| На все духовные должности велено помещать теперь только «таковых единых в школе архиерейской наставленных учеников и им только открыт был исключительный доступ в монашеский степень т. е. в архимандриты и игумены, «а если епископ не ученаго во оной школе», говорит регламент с особенным ударением на последних словах, человека поставить в священники или монашеский степень, минув ученаго и без вины правильной, то подлежит наказанию, яковое определено будет в духовном коллегиуме». Эта тесная зависимость получения должности в церковном клире от предшествовавшего этому получения образования в архиерейской школе уже сама по себе должна была служить весьма достаточным побудительным мотивом для духовенства к обучению. Но чтобы придать еще большее значение выставленному мотиву или, говоря другими словами, чтобы сильнее побудить духовенство отдавать своих детей для обучения именно в эти вновь проектируемые теперь архиерейские школы, регламент с особенною заботливостью останавливается на том, чтобы изыскать средства к даровому обучению в архиерейских школах. Все дело образования детей духовенства в архиерейских школах, как в материальном, так и чисто в педагогическом отношении, возлагается регламентом на обязанность высшей епархиальной власти. Материальные средства для содержания архиерейской школы извлекаются: а) из доходов архиерейского дома, б) из монастырей и церквей. «Дабы не было роптания от родителей ученических за великий оных кошт на учителя и на покупание книг, також на пропитание сынов своих, далече от дому своего учащихся, подобает, говорит регламент, чтобы ученики и кормлены и учены были туне и на готовых книгах епископских». Ученики все содержатся на счет церковных и монастырских доходов. Эти доходы должны идти натурой. С земель церковных ежегодно взимается тридцатая доля всякого хлеба, а с монастырских двадцатая. С количеством этих доходов в известной епархии сообразуется и число учеников. «На сколько бы человек стало хлеба оного к пропитанию (одеяние не в числе), толикое бы число учеников, говорит регламент, с потребными служителями было». |
| Сведения эти, говорит регламент, укажут епископу те недостатки, на исправление которых он должен обратить свое внимание. Во время же своих посещений епископ принимает жалобы на духовных и разбираете их; разузнает, все ли священники читают в праздничные дни наставительные книжки и тех, которые уклоняются от этого, подвергает наказанию; расспрашиваешь священников о существующих в местном населении суевериях и наконец расспрашиваешь о монахах, не шатаются ли они бесцельно. Прежде нежели епископ исполнит все эти предписываемые ему регламентом дела, он не имеет права быть в гостях у кого-либо из жителей. По приведении же всех дел церкви в порядок ему не запрещается это, но только под тем условием, «если епископ похощет звать к себе гостей, то весь бы тот трактамент своею казною отправлял». Это для того внушается епископу, как замечает в другом пункте регламент, «чтобы он не обольстился чужим трактаментом». Два раза в год (вероятно именно после своих посещений епархии) епископ должен присылать в коллегиум отчет о состоянии своей епархии. В нем он описывает, все ли в его епархии благополучно; если же есть нестроения, то какие именно, равно и причины, почему они не могут быть устранены. За все умышленные утайки в отчетах епископ подлежите наказанию Синода, которому и принадлежит суде над ним. «Всякий епископ таким образом в своей епархии является по регламенту распорядителем, непосредственно подчиненным в своей деятельности высшей инстанции церковной администрации – Святейшему Синоду. Так регламент пытается придать епархиальной власти некоторые новые органы, при посредстве которых эта власть деятельнее и с большей пользой могла бы проявляться. С другой стороны в тех же самых целях он указывает епископам на известные уже способы правильной деятельности и старается точнее определить степень их власти. Что касается степени духовной власти епископов над паствою, то в этом отношении регламент заботится о том, чтобы возможно точнее регулировать и определить эту власть. Прежде всего он старается делать напоминание епископам о том, «чтобы всякий из них ведал меру чести своея и невысоко бы о ней мыслил», потому что дело епископского служения, правда, великое дело, но честь за него «никаковая». |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 ДУХОВНЫЙ РЕГЛАМЕНТ (ТЕКСТ) Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru " Духовный регламент " , законодательный акт, главный юридический документ, определявший правовой статус Церкви в России в синодальный период вплоть до 1917 года. Утвержден царем Петром I , введен в действие манифестом от 25 января 1721 года. Подробнее о документе см. статью Духовный регламент . Полный текст документа : Манифест Между многими, по долгу Богоданныя Нам власти, попеченьми о исправлении народа Нашего, и прочих подданных Нам Государств, посмотря и на Духовный чин, и видя в нем много нестроения и великую в делах его скудость, не суетный на совести Нашей возымели Мы страх, да не явимся неблагодарни Вышнему, аще толикая от Него получив благопоспешества во исправлении как Воинскаго, так и Гражданскаго чина, пренебрежем исправление и чина Духовнаго. И когда нелицемерный Он Судия, воспросит от нас ответа о толиком Нам от Него врученном приставлении, да не будем безответни. Того ради образом прежних, как в Ветхом, так и в Новом Завете, Благочестивых Царей, восприяв попечение о исправлении чина Духовнаго, а не видя лучшаго к тому способа, паче Соборнаго Правительства. Понеже в единой персоне не без страсти бывает; к тому ж не наследственная власть, того ради вящше не брегут. Уставляем Духовную Коллегию, то есть Духовное Соборное Правительство, которое по следующем зде Регламенте, имеет всякия Духовныя дела во Всероссийской Церкви управлять. И повелеваем всем верным подданным Нашим, всякаго чина, Духовным и мирским имети сие за важное и сильное Правительство, и у него крайния дел Духовным управы, решения и вершения просить, и судом его определенным довольствоватися, и указов его слушать во всем, под великим за противление и ослушание наказанием, против прочих Коллегий. Должна же есть Коллегия сия, и новыми впредь правилами дополнять Регламент свой, яковых правил востребуют разные разных дел случаи. Однакож делать сие должна Коллегия Духовная на базе Нашего соизволения. |
| 6) разрешение недоуменных случаев пастырской практики в делах веры и добродетели христианской 1419 . По части «просвещения и образования» духовный регламент вменял Синоду в обязанность следить, чтобы «у нас было довольное к исправлению христианскому учение». И так как существующее в этом отношении положение вещей признавалось неудовлетворительным, то предполагалось, что Синод составит краткие и удобопонятные для простых людей книжки для научения народа главнейшим догматам веры и правилам христианской нравственности. Регламент замечал, что совершенные «законы и заветы», нужные ко спасению, содержатся в Священном Писании и изъяснены у святых отцов, но так как немногие только грамотны настолько, чтобы могли читать Священное Писание и разбираться в нем, то и необходимы краткие и удобопонятные эти книжки. Вместе с тем отсюда же возникала необходимость распространения в среде духовенства и народа образования, грамоты: забота об этом была поручена епископам, а Синоду принадлежало, по регламенту, только наблюдение за этим, поскольку ему принадлежало наблюдение за исполнением епископами своих обязанностей 1420 . В деле «управления церковным строем» духовный регламент указывал, что Синод обязан исследовать достоинство лиц, поставляемых в архиереи, защищать церковный клир от обид путем представлений подлежащему начальству, наблюдать, чтобы всякий христианин пребывал в своем звании, наставлять и наказывать погрешающих 1421 . А для того чтобы Синоду знать, за чем собственно надо иметь наблюдение, в духовном регламенте довольно подробно и изъяснены обязанности как всех вообще христиан, так, в частности, епископов, пресвитеров с прочими церковнослужителями, монахов, учителей и учащихся и, наконец, мирян, поскольку они «наставления духовнаго участны суть» 1422 . Любопытная черта времени: Синоду вменялось регламентом в обязанность рассматривать проекты об улучшении управления Церковию, которые всякому позволялось представлять в Синод 1423 . «Суду» Синода подлежало рассмотрение жалоб на суд епархиального архиерея. В частности, перечислялись: дела брачные, бракоразводные, дела по жалобам на обиды от епископа клиру или монастырю, дела по пререканиям епископов между собою. Не представляя, очевидно, возможности перечислить все этого рода дела, духовный регламент обрывал свою речь словами: кратко сказать – все дела, которые подлежали суду патриаршему 1424 . Независимо от такого замечания, регламент особо упоминал, что суду Синода подложит также рассмотрение сомнительных или спорных завещаний знатных особ; по прежнему порядку рассмотрение всех духовных завещаний принадлежало духовной власти; теперь сделана была некоторая уступка государству: Синод рассматривал завещания вместе с юстиц-коллегией 1425 . |
| Этот вопрос и разрешается Духовным регламентом путем разъяснения сущности важнейших пастырских обязанностей. Мы указывали уже на то, что регламент запрещает спешить рукоположением в священный сан тотчас по исполнении всех строгих внешних формальностей кандидатами на получение священнослужительского сана. Отправив все эти внешние формальности или, как говорят в настоящее время, «получив резолюцию от начальства о поступлении на место», ставленник прежде своего посвящения должен был пройти довольно сложный внутренний искус. Этот искус начинался с того, что ставленник обязательно должен был изучить «помянутыя книжицы», т. е. о главнейших спасительных догматах веры нашей и о заповедях Божиих, в десятословии заключенных, о собственных всякого чина должностях и наконец 3-ю как о главных догматах, так и иначе о грехах и добродетелях и собственно о должностях всякого чина. Пока ставленник должен был трудиться над изучением элементарных сведений из области христианского вер и нравоучения: во все продолжение этого времени необходимо должно было «испытывать» чистоту его собственных нравственных убеждений – «не ханжа ли он, не претворяет ли смирения, такожде не сказует ли своих о себе или о ином снов и видений, ибо от таковых каковаго добра надеятися, замечает регламент, разве бабьих басен и вредных в народе плевел, вместо здраваго учения». Само собой разумеется, что такая экспирементация внутреннего настроения человека не может быть легким делом; пословица говорит, что «чужая душа – потемки», но регламент замечает, что «умному человеку не трудно узнать обо всем этом». Наконец пред самым уже поставлением в священный сан ставленник должен был «публично в церкви» проклянуть все раскольничьи согласия принести присягу на безусловную верность государству и на то, что в назначенном ему приходе не будет скрывать раскольников молчанием своим о них, но необходимо будет доносить о них ведением на письме епископу своему, по каким бы только приметам он ни открыл их. Так регламент задерживает некоторое время кандидата священства на пороге уже так сказать к принятию им на себя священного сана и при помощи несколько иезуитского характера средств, пытается предупредить обнаруживавшиеся очень нередко на практике злоупотребления среди духовенства и воспитать в молодом поколении священства чистоту нравственных убеждений. |
| Но, прежде чем описывать отношение к реформе иерархии, считаем нелишним ответить ещё на одно возможное возражение. Скажут, что соборное обсуждение Регламента было, когда Пётр поручал „преосвященным архиреом и господам сенату“ посылаемый к ним проект Регламента „выслушать, – так ли оному быть“, и на этом обсуждении он был одобрен, как открывается из письма Петра к сенату: „вчерась я от вас слышал, что проект духовной коллегии, как архиреи, так и вы слушали и приняли всё за благо“. Но, по нашему мнению, этого ни в каком —88— случае нельзя назвать соборным обсуждением. Прежде всего, здесь присутствовали только шесть архиереев, – число слишком незначительное, чтобы счесть их представителями всероссийского архиерейства. Затем, и здесь мы в праве повторить своё подозрение о несвободном одобрении ими Регламента. Далее, весьма важное отличие этого обсуждения от соборного создаётся тем обстоятельством, что никаких актов и протоколов от этого quasi-coбophoro заседания не осталось. Пётр пишет: „слышал я вчерась, что приняли всё за благо“; но так ли было на деле, где тому ручательство?.. Наконец, и ещё одно обстоятельство, – как бы мы в принципе к нему ни относились, – с точки зрения исторических традиций Церкви может быть поставлено в упрёк Петру: обсуждение и подписание Регламента „купно с господами сенатом“ слишком не похоже на соборную практику древней церкви, по которой светские лица самым настойчивым образом устранялись от участия в соборных рассуждениях 110 . Переходим к вопросу об отношении иерархии к реформе. Вот как г. Белогостицкий в упомянутой своей статье в „Журнале мин. нар. просв.“ рисует отношение к св. Синоду русского духовенства. „Хотя по указу государя, говорит он, святейший Синод должен был заменить патриарха, но в глазах большей части (курсив наш) духовенства и народа Синод долгое время не имел такого значения“ 111 . Между архиереями и новым учреждением возникали постоянно недоразумения. Хотя в Синод епископы были обязаны писать доношениями, как ему подчинённые, однако они позволяли себе писать к нему ведениями, как равные ему, а это было уже „умалением синодальной чести“; иногда же называли Синод „превосходительством“ и т. п. Синод не мог, конечно, равнодушно смотреть на подобное к себе отношение своих подчинённых и взыскивал с них за такие „продерзости“, разъяснял им своё значение и власть, требуя беспрекословного повиновения себе, „понеже оный Синод имеет честь, |
| Законодательные акты могут быть разделены на происходящие непосредственно от Верховной власти, от Синода с утверждения Верховной власти и от разных других учреждений. В частности церковно-государственные законы издаются в виде Высочайших манифестов, указов, положений комитета Министров и т.п. В новейшее время указы печатаются в Церковном Вестнике. Церковно-государственными актами называются такие, которые составлены при участии и церкви и государственного законодательства, например, Постановления конференций св.Синода и Сената. Из законодательных памятников, имеющих и в настоящее время значение, есть: 1) духовный регламент, с которого началась новая законодательная деятельность в Новой России. Духовный регдамент был составлен Феофаном Прокоповичем , просмотрен Петром, прочитан и исправлен в общем присутствии архиереев и сената, подписан ими, разослан ко всем архиереям и архимандритам монастырей для подписи, а иначе прислать свои возражения. Регламент хранится в присутствии св. Синода и помещен в Полном Собрании законов. Духовный регламент разделяется на три части: В 1-й части объясняются причины учреждения св. Синода, во 2-й части Предмет ведомственного и в 3-й части – Состав . Духовный регламент есть не только законодательный акт, но и трактат и служит источником церковного права и до настоящего времени. 2) В XVIII в. при Екатерине II-й издано было положение в комиссии о церковных изменениях. Вопрос, могут ли церкви владеть имением, долго колебался, сюда же входят и постановления о разделении монастырей (до сих пор служат источниками права и перешли в X т. св. законов). 3) В 1808 году был учрежден комитет для устройства духовных заведений. Этот комитет составил общее начертание и с Высочайшого учреждения в значительной степени и до сих пор служит (вновь пересмотрен в 1883 году). 4) Инструкция церковным старостам. 5) Положения о попечительствах. 6) инструкция блогочинным. 7) о бедных духовного звания. 8) в 1845 г. Высочайше утвержден устав о духовных консисториях и мног. др. Обзор источников действующего в России церковного права |
| И умел не только досказывать, но и подсказывать. В «Регламенте» многое подсказано Феофаном. Но не всегда сразу сообразишь, где здесь подсказ, и где чтение в мыслях... По форме и по изложению «Регламент» всего менее регламент. Это «рассуждение», а не уложение. И в этом именно его исторический смысл и сила. Это скорее объяснительная записка к закону, нежели сам закон. Но для Петровской эпохи вообще характерно, что под образом законов публиковались идеологические программы. «Регламент» есть в сущности политический памфлет. В нем обличений и критики больше, чем прямых и положительных постановлений. Это больше, чем закон. Это манифест и декларация новой жизни. И с намерением под таким памфлетом и почти сатирой отбирались и требовались подписи у духовных властей и чинов, – и при том в порядке служебной покорности и политической благонадежности. Это было требование признать и принять новую программу жизни, – признать новый порядок вещей и принять новое мировоззрение. Это было требование внутреннего перелома и приспособления... Феофан составил «регламент» именно для такой «коллегии» или «консистории», какие для духовных дел учреждались и открывались в реформированных княжествах и землях. Это должно было быть государственное, не церковное учреждение, – орган власти и управления Государева в церковных делах. В самом «Регламенте», в объяснение того, «что есть Духовное Коллегиум», Феофан ссылается не на церковные примеры и не на каноны. Он называет Синедрион, Ареопаг, разный иные «дикастерии», в частности «коллегии», учрежденные Петром. Феофан обычно аргументирует от соображений государственной пользы. И необходимость введения коллегиального начала в церковное управление Феофан доказывает в «Регламенте» именно доводами от государственной безопасности. «Велико и се: что от соборного правления не опасатися отечеству мятежей и смущения, яковые происходят от единого собственного правителя духовного. Ибо простой народ не ведает, како разнствует власть духовная от самодержавной, но великою высочайшего пастыря честию и славою удивляемый, помышляет, что таковый правитель есть то вторый Государь, самодержцу равносилный или и болший его, и что духовный чин есть другое и лучшее государство». |
| А стоит лишь эту власть квалифицировать, как верховную, на что, по сказанному выше, уполномочивает приравнение ее к власти Государя в делах гражданского и воинского чина, – мы получим в приведенных словах Регламента формулу главенства Государя в церкви. А что в смысле именно главенства понимало эту формулу само русское законодательство, открывается из того обстоятельства, что указанные слова Регламента вошли в 42 статью I тома основных законов и снабжены примечанием, где Император именуется Главою Церкви 111 ). Можно, конечно, утверждать и доказывать, как обыкновенно и делают, что последнее выражение едва ли удачно характеризует действительное отношение Государя к церкви 112 . Но мы уже сказали выше, что в вопросе о том, существует ли цезарепапизм в русской церкви, нужно отличать законодательство от действительного положения дел. А мы в настоящем случае речь ведем только о первом. К сказанному можно было бы еще присоединить, что в 6 пункте генерального Регламента Государь называется главою всех коллегий, следовательно, – и духовной. А затем, сохранилось известие, что в конце 1714 года Петр, созвав духовных и светских сановников, торжественно об явил, им что он хочет быть начальником российской церкви 113 . Чтобы не упрекнули нас в том, будто мы навязываем Регламенту мысли, каких он вовсе не содержит (хотя и приведенные данные должны уже в достаточной мере защитить нас от этого упрека), мы считаем нужным указать еще на одно обстоятельство, из которого открывается, что и сам Феофан, автор Регламента, понимал начертанный им образ отношений Государя к церкви в смысле понтификата или суммэпископата. Мы уже говорили, что Феофан вынужден был писать защитительные трактаты о новой форме церковного управления. Один из таких трактатов носил заглавие: «Розыск исторический, коих ради вин и в яковом разуме были и нарицалися императоры римские, как языческие так и христианские, понтифексами или архиереями многобожного закона; а в законе христианском христианские государи могут ли наречься епископы и архиереи, и в каком разуме». |
| В сентябре Синод напечатал духовный регламент в Петербургской типографии 646 . 8 ноября 1721 года Синод определил: напечатанный по именному указу духовный регламент немедля разослать по всем епархиям к архиереям и послать обоим протоинквизиторам, чтобы каждый из них тот регламент при себе имел, и чтобы всякий Архиерей знал, как должно по нему поступать и чего блюстись, а инквизиторство бы знало, в чем состоит должность архиереев и других духовных персон и в чем за ними оно должно наблюдать. Велеть выслать следуемую за печатный экземпляр цену и подтвердить об исполнении по регламенту каждым своей должности 647 . 19 ноября Синод решил препроводить печатный экземпляр духовного регламента и в сенат 648 . По получении патриарших грамот Синод 22 июля 1724 года постановил сообщить копии грамот в сенат и в коллегию иностранных дел 649 , а 3 августа решено было разослать их и по всем епархиям, с приказанием, чтобы во всех монастырях, соборных и приходских церквах эти грамоты немедленно по получении были прочитаны при собрании народа 650 . XXI В печатном экземпляре регламента, кроме текста, подписанного иерархами, государем и сенаторами, Синод нашел возможным поместить «приполнение», содержащее «правила причта церковного и чина монашеского». Сохранился рассказ, что это прибавление было издано без ведома государя и государь впервые узнал о нем от священника Казанской церкви в Петербурге Тимофея Семенова, будучи у него восприемником на крестинах. Государь, будто бы, тотчас же пожелал видеть это прибавление, и когда просмотрел его, сказал, что он этого еще не видал и это ему не было представлено в доклад на апробацию. Рассказ сообщает, что «после его величество может быть Синодальным членам изволил выговор учинить, и вскоре оное прибавление от регламента отменено быти стало и совсем уничтожено», и только в 1722-м уже году представлено Синодом государю на апробацию, «и его величество повелел регламент купно с прибавлением вновь напечатать в Москве церковными литерами» 651 . Что действительно с первым изданием регламента произошло недоразумение, видно из определения Синода 19 ноября 1721 года, по которому решено было послать в сенат печатный экземпляр регламента без «приполнения» 652 . |
|
|
