| — Аа! — пробовал вскинуться опомнившийся ротный, молотя по воде кулаком. — Аа-аа! Распровашу мать! Из-за вас! Из-за вас! Залеглиы, бздуны… залегли, жопы к берегу прижали… Аа-а!.. — увидев, как наверх, на яр карабкаются и исчезают в огне фигурки людей, сыпля впереди себя мерцающими огоньками, сея в землю зерна пуль, понял: его рота жива, поднялась в атаку, одолевает она теперь уже такое надежное укрытие — яр и осыпи берега, прикрывая собой своего раненого командира. — Я сам! Я сам! Уходите! — закричал он. — Помогайте им, помогайте! — и принялся обеими руками бить по воде, показывая, что он плывет, что он тут сам справится. Один из бойцов, еще по Подмосковью знакомый, крикнул: “Пока, Герка! Пока!..” — толкнул ногою плотик, с сожалением отцепляясь от него. Другой боец, молодой, из новеньких, долго волокся за плотиком, выплевывая мокрым ртом: “Я здесь! Я помогу, тащ командир! Я помогу!” — Ох, какая небывалая сила удерживала парня возле плотика. И причина-то уважительная — он спасает человека, своего командира. Чувствуя, как плотик подхватило течением, понесло в ночную темень, боясь одиночества и темноты больше, чем кипящего огнем берега, Оськин заорал: — Ух-ходи! В бой ух-ходи! Я са-а-аа! Я са-а-а-ам! — роняя голову меж брусьев, лейтенант хватал губами плюхающуюся живительную воду. Он впадал в забытье и приходил в сознание, чувствуя, что плотик то несет, то крутит на одном месте, омуты, везде омуты. — Я са-а-ам!.. Я са-а-а-ам! — едва шевелил он губами, а ему казалось, кричал на всю реку, на весь свет: — Я спасу-у-усь! Спасусь! Орелики мои. Когда его ранило вторично, он не услышал, не упомнил, однако руками скребя и в беспамятстве, — только вода все горячела и омуты становились глубже и кружливей. Скорее всего, опять же согласно вращению земли и течению Бэра, его приволокло и прибило бы к правому берегу, где он и окоченел бы на плотике, истекши кровью, иль немцы достреляли бы его. Но он был баловнем судьбы, удачливым человеком. За его нечаянный плотик ухватились бедующие, тонущие вояки и, стараясь не опрокидывать бревна с привязанным к ним человеком, греблись руками к левому, спасительному берегу, не зная, что там их ждет и подчистит боевой, страха не ведающий заградотряд. Словом, Герка-горный бедняк нечаянно-негаданно добрался до своих. Течением плотик занесло в камни, и, почуяв сушу, солдатики бросили и плотик, и раненого, да и умотали во тьму, затаились на своем берегу, не шевелясь до рассвета. |
| Несмотря на свое трудолюбие, бабка Надя не страдала перфекционизмом. «Ты не рвись, – учила она молодую напарницу. – Думай, прежде чем делать. Какую-то работу сразу надо сделать, какую-то позже, а какую-то, может, и вовсе делать не нужно». Как-то раз заведующая цехом, видимо, перед приездом комиссии из санэпидемстанции, дала уборщицам небывалое, невозможное и, надо признать, бессмысленное задание – отмыть от многолетней копоти четырехметровые потолки. Для этого грандиозного мероприятия не было ни времени, ни сил, ни средств. Молодые работницы с ужасом и недоумением смотрели вверх, не двигаясь с места. Одна бабка Надя не обнаружила ни страха , ни растерянности. Она быстренько нагромоздила из столов и табуреток подобие строительных лесов, забралась на самый верх и стала энергично орудовать шваброй. Коллеги, не скрывая страха, снизу следили за каскадерским, с их точки зрения, трюком. Но, как ни странно, благодаря активности бабки Нади эта акция быстро закончилась. Начальство, с одной стороны, было удовлетворено послушанием и самоотверженностью подчиненных (хотя бы и в единственном числе), а с другой – убедилось в тщетности своего необдуманного задания. Когда сыновья выросли, они не потеряли доверительных отношений с матерью Житейская мудрость бабки Нади касалась не только производственной сферы, но и, к примеру, семейных отношений . Так, в отношениях с детьми она придерживалась следующего принципа: «Все брось, а ребенка выслушай». «Что бы я ни делала, – вспоминала она, уже будучи бабушкой, – если ребенок подходит ко мне с разговорами, я все бросаю, и пока его не выслушаю, ничего делать не стану». «Вот, например, приходит сын из кино, а я посуду мою: Мам, а я в кино был”. Я воду выключаю, руки о фартук вытираю, на холодильник обопрусь: Да ты что?! И о чем фильм?”. Далее минут 15 шло объяснение, очень похожее на одно из стихотворений Агнии Барто: «И вот он начал свой рассказ: – Они ползут, а он им – раз! А тут как раз она ползла, а он как даст ему со зла! Они ей – раз! Она им – раз! Но тут как раз ее он спас, он был с ней заодно… Ух, сильное кино!». Бабка Надя участвовала в разговоре, сопровождая сыновний рассказ эмоционально окрашенными восклицаниями: «Вот это да! Ух ты! Да ты что?!». После рассказа сын уходил вполне удовлетворенный тем, что нашел полное понимание у матери, а ничего не понявшая, но не менее довольная мама продолжала прерванную работу. |
| Но на этом череда наших «безрассудств» не закончилась. Старшему сыну не минуло еще и года, как я забеременела снова. Тут шок был не только у окружающих. Не спав весь год с первенцем, не отличавшимся покладистым характером, я слабо представляла свое существование с еще одним малышом. Я только-только стала работать на дому, причем занялась делом, о котором мечтала, но пришлось на время отложить свои мечты. Куда денешься с подводной лодки? Причитания родственников и случайных знакомых опять же не заставили себя долго ждать: «Вот, “красный диплом” получила, а сама дома с детьми сидеть будешь», «Ой, как с двумя-то, да с маленькими! Надо было подождать хоть чуток, что ж вы так!», ну и всё в таком же духе. И ничего страшного, как ни странно, не случилось: беременность прошла легко, токсикоза практически не было, старший сын окрестил братика в животе «Бам-бам» (его восприятие имени Богдан) и ждал его появления на свет. Но я ушла немного в сторону. Так сложилось, что через день после встречи с одногруппницей мне срочно нужно было попасть к врачу, а сидеть с детьми, как назло, было некому, поэтому мои мальчишки поехали со мной. Пока я была у врача, младший на всю больницу возмущался несправедливостью жизни и сетовал на покинувшую его мать, а бедный наш дедушка, согласившийся покараулить внуков у двери кабинета, разрывался между ним и старшим, требующим купить ему во что бы то ни стало в аптечном киоске «вон те витаминки с Мишей и Машей». «Ух ты, у тебя уже двое! И двое мальчишек, как здорово!» – а у самой в глазах столько грусти, столько боли! Когда я вылетела от врача и наконец-то угомонила свой детский сад, то увидела, что навстречу идет девушка, которая на год раньше закончила по нашей специальности. Замуж она вышла практически одновременно со мной. Шла к профильному, «женскому» доктору. Она никак не могла забеременеть. Как она посмотрела на меня с детьми! У меня до сих пор этот взгляд перед глазами. «Ух ты, у тебя уже двое! И двое мальчишек, как здорово!» – а у самой в глазах столько грусти, столько боли! |
| — Не будет зрителей на процессе, все — участники, все будем судить самозванца! — кричал массовик-затейник, посетивший учащихся. Его встретили с таким восторгом, что даже учителя смутились. Более же всех смутилась Магда Осиповна, ее смутил голос организатора: теперь он почему-то говорил хрипловатым тенорком. А в ее ушах до сих пор стоял его громоподобный бас. Охрип скорее всего на такой хлопотной работе массовик-за- тейник, что ж тут другого придумать. Спросить же об этом самого массовика-затейника Магда Осиповна так и не решилась, да и когда: метался он в гуще учащихся по школе, не до посторонних вопросов было. Теперь она совершенно ясно видела, что без его появления предстоящее зрелище невозможно и представить. Все учащиеся оказались вооружены брошюрками Ярославского , а также соответствующими произведениями самого массовика-затейника. — Да, — скромно вздохнул он, пожимая руку товарищу Магде, — и пописываю. Кто же, кроме нас, а, товарищ Магда?! Ведь мы в ответе за все, что было при нас. Так ведь вам сказано? Нам сказано! Нами сказано! И нам ответят, ух как ответят!.. Смотревшие ему в рот учащиеся восторженно млели. «Ух как ответят!» — такая речь была им очень по душе. Ответит попович, никуда не денется. Если б кто из невосторженных, очутись он среди них, спросил бы кого: «Неужто вся эта суматоха — подготовка только для того, чтобы ухондакать поповича?» — неизвестно, каков бы был ответ, да никто об этом и не спросил, не случилось такого чуда, и ажиотаж нарастал. И вот, наконец, настала суббота. Рассаживались учащиеся в зале под уханье рок-рапсодии «ЦиклонБ». Они дергались, подвывали ей в такт, плясали прямо на стульях и вообще готовы были лопнуть от экстаза и вполне готовы были, как справедливо заметил массовик-затейник, загрызть хоть кого угодно. Массовик-затейник им сообщил, конечно, что встречать их будет музыка его сочинения, но что такое рок-великолепие станут изрыгать развешанные по углам колонки, этого они никак не ожидали. И когда в зал ворвался он сам, громко восклицая и приветствуя всех жестами, грохот аплодисментов, топот и восторженные вопли учащихся заглушили даже звучание могучих колонок. Преподаватели совсем стушевались, а кое-кто из них подумал даже, что действо пошло не туда. Но тут рок-рапсодия вдруг пресеклась, массовик-затейник взлетел на сцену и, подняв руки над головой, возгласил: |
| — Ну что, рассказывай. Как там тебя аппаратчики замучили. Боремся, понимаешь, с аппаратом. Боремся! Надо, брат, все перестраивать. — Перестройка – это, брат, дело такое. Никто, главное, толком не понимает как. Но, главное, все понимают, что надо перестраивать. И я вот тоже думаю. Надо, прежде всего, от аппаратчиков избавиться. От них главная беда. Надо сделать социализм ближе к людям. Надо открыться для людей! Надо идти к людям! Ну и перестраивать все! Все перестраивать! И вот когда все перестроим. Вот тогда такая жизнь начнется! Такая жизнь! Ну, просто замечательная! Настоящий социализм будет. — Ну. А у тебя, Илья, какие проблемы? Давай, не стесняйся, рассказывай. Сейчас подмогнем. Наше дело правое, так сказать. Давай. — Понимаете, Андрей,– объясняю я, — нас отправляют в колхоз. Наш первый курс. А вы вот на днях издали постановление, что в колхоз теперь только по желанию. А декан обещает меня отчислить, если я не поеду. — Да, Илья. Проблема твоя понятна. Постановление мы издали. И это правильное постановление. Студенты должны учиться. Студенты – будущее нашей страны! Перед нами стоят большие задачи! Огромные! Студенты должны овладевать знаниями! А вот аппаратчики все время норовят им помешать! Понимаешь? Все время! Вот и декан твой ведет себя как настоящий аппаратчик. Так что ты прав абсолютно. В колхоз теперь – только по желанию. Точка! — А Вы могли бы написать мне бумагу в деканат, что я действительно могу не ехать в колхоз? — Конечно, можем. И напишем. Обязательно напишем. А ты по какой причине не можешь ехать в колхоз-то? — Да ни по какой. Просто не хочу. — Что-о-о?! Что значит – не хочу? Подожди-подожди, Илья. Колхоз – дело добровольное. Но ведь должна же быть причина?! Нельзя же просто сказать: я не хочу. — Ну, хорошо. Есть причина. Я недавно женился. — А-а-а! Медовый месяц! – радуется Андрей и трясет мне руку, — Ну-у-у! Илья-а! Поздравляю! Что ж ты сразу не сказал! Медовый месяц – это святое! Конечно, можешь не ехать в колхоз! Конечно! Ух, эти аппаратчики у вас в Университете! Ух, доиграются! – и он грозит пальцем ненавистным ему аппаратчикам. |
| Дед засмеялся. — Ловко ты! — Да ты погоди! Глянь!.. — Петька еще раз разбежался и снова упал. — Ну будет, будет! — сказал дед. — Я верю, что ты умеешь. — Надо малость потренироваться. Я же вчера только научился. — Петька отряхнул штаны. — Ну ладно, завтра покажу. … Подошли к месту, где река делает крутой поворот. Вода здесь несется с бешеной скоростью, кипит в камнях, пенится. Здесь водятся хариусы. Разделись. Дед развернул невод и первым полез в воду. Вода была студеная. Дед посинел и покрылся гусиной кожей. — Ух-ха! — воскликнул он и сел с маху в воду, чтобы сразу притерпеться к холоду. Петька засмеялся. — Дерет? Дед фыркал, крутил головой, одной рукой выжимал бороду, а другой удерживал невод. — Пошли! Поставили палки вертикально и побежали, обгоняя течение. Невод выгнулся дугой впереди них и тянул за собой. Петька скользил по камням. Один раз ухнул в ямку, выскочил, закрутил головой и воскликнул, как дед: — Ух-ха! — Подбавь! — кричал дед. Вода доставала ему до бороды; он подпрыгивал и плевался. Вдруг невод сильно повлекло течением от берега вглубь. Петька прикусил губу, изо всех сил удерживая его. — Держи, Петра! — кричал дед. Вода заливала ему рот. Петька напрягал последние силы. Голова деда исчезла. Невод сильно рвануло. Петька упал, но палку из рук не выпустил. Его нанесло на большой камень, крепко ударило. Петька хотел ухватиться одной рукой за этот камень, но рука соскользнула с его ослизлого бока. Петьку понесло дальше. Он вытянул вперед ноги и тотчас ударился еще об один камень. На этот раз ему удалось упереться ногами в камень и сдержать невод. Огляделся — деда не было видно. Только на короткое мгновение голова его показалась над водой. Он успел крикнуть: — Ноги! Дёр… — И опять исчез под водой. Невод сильно дергало. Петька понял: ноги деда запутались в неводе. Петька согнулся пополам, закусил до крови губу и медленно стал выходить на берег. Упругие волны били в грудь, руки онемели от напряжения. Петька сморщился от боли и страха, но продолжал медленно, шаг за шагом, то и дело срываясь с камней, идти к берегу и тащить невод, на другом конце которого барахтался спутанный по ногам дед. |
| Чудовище рассмеялось. – Вон отсюда, – властно приказал власть имущий и перекрестился. Но привидение от креста даже не дрогнуло, а наоборот. Оно настолько приблизилось к вельможе, что было ощутимо его смрадное дыхание. – Ух! – застонал начальник, – это чудовище даже не боится креста. – Неужели вы думаете, ваша милость, – ехидно сказало чудовище, – что крест, сделанный вашими нечистыми руками, может помочь вам? – А имя Христово вас тоже не устрашает?.. – Да, тоже не устрашает, если вы произносите его вашими нечистыми устами. Призрак махнул рукой и произнес: «Смотрите!» И вельможа увидел все свои злые дела: подкупы, взятки, плотские мерзости, безумную роскошь, гордыню, кроме того для этого начальника ничего не стоило во время работы ударить в лицо рабочего, чтобы полилась кровь. – Ух! – простонал он. – Довольно, довольно. – Смотри! Смотри! – приказывало чудовище, и картины мерзких дел, сделанные недостойным властелином, обличающе плыли пред его взором. – Пришел конец вашей жизни, – прошипел призрак. Он махнул рукой, и умирающий почувствовал жгучую адскую боль в сердце. Еще и еще удар – отнялись руки и ноги. – А теперь вот выпейте это, – и к устам была поднесена горькая чаша... Еще одно мгновение – и уже на пышной постели лежал бездыханный труп с искаженным лицом и широко раскрытыми от страха глазами. Крест, сделанный нечестивым человеком, не имеет силы. Он – мертвый крест. Бесы его не боятся. Это крест разбойника, который хулил Христа. Крест богохульника, крест пьяницы, блудника, обидчика, крест сребролюбца, предателя. И для того, кто ложно клянется крестом или даже небрежно крестится при молитве, такой крест не имеет силы. Он – мертвый. Он – потеха для бесов. Такому кресту бесы радуются, а не боятся его. Какое страшное дело! Такое сильное орудие для праведников – крест – становится гибелью для нераскаянных грешников. В последнее время можно видеть крест, в центре которого находится пятиконечная звезда. Это крест предателя и богохульника, крест мертвый. Более того, он содержит в себе силу не Христову, а бесовскую. Этот крест бесконечно страшен для христиан. Он – вражий, сатанинский крест! |
| — Тише, ну тише… услышат они, что хорошего? Но в гостиной не слыхали. Пианино под пальцами Николки изрыгало отчаянный марш: «Двуглавый орел», и слышался смех. 20 Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1918, но 1919 был его страшней. В ночь со второго на третье февраля у входа на Цепной Мост через Днепр человека в разорванном и черном пальто с лицом синим и красным в потеках крови волокли по снегу два хлопца, а пан куренной бежал с ним рядом и бил его шомполом по голове. Голова моталась при каждом ударе, но окровавленный уже не вскрикивал, а только ухал. Тяжко и хлестко впивался шомпол в разодранное в клочья пальто, и каждому удару отвечало сипло: — Ух… а… — А, жидовская морда! — исступленно кричал пан куренной, — к штабелям его, на расстрел! Я тебе покажу, як по темным углам ховаться. Я ттебе покажу! Что ты робив за штабелем? Шпион!.. Но окровавленный не отвечал яростному пану куренному. Тогда пан куренной забежал спереди, и хлопцы отскочили, чтобы самим увернуться от взлетевшей, блестящей трости. Пан куренной не рассчитал удара и молниеносно опустил шомпол на голову. Что-то в ней крякнуло, черный не ответил уже «ух»… Повернув руку и мотнув головой, с колен рухнул набок и, широко отмахнув другой рукой, откинул ее, словно хотел побольше захватить для себя истоптанной и унавоженной земли. Пальцы крючковато согнулись и загребли грязный снег. Потом в темной луже несколько раз дернулся лежащий в судороге и стих. Над поверженным шипел электрический фонарь у входа на мост, вокруг поверженного метались встревоженные тени гайдамаков с хвостами на головах, а выше было черное небо с играющими звездами. И в ту минуту, когда лежащий испустил дух, звезда Марс над Слободкой под Городом вдруг разорвалась в замерзшей выси, брызнула огнем и оглушительно ударила. Вслед звезде черная даль за Днепром, даль, ведущая к Москве, ударила громом тяжко и длинно. И тотчас хлопнула вторая звезда, но ниже, над самыми крышами, погребенными под снегом. И тотчас синяя гайдамацкая дивизия тронулась с моста и побежала в Город, через Город и навеки вон. |
| Выдано на подачи: 2 теши белужьи, 2 косяка мякотных, косяк хрящевой, белуга мерная. Изготовлено на подачи: 5 блюд пирогов на троицкое дело, 8 блюд пирогов карасей, пряжья тож, 2 щуки колодки, 2 наряда огнив. Ноября в 7 день, в понедельник Папошник. 2 налима росолные. Ух карасевая из живых. Уха карасевая на сковороде. Шти с тешею. 3 пирога долгих с капустой. Пирог круглой с щучьи телесы. Пирог косой с телом. Блюдо пирогов карасей. Блюдо пряжья. Оладьи в патоке. Кисель холодной с сытой. 2 карася на масле. Каша с отваром. Щука колодка из живых. Линь росолной. Уха зборная из живых. Уха назимая. Кашка яшная. Пол-головы белужьи просолной. Пол-головы осетрии. Звено ставное. Стерлядь паровая из живых. Линь паровой из живых. Схаб белужей. Сырть роспариваная. Кружек телной. Казначею с началною братьею: икра, вязига, шти с тешами, щуки просолныя, каша щипаная, ухи карасевыя, пироги, папошники, звена белужьи астраханские. Священникам и братье тож, кроме ух и папошников. Дворяном и всяких чинов дворовым людям: шти, каша щипаная, звена белужьи и осетрии. Кормлено 12 человек нищих. Да по указу святейшего патриарха, кормлено нищих дворян 50 человек. Указ сказал скатерник Василей Панфилов. Выдано на двор на расход: 3 белуги мерных, да просолной рыбы пол-белуги, пол-осетра, да свежей рыбы в тело и в кружек 3 щуки, да связка вязиги, 3 языка белужьи астраханские, язык виноградной, да в кашу 10 щук мтевых. Выдано на подачи: теша насадная, белуга мерная, косяк мякотной; изготовлено: 3 блюда пирогов карасей, пряжья тож. Ноября в 8 день, во вторник На праздник архистратига Михаила, святейшему патриарху подано в келью столового кушанья: Папошник. Карась росолной из живых. Огнива белужьи в ухе. 3 пирога долгих с капустой да с яицы. Пирог круглой с щучьи телесы. Пирог косой с сыром. Пироги подовыя с яицы. Пироги пышки. Сырники. Блюдо пирогов карасей. Блюдо пряжья. Оладьи путныя. Пирошки маленкия с телом. Каша молошная. Яишница. Щука колодка из живых. Лещ росолной из живых. Уха зборная из живых. Уха назимая. Уха карасевая на сковороде. Пол головы белужьи просолной. Пол головы осетрии. Схаб белужей паровой. Щука паровая из живых. Язь паровой из живых. Кружек телной. Звено ставное. Збитень. Кисель холодной с сливками. Кисель горячей с маслом. |
| Щука колодка из живых. 2 налима росолныя из живых. Уха плотичья из живых. Уха карасевая на сковороде. 3 пирога долгих с капустой да с яицы Пирог косой с сыром. Пироги подовыя с яицы. Сырники. Пироги пышки. Блюдо пирогов карасей. Блюдо пряжья. Оладьи путныя. Збитень. Казначею с началною братьею: икра, вязига, шти (с) сметаною, варанчюг, ухи карасевыя, присолы щучьи, пироги, папошники, звена белужьи астраханские. Священникам и братье тож, кроме ух и папошников. Дворяном и всяких чинов дворовым людям: шти, варанчюг, звена щук просолных. Кормлено 12 человек нищих. Выдано на двор на расход: просолной рыбы пол-белуги, пол-осетра, 30 щук, да свежей рыбы в тело, в кружек и в збитень 4 щуки. Выдано на подачи: теша виноградная, белуга горбуша, косяк мякотной насадныя. Изготовлено на подачи: 2 блюда пирогов на троицкое дело, пряжья тож. Ноября в 6 день, в неделю Папошник. 2 налима росолныя из живых. Уха зборная из живых. Уха сладкая. Уха карасевая на сковороде. Кавардак. Капуста шатковая. Огнива белужьи в ухе. Шти с тешею. Пол-головы белужьи просолной. Пол-головы осетрии. Щука паровая из живых. Схаб белужей. Кружек телной. Потрох щучей из живых. Кисель холодной с сливками. Щука колодка из живых. Лещ росолной из живых. 3 пирога долгих с капустой да с яицы. Пирог круглой с щучьи телесы да с яицы. Пирог косой с сыром. Пироги пышки. Сырники. Блюдо пирогов карасей. Блюдо пряжья. Оладьи путныя. Пирошки маленкия с телом. 2 карася на масле. Яишница. Збитень. Казначею с началною братьею: икра, вязига, шти с тешею, варанчюг, ухи плотичьи, звена осетрии просолные, пироги, папошники. Священникам и братье тож, кроме ух и папошников. Поддиаконом и певчим дьяком и поддьяком: шти с сметаной, варанчюг, щуки просолныя, стерляди коренные, пироги круглыя, калачи хомутинныя, звена белужьи астраханские. Дворяном и всяких чинов дворовым людям: шти, варанчюг, звена белужьи и осетрии, пироги. Кормлено 12 человек нищих. Выдано на двор на расход: коса белужья, 3 белуги, 2 косяка хрящевых, да просолной рыбы белуга, осетр, 10 щук, да свежей рыбы в тело, в кружек и в збитень 4 щуки да судок. |
|
|
