| 22.9.59. Все утро Машка в своем зеленом фрицевском пальтишке играла во дворе. Пошел дождь. Машка скандалит с Минзамал, рвется в дом, а та предлагает ей играть «в колидоре», то есть на веранде. Сейчас выходил к ней во двор. Очень ей скучно, конечно. Вижу — идет под дождем, что-то несет в руке. — Что это? — Листик, еще хочу такой найти. И показывает желтый кленовый лист. Отвел ее на веранду, напомнил, что она давно не каталась на велосипеде. Стала кататься, увлеклась, но тут папа заявил, что ему надо идти работать. — Не надо! Не надо работать! И столько мольбы, столько любви и нежности в этом возгласе! А все-таки пришлось уйти. . . . . . Много говорил ей о бабушке. Сказал, что бабушка хорошая, добрая, но — строгая. Пытаемся заранее «поднять бабушкин авторитет». Конечно, если бабушка сама не проявит усилий, — ничего не получится. Авторитет не присваивается как звание. . . . . . Утро сегодня сказочное, настоящее бабьелетнее. Делал гимнастику во дворе, на солнце. Машка тут же играла, мыла песком посуду. Очень низко пролетел самолет ПО-2. Так низко, что даже красные звезды на крыльях видны были. — Видела? — спрашиваю у Маши. Стоит, задрав головенку. — Да. А куда он полетел? — В Ленинград. — А где у него Ленинград? — Что значит «где у него»? Ленинград — вот там. — Там?! Ленинград?!! Там уборная!.. 24.9.59. Мама в городе. Уже второй день. Вечером сижу у себя в комнате. Работаю. Слышу, Машка плачет, заливается. Прихожу: — Что с тобой? Показывает (из кроватки) на мамину тахту и сквозь горькие слезы говорит: — Маша сидела вот здесь и шила Люсе красивое платье. О-о-о! Маша вот здесь Люсе красивое платье шила! Очень красивое! Вот здесь Маша сидела… Это было повторено сто раз по меньшей мере. Не мог понять: в чем дело? Минзамал говорит: по матери скучает. Неужели этот образ — «мама шьет Люсе красивое платье» — вызывает приступ тоски и безутешные слезы?! А Люся — это всего лишь крохотная целлулоидная куколка… . . . . . Чтобы не волновать и не возбуждать Машку, мы говорили ей, что бабушка приедет завтра. А бабушка приехала вчера, около двенадцати часов ночи. |
| Только он сказал это, как видит — над ним Белая Бабочка вьется. Складненькая. Маленькая. Аккуратненькая. Так порхает… Такие узоры своим полетом выпархивает — загляденье. Диву дался Тушкан. — Кто ты такая, прекрасная Белая Бабочка? Чья? — Да ничья пока. В невестах летаю. Жениха в хорошей шубке подыскиваю. Говорит так Белая Бабочка, а сама белой гладью шьет, воздушные вензеля вышивает. Глаз с нее не сводит Тушкан. — У меня шубка хорошая, — говорит он. — Пушистая. Не зря меня Пушкановичем величают. Выходи за меня замуж, Белая Бабочка. — Ну что ж, — отвечает она, — выйду, если работать не заставишь. Тут вспомнил Тушкан материн наказ и спрашивает: — А что же ты есть будешь, коли работать не станешь? — А я вместо завтрака цветы нюхаю. Солнечным лучом обедаю. Алой зарей ужинаю. — Это хорошо. А где ты жить будешь? — Я бабочка складненькая, маленькая. Много ли мне места надо? В твою мягкую шубку забьюсь, в шерстке спрячусь. Куда ты, туда и я. Всегда при тебе. — Лучше и не придумаешь, — говорит Тушкан. — Очень даже удобно. Селись в моей шубке. Поселил Тушкан Белую Бабочку в своей шерстке. Куда он, туда и она. Ему хорошо, а ей того лучше. Живет Белая Бабочка в тепле, в светле, в мягкости. Одно только Тушкану не понятно: как можно вместо завтрака цветы нюхать, солнечным лучом обедать и алой зарей ужинать. А спрашивать не стал. «Значит, порода такая благородная», — решил про себя пушистый зверек. Прошло сколько-то времени — вдруг у Тушкана шерстка редеть начала. — Отчего бы это, дорогая Белая Бабочка? А та ему ласковым голосочком отвечает: — Не иначе, Тушканчик-Пушканчик, твоя старая шерстка линяет и новая подрастает. Поверил Тушкан Белой Бабочке, а шерсти день ото дня все меньше и меньше. Совсем поредел мех. Пересчитать волоски можно. Не на шутку закручинился Тушкан Пушканович. — Уж не болезнь ли какая приключилась со мной, дорогая Белая Бабочка? — Да что ты, да что ты! — успокаивает она его, а сама к заячьей шубке приглядывается, с молодым Бурундуком веселые разговоры заводит, о здоровье у старого Барсука спрашивает. |
| – Что, сердешная, не умеешь? Эх, руки-то у тебя еще непривычные, плохо двигаются. Ну, да не беда, привыкнешь! Давай, я кончу, а ты поскорей… Анне давалось новое поручение, а хозяйка ловко и проворно доделывала её работу. Дети очень скоро подметили слабую сторону молодой работницы, нашли средство добиваться от неё всего, чего хотели. Если они сердились, кричали, требовали чего-нибудь с бранью, Анна без церемонии отгоняла их от себя; но когда они подходили к ней с ласково-умильными рожицами, когда они нежно говорили: «моя няня», «миленькая моя», она не могла устоять. И вот, грязные детские ручонки беспрестанно лезли обнимать ее, и она, всегда так жаждавшая ласки, любви, забывала ради этой детской ласки и свою усталость, и свое желание погулять, отдохнуть. – Избалуешь ты мне ребят! – замечала иногда Федосья Яковлевна, видя как девушка, между двух спешных работ, то вьет кнут для Сени, то шьет куклу для Дуни, то таскает на спине громко хохочущего Ваню. – Как есть избалуешь! Дай ты им хороший щелчок, чтобы они к тебе не лезли… Но, говоря эти суровые слова, мать с любовью посматривала на своих птенцов, и ей приятно было, что молодая девушка так ласкова и добра к ним. – Экий клад послал нам Бог! – толковала Федосья Яковлевна с мужем. – Такая славная эта Аннушка, и честная, и работящая, и детей любит! Ужо пойду к Аленушке, поблагодарю, что предоставила нам ее… Алена повторяла Анне все похвалы, какие о ней слышала, и Анна краснела от удовольствия. – Видишь, – прибавляла Алена, – правду я говорила: будешь ты работать, как следует, никому не стать тебя обижать, потому, известно, ты не из милости живешь, ты человек нужный. Приятно было Анне чувствовать, что наконец она перестала быть лишней, что она «нужна», и она все больше и больше старалась угождать своим хозяевам. Глава X Почти два года прожила Анна у Скороспеловых. Из девочки-подростка она превратилась в совершенно взрослую девушку, – высокую, стройную, с сильными руками и загрубелым лицом. Если бы кто-нибудь спросил у неё: счастлива ли она, довольна ли своей судьбой, она сморщила бы свои темные брови и сурово ответила бы: «Чего там недовольна? Живу, как все!» |
| — Господи боже, Артур — то есть Дойс и Кленнэм! — воскликнула названная дама. — Вот уж кого не ждала сейчас, и ах, пожалуйста, извините, что я в капоте, но разве же мне могло прийти в голову, а он еще к тому же и линялый, но дело в том, что наша маленькая приятельница шьет мне новое… новую… впрочем тут совершенно нечего стесняться, вы отлично знаете, что такое юбка, и мы собирались сразу после завтрака устроить примерку, вот поэтому-то, но хуже всего, что он дурно накрахмален. — Это мне следует просить извинения, — сказал Артур, — за такой ранний и бесцеремонный визит; но когда я вам объясню, чем он вызван, вы, верно, меня простите. — В былые дни, Артур, — возразила миссис Финчинг, — то есть, ради бога, простите, Дойс и Кленнэм, которые теперь очень далеко, пусть так, но когда смотришь издали, это придает особое очарование, впрочем тут, должно быть, все зависит от того, на что смотришь, но я отвлеклась и забыла, о чем начала говорить, это вы виноваты. Она томно глянула на него и продолжала: — В былые дни, хотела я сказать, Артуру Кленнэму — Дойс и Кленнэм, разумеется, другое дело — не пришло бы в голову просить извинения, в какой бы час он ни явился в этот дом, но что было, то сплыло, как говорил бедный мистер Ф., когда бывал не в духе, а это с ним случалось, стоило ему поесть свежих огурцов. Она заваривала чай в ту минуту, когда Артур вошел в комнату, и теперь торопилась довести эту процедуру до конца. — Папаша в столовой, — произнесла она таинственным шепотом, закрывая чайник крышкой, — долбит яйцо ложечкой, точно дятел клювом, потому что глаза у него в Биржевом листке, он и не узнает, что вы здесь, а наша маленькая приятельница кроит наверху на большом столе, правда, она сейчас придет, но вы сами знаете, что ей вполне можно довериться. Тут Артур ответил, что, собственно, затем и пришел так рано, чтобы повидать их маленькую приятельницу, и постарался в немногих словах объяснить, что именно он должен сообщить их маленькой приятельнице. Услышав столь необычайное известие, Флора всплеснула руками и, добрая душа, залилась слезами искренней радости. |
| Коли сужено-ряжено, так наш (товар) надо продать, а ваш купить (говорят родители невесты) . Престнями переменяться, золотой чарой переливаться. Быть на винной чарке, на первых сидинах (на смотринах) . Батюшка, пей, да дочери не пропей! Заливать невесту (окончательно просватать) . Пропита я – залита я. Переломить пирог (просватать девку рукобитьем; сват переносит пирог трижды через руки отцов, ломает и дает им по куску. Яросл.) . Как под крестом (под благословением) , так и под венцом. Свет моя руса коса, моя девья краса (плачет невеста, хотя и желает выйти замуж) . Или я вам не слуга была, или не работница? Аль я сосновый пол протоптала, дубовы лавки просидела? Не давай мое бело рукодсльице чужим людям на поруганьице. День плакать, а век радоваться (желание подруг невесты) . Не плачет за столом, наплачется за столбом (невеста на девичнике должна плакать) . Не навоешься за столом, так наревешься за столбом. У хорошей невесты по семи подруг (по обычаю в Курск.) . Кто на невесту шьет, помолодеет. Я иду, и вы идете за мною (говорит невеста, дергая скатерть за угол, отчего прочие девки скоро выходят замуж) . Жених невесту покрытую узнает (на девичнике) . Жених пожимает невесте ноги и руки, чтоб она была кротка. Шляпу на колке забыл (кричат вслед жениху, призывая его по уходе гостей проститься с невестой) . Пред. глава Оглавление След. глава Рекомендуем TG-kahaлы VB-kahaлы Комментировать Отменить ответ ещё Самое популярное Облако меток Афон Богородица Вера Воспоминания Врач Детям Дневники Женщина Жизнеописания Житие Зарубежная классика История Критика Молитва Монашество Новомученики О войне Очерки Паломничество Пасха Письма Повесть Пост Притчи Псевдоправославие Пьесы Рассказы Рождество Христово Роман Русская классика СССР Сказки Стихи Стихи о Рождестве Христовом Стихи о Пасхе Фантастика Философия Чудеса Школьнику Эсхатология Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 2777 чел. Всего просмотров 66 млн. Всего записей 2583 Подписка на рассылку Пожертвовать |
| Разделы портала «Азбука веры» Художественная литература Вход Пожертвовать В.И. Даль Пословицы русского народа - Помощь – Кстати В Избранное ( 35 голосов: 4.1 из 5) Оглавление Помощь – Кстати Алмаз алмазом режется, вор вором (плут плутом) губится. Клин клином выколачивают. Кол колом выбивай! И комар лошадь свалит, коли волк пособит. Пропадать, так уж одному, а не всем. Одному за всех легче. Кончай одну шкуру (сказали башкиры, с общего совета, когда пришлось наказывать многих из них) . Затянул бы я песню, да подголосков нет. Сказал бы словечко, да волк недалечко. Выбирай епанчу по плечу (по своему плечу)! Не жалуй в город, я и в деревне живу. В карете цугом по грибы не ездят. Не обычай дегтем щи белить, на то сметана. Не по Сеньке салазки (санки). Каковы сани, таковы и сами (и наоборот) . Из доброго меха добра и потеха. У здорового кнута и кнутовище в меру. Каков едет, таков и везет (и погоняет). Хорош конь, хорош и детина. По бабе и брага, по боярыне и говядина. По деньгам молебен, по покойнику канун. По девице и тряпица (тафтица). Против истопки (избушки) и клетка. Доброму вину такова и укупорка. По бутылке пробку прибирают. На большую дыру (прореху) такова и заплата. Каков дед, таков и обед. По погудке и пляска. По празднику и гостинцы. Каков мастер, таково и дело. Каков поп, таково и благословенье. Сытому попу пояс не к сану. По Ереме шапка, по Сеньке кафтан. По Сеньке шлык, да по нем и сшит. По Сеньке шапка, по-таковскому и колпак. Луком торговать, луковым плетнем и подпоясываться. По ране и пластырь. По натиску и отпор держат. Горбатый на базаре шубы не покупает (а по мерке шьет) . Горькому Кузеньке жалкая и песенка (горькая и долюшка). Для птички и клетка. По пташке и клетка. Полно пить, пора ум-разум копить. Как рукой снял. С него как рукой сняло. Днем лето не опоздано. Часом пашня не опоздана. Доброе дело не опоздано. Хоть и поздно, да годно. И не красиво, да (скажешь) спасибо. Что к лицу, то и красит. Черны ручки, да бела копеечка. Мыло серо, да моет бело. |
| — Нет, я ничего не знаю, — сказала Юкико, листая журнал. Она старалась справиться с волнением, хотя была ошеломлена. Статья была посвящена пяти женщинам из жизни Фудзио Уно, в последнем абзаце рассказывалось о некоей госпоже Ю. «Ю.-сан (38 лет), живет у побережья, в той местности, где Фудзио Уно совершал свои преступления. Ветер с моря долетает до ее дома, принося запах моря. Здесь она живет своей одинокой жизнью, шьет кимоно и вспоминает о Фудзио Уно. Ю.-сан любит цветы и каждый год сажает в саду вьюнки. Как-то раз, когда она пропалывала распустившиеся вьюнки, к ней подошел незнакомый мужчина: " Какие красивые вьюнки! " — сказал он. После этого между ними установились теплые отношения. Уно назвал ее " последней женщиной в его жизни " . Ю.-сан — христианка, поэтому, узнав о других женщинах Уно, она испытала самый настоящий шок. " Сначала мне казалось, что он достоин жалости, поэтому я решила заплатить за его защиту, но когда узнала всю правду, то передумала. Между нами все кончено " , — заявила она, не скрывая разочарования. Она растерялась: ей хотелось верить, что этот «дьявол» искренен в своих чувствах к ней, но все обернулось предательством. В результате Уно бросила даже последняя возлюбленная». Упрекать людей, заподозривших, что в статье речь идет о Юкико, было не в чем: Такато сфотографировал ее дом. Качество снимков оставляло желать лучшего, однако сомнений не было: это — дом Юкико. — Уно-сан действительно приходил. Я и полиции об этом сказала. Но я никогда не была его женщиной, — смеясь, сказала Юкико. — Я всем так и говорю, что у вас не может быть никаких отношений с Фудзио Уно, — спокойно ответила Такако Камиока, выслушав Юкико. — Но ведь даже отец Идзуми подтвердил, что вы знакомы с Уно, поэтому все сразу поверили этой статье. Как все нескладно вышло! — Однажды мы разговорились. Я рассказала об этом святому отцу, поэтому он и решил, что я встречалась с Уно. — Выходит, эту странную историю журнал напечатал со слов отца Идзуми? — Нет, разумеется. По-моему, журналист основывался лишь на своих домыслах. |
| — Большой Джон, сюда! Звуки вальса льются какою-то дивной, волшебной мелодией. Пары кружатся, но я ничего не вижу, кроме него — Большого Джона. — Mlle Лидия! Неужели это возможно! Красивая и изящная, как настоящая большая барышня. Я быстро оглядываюсь. — Ах! В этом залитом золотым шитьем мундире камер-пажа, с чисто французским произношением без буквы “р” и надменным выражением лица трудно узнать Володю — маленького пажика из Белого дома. — Вова, Господи! Как ты изменился! Молодой паж с удивлением смотрит на меня широко раскрытыми глазами, которые точно говорят: Странно, что эта большая девочка называет его на ты. Но он слишком корректен, чтобы дать понять это, и только медленно наклоняет свою красиво причесанную на пробор голову, от которой так хорошо пахнет чем-то пряным, и говорит картавя: — Тур вальса, мадемуазель… — Мадемуазель! Какая же я тебе мадемуазель, Вова? И я громко хохочу ему прямо в лицо. Он шокирован немного. По губам его мелькает чуть заметная насмешливая улыбка. Как они мало похожи — этот нарядный, надушенный паж, вытянувшийся в струнку, одетый в золотой мундир, и тот веселый, милый разбойник-Вова, мой друг детства, рыцарь и друг. И когда блестящий камер-паж обвил мою талию и понесся со мною по зале, мне вдруг стало так грустно и тоскливо с ним. — Вы танцуете, точно фея, — говорит он, не наклоняя даже головы в мою сторону, как будто она у него деревянная. Мы несемся по зале. Голова моя трещит. В глазах красные круги. — Довольно! Довольно!— говорю я, тяжело повиснув на руке моего кавалера. Он останавливается разом и легко опускает меня в кресло, собираясь занимать. Глядя на кончики своих сапог, и покручивая крошечные усики, Вова рассказывает о том, какие великолепные лошади у них на конюшне, и что он уже имеет свой выезд, и что шьет на него лучший портной, и что… Я с тоскою повожу глазами. Где Джон? Я не вижу его. Неужели же он уехал с бала, не повидавшись со мною? Ах! Слезы готовы брызнуть у меня из глаз при одной мысли об этом. Мы с Вовой сидим в самом отдаленном уголке залы, и мне не видно отсюда дверей, у которых я заметила Джона. Мимо нас шмыгают наши четверки из тех, кому не хватило кавалеров, и, глядя на меня, шепчут: |
| Прекрасная женщина, которая не шьет, не прядет, не печет, не читает, не музицирует, счастлива в своей праздности, ибо она не скучает; стало быть, праздность — это не только не матерь всех пороков, но скорее она и есть истинное благо. Вот скука — это поистине корень зла, начало всех пороков, она и есть то, от чего следует держаться подальше. А праздность — это вовсе не порок, вовсе не зло; да, можно даже сказать, что человек, который не видит в ней смысла, демонстрирует лишь, что еще не поднялся до уровня человеческого существа. Существует неустанная деятельность, которая исключает человека из мира духа и помещает его в один класс со зверями, вынужденными в силу инстинкта постоянно находиться в движении. Существуют люди, наделенные поразительным даром превращать все в некое дело, так что вся их жизнь представляет собой такое дело; они влюбляются и женятся, выслушивают шутки и восхищаются замысловатыми трюками с такой же деловитостью, с какой работают за конторкой. Латинская поговорка: otium est pulvinar diaboli совершенно справедлива; однако у дьявола нет времени даже склонить голову на подушку, если человек не скучает. Но поскольку обыкновенно люди все же полагают, будто предназначение человека состоит в том, чтобы работать, верным будет противопоставление: праздность — работа. Я же предполагаю, что предназначение человека состоит в том, чтобы развлекаться; и потому мое противопоставление не менее верно. Скука является частично непосредственной гениальностью, частично же — приобретенной непосредственностью. Англичане в целом являются тут образцовым народом. Истинно гениальную склонность к апатичному безразличию можно встретить весьма редко, в природе она вообще не встречается и принадлежит миру духа. Временами, однако же, можно встретить путешествующего англичанина, который кажется воплощением этой гениальности, — это такое тяжелое, неподвижное, ворчливое животное, чьи речевые возможности исчерпываются одним–единственным односложным словом, междометием, вставляя которое там и сям он и выражает свое глубочайшее восхищение или свое глубочайшее равнодушие, — поскольку сами эти чувства как таковые уже давно стерлись в общем единстве скуки. |
| О том, что такое мир вокруг нас, о творении рук человеческих и рук Божиих, о временном и вечном. И о том, как отвести взгляд от временного и увидеть наконец вечное. Мы исповедуем, что у мира есть Творец. Творец неба и земли. «Творец» по-гречески – «поэт». Он сочинил «небо и землю, море и вся, яже в них» (Пс. 145: 6). Он – Творец и вместе с тем Создатель. Эта мысль очень важна для человека, потому что человек будет жить в двух мирах. Человек живет в мире природы и в мире второй природы, то есть цивилизации. И куда бы человек ни пришел, он строит жилище, изобретает орудия труда, рыболовства и охоты, шьет одежду, подчиняет себе кого-то из животного мира: оленей, собак, слонов и прочих. Начинаются цивилизационные усилия. Мы цивилизацией заслоняем от своего сознания веру в Того, Кто создал мир Люди живут в двух природах. По одной природе, мы ходим по земле, от земли мы питаемся и в землю возвращаемся. А по второй природе, человеческой, мы живем в цивилизации. У людей разные цивилизации: многоэтажные дома, асфальтовые дороги или же просто чеканная монета, наличие власти – царя, князя, вельможи, начальника, полицейского… – законы. Вот эта вторая природа заслоняет первую: цивилизация заслоняет естественность. И мы, если выселены, выкинуты на природу, под чистое небо, под деревья, – уже пугаемся. Нам нужны каменные дома, банковские карточки, теплая батарея. Мы уже боимся жить с природой, потому что мы цивилизационные люди. И вторая природа заменяет первую – а отсюда одна интересная вещь: мы верим в цивилизацию, но не верим в Творца неба и земли. Мы заслоняем Его от себя цивилизацией: каменными зданиями, транспортными средствами, средствами связи, гаджетами… Мы заслоняем от своего сознания веру в Того, Кто создал воду и живущих в воде, воздух и летающих по воздуху, землю, небо, море, звезды и прочая, и прочая. Естественный человек вполне естественно верует в то, что мир прекрасен, что мир божественен, что мир чудесен и у него может быть чудесный и божественный Творец. А современный человек, окруженный делами рук своих, то есть камнями, бетоном, стеклом, пластиком, верует в то, что создал сам. Он верует во всемогущество науки, он верует в разные технологии, и это заслоняет простейшие истины. |
|
|
