголюще: и калогер он ведасть истину», разделяет наше мнение о русской церкви и русском прапославии, «но молчить и истину таить. |
| Каждый помнит, в каких словах Епифаний Премудрый поведал о трудах св. Стефана Пермского над азбукой для новообращенного народа пермяков. Слова эти поистине незабываемы. Агиограф начинает с оглядки на то, как, в соответствии с известными ему преданиями, возникали алфавиты и библейские тексты в еврейской и греческой культурах, – совокупными усилиями многих книжников. Всему этому с выразительнейшей эмфазой противополагается одинокая инициатива русского инока: «Пермьскую же грамоту един составил, един счинил, един калогер, един мних, един инок […] един вьединенный и уединяася, […] един единого Бога на помощь призывай […] И сице един инок, к единому Богу помоляся, и азбуку сложил, и грамоту сотворил, и книги перевел в малы лете […] Стефану никто же обретеся помощник, разве токмо един Господь наш». Риторический умысел этого пассажа, являющего собой весьма показательный пример многословного и хитроумного красноречия автора, коего недаром прозвали «Премудрым», очевиден. На поверхности лежит обыгрывание этимологического смысла слова «инок»; тому, кто зовется «инок», и пристало действовать уединенно, уповая на помощь только Единого Бога (еще язычник Плотин так хорошо догадался сказать о «бегстве единого к Единому»). На поверхности лежит и устойчивый мотив назидательного витийства: одиночество праведного подчеркивало и оттеняло помощь свыше еще в Давидовых псалмах. И всё же слова Епифания имеют еще один смысл, не осознанный самим агиографом: они звучат как эпиграф к размышлению о существе русской культуры, ибо описывают определенную меру перевеса личного подвига над всем корпоративным и институциональным, которая – скажем так – относительно чаще встречается в нашей культурной истории, нежели в истории западных культур. Мы осторожно подбираем выражения, памятуя о том, сколь опасны огульные суждения. И культурная история Запада немыслима без одиноких инициатив, порой оцененных лишь много веков позднее; и русская культура вовсе без корпоративной дисциплины и без институционализированной школы не могла бы жить, – все это тривиальнейшие прописные истины. |
| Старец же по довольней 885 молитве обратися видети бывшее – виде келию по-прежнему целу и неврежденну. А понеже слыша во время страха онаго 2 в закров трубный 886 вельми ударяюща, таже последи слыша нечто в трубе движущееся, взем святый крест, положи на трубе, отъиде в скит Анзерский на един день. Оттоле возвращайся с некиим братом в келию свою, посла его с трубы сняти крест святый. Той же, егда сня, видя излетевша абие врана черна и изчезнувша. Последи же бес гневался на него и рече: «Почто ты, злый калогере, 887 толь долго муча мя, жегл мя еси? Устрою же и аз ти мучение!» В некое время старец возле же почити – и виде во сне жену некую, благолепием сияющу, со двема святолепными мужи к нему пришедшую, наказующу его 888 не малодушствовати и грозящих страхований не боятися. То ей глаголющей, виде старец бесов, с яростию пришедших и вопиющих: «Ныне убием его!» Егда же узреша светоносную жену, содрогнуша и отступиша вспять, глаголюще: «Горе нам – зде Помогающая ему явися! О, аще бы не сия нам возбраняла, давно бы погубили сего злоязычнаго калогера!» То рыкнувше, изчезоша. Жена же она нечто утешительно изрече, невидима бысть. Бе же то сама Владычица наша Пресвятая Богородица, всем в напастех заступница, иже прииде утешити и посетити раба своего в належащей брани 889 . Ей же старец обычай име по вся дни, по 600 молитв Иисусовых, седмое сто – Богородице и молитву «Богородице Дево, радуйся» всю до конца. 890 По сем паки прииде диавол и рече: «Не потерплю уже тебе более, но пришлю по тебе шестерых, и, поемше, отведут тя, аможе 891 аз вем». Старец же рече: «Твори еже хошеши, аще можеши, псе нечисте! Аз же, еже мне повелено, то творю». Учеником же в беседе, аки недоумеа, глаголаше: «Что сотворю, яко не попускают ми проклятии бесове жити зде, и поучати запрещают, и угрожают ми некиим изгнанием? Аз же како не реку словесе спасителнаго? – яко раба, скрывшаго талант, 892 люте мучит». И нача поучати их, глаголя со слезами: «Чада моя возлюбленная о Господе! Аще изыдосте от мира ради спасения души своея и на взыскание вечных благ, молю вы: возлюбите Господа от всея души своея, служите Ему со страхом и заповеди Его исполняйте. Умертвите ваша телеса воздержанием и трудом, не творите плотоугодия. Обеты же, при пострижении Господеви данныя, подщитеся соблюсти. Сласти телесныя отсекайте, не чреву, но Богу работающе, да не вотще 893 будет ваше из мира изшествие! Смирите себе всех грешнейших быти, дабы Господь извел вас от страстей, ибо Господь гордым противится, смиренным же дает благодать. 894 Внимайте же молитве, егда молитеся, да не будет она нам в грех и да не будите, устами псалмы поя, умом же инде бродя. |
| 502 См.: Alexander Bergengrun. Die grosse moskowitische Ambassade von 1697 in Livland. Riga, 1892. 503 Lamberty. Mémoires pour servir a l " histoire du XVIII siecle. Amsterdam, 1735–1740. T. 1–15. 505 В ходе наступления Юго-Западного фронта, успешно начатого в мае 1916 г., русские войска в середине августа подошли к Карпатским перевалам, полностью освободив Буковину и Южную Галицию. Однако, не получив необходимых пополнений и боеприпасов, а также поддержки других фронтов и союзников, встретив нарастающее сопротивление свежих германских дивизий, армии Юго-Западного фронта не смогли дальше развивать наступление и в начале сентября остановились на линии река Стоход – Киселин – Золочев – Бережаны – Галич – Станислав – Ворохта. И, хотя это наступление не принесло решающих стратегических результатов, оно имело огромное военно-политическое значение: австро-венгерская армия понесла тяжелейшие потери, германское командование вынуждено было прекратить наступление на Верден и перебросить с Западного и Итальянского фронтов более 30 дивизий, что чрезвычайно облегчило положение Франции. Италия была спасена от поражения. Румыния перестала колебаться и в августе вступила в войну на стороне Антанты. 506 В Греции продолжалась острая борьба между сторонниками нейтралитета во главе с королем Константином, тяготевшим к Германии, и Венизелосом, лидером антантофильской партии. После вступления Румынии в войну, надежды короля Константина и штаба на скорое приближение германо-болгарских войск рухнули. Зато этой ситуацией воспользовались их противники. В ночь на 19 августа 1916 г. часть греческого гарнизона Салоник, при содействии генерала Саррайля, объявила о независимости греческой Македонии от афинского правительства. Сторонники Венизелоса с помощью англо-французских отрядов организовали антиправительственные мятежи на греческих островах Лесбосе, Самосе, Икари, Кандии. 29 августа А. Заимис (вступивший в должность в июне) ушел в отставку, и 3 сентября был сформирован новый кабинет министров во главе с Н. Калогеропулосом. Новый кабинет оказался нежизнеспособным: просуществовав всего 18 дней, 21 сентября он подал в отставку. |
| Но нередко в таких случаях он использует и символику формы, сопрягая последнюю с символикой библейских чисел. Вот несколько примеров. «Сице и аз ныне (говорит митрополит Пимен в связи с посвящением Стефана во епископа. – В. К.) обретох того самого Стефана – мужа 1добра, 2мудра, 3разумна, 4смыслена, 5умна суща, и 6хитра, и 7всяческы добродетелми украшена; и такова дара достойна бывша, еже при мнозех и во мнозех в нынешнее время досужна бывъша; мню же, яко пригожу ему быти, и надеюся, яко то (1) делець есть; (2) еще же к тому имать благодать, вданую ему от Бога; (3) и учительство дар, еже стяжа; (4) и (стяжал. – В. К.) талант, порученый ему, и слово премудрости и разума; (5) но и грамоты розныя умеет; (6) и языки инеми възглаголеть к людем; (7) и чувъствии душевными и телесными благопотребен есть». Этот пассаж посвящен духовным дарам святителя Стефана; видимо, поэтому в нем и использованы две седмерицы. «Коль 1много лет 2мнози философи еллинстии Icъбupaлu u IIcocmabлubaлu грамоту греческую, и едва IIIycmabuлu 3мноземи труды, и 4многыми времены едва IVcлoжuлu! Пермскую же грамоту един составил, един счинил, – един калогер, един мних, един инок – Стефан, глаголю, приснопомнимий епископ; един во едино время, а не по много времена и лета, яко же и они, но един инок; 1един 2вьединеныи и 3уединяася, 4един 5уединенный, 6един 7единого Бога на помощь призываа, 11 8един 9единому Богу моляся и глаголя: «Боже и Господи, иже наставниче и давче, заступниче, Iymbepдu u IIbpaзyмu сердце мoe u IIIдaй же ми слово, Отчее Слово, да тя прославляю в векы веком». И сице 12 един инок к единому Богу помоляся, (1) и азбуку сложил, (2) и грамоту сътворил, (3) и книги перевел малых летех, Богу помогающу ему…». Здесь, прославляя Стефана как составителя азбуки, Епифаний использует двенадцатерицу, осложненную ее производными – третицей и четверицей. Любопытна заключителная «похвале» Стефану: «Да и аз многогрешный и неразумный, последуя словесем похвалений твоих, слово плетущи, и слово плодящи, и словом почтити мнящи, и от словес похваление събираа, и приобретаа, и приплетаа, пакы глаголя: Что еще тя нареку – 1вожа заблуждьшим, 2обретателя погыбшим, 3наставника прелщеным, 4руководителя умом ослепленым, 5чистителя оскверненым, 6взискателя расточеным, 7стража ратным, 8утешителя печальным, 9кормителя алчющим, 10подателя требующим, 11наказателя несмысленым, 12помощника обидимым, 13молитвеника тепла, 14ходатая верна, 15поганым спасителя, 16бесом проклинателя, 17кумиром потребителя, 18идолом попирателя, 19Богу служителя, 20мудрости рачителя, 21философии любителя, 22правде творителя, 23книгам сказателя, 24грамоте пермьстей списателя». |
| Например, в «Житии Стефана Пермского» читаем такие строки: в отличие от других изобретателей букв пермскую азбуку «един чернец сложил, един составил, един счинил, един калогер, един мних, един инок, Стефан, глаголю, приснопамятный епископ, един в едино время, а не во многа времена и лета, якоже и они, но един инок, един взъединенный и уединенный и уединяйся, един уединенный, един единого бога на помощь призывая, един единому богу моляся и глаголя». 12 Здесь весь период «прошит» одной нитью – корнем един. Другой, более сложный пример: «Да что тя приглашу, пастуха ли нареку, понеже пасл еси христово стадо христианское словесных овец, на злаце разумнем, жезлом словес твоих, в пастве учения твоего и ныне пастве пастух сам пасом бывавши в тайном злаце». 13 Здесь не только ассонируют конечные слоги (приглашу – нареку), не только аллитерируют слова (приглашу, пастуха, понеже пасл и т. д.), но перекликаются, переплетаясь, слова: христово – христианское, словесных – словес, на злаце разумнем – в тайном злаце, причем сквозь все проходит словно главная нить: пастуха – пасл – в паствине – пастве – пастух – пасом. Такой период можно уподобить орнаменту с переплетением нескольких разноцветных нитей. Наконец, пример еще более сложного ритмического орнамента, создаваемого путем распределения различного количества рифмующих и ассонирующих слов: Да и аз многогрешный и неразумный, последуя словеси похвалений твоих, слово плетущи и слово плодящи, и словом почтити мнящи, и от словес похваление собирая, и приобретая, и приплетая, паки глаголю: что тя нареку, вожа заблудившим, обретателя погибшим, наставника прелщеным, руководителя умом ослепленым, чистителя оскверненым, взыскателя расточеным, стража ратным, утешителя печальным, кормителя алчущим, подателя требующим, показателя несмысленным, помощника обидимых, молитвенника тепла, ходатая верна, поганым спасителя, бесом проклинателя, кумиром потребителя, идолом попирателя, богу служителя, мудрости рачителя, философии любителя, правде творителя, книгам сказателя, грамоте пермстей списателя». 14 Кроме окончаний, выделенных в тексте курсивом, мы находим в том же тексте нить слов: обретателя – взыскателя – подателя, – нить, переплетающуюся с другой нитью: руководителя – чистителя – утешителя – кормителя. Обе нити продолжаются в конце периода, причем слова с окончаниями -ателя и -ителя начинают теперь рифмовать, переместившись с первого места на второе. Нужны по меньшей мере киноварь и чернила, чтобы наглядно показать линии этих узоров. |
| Каракалла (Каракала) (кон. XVII в., Димицана, Пелопоннес - не ранее 27.07.1775, скит св. Анны, Афон), патриарх К-польский (28 (по др. данным - 29) сент. 1748 - май/июнь 1751; 7 сент. 1752 - 15 (по др. данным - 16) янв. 1757). Происходил из знатного греч. рода; после захвата Пелопоннеса в 1715 г. турками был вывезен в К-поль, бежал на Афон, затем на о-в Патмос, где обучался в Патмосской школе (Патмиаде) у дидаскала Макария Патмосского (Калогеры) и принял монашеский постриг. Не завершив обучения, К. переехал в К-поль, где жили его брат и сестра. В 1737 г. рукоположен во митрополита г. Меленико (ныне Мелник, Болгария). С 22 янв. 1745 по сент. 1748 г. занимал митрополичью кафедру Никомидии. Предшественник К. на Никомидийской кафедре Гавриил при поддержке одной из партий при дворе султана на протяжении 3 лет пытался оспорить назначение К. и в итоге добился своего восстановления. 28 (по др. данным, 29) сент. 1748 г. К. был поставлен патриархом К-польским вместо Паисия II, занимавшего Патриарший престол в 1744-1748 гг. в 3-й раз. Противники К. утверждали, что его поставление связано со взятками и интригами высокопоставленных родственников, однако архивные документы свидетельствуют, что Паисий оставил Патриарший престол добровольно, а К. был избран общим решением Поместного Собора ( Σαβρμης. 1933. Σ. 164-165). Низложение и удаление К. на о-в Халки в июне 1751 г. было связано с его позицией по вопросу о повторном крещении католиков. Второму Патриаршеству К. в 1757 г. положили конец интриги сменившего его на Патриаршем престоле Каллиника IV , а также удаленных из К-поля архиереев, находившихся в оппозиции к К. «Низложение» К. (Ibid. Σ. 177-186) собственноручно подписал патриарх Каллиник IV. Документ резкой полемической направленности содержит многочисленные выпады и оскорбления в адрес К. Он был сослан на Кипр (по др. сведениям, на Синай), затем получил дозволение переселиться на Афон, где подвизался в скиту св. Анны. В 1763 г. он без разрешения патриарха К-польского Самуила прибыл в столицу под предлогом решения долговых вопросов. В действительности его приезд объяснялся желанием вернуться на Патриаршую кафедру в 3-й раз. Однако эти попытки не увенчались успехом: патриарх Самуил подтвердил документ о низложении 1757 г., и К. вновь был сослан сначала на Синай, а затем на Афон. Изображение К. на фреске в скиту св. Анны (опубл. в: Γριτσπουλος. 1959. Σ. 385) содержит дату «27 июля 1775», однако невозможно сказать, идет ли речь о дате кончины К. или о времени создания изображения. |
| святогорец Серафим. 1851 г. марта 2. Константинополь Письмо VII Я очень рад, что настоящий случай доставляет мне возможность просить ваших молитв и архипастырского благословения, а с тем вместе препроводить к вам афонский мой гостинец, который почтительнейше прошу принять с свойственным вам снисхождением. Гостинец состоит из следующих вещей нашего собственного произведения: 1) Плоска пли большая тыква, составляющая дорожный сосуд для виноградного вина, с которым мы обыкновенно странствуем по пустыни, в зимние месяцы, и которое разносится в таких плосках по отшельническим кельям, для тамошних калогеров. 2) Графин Святогорский, тоже из тыквы. Этот сосуд собственно для раки или водки. В графине я препровождаю вам раки так называемой гликанисо; она – изделие наших грехолюбивых рук! 3) Несколько маленьких тыквиц, которыя употребляются для пороху и дроби у охотников, а у иноков составляют пустынную порцию раки. А наш преисподний враг такого рода тыквицами унизывает свою дырявую философскую мантию, наполняя их разными искушениями для нашей пустынной, и вообще иноческой братии, как это видел св. Макарий великий . К вам препровождаю эти тыквицы для того, чтобы вы, читая житие аввы Макария, могли составить себе понятие о тыквицах сатанинских. Где их достает сатана себе – Бог весть! Св. гора подобными произведениями не торгует, вероятно бесы крадут их с наших пустынных нив. 4) Ящик с нашими сухарями и с разными произведениями Святогорской природы. Примите мое скромное приношение, владыко святый, и покушайте нашего лакомства. Авось полюбится, так ваше сердце загрустит по нашей св. горе и мысль повлечет вас в заоблачные и мирные пустыни ея. У вас есть пословица местная: кто Афонской хлеба-соли покушает, век с нами не расстанется! Разумеется, это говорится о тех прекрасных душах, которыя в родственных отношениях к заветным условиям нашей созерцательной жизни и ко всему, что питает в нас чувство сладкой любви к Богу и безмолвию и что отталкивает от житейской суеты. При настоящем случае желал бы послать вам и виноградного вина, но боюсь – испортится от чрезвычайного жару, тем более, что поклонники отправляются на парусном судне. Может быть и в два месяца им не добиться до Одессы; а наше девственное вино не терпит подобного рода пыток. Бог даст непременно пришлю при более удобном случае. Потерпите владыко святый! Все вещи, препровождённые к вам теперь, должны быть в карантине; прикажите их взять, а то я боюсь, чтоб чего не утратили или не разбили бы тыквиц. |
| Столетиями к мощам преподобного Симеона тянулось паломничество, иссякшее в новые времена. Сейчас эта традиция возрождается православными, проживающими в немецких землях, которые особенно ценят восточное наследие, сохранившееся на Западе. Варфоломей, византиец под викингами Норманны из рода Отвиль ( итал .: Альтавилла), двинувшиеся на Итальянский Юг во второй половине XI в., столкнулись здесь с двумя государственными силами – на материке, в восточной половине сапога, – с Византией (и с остатками Лангобардского царства), на Сицилии – с Арабским эмиратом. Они справились с обоими противниками. Отношение их к местным грекам в разных краях было разным. Если в Бари греческий элемент ими подавлялся как византийская «пятая колонна», то на Сицилии эллины воспринимались как союзники в борьбе с мусульманским игом. И греки-сицилийцы воспринимали норманнов как единоверцев-освободителей. Поначалу произведенный норманнами перевод сицилийских христиан из-под омофора Константинопольских патриархов в юрисдикцию пап Римских был не очевиден. Да и в церковном обиходе первое время сохранялись византийские традиции и престиж греческих старцев – калогеров. Показательно житие игумена Варфоломея. Известны имена его родителей, благочестивых калабрийских греков, Григория и Елена, известно его крестильное имя – Василий. Известно о его раннем монашеском призвании и о новом имени, Варфоломей, сохранившем первый слог от мирского. Когда в эту часть Италии проникли норманнские дружины, вместе с ним появились и офицеры-греки, принявшие совместную борьбу с агарянами. Один из них, капитан Христодул, ставший затем придворным при герцогах Альтавилла, проявил особое участие в судьбе игумена. Через благочестивого капитана Варсонофий приобрел престиж при новых сицилийских владыках. Греческому монастырю и местным калабрийским крестьянам теперь однако угрожала новая опасность – банды самих же норманнов: ради сохранения обители игумен Варсонофий просит для нее ставропигиальный статус, однако теперь уже у папы Римского. |
| И когда они вышли на средину, Диоген, почтеннейший епископ кизический, сказал: «как пред Богом, я подписал по своей воле». Флорентий, епископ сардийский (в Лидии, сказал): «мне не сделано никакого принуждения, но я подписал добровольно». Роман, епископ мирский, сказал: «я не был принуждаем. Я имею удовольствие быть в подчинении престолу константинопольскому, потому что он меня почтил и он меня рукоположил. Мне кажется справедливым: и я подписал по своей воле». Калогер, епископ клавдиопольский, сказал: «согласно с решением. 150-ти святейших отцов, я подписал по собственной воле, без принуждения». Селевк, епископ амасийский, сказал: «прежде меня три епископа были рукоположены от этого престола; найдя такое последование (их), последовал и я. И теперь я поступил добровольно, желая быть в подчинении этому престолу». Елевферий, епископ халкидонский, сказал: «зная, что, по правилам и по давнему обыкновению, константинопольский престол имеет эти права, я подписал с удовольствием». Петр, епископ гангрский, сказал: «прежде меня три епископа были рукоположены от (престола) царствующего города; после них и я также. И потому я согласился, имея (в виду) обычай, и подписал добровольно». Нунехий, епископ лаодикийский, сказал: «слава Константинопольского престола есть наша слава: в его чести участвуем и мы, потому что он принимает на себя и заботы наши; и нам приятно, что в каждую область митрополит рукополагается от этого престола. Почему я и подписал добровольно». Мариан, епископ синнадский, сказал: «так как и прежде меня были рукоположены от святейшего константинопольского престола, и я (рукоположен) от него, то я подписал добровольно; потому что и правила предоставляют эти преимущества святейшему константинопольскому престолу». Пергамий, епископ антиохийский, сказал: «и я по собственной воле сделал подпись. И во всем нам следует оказывать честь и послушание святейшему архиепископу царствующего нового Рима, как главному отцу. Об одном только прошу, чтобы, если окажутся какие-либо дела, совершающиеся или по неведению его святости, или по подлогу, то, ради его чести, для мира святейших церквей и ради его благоугодности Богу пред всеми, эти (дела) исследовались бы и охранялись так, как пред отцом». |
|
|
