| Частой темой для заметок и очерков было совр. состояние старообрядческих хоров (напр., «Поморца» «К современному положению хорового знаменного пения в старообрядческих приходах» (1909. 2. С. 48-57)); нередко подвергалось критике клиросное пение (напр., Сметанина «Хорошо ли?» (1909. 6), автора с подписью «Х.» «Молитва или праздное развлечение?» (1911. 3. С. 35-39)). В журнале помещались популярные образовательные статьи, напр.: Л. В. Быстрова «Как учить старообрядческому пению» (1909. 2. С. 43-48) и «Хоровое пение» (1910. 4. С. 62-74), диак. Феодора Гуслякова «Каким должно быть церковное пение» (1910. 1. С. 1-14), С. И. Быстрова «Характер исполнения церковных песнопений по учению отцов церкви» (1910. 8. С. 125-130). Публиковались практические наставления по развитию голоса: Н. К. «Постановка голоса» (1909. 6. С. 142-147), Цветкова «Методические указания о приемах постановки голоса» (1911. 1. С. 5-9). В 1911 г. был напечатан «Учебник знаменного и демественного пения» Л. В. Быстрова (1911. 7. С. 91-106; 9. С. 108-122; 10. С. 123-139). Нередко в рамках статей публиковались песнопения с крюковой нотацией, напр. херувимская «иргизского напева» ( Поспелов. О новых напевах (1909. 4/5. С. 92-98; по мнению автора статьи, она является подобном напева «Милость мира» киевского распева), великое славословие ( Калашников. Славословие великое (1913. 1. С. 103-130)). Одной из спорных тем стала «напевка» (устная традиция пения); см., напр., статьи Поспелова о возможности устройства в старообрядческих приходах одинакового церковного пения» (1909. 4/5. С. 128-131), Богатенко «Единеми усты - единым сердцем» (1909. 6. С. 147-154) и др.). Широко освещалась в журнале концертная деятельность старообрядческого Морозовского хора (см.: Поморец. Знаменное пение и хор А. И. Морозова как этап в его развитии (1909. 1. С. 24-26); N. Старообрядческий духовный концерт (1909. 2. С. 61-64); Поморец. Концерт Морозовцев (1910. 2. С. 45-48), В. Культурное значение морозовского хора (1911. 1. С. 1-2) и др.). В 4/5 за 1909 г. появилась статья Богатенко «С душевной болью» о 3-м концерте хора, в к-рой подвергалось критике отступление от унисона. Автор высказывал опасение за сохранность старообрядческого стиля (С. 114-128). В защиту хора его руководитель Цветков поместил в 6 ст. «Моим обвинителям» (С. 154-162); его возражения были прокомментированы в 7 Богатенко (С. 192-207) (подробнее см. ст. Морозовский хор ). 4 за 1911 г. был посвящен Цветкову в связи с его кончиной (опубликованы воспоминания о нем, некролог Л. Туманова, доклад, прочитанный Цветковым на старообрядческом духовном концерте в Московской консерватории). |
| После выхода в 1905 г. Указа о веротерпимости активизировалась деятельность киевских старообрядцев поповского согласия. В старообрядческих церквах на Украине постоянно использовались служебные печатные книги и певч. рукописи 1-й пол. XVII и XVIII-XIX вв. По причине возросшего после 1905 г. спроса на крюковые книги киевлянином Л. Ф. Калашниковым было принято решение основать специальное изд-во для их тиражирования, получившее название «Знаменное пение». Благодаря финансовой поддержке киевских староверов-промышленников и предпринимателей изд-во активно работало. С 1908 г. ежегодно выходили певч. книги и тексты отдельных песнопений в качестве приложения к основанному Калашниковым старообрядческому ж. «Церковное пение». Второй издаваемый им журнал назывался «Старообрядческая мысль». Нек-рые крюковые книги были изданы им совместно с С. Чистовым (напр.: Обиход. 1909; Обедница. 1909; Праздники. 1910), другие - с А. Романовым (напр.: Ирмосы. 1908). Для публикации певч. книги Калашников собственноручно готовил ее образцовый экземпляр (так, в 1-м изд. Обихода отмечено, что он издан «с рукописи Л. Калашникова»). Художественное оформление ряда книг было выполнено В. Эйснером (Ирмосы. 1908). В 1908 и 1911 гг. увидели свет составленные Калашниковым учебные азбуки певческие соответственно знаменного и демественного пения. Все киевские издания вышли в 2-цветной печати в фотолитографии С. В. Кульженко. Продукция изд-ва «Знаменное пение» пользовалась в старообрядческой среде огромным спросом, и некоторые книги переиздавались спустя 1-2 года; был издан почти полный корпус богослужебных книг. Единичные экземпляры крюковых рукописей Калашникова (напр., Обедница. 1904) и его первых изданий сохранились в книжнице киевской старообрядческой Свято-Успенской ц. В 1912 или 1913 г. Калашников переселился в Москву и объединил свое предприятие с изд-вом Озорнова и Кучкова, возглавив дальнейшую работу. Книги, азбуки и журналы выходили в Москве с 1913 до 1918 г., когда изд-во перестало существовать. Киевские издания «Знаменного пения» в наст. время стали редкими, московские переиздания этих книг не утратили своего значения при обучении знаменному пению и повсеместно используются в богослужении староверов поповского согласия. |
| Таким образом, если Степенная книга упоминает о прибытии трех певцов-греков, не надо удивляться тому, что последние, поселившись в России со своими семьями, насадили там и византийское церковно-музыкальное искусство в его широких размерах в виде строго-систематизированного осмогласия, трисоставного сладкогласования (кондакарнаго) и самого красивого – демественного (асматического). По мнению г. Смоленского, Степенная книга различает 2 родов пение по 2 вида в каждом: a) «пение ангелоподобное и изрядное осмогласие, то есть, пение на подобны и пение осмогласное (то есть, малый и большой знаменный распевы), или пение уставное; б) наипаче же, то есть, особо выделяемое, внеуставное пение: «трисоставное сладкогласование» (3-х-голосное?) – содержание которого вполне неизвестно, и «самое красное демественное пение» – вероятно, отчасти выродившееся потом в доныне живом деместве». По нашему мнению, г. Смоленский и здесь неправ, так как выражением «ангелоподобное пение» Степенная книга указывает на общий характер принесенного пения. Иными словами, Степенная книга хочет сказать, что только со времени прибытия в Русь трех певцов-греков пение начало быть ангелоподобным, т. е. пением, подобным ангельскому пению, пением стройным, не беспорядочным, а не «пением на подобны», так как в противном случае Ст. книге по необходимости пришлось бы упомянуть о всех уставных терминах серий церковных песнопений. С другой стороны после этого общего указания на принесенное пение, идет разъяснение, говорящее, что это ангелоподобное пение состоит в изрядном осмогласии, трисоставном сладкогласовании и самом красном (красивом) демественном пении. Следовательно, Ст. книга здесь различает только трех родов пение: а) изрядное осмогласие, б) трисоставное сладкогласование и в) демественное пение. Теперь вопрос в том, что подразумевать под каждым из этих родов. Что касается первого рода, то согласимся, что тут разумеется осмогласное пение, изложенное известными простыми крюками знаменного распева, без каких-нибудь украшений, и заключающееся в уставных книгах: октоихе, минеях, триодях, ирмолоях 35 , стихирарях и др. |
| Греческие и местные мастера создали не только архитектурно-строительный шедевр, но и культурную сокровищницу, заключавшую в себе, помимо мозаик и фресок, предметы прикладного искусства. При храме существовала библиотека, где хранились и переписывались рукописи; именно здесь зародилось летописное дело и началось писание житий – литературы с четко выраженными местными чертами. Дальнейшее распространение христианства требовало подготовки местных священников, которые обучались уже не в Константинополе, а в киевских школах. Прилагая немало усилий к благоустройству города, Ярослав не жалел средств на церковное благолепие, приглашая для отделки храмов цареградских художников. С одобрения церковного собора князь поставил митрополитом Иллариона – простого священника из села Берестова. Назначение владыки родом из местных давало некоторую свободу русскому духовенству, но искусство продолжало зависеть от Византии. При Ярославе в Киев приехали константинопольские певцы, обучившие русских многоголосному демественному пению. Этот стиль, отличавшийся гибкостью и широкой распевностью, прекрасно подходил для праздничного богослужения. Здание Софийского собора сохранилось до наших дней, хотя и в сильно измененном виде. Его строгие формы искажены многочисленными пристройками и надстройками. Чудом уцелели 13 древних куполов на световых барабанах, но безвозвратно утрачены 12 куполов без световых барабанов, западный портал, свод под центральным нефом и арка, замыкавшая центральный неф с западной стороны. В конце XVII века храм основательно перестраивался на средства гетмана Мазепы. Строители возвели вторые этажи над внешней галереей, изменили формы главных куполов, придав им характерную для украинского зодчества грушевидную форму. На восточном и западном фасадах появились фигурные фронтоны. Считается, что все эти работы выполняли столичные мастера, поскольку окна украсили наличники, заимствованные из московской архитектуры. Оставшись с 19 куполами, в последующие века София Киевская уже не претерпевала существенных изменений. |
| «Азбука» должна быть выразительницею древних напевов настолько, чтобы прошедший ее уже должен успеть полюбить эти напевы и сродниться с ними. Я предполагаю, что большой знаменный распев вполне выражается в тех «лицах» и «фитах», которые так правильно повторяются в восьми гласах этого роспева и устанавливают удивительное соответствие их между собою. Уверен также, что ни киевский роспев, ни демественное пение, ниже болгарский и греческий роспевы не выражают так полно оснований русской музыки, как большой знаменный роспев. Неисчерпаемое богатство мелодических оборотов в этих «лицах» и «фитах» дает возможность составить полный ряд мелодических упражнений в духе древних напевов, сопровождая их указаниями в тексте. Изучение такого руководства, взамен «Азбуки в цефаутном ключе», состоящей из изучения только гаммы в целых нотах, половинных, четвертях и восьмых, должно приготовить, конечно, более совершенную технику певца – ознакомить его с существом распевов и, что самое главное, воспитать слух учащегося в оборотах церковных ладов, столь свойственных нашему древнему пению. В моем «Курсе» практикуется этот прием только отчасти, потому что нет надобности внедрять в учащихся господствующие ныне мажор и минор; в предполагаемой же азбуке этот прием должен быть исключительным. Мысль моя отчасти подтверждается планом учебников «Поучение учителево к хотящим учиться», а также «Азбука доброгласного пения» – столь употребительных у наших раскольников, сохранивших у себя дивную безлинейную семиографию. Квадратные ноты синодских изданий не удовлетворили меня потому, что недостаточно выражают дух напева. Я решил изучить пение нашей церкви по крюкам и теперь убедился в бесконечном превосходстве безлинейных знаков над квадратными нотами. Все оттенки напева, ясно выражаемые знаменами, даже подкрепление поющего названиями этих знамен: «голубчик», «умильна», «благосердна», «громосветла» и т.д. – все это пропадает бесследно в бездушных квадратных нотах, выражающих только величину, последовательность звуков и затем решительно ничего более. В настоящее время я еще недостаточно подготовлен для указанной выше работы, потому что пою не довольно свободно по крюкам и не дошел еще до полного понимания всех тонкостей безлинейной семиографии. Учитель мой – головщик-уставщик, глубокий знаток своего дела – обещает довести меня в скором времени до полного ознакомления как со знаменами, так и с письмом демественного пения. Но даже и теперь мне, по собственному опыту, представляется ясным все удобство предполагаемого мною приема обучения. Мне нужно только слово уважаемого мною компетентного лица, чтобы приобрести уверенность и энергию для этой работы. |
| Партесное пение, польское по происхождению, насаждалось на русскую почву, где существовали веками сложившиеся музыкально-теоретические представления и эстетические воззрения. Здесь была неизбежна коллизия двух культур. Последняя сказалась прежде всего в изложении звукоряда. В основу его была положена не последовательность октав, какой она нам представляется на клавиатуре, а прежний русский двенадцатиступенный диатонический звукоряд с уменьшенной октавой между III и Х ступенями. Это облегчало певцам переход от строчного и демественного пения к партесному, но в музыке нередко возникали диссонансы, когда верхние голоса звучали в си бемоль, а движущийся в восходящем направлении бас – в си. Коллизия двух культур сказывалась во всей фактуре партитуры. Поручая основную мелодию тенору, как это требовалось в западном партесном пении, наши композиторы обычно сопровождали его параллельным движением альта в интервале терции подобно вторе народной полифонии. В других случаях сопровождение тенора поручалось дисканту, который в общем был малоподвижен. Иногда втора появлялась между дискантом и альтом, на фоне выдержанной ноты тенора. Басу, как правило, поручалось эксцеллентование, иногда же этот голос включали в общий поток параллельного с единым ритмом движения, как это бывает в народном многоголосии. Свойственный партесному пению метр наши композиторы использовали очень редко и предпочитали ему несимметричный ритм, даже в мелодиях собственного сочинения. Ограниченно были используемы приемы западного полифонического письма. Им предпочиталось линеарное движение голосов. 50 Коллизию двух культур учитывал и Дилецкий. Воспитанный на западной музыке, он излагал теорию композиции в системе гексахордов, архаической для Запада, но близкой к русскому двенадцатиступенному звукоряду. Основной гексахорд его системы до, ре, ми, фа, соль, ля соответствовал мрачному и светлому согласиям русского звукоряда. Носителями гармонических функций являлись трезвучия в основном их виде и реже доминантсептаккорд. |
| В 1870 году отец мой со всем семейством переехал жить на Дон. На пути туда, когда ехали через посад Лужки, то здесь над нами, детьми, довершал крещение какой-то беглый поп, ставив нас в купель почти по колено, и мазал каким-то маслом: значит из безпоповцев нас приняли в поповщину. Когда был совершен этот обряд, мать перекрестилась и сказала: «слава Богу! теперь не страшно ехать и в чужую сторону». Мы поселились в пределах Пятиизбянской станицы, считающейся центром старообрядчества на Дону, где с давних лет укрывались беглые попы под кровом влиятельных людей, полковников и разных подобных чинов. К станице Пятиизбянской принадлежит более 30 хуторов; в недальнем от нее расстоянии находятся станицы Верхне-Чирская и Нижне-Чирская. Здешние старообрядцы принадлежат к разным толкам: есть беглопоповцы, лужковцы, австрийские, а из безпоповцев – перекрещенники, самокрещенники, поморцы, и много безименных; большинство же составляют последователи австрийской иерархии. В Пятиизбянской станице был тогда австрийский поп Иоаким поставления Иова лжеепископа. Здесь я скоро познакомился с уставщиками австрийской секты. Узнав, что я умею петь по крюкам они стали меня приглашать к себе на богослужение, и я, без всякого стеснения со стороны родителей, стал ходить к ним за службу. А так как здесь в то время по крюкам умели петь очень не многие, то неоднократно приглашали меня даже и в другие хутора за службу в качестве певца. Мне, как молодому человеку, это очень нравилось, и я с большой охотой отправлялся в хутора петь и править службу. Захотелось мне выучиться потом демественному пению, – и это понял скоро, при содействии Кондратия Саранцева (ныне окружнический лжесвященник). В 1872 году родительница наша умерла, – при смерти убеждена была мною напутствоваться от австрийского попа. После смерти родительницы меня, как старшего сына, по обыкновению, нужно было женить; но так как мне предстояло отбыть военскую повинность, то отец женил меньшего брата, а я в 1875 г. отправился на родину (в Воронок) к призыву. Меня оставили на льготе, и там же, в посаде Воронке, я нашел себе невесту и обвенчался у неокружнического попа. Затем возвратился с женой на Дон к отцу. Здесь мне очень хотелось узнать, какая разница существует между окружниками и неокружниками, к которым принадлежало семейство моей жены. С этим вопросом я неоднократно обращался к здешним начетчикам, но ничего основательно объяснить мне они не могли, так как у нас противуокружников было очень мало. |
| Кто бо от святых и чюдотворец великих московских, иже и по днесь нетлением венчаются, сия состави? Кто от новгородских или от коего ли буди в России просиявших святых сицевым пением поучался?.. Но аще и лето целое поискав, не обрящеши и не возвестиши ми – от кого сие» 1033 ; недоумевает по поводу отсутствия теоретического осознания стиля: «Но аще вопросил у тебе: како сии разделяются гласове, колико в них степеней, отколе начинаются, колико составления, колико обращения, колико вниз, колико горе, сих ми никогда же не отвещаеши, понеже, грамматики не учив, неразумееши. Аще бы изучил еси сию, уведал бы своей «премудрости глубину», юже похваляеши, иже безумием нарешися от тебе самого может, паче, когда учения разум уразумееши» 1034 ; констатирует отсутствие профессионального образования у творцов строчных песнопений: «.. .неким мало что умеющим согласий же не разумеющим составися» 1035 ; не считает возможным рассматривать строчное пение в контексте профессиональных видов хорового искусства: «Сие ни ко единогласящим, ни к разногласящим пением мусикии по правилу грамматичному не исправляется» 1036 ; свидетельствует о широком распространении: «Сие же веждь всяк, яко в России глаголемая троестрочная и демественная разногласия суть» 1037 ; сожалеет об особом интересе к строчному пению «людей в простоте сущих» 1038 ; «несведущим благо мнится» 1039 , «мнозий вопль приятен есть» 1040 , «демественное пение честию похвал человеколюбящих ю сплетено» 1041 ; рекомендует церковным властям запретить практику строчного многоголосия: «возбраниша безчинной вопль и звук воздвизати святии чина» 1042 ; употребляет в тексте некорректные выражения в адрес творцов, исполнителей и слушателей строчных песнопений: «им же буй и сам в премудрых зрится, им же буйство похваляет» 1043 , «егда же некогда придут в чювство и себе познают и свое оскудение и злобу уразумеют в том пении» 1044 , «безчинный вопль», «вискания», «немощная баяния», «глас волоревущий или козлоблеющий» и т.п. Если строчное многоголосие рассматривать с точки зрения норм западноевропейской полифонии, как это делает И.Коренев, то взаимоотношения всех элементов фактуры выглядят совершенно необычно. |
| Целенаправленное возрастание от кафизмы к кафизме распевного мелодического материала свидетельствует о едином замысле всего комплекса. В мелодизме кафизм нет ничего лично сочиненного Маркеллом, и весь он построен на гласовых и внегласовых попевках знаменного и путевого распевов, перемежающихся с псалмодическими построениями. Это образует некую новую мелодическую данность, интонационно связанную с попевочным фондом знаменного и путевого распевов, и структурно развивающую традицию пения 140-го и 141 -го псалма на «Господи, воззвах». Таким образом, весь комплекс кафизм естественно вырастал из общей певческой системы и составлял с нею единое целое, не превращаясь в некую замкнутую, обособленную структуру, но представляя собой структуру разомкнутую, каждым своим элементом сообщающуюся и соприкасающуюся со всей системой. И все же на комплексе этих кафизм лежит, очевидно, отпечаток личности Мар-келла, который можно усмотреть в стройности и особой продуманности общего целого. Эта изящная стройность и продуманность, переходящие порой в утонченную интеллектуальную игру, характерны для всего творчества Маркелла и для составленных им канонов святителю Никите Новгородскому и святому Никите Переяславскому Затворнику, а также для службы Вар-лааму и Иоасафу, Индийскому царевичу, и проявляются, в частности, в хитроумно составленных акростихах, один из которых проходит даже в противодвижении – МРКЛ – ЛЕКРАМ. Умер Маркелл Безбородый на покое в новгородском Антониевом монастыре. Двумя другими прославленными представителями новгородской школы являлись братья Роговы – Василий и Савва, карелы по происхождению. Василий, в иночестве Варлаам, был хиротонисан в 1587 г. ростовским архиепископом, а в 1589 г. пожалован митрополитом ростовским. Митрополит Варлаам был «муж благоговеинъ и мудръ, пети был горазд. Знаменному и троестрочному и демественному пению былъ роспевшикъ и тво-рецъ». Предполагается, что именно он принимал в молодости активное участие в деле становления и формирования строчного демественного пения, а также в превращении устной многоголосной традиции этого пения в традицию письменную, почему и назван в рукописи не просто «распевшиком». |
| Экзамен продолжался три часа, в продолжении которых спрошены были только три воспитанника богословского класса, – они же составляли и весь штат его; всех же учащихся в семинарии семьдесят человек. По окончании экзамена, в 12 1/2 часов, когда все попривстали со своих мест, всеми воспитанниками, под руководством учителя пения, были петы в течении получаса в честь Патриарха нарочито сочиненные гимны, на которые он отвечали глубоко знаменательною улыбкою и наклонением головы. По лицам поющих заметно было, что они были в восхищенье от своего пения; предполагая и в нас то же чувство, они то и дело что поглядывали на нас; но кто слыхал настоящее, так сказать, самородное греческое пение, тот согласится с нами, что оно, по меньшей мере, дикое и безобразное и может быть уподоблено нашему демественному пению по крючкам. За сим ректор пригласил всех присутствовавших в семинарскую столовую на обед, на который Патриарх явился смиренными иноком, без всяких отличий, а только в сопровождении кавасов с булавами. По прочтении им самим молитвы Господней и благословении трапезы, посетители усажены были за одним столом с Патриархом, а на другом семинаристы. Обед был не изысканный, хотя изобиловал кушаньями из местных продуктов греческой стряпни, которая русскому человеку весьма не по вкусу; главную роль, впрочем, играла жесткая сирийская баранина, которую подносили всем монашествующим, начиная от Патриарха до иподиаконов; – это меня удивило, долго не верил я своим глазам, что это вижу наяву. За разъяснением я обратился к о. ректору, который на замечание мое, что я не привык видеть мясного в устах русских монахов, а здесь вижу ядущих его и архиереев, объяснил: у нас монашествующие делятся на два разряда: на мирских монахов и схимников – настоящих монахов; первые – едят все, как и миряне, а вторые воздерживаются от мяса. К мирскому монашествующему духовенству причисляются все архиереи, а архимандриты и прочие монашествующее – по желанно. Для различая схимников от мирских монахов установлены наружные знаки: первые носят плоскодонные камилавки, а последние с зонтообразным верхом. Обед заключен был десертом, состоявшим из мелких жестких яблок, похожих на наши кислицы, которые с особым удовольствием кушали все архиереи и даже по паре взяли себе в карманы, как редкость 13 для хранения; я тоже, подражая ими, набрал и себе, чтобы показать в России, каковы палестинские яблоки; но они чрез неделю загнились. По кратком отдыхе, Патриарх воссел на своего белого арабского коня и, в предшествии шести кавасов с булавами, уехал в Иерусалим в свое подворье; а мы последовали за ними на русские постройки. |
|
|
