| Письмо 22 продолжает ту же тему: «Удивляюсь и не догадаюсь, что такое с вами было. Благодарение Господу, что прошло. Будем молиться, чтоб не повторялось. Его мрачность, князь века, добирается до вас, пробует, с какой стороны можно сбить с но г. Искушений вокруг много. Подбегите под кров Матери Божией и Святых Божиих! От искушений никому не избежать; но можно избежать падений! Самому нельзя, – а с Богом и помощию небесною. Она готова, окружает всякаго, только надо не разделять себя от ней, не отгонять ее. Отгоняется она страстными помыслами, чувствами и желаниями. В сердце смотрит Господь, и каково оно к Нему, таков и Он к нему! Затем неизбежный закон для всех ищущих Господа: внимать себе, или вести внутренно бодренную и трезвенную жизнь. У вас есть Добротолюбие? Посмотрите там Исихия, Филофея Синаита, Феолипта, и еще Диодоха, епископа Фотики, – все о трезвении. С помощию их поймете, что такое трезвение, бдение духовное и бодренность. Есть поговорка: тишина такая, что муха пролетит, слышно... Так у трезвенного все тихо в душе; как свеча горит, возношение сердца к Богу непрерывно. Чуть что стороннее, сейчас видит и прогоняет; и опять покой... и так далее... Вот этого надобно добиваться. Делайте так. Знакомо вам место молитвы, или место сердца, тепло молящагося? Там, где бывает тепло во время молитвы, станьте вниманием, и будьте там и не желайте выходить; но будьте не одни, а с мыслию о Господе, сущем и в вас; пекитесь при сем о едином, сохранить непотухаемою сию теплоту ко Господу. Это главное! Когда начнете сей внутренний подвиг, тогда дело научит вас само, как сие делать, – что помогает ему и что мешает. Возьмитесь за это. Только тогда, как теплота установится, начинается внутреннее очищение» – уровень действий: 1) агент: «его мрачность, князь века»; «вы» как адресат письма; 2) ситуация: «Искушений вокруг много», 3) поступок: «от искушений никому не убежать», 4) цель: «но можно избежать падений»; 5) средства: «внимать себе, или вести внутренно бодренную и трезвенную жизнь. У вас есть Добротолюбие? Посмотрите там Исихия, Филофея Синаита, Феолипта, и еще Диодоха, епископа Фотики, – все о трезвении». |
| Молодым поколениям, а также обращенным в православие чужд политико-национальный накал эмигрантских страстей и распрей (хотя, к сожалению, некоторым обращенным «стилизованное» православие à la russe иногда затмевает сущность христианства). Теперь, когда много воды утекло, когда эмиграции грозит социологическое вымирание, когда снимается напряжение противокоммунистического стояния, пришла (давно пришла!) пора всем совместно работать над самими собой, над построением православия на Западе. Успехи в этом направлении отзовутся благотворно и на Православной Церкви в России. Тайна исихазма В конце XIX века слово «исихазм» было малоизвестно, да и само это явление пользовалось пренебрежительной оценкой, как мистическая блажь некоторых афонских монахов. В коротенькой заметке словаря Брокгауза и Ефрона анонимный автор открыто стоит на стороне «трезвого» западника Варлаама и полагает, что движение исихастов было «непродолжительным и прекратилось само собой». В те же времена на Западе римские богословы считали, что исихазм – вредная восточная ересь (М.Жюжи). Как все с тех пор переменилось! Стараниями длинной цепи ученых и богословов исихазм признан чуть ли не основным нервом православного вероучения и жизни. Теперь уже никто не скажет, что исихазм прекратился сам собой, наоборот, с полным основанием можно утверждать, что во втором тысячелетии он дважды сыграл решающую роль в высвобождении христианского откровения от захлестнувшего его было гуманизма; в XIV-XV веках в обреченной уже Византии и в возрождающейся Руси, а в XVIII-XIX веках на Афоне, на Балканах, и особенно ярко в России. Не будь исихазма, не было бы ни Сергия Радонежского, ни Андрея Рублева, а ближе к нам – ни Серафима Саровского , ни Оптиной пустыни, ни встречи, в лице Хомякова, Киреевского, Гоголя, Достоевского, между священной и светской культурой. А ведь слово «исихазм», точнее, исихия, от которого оно производится, означает всего лишь тишина. Но какая это взрывчатая, животворящая, чтобы не сказать – чудотворящая тишина: универсальна икона, созданная в этой светлозарной тишине, необозримо потомство как Сергия Радонежского, так и Паисия Величковского . |
| 154 «...Из сего не предвидится ничего, кроме вреда Вашему чистому и простому делу. Может быть, время принесет удостоверение о пребывании сих людей в духе покаяния, и в том, что они могут быть употреблены полезно и благонадежно; теперь еще не сие время, – писал святитель Филарет. – И подумайте, из голов, которые почли себя способными перестроить целый мир, скоро ли может выйти вон вся сия огромная дурь без остатка? Сказывают о некоторых, что смирились и занимаются религиею; слава Богу! Но дух покаяния требует, чтобы они признались не в ошибке и заблуждении, в чем и гордость иногда признается, а в безумии и преступлении. Представим сие Хотящему всем спастися. А вы будьте осторожны» (Там же. С. 120). 156 Список с них был подарен митрополитом Филаретом Д. Д. Филимонову, который впоследствии передал его в Румянцевский музей (ныне Российская государственная библиотека – Ред.), где он находится и по сей день. 157 «Богом дарованный мне наставник и благодетель мой», «мой ангел добрый» – так называл еще старца Ливерия архимандрит Макарий (Письма архимандрита Макария Глухарева... С. 33). 158 Принимая монашеское имя Макария Египетского , Михаил Глухарев, несомненно, собирался подражать своему небесному покровителю в его добродетелях, готовя себя к тернистому подвижническому пути. Из жития преподобного Макария Египетского известно, что ему были присущи величайшее смирение, самоотвержение и преданность воле Божией. Он явился, кроме этого, основоположником исихазма – традиции созерцательного христианства, ставящей во главу угла хранение ума, непрестанную сердечную молитву, «внутреннее делание» («исихия» в переводе с греческого – «внутренний мир, тишина, покой, безмолвие, уединение, уединенное место»). Преподобный Паисий Величковский (1721–1794) стал продолжателем традиций русского исихазма (наиболее известные имена в этом ряду – преподобные Сергий Радонежский, Нил Сорский , Серафим Саровский , а в более позднее время – святители Феофан Затворник , Игнатий Брянчанинов , старцы Оптиной пустыни, святой праведный Иоанн Кронштадтский ). Он общался с опытными делателями «умной молитвы» на Святой Горе Афон, а возвратившись оттуда, перевел на славянский язык греческое «Добротолюбие», где собраны наставления отцов и учителей Церкви по «умному деланию». Многочисленные ученики старца стали той духовной закваской, которая буквально преобразила монашескую жизнь в России: они внесли в нее огненный дух подвижничества, пробудили интерес к святоотеческой аскетической литературе, а главное – возобновили учение о внутреннем делании: очищении ума и сердца путем непрестанного призывания спасительного имени Христова. |
| - Надо Бога благодарить и спасаться в тех условиях, обстоятельствах, в каких мы оказались. Тогда не было ни храмов, ни духовенства, ни духовных книг - как хочешь, так и спасайся. Можно было спасаться одной молитвой Иисусовой, но внутреннего подвига не хватало у людей. Нужно обращать больше внимания на внутреннюю жизнь. В наше время, слава Богу, все мы устроены, нет гонений, преследований, насмешек - внешне мы живем хорошо. Но внешняя красота - не показатель красоты внутренней. Главное - что у нас внутри. В Великий пост, который мы сейчас проходим, надо обратить внимание на душу. И что происходит с нашим умом: он вместе с сердцем или блуждает по миру, собирая все ненужное, весь хлам, и несет в наше сердце? А потом мы не можем нормально молиться: сплошные помыслы не дают душе подняться к Богу. Не приучили мы ум жить в тиши, творить молитву Иисусову - тогда в душе были бы покой, мир, тишина, та самая исихия, к которой все должны стремиться. " В этот день Церковь вспоминает и преподобного Иоанна Лествичника, который тоже трудный путь прошел, но не как Серафим Вырицкий, а вдали от мира. Юношей пришел на Синай, в монастырь, девятнадцать лет подвизался там, потом на целых сорок лет ушел в пустыню, и только в конце жизни стал игуменом одной из обителей. Он написал замечательную книгу " Лествица " , которая рекомендуется всем, особенно начинающим христианам, - там много полезного. Святой составил лествицу добродетелей, по которой душа должна восходить к Господу, и самая вершина, тридцатая ступень, - это любовь к Богу. Мы стремимся любить Бога, ближних, но у нас ничего не получается, потому что мы не прошли предыдущие двадцать девять ступеней. Взять хотя бы ступень послушания - она там вроде четвертая: послушание всем нужно! Детям нужно слушаться родителей, пошли в школу - слушаться учителей, устроились на работу - слушаться начальников. Так же священник должен слушаться архиерея, архиерей - патриарха, а все мы вместе должны быть в послушании у Бога. Так исполним Его заповеди: вот, на одну из ступеней уже взошли. |
| Научный интерес к исихазму появился на рубеже XIX-XX bb. Но всерьез занялись его исследованием как явления и как учения только во второй половине ХХ века. Учеными и богословами ряда стран были опубликованы серьезные исследования, в которых представлены интересные научные наблюдения и выводы. Однако для того, чтобы правильно оценивать это духовное явление, следует избегать ряда распространенных ошибок, которыми грешат, как правило, светские ученые. Вот самая существенная из них, на которую следует обратить особое внимание. Исихазм, несмотря на то что это явление глубоко внутрицерковное, исторически сложившееся в лоне Церкви, часто рассматривается вне Церкви и только с рационалистических позиций. А подход экклесиологический, т. е. церковный, который может осуществить лишь человек воцерковленный, вошедший в Церковь , совершенно игнорируется. Исследователи, живущие вне церковной традиции, изучают исихазм с точки зрения чисто человеческих возможностей и совершенно не учитывают, да и не могут учитывать, действие благодати Божией. Они обращают внимание только на внешнюю форму жизни и подвигов исихастов и считают, что в этом внешнем делании и в особых методах подвижничества заключается сама суть учения исихазма. Но вне православной традиции невозможно во всей полноте изучить, осознать это явление, прикоснуться к нему и тем более невозможно использовать его в реальной жизни и взрастить с его помощью благодатные духовные плоды. Исихазм – это форма подвижничества, которая включает в себя все стороны проявления человеческого духа, это учение о цельном подвижничестве. Сам термин происходит от греческого слова «исихия» ( ησυχα), что в переводе означает «покой», «тишина», «отрешенность». Таким образом, «исихаст» в переводе на церковно-славянский язык – «священно-безмолствующий». Так называли подвижников, которые подвизались, следуя этому учению, в XIV beke. К этому же времени относится и одноименное духовно-культурное движение, возникшее благодаря жизни, подвигами и деятельности этих старцев-подвижников – исихастов. Это движение, по сути дела, инициировало духовно-культурный подъем, известный под именем Возрождение, и оказало тем самым сильное и всестороннее влияние на христианское общество как Востока, так и Запада. |
| Тогда монах принял решение вырезать нарыв. Он хотел удалить корень нарыва, который, по его словам, должен быть большим, размером с баранью горошину. Удалив его, он надеялся, что исчезнет и весь нарыв. Однако я испугался: несозревший нарыв нельзя оперировать. Поэтому я отказался от хирургического вмешательства. Отец Никифор потерял надежду на то, что я выздоровею. Будучи разочарован в помощи человеческой, я обратился к Матери милосердия и со слезами настойчиво стал молить Ее, дабы Она Сама стала мне врачом и целителем. — Обрати Свое око, Всемилостивая Мати, и посети мое убожество,— молился я. Закончив молиться, я попросил своих друзей: — Отнесите меня, пожалуйста, в часовню Богородицы «Акафистной» и положите пред Ее чудотворной иконой. Меня отнесли в часовню, где священник пропел молебен о моем выздоровлении, во время которого я непрестанно рыдал. Под конец молебна я пал ниц перед иконой Пресвятой Девы и, омочив слезами пол, горячо молился Ей: — Не даждь мне, Мати Божия, пропасть. Исцели мой нарыв, «вся бо можеши, яко Мати Бога Всемогущаго». Едва я произнес эти слова, как почувствовал внутри себя силу, поднялся на ноги и, переполненный радостью, вышел из часовни. С помощью одного монаха и палки я поднялся в келью. Подкошенный усталостью, я упал на постель и проспал до самого утра. Утром я чувствовал себя уже хорошо. Вскоре и нарыв исчез. С тех пор я чувствую себя должником Божией Матери и всюду рассказываю о Ее чуде». Монах Иларион Румыния издревле известна своими монастырями, высеченными в скалах Бузеу пещерами, великими подвижниками и благочестием своих жителей. Одной из главных достопримечательностей страны является гора Чеахлеу — румынский Афон. Вот уже на протяжении четырех веков здесь подвизаются монахи как в отшельнических кельях, так и в многолюдных скитах. У подножья покрытых вековыми лесами Карпатских гор находится и монастырь «Сихастрия». Его окружают чарующие глаз зеленые холмы, великолепные цветущие сады и богатое рыбой искусственное озеро. Название монастыря полностью соответствует его сущности. Слово «Сихастрия» происходит от греческого «исихия», что значит «безмолвие, тишина». Этот поистине неописуемой красоты монастырь вот уже не один век является прибежищем для ищущих душевного покоя. |
| Именно в исихазмеза христианской молитвой, и в частности молитвой Иисусовой, закрепилось непреложное богословское значение. Молитва рассматривается в исихазме не только как умно-сердечный путь к богосозерцанию, но и как ключевой компонент богопознания и богословия. «…Признавая, что в Церкви каждый христианин, и в особенности святой, обладает привилегией и возможностью видения и переживания Истины, – отмечает отец Иоанн Мейендорф, – византийцы принимали концепцию Откровения, существенно отличную от западной. Поскольку понятие “богословие” – теология – в Византии, к примеру у каппадокийских отцов, было неотделимо от теории (“созерцание” по-гречески) – богословие никак не могло быть – как это было на Западе – рациональной дедукцией из “откровенных” предпосылок или из утверждений церковного магистериума; скорее это было опытное видение святых, подлинность которого, разумеется, следует сверять, сопоставляя его со свидетельствами Писания или Предания. Не то чтобы рациональный дедуктивный процесс полностью изгонялся из мышления богословов; но такие рассудочные выводы казались византийцам самым низшим и наименее надёжным уровнем богословия. Истинным богословом был тот, кто видел и испытал суть своего богословия; и этот духовный опыт полагали принадлежащим не только одному интеллекту (хотя интеллект не исключался из восприятия), но и “очам духовным”, которые позволяли человеку в целом, во всей его полноте – интеллекта, чувства и даже ощущения – войти в соприкосновение с Божественным существованием» . Исихия (греч. συχα – «спокойствие, тишина, уединение») есть состояние молитвенного сосредоточения и неподвижности, тишины созерцания и священнобезмолвия, связанное с реальной возможностью достижения глубин неизреченного и невыразимого в молитвенной практике неустанного повторения Божественного Имени Иисуса Христа: «Молитва Иисусова находится в центре всей духовности исихазма. Имя воплощённого Логоса неразрывно связано с фундаментальными функциями бытия: оно присутствует в “сердце”, оно связано с дыханием» . |
| В теологии Движения Веры безличная «сила веры» выглядит как суррогат обезличенной сущности Творца, сохраняющей по необходимости свои творящие свойства. 2 . По Григорию Паламе , сущность как причина энергии остаётся недоступной человеку. В эту причину человек в принципе не может проникнуть, с сущностной стороны Бог всецело трансцендентен и непостижим человеку, он остаётся для него тайной. Это делает невозможными любые попытки магического подчинения Бога. Палама, вслед за Максимом Исповедником , приводит в пример мистическое восхищение апостола Павла. «Однако это видение и это обожение никогда не становятся способом «обладать» Богом, понимать Его, подчинять Его тварным законам: являясь, Он продолжает пребывать в Своей тайне» 660 . Усвоение благодати, обожение связано у Паламы с исихастской (от греч. «исихия» – тишина) аскетической традицией пассивного созерцания божественных энергий. Мистицизм как раз и отличается от магии пассивной восприимчивостью мистика по отношению к Божеству. Если солнечный луч уподобить энергии, а само солнце – сущности, то исихастская традиция обожения – это слияние с солнечным лучом. Образная мистика светового излучения Божества, имеющая основание в Новом Завете и укоренённая в традиции православного богословия, была разработана Дионисием Ареопагитом . «Так же, как и Дионисий, святые отцы называют энергии «лучами Божества», пронизывающими весь тварный мир. Святой Григорий Палама называет их просто «божествами», «нетварным светом» или «благодатью», – пишет В.Н. Лосский 661 . Слияние мистика с солнечным лучом никак не может повлиять на солнце. И наоборот, магический принцип предполагает, что в человеке есть частичка самого солнца, способная влиять на всё светило и его лучи. 3 . Теория обожения Григория Паламы предполагает, что воздействию благодати подвержен весь психофизический состав человека. Это отличает христианство от неоплатонизма, где к теозису (обожению) способна только высшая часть человеческой природы – ум. Тем не менее, обожение как процесс растянут на всю жизнь подвижника. Окончательное освобождение от болезни и смерти возможно лишь в будущем веке. Пока же вместе с неизбежностью смерти человеческой природе так же неизбежно сопутствует болезнь. «Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем» ( 2Кор.4:10 ). Этому соответствует опыт многих подвижников, которые, даже обладая даром исцеления других, сами много и тяжко болели. |
| Утвердитесь против сего софизма. Говорят еще: «Что мешает верить происхождению Святого Духа и от Сына? Это не уничтожает вашего догмата, а прибавляет к нему новую истину; знать же пять истин, конечно, лучше, нежели знать четыре». Каковы уловки! Хорошо к истине прибавить истину, а если ложь прибавляют, то искажают ее. Горечь, подлитая к меду, губит мед. Суд написан строгий тем, кои прибавят. Такими и подобными софизмами они сглаживают слишком резкие разности. Я думаю, простого смысла достаточно к тому, чтоб разобрать хитрость. Они сего и говорить не станут знающему, а так наудачу бросают мыльные пузыри на воздух, авось кто-нибудь заглядится. Оторвали меня и надолго... Забыл, что хотел еще сказать. Да, — вот что! Дух католичества земной. Церковь у них и по-ихнему есть политическая корпорация, человеческими силами и средствами поддерживаемая, каковы: инквизиция, индульгенции, — с видимою главою. Православная Церковь есть духовный союз всех во Иисусе Христе и через Него взаимно между собою. Церковь невидимо правится Господом и направляется к своему концу. У них ведет ее папа, и куда?!! Довольно пока. Господа ради, берегитесь духов сих лестчих, и других охраняйте. Потрудитесь прочитать: «Правда вселенской Церкви», «Слово Православного католичества» А. Н. Муравьева. 42 И на французском: «Question religieuse d’Orient et d’Occident», Москва, 1857. Там все разъяснено хорошо... Господь да сохранит вас и благословит всех всяким благословением. 22 Удивляюсь и не догадаюсь, что такое с вами было. Благодарение Господу, что прошло. Будем молиться, чтоб не повторялось. Его мрачность, князь века, добирается до вас, пробует, с какой стороны можно сбить с ног. Искушений вокруг много. Подбегите под кров Матери Божией и святых Божиих! От искушений никому не избежать; но можно избежать падений! Самому нельзя, а с Богом и помощью небесною. Она готова, окружает всякого, только надо не разделять себя от ней, не отгонять ее. Отгоняется она страстными помыслами, чувствами и желаниями. В сердце смотрит Господь, и каково оно к Нему, таков и Он к нему. Затем неизбежный закон для всех ищущих Господа: внимать себе, или вести внутренне бодренную и трезвенную жизнь. У вас есть Добротолюбие? Посмотрите там Исихия, Филофея Синаита, Феолипта и еще Диадоха, епископа Фотики, — все о трезвении. С помощью их поймете, что такое трезвение, бдение духовное и бодренность. Есть поговорка: тишина такая, что, муха пролетит, слышно... Так у трезвенного все тихо в душе; как свеча горит возношение сердца к Богу непрерывно. Чуть что стороннее, сейчас видит и прогоняет; и опять покой... и так далее... |
| Видение ими нетварного света означает, что не сколько Христос - Истинный и Неизменный Бог, преобразился перед ними, но то, что Он открыл им то внутреннее зрение, которое потенциально есть в каждом человеке, те глаза, которые способны увидеть нетварный свет, но зачастую по нашей свободной воле закрыты пеленой греховности. Только чистые сердцем узрят Бога, узрят Его не в виде осязаемых образов, от чего предостерегает нас Церковь голосом подвижников и отцов, а подобно тому, как видели Бога святые апостолы, преподобные Силуан Афонский и Серафим Саровский и многие другие подвижники благочестия, подвиг которых кажется нам недосягаемым. Однако же на самом деле результат этого подвига может быть достигнут и каждым из нас в меру очищения нашего сердца, в меру того, насколько Дух правый “обновится во утробе нашей”. Один из насельников Св. горы Афон, выступавший против мирского правительства на этом монашеском полуострове, приводил очень сильные аргументы, говоря о том, что монашество, а особенно афонское, должно всегда оставаться исихастичным. Именно исихия (от др. греч. συχα - тишина, спокойствие) - практика умно-сердечной молитвы, приводящей к созерцанию нетварного Света, - главный признак монашеского делания. Продолжая эту мысль можно говорить о том, что не только монахи призваны к зрению Бога чистым сердцем, но и все мы призваны к главной цели нашей жизни - обожению. И если западный образ жизни даже в христианской среде направляет человека на внешнее делание, которое, безусловно, является признаком, выражением внутреннего состояния, хотя и может абсолютно свободно и благополучно существовать без внутреннего состояния, то Православная Церковь призывает выйти не во вне, а углубиться в себя и именно из этой глубины потом выходить в мир, делами и словами свидетельствуя о том опыте богообщения, через который прошли многие святые отцы и подвижники нашей Церкви. В этом смысле исихастична должна быть вся Церковь и ее служители и особенно те, кто учится и стремится стать священником или церковнослужителем. Ведь не секрет, что можно проучиться четыре года, восемь и более лет, можно даже прослужить всю жизнь у престола Божия внешним образом, подчас даже искренне, имея особые озарения и просветления в определенные моменты своей жизни, и остаться абсолютно глухим к опыту Восточной Церкви, остаться абсолютно слепым перед светящим нетварным светом Божества. Об этом очень хорошо говорил свт. Игнатий Брянчининов, критикуя духовные учебные заведения, которые, осуществляя свою внешнюю деятельность, не сообщали воспитанникам ни опыта молитвы, ни опыта зрения своих собственных грехов, ни опыта предстояния перед Богом. Можно по многу раз в течение дня заходить в храм, в течение всей учебы много времени проводить там, но так и не научиться молиться, так не испытать те плоды Духа, которые есть мир, долготерпение, милосердие, вера, кротость, воздержание. |
|
|
