| Так, о Новгороде и Пскове остались специальные летописи, которые так сказать полнеют и делаются подробными уже в тот период, когда Новгород и Псков резко отличались от остальной Руси своим строем. Известия о событиях до татарского периода в тех же летописях гораздо короче, а мы легкомысленно и без разбора готовы относить к XII и XI векам то, что говорится о XIV и XV. О многих других русских Землях: о Черниговской, Рязанской, Полоцкой и Смоленской, до нас вовсе не дошло специальных летописей. Но мы имеем местные, специальные, летописные повествования о Землях Киевской, Галицкой и Суздальской. И что же? При всех упомянутых выше качествах наших летописцев, мешающих нам узнать наш внутренний быт, легко понять, что общественный строй этих Земель был один и тот же, как и новгородский, а, следовательно, последний в своих основных чертах никак не был продуктом каких- нибудь особенно сложившихся обстоятельств, а еще менее иноземного влияния. В Суздальской летописи под 1176 годом есть драгоценное известие; летописец проговорился, и, в противность своему обычаю замечать только необыкновенные события, высказал то, что делалось на Руси, обыденно и повсеместно во всех русских Землях. «Новгородцы бо изначала и Кияне и Полочане, и вси власти, аки на думу на вече сходятся и на чем старейшие сдумают, на том пригороды станут». Это известие XII века указывает ясно, что обычай вечевого совещания был повсеместен во всех русских Землях в одинаковой степени. Его сила и живучесть в Южной Руси подтверждается тем, что даже в XVI веке сохранялось это название в смысле народной сходки, хотя это делалось уже в те времена, когда другие условия политической жизни уже вытеснили большую часть древних понятий и наложили новый отпечаток на народные нравы. Вообще древняя славянщина не любила точных форм; неопределённость, отсутствие ясных рубежей составляет характер славянской жизни, а русская отличалась этим в особенности. Поэтому и понятие о вече имело ту же неопределённость и под этим именем разумлось вообще всякое народное сходбище, как бы оно ни составилось, если только оно думало изображать собою выражение воли Земли или части Земли, сознававшей до известной степени в данное время за собою автономию. |
| В будущем - этому городу предстояло великое значение. Орда, несмотря на все свое видимое могущество, уже пошатнулась, признаки разложения были ощутительны. Уже на берегах Черного моря возникла другая Орда, отложившаяся от Волжской, иначе Золотой, Орда Нагая, не хотевшая признавать власти волжских ханов. Это было началом дальнейших отложений и распадения монгольской монархии. В самой Волжской Орде достоинство хана перестало переходить правильным путем и подвергалось насильственным переворотам. Хан Тудай-Менгу был умерщвлен своими племянниками, которые в свою очередь были умерщвлены их двоюродным братом Тохтою, сыном Менгу-Тимура. Эти события были уже предвестниками того, что впоследствии сделалось в Орде обычным делом. Пока еще Орда была сильна, власть великого князя могла утвердиться в одной княжеской ветви и в одной из русских земель, именно только при посредстве этой ордынской силы: но раз получивши в Руси твердость, великокняжеская власть не должна была уже потерять ее и тогда, когда Орда совершенно ослабнет, потому что в самой Руси должен был устроиться такой порядок, который получит значение обычая. Одним из способов усиления такой власти было то непременное условие, что с возвышением князей неизбежно должны были приливать в их землю военные силы из других земель, а следовательно, другие земли ослабевали и князья их невольно должны были уступать тому, кто делался сильнее их средствами. Русские бояре приняли обычай переходить туда, где князь был сильнее и где, следовательно, им предстояло более выгоды. Бояре приходили в таком случае не одни, но тянули за собою и людей, составлявших их дружину и получивших в эти времена название детей боярских. С падением Орды естественно должно было заменить для Руси хана то лицо, которому прежние ханы во время своего могущества передали свою силу, лишь бы только те, которые получали эту силу, умели усвоить от поколения к поколению искусство поддерживать свое значение. Начало XIV века было той роковой эпохой, когда был поставлен к разрешению вопрос: какая из княжеских линий выдвинется выше всех и какая русская земля со своим главным городом сделается средоточием русского мира и будет стягивать к себе разрозненные его части? |
| Велел «безбожный» опять прикатить большую пушку 58 . Она была обвязана железными обручами и казалась от этого крепче; но лишь только ее пустили, то при первом ударе она расселась на части 59 . Считая себя поруганным, «безбожный» велел прикатить к городу всеми силами свои большие, крытые туры 60 и уставив их по берегу рва, наполнить ров деревьями, хворостом, землей, придвинуть туры еще ближе к городу, и подкапывать стену, чтобы она рухнула; но когда Турки подступили ко рвам, осажденные зажгли зелейные сосуды, заделанные вне рва. Взгремела земля как гром, и поднялась с турами и с Турками к облакам зелейная буря. Страшен был треск и порушение туров, страшен вопль и стон людской. Бежали осажденные со стен; бежали Турки от города далеко. Люди и бревна падали одни в город, другие во вражью рать, и рвы наполнились Турками 61 . Когда же потом горожане вышли на стену и увидели во рву множество Турок, стали они зажигать бочки со смолою и бросать на них. «Злонравный Магмет» издали глядел на все это, и не знал, что бы сделать; а между тем его ратники, устрашенные, отступили от города. Греки вышли из-за стен, добивали во рвах Турков еще живых, и складывая «громадами», сожгли их вместе с остальными турами. Так освободился город в этот день «от безбожных Турков» Царь и патриарх, со священством, вознося благодарственные мольбы, думали, что брань этим кончится. XIII Сам «зловерный Магмет», совещаясь много раз, решил было отступить от города, потому что и «морской путь приспел», и к осажденным могла приспеть помощь. «Но убо понеже беззакония наша превзыдоша главы наша, и грехи наша отягчиша сердца наша, еже заповедей Божиих не послушати, и в путех Его не ходити, гнева Его камо убежим»? В Цареград было тоже совещание в присутствии царя, патриарха, всего царского синклита. Говорили: «так как «зловерный» остается столь много дней безбранно, вновь готовясь на нас, то пошлем ему предложение о мире». И послали. Услыша предложение мира, «лукавый» порадовался в сердце, отложил отступление, вступил в переговоры, и со своей стороны предложил: «пусть выйдет из города царь в Морею, пусть выйдет с ним и патриарх, и все, кто захочет, оставя мне пустой город, и я заключу вечный мир; не вступлюсь ни за Морею, ни за острова никогда; а кто захотел бы остаться в городе, пусть останется, – ему не будет ни вреда, ни печали.» Услыша это царь и патриарх, со всеми людьми, раскаялись, что посылали послов к султану, потому что через это удержали его, – и решились продолжать борьбу 62 . XIV |
| В таком же виде представляются евхологии по древним греческим и славянским рукописям. Едва ли не каждая из них имеет свои особенности в составе и разности в расположении служебного материала, начиная кратчайшими записями с изложением одной литургии и кончая такими полными сборниками, как требники XIV-XV в. заключающие до 180 статей литургического и канонического содержания 1 . Служебник Киприана принадлежит к той же семье неустановившихся литургических сборников, и его составитель не довел своего труда до конца. Не выписывая его содержания (оно подробно изложено в Описании Рук. Синод. Библиотеки), мы здесь заметим только, что из виденных нами греческих и славянских евхологиев ни один не соответствует вполне нашей рукописи, и если из нее исключить чин венчания, то она будет близко подходить к типу первых печатных служебников. При настоящем же составе не видно, чтобы переписчик или редактор служебника руководился каким-нибудь обдуманным планом и придал ему законченный вид. Для обиходной пастырской практики он был слишком не полон и не имел даже чина крещения и исповеди; не обнимал он и тех служб, которые особенно нуждались в исправлении, и о которых Киприан говорит в послании к Псковичам и в ответах игумену Афанасию. А потому служебник Киприана не решил вопроса о его нормальном составе и имел влияние на выработку его типа столько же, сколько и другие неполные евхологии. Из них-то впоследствии и выделилось содержание служебника. Вследствие этой случайности состава, Киприанов служебник не повторился вполне в других списках (по крайней мере нам они неизвестны) и остался одиноким. Та серия евхологиев, которая примыкает к нему и повторяла исправления, в него внесенные, представляет все таки более или менее значительные дополнения. Таковы: служеб. синод. 347–952 и нашей академии евхологий 77. Первый, как видно из Описания рукоп. С.-Б., во многом сходен и по составу и по изложению со служебником Киприана, имея лишним против него чин крещения, а в свою очередь не имеет чина венчания. |
| 48 Каждан А. П. Псамафийская хроника//Две византийские хроники X века. М., 1959. С. 7–140; Он же. История византийской литературы (850– 1000 гг.): Эпоха византийского энциклопедизма/Пер. с англ.: Д. Р. Абдрахманова и др. СПб., 2012. С. 115–124. (Византийская библиотека. Исследования). Правда, в отличие от Жития, это произведение «в жанровом отношении... ближе к хронике, чем к энкомию святому» (Там же. С. 117). 49 Пигулевская Н. В. Сирийская средневековая историография: Исследования и переводы. СПб., 2000. С. 370–430, 677–755. 50 См.: Parthey G., ed. Hieroclis Synecdemus et Notitiae graecae episcopatuum. Berolini, 1866. P. 139–145; Vailhe S. Une «Notitia episcopatuum» d’Antioche du patriarche Anastase, VI е siecle//EO. 1907. Vol. 10. P. 139–145. 52 Vailhe S. Une «Notitia episcopatuum» d’Antioche du X е siecle//EO. 1907. Vol. 10. P. 90–101. 53 Acta et scripta quae de controversiis Ecclesiae graecae et latinae saeculi XI composita exstant/Ed. Ch. Will. Lipsiae; Marburgi, 1861. P. 212. 54 Вайе интерпретировал вторую часть топонима Ромагирис – γρ – в значении «квартал». Нам не удалось найти это слово ни в одном из словарей; возможно, Вайе считал его производным от γρς – «поле, поместье». 55 Последнее известное нам упоминание этого титула – подпись Германа, «католикоса Ромагириса (μογρεως) и экзарха всей Грузии», под письмом части антиохийского клира в поддержку патриарха Пахомия чуть позднее сер. XIV в. (точная дата неизвестна; см.: Acta et diplomata Graeca medii aevi sacra et profana/Ed. F. Miklosich, J. Muller. Vindobonae, 1860. Vol. 1. P. 465). 58 Топоним Шаш является арабским эквивалентом местного названия Чач (в китайских документах – Чё-Чи, Чё-Ши или просто Ши). 59 Вслед за Вайе этой точки зрения придерживались и некоторые другие исследователи: Karalevskij. Op. cit. Col. 612; Παπαδπουλος Xp. Ιστορα τς Ελησας Αντιχειας. ’Αλεξνδρεια, 1951. Σ. 878. 61 Cm.: Geschichte der Perser und Araber zur Zeit der Sasaniden aus der arabischen Chronik des Tabari/Libers. Th. Noldeke. Leiden, 1879, 1975 r . S. 165, 239; Street M. Die alte Landschaft Babylonien nach den arabischen Geographen. Leiden, 1901. Tl. 2. S. 266–268. |
| Т. I, стр. 751), не может быть принято. И другие греческие книги и церковные уставы и древние и новые начинаются прологом, как предисловием. В некоторых славянских прологах XIII и XIV веков и позднейших действительно встречается краткое предисловие пред сентябрьскою половиною, в коем говорится о составлении синаксаря и которое несомненно греческого происхождения. О сем предисловии будем говорить подробно после. Самый древний пролог или синаксарь до нас дошедший составлен в X веке греческим императором Василием II (976–1025 г.), или по его поручению. Западные назвали его месяцесловом, хотя определенно неизвестно, как он назывался греками в начале и название месяцеслов находится ли в древнейшем списке его или, может быть, оригинале, находящемся в Ватиканской библиотеке. Под именем синаксаря не всегда у греков разумелось и разумеется только то, что теперь у нас известно под именем пролога. Именем синаксаря озаглавливаются в евангелиях и апостолах, уставах и других книгах месяцесловы или календари, т.-е. расположения святых и праздников по месяцам и дням года с означением чтений евангельских и апостольских, а в уставах, ирмологах, следованных псалтирях – с означением тропарей, кондаков и вообще порядка службы 6 . Слово синаксарь, по слав. переводам собрание, соборник, указывает на то, что христиане в великие праздники и дни особенно чтимых святых собирались в храмы для прославления Господа и святых Его. Сии дни и означались в евангелиях, апостолах и других богослужебных книгах, но после уже стали разуметь под синаксарем и то, что у нас известно под именем пролога. Некоторые западные писатели, напр. Шольц в конце издания евангелия и апостола, под синаксарем разумеют показание чтений евангельских и апостольских на все дни года без показания святых, а показание святых в евангелиях и апостолах называют месяцесловом ( μηνολγιον). Но в большей части рукописных евангелий и апостолов, нами виденных, синаксарем называется показание святых ко дням года с означением чтений, положенных им; в рукописи С.-Петербургской публичной библиотеки (Евангелие XII в. |
| Она резюмирует историю менее чем в 200 стихах, разделяя ее на двенадцать веков, заканчивающихся веком мессианским. Книга V, в своей первой части, 1–51, кажется, произошла от одного христианина в 138 г., и в своей второй части, 52–530, – от одного александрийского иудея, в 80 г. нашей эры; он возвещает, что его народ воспользуется мессианским счастием. VI книга представляет гимн Иисусу, Сыну Божию; автор, кажется, был заражен гностическими идеями. VII книга есть собрание пророчеств, плохо связанных вместе одним еретиком в 160 г. Некоторые из этих пророчеств имеют своим предметом Иисуса Христа. VIII книга содержит пророчество о всеобщем суде, составленное в 211 году нашей эры. Стихи 217–250 представляют акростихи, и 34 начальных буквы, их составляющие, дают следующие слова: ησος Χριστς Θεο υιος σωτηρ σταυρς. Стихи 361–500 самые древние и принадлежат ко II веку. В этой книге идет речь о рождении Иисуса Христа от Девы. Книги XI–XIV происхождения христианского и египетского и не восходят далее V века. 211 § III. – Апокрифы Нового Завета Апокрифические евангелия. – Деяния. – Послания. – Апокалипсисы. Разделение и общий характер апокрифов Нового Завета 1 . Апокрифы Нового Завета очень многочисленны и могут быть разделены на 4 класса: евангелия, деяния апостольские, послания и апокалипсисы. 212 Они вообще имеют еще менее значения, чем апокрифы Ветхого Завета, но некоторые из них были очень популярны и оказывали, несомненно, влияние на литературу и искусства. 213 Рафаэль в своей картине, представляющей обручение св. Девы с Иосифом, воспроизвел несколько сцен, заимствованных из апокрифических евангелий, и многие другие художники, как и известное число литераторов, напр. Клопшток в своей Мессиаде, были вдохновляемы теми же источниками. Многие распространенные предания об И. Христе, св. Деве и апостолах не имеют другого происхождения. Их общий характер, в особенности характер евангелий, состоит в том, что они полны чудес, то необычайных, то чисто детских. „Они, кажется, не имеют другой цели, как пленять воображение прелестью чудесного. |
| Первые представители отрицательного взгляда были более или менее согласны между собою в том, что приписывали пр. Иеремии или всю вторую часть кн. Захарии или некоторые ее главы; но впоследствии получилось такое разнообразия взглядов по вопросу о времени происхождения спорных глав и их авторе, что требуется немало труда для того, чтобы сгруппировать представителей этого направления соответственно сущности их взглядов. Существуют ученые отрицательного направления, отвергающие единство кн. Захарии, но признающие его в отношении второй части; но многие из отрицающих подлинность второй части не признают и ее единства, разделяя ее по времени происхождения, в свою очередь, на две или более частей. Чтобы убедиться в том, какое разногласие царит во происхождение всего Девтерозахарии в совокупности или отдельных его частей, достаточно познакомиться с «Table of dates, which in this (XIX) century have been assigned to Zechariah IX-XIV» в цитир. соч. Пьюзея – стр. 511–512 (необходимо иметь в виду, что книга вышла еще в 1886 г). Одни из исследователей относят составление второй части Захарии или некоторых глав ко времени до падения царства Израильского, другие – к Маккавейской эпохе; т. е. спорные главы в целом объеме или по частям, по одним принадлежат 8-му веку, по другим –половине 2-го и даже началу 1-го в. до Р. Хр. (Mrt. S. 446; cf. Hoonack., Les douze petits prophètes... p. X); и в этих пределах – на протяжении, следовательно, шести веков – указываются самые разнообразные даты. Признавая, в большинстве случаев, анонимность Девтерозахарии, представители отрицательного взгляда приписывают изречение и написание содержащихся здесь пророчеств и определенным лицам – напр., кроме пророка Иеремии, Захарии, упоминаемому во ( 2Пар. 26, 5 ) или в ( Ис. 8, 2 ), и Урии, упоминаемому ( Иер. 26, 20–23 ) (Köhl. III, 301, ZatW. 1881, S. 76, Pusey 506, Orelli 360–361, Staerk 6--9, Kuen. Einl. II, 403, Mrt. Ss. 392 u. 426, Kirkpatr. 20–21). Вполне естественно, что крайности и увлечение рационализма и критицизма в богословской области должны были вызвать реакцию. Представитель этого направление Э. В. Генгстенберг (крест 1869) начал с того, что в первом томе своих Beiträge zur Einleitung ins Alte Testament (3 Bände, 1831–1839) выступил на защиту подлинности кн. Даниила и единства кн. Захарии. Предшественниками Генгстенберга, защищавшими единство книги пр. Захарии были Беккгаус (1796), Ян и Кестер (1818), а в последующее время традиционный взгляд отстаивали: Бюрже, Умбрейт, Келер, Кейль, Бреденкамп, Ружемонт, Робинзон и др. (Köhl. Ill, 300–302, Staerk 8, Anm., Mrt. 392). |
| Для характеристики современного митрополиту Киприану служебного строя и тех источников, которыми он пользовался для ознакомления русских с тогдашними церковными порядками, рукопись нами рассматриваемая имеет большую историческую ценность и дает несколько положительных указаний. Прежде всего, она указывает на господство у нас иерусалимского устава и на его широкое применение в тогдашней литургической практике. Псалтирь Киприана самым тесным образом связана с этой отраслью, или лучше сказать, с полными списками этого устава, дошедшими до нас от XIV–XV веков. Порядок суточных служб излагается в ней согласно с общей частью греческих и славянских уставов того времени, совпадает с указаниями Симеона Солунского и с изложением рукописных и печатных часословов как греческих, так и славянских, а потому называется часословцем.... по уставу иже в Иерусалиме лавры Преподобного отца нашего Саввы (лист 145). На том же основании излагается и синаксарь, или служба по месяцеслову, как замечено в надписании этого отделения. Правда, нет фактических данных для отличия синаксаря студийского от иерусалимского и для проведения твердой грани, отделяющей состав памятей по этим двум источникам: за неимением положительного критерия, научное оправдание этого разделения становится невозможным. Но в месяцесловной части есть другая сторона, в которой отражается влияние уставов: это не состав и группировка памятей, а служебные замечания и правила о посте, имеющие основание в практике студийской и палестинской. Так, например, в псалтири Киприана для больших праздников и воскресений назначаются бдения. Одни из них обязательны безусловно, другие оставляются на рассуждение настоятеля, согласно с замечаниями на этот счет в иерусалимских типиках. Об агрипниях в нашей рукописи упоминается на листах 195 (обороте), 221, 223, 232, 267, 288 (обороте), 289 и других. Еще заметнее выдается эта черта в триодной части. Здесь, собственно говоря, составитель выступил за пределы псалтири следованной и делал обширные, часто буквальные выписки из иерусалимского устава. |
| В большей части рукописей в конце сборника помещены, в виде прибавления, 4 новеллы императора Ираклия 43 . На основании прибавления этих новелл, некоторые 44 относят возникновение всего сборника к последним годам царствования Ираклия (610–641), в то время как другие 45 , рассматривающие эти новеллы, как позднейшую прибавку, относят его ко времени имп. Юстина II, преемника Юстиниана. По всей вероятности, сборник этот принадлежит тому же неизвестному автору, который был составителем Σνταγμα Κανονικν в XIV титулах. В предисловии к этому последнему сборнику 46 говорится, что, в дополнение к нему, автором в особой части приняты выписки (относящиеся к церковному праву) из книг законных и, между прочим, из сочинений мудрых юристов, т. е. из Дигест; а так как настоящая церковно-юридическая компиляция единственная, где содержатся выписки из Дигест, то только к ней и подходят эти слова. Указанные три сборника светских законов по церковным делам в рукописях встречаются часто соединенными вместе 47 . Перейдем теперь к рассмотрению сборников третьего вида, т. е. таких, в которых помещались вместе и каноны, и светские законы к так наз. Номоканонам. В Византийской империи существовала, как мы сказали, тесная связь между церковью и государством: с одной стороны, светское законодательство имело большое влияние и на чисто церковные дела; с другой церковные каноны , санкционируемые императорами, признавались имеющими силу государственных законов. 48 По мере того, как это взаимодействие между церковью и государством становилась сильнее, на практике оказалось целесообразнее церковные каноны и светские законы, помещаемые до того времени в отдельных сборниках, соединять в одном систематическом сборнике, внося светские законы под одни титулы с канонами. Таким образом составились сборники смешанного содержания Номоканоны. Древнейший Намоканон образовался из соединения упомянутых выше сборников И. Схоластика – канонического в 50 титулах и гражданского в 87 главах 49 . Неизвестный автор этой новой компиляции не приводит полного текста канонов, а цитирует их цифрами; законы же, под рубрикою τ συνδοντα νμιμα, не только излагает сполна по Collectio LXXXVII capitulorum, но и делает дополнения к ним из Дигест (в переработке их Дорофеем), Кодекса (в переработке Исидора) и новелл (в переработке Афанасия). |
|
|
