| Поэтому, когда мы говорим о необходимости вывести прерывание беременности из системы ОМС, мы настаиваем на том, чтобы через эту систему государство не поддерживало совершение абортов. Вот о чем идет речь. Печально, что некоторые врачи, сам смысл профессии которых должен состоять в защите и сохранении жизни, порой прагматически, холодно и бесчеловечно относятся к этому вопросу, подталкивая женщину к аборту даже тогда, когда для этого нет так называемых медицинских показаний, при том что и сами эти медицинские показания иногда вызывают сомнения. Говорю это не просто так, а опираясь на конкретные факты, которые мне известны. Мы знаем, что государством многое делается с целью поощрения рождения детей, и Церковь приветствует эти усилия. Однако, к сожалению, продолжает сохраняться в нашем обществе опасное убеждение, согласно которому прерывание зачавшейся жизни относится к правам человека. Это просто издевательство над самой идеей прав человека. Но сейчас этой темой — правами человека — очень многое прикрывается, в том числе разного рода греховное и даже асоциальное поведение. Еще не родившийся беззащитный живой человек — носитель Образа Божия —объявляется препятствием к комфортной жизни и источником неудобств, который можно с легкостью устранить! Аборт в сознании многих людей стал чем-то почти бытовым. И это является великим грехом перед Богом. У задачи сбережения народа есть, помимо количественного измерения, предполагающего сохранение и преумножение его численности, и качественное измерение. В связи с этим обращусь к вопросу, который все больше беспокоит многих наших соотечественников — об этом мне хорошо известно из встреч с некоторыми из вас, — да и в общественной дискуссии он все чаще приобретает тревожное звучание. Это тема миграции в нашу страну людей других культурных традиций. Наш народ всегда отличался открытостью к людям самого разного происхождения, готовым с уважением относиться к приютившей их стране. Эта открытость укоренена в христианском, церковном мировоззрении русского народа, который вдохновлялся словами пророка Исаии, предвозвестившего подлинный универсализм Церкви Христовой: «Сыновей иноплеменников, присоединившихся к Господу, чтобы служить Ему и любить имя Господа, быть рабами Его, Я приведу на святую гору Мою и обрадую их в Моем доме молитвы; всесожжения их и жертвы их будут благоприятны на жертвеннике Моем, ибо дом Мой назовется домом молитвы для всех народов» (Ис. |
| Когда же Господь сжалился над немощью раба Своего Иоасафа и, вняв его молитвам, открыл запертые доселе врата сердца отца его, тогда тот легко понял смысл всего, что говорил ему сын, и сбылись слова Пророка «Желание боящихся Его Он исполняет, вопль их слышит и спасает их.» ( Пс.144:19 ). Таким образом, Иоасаф, милостью Христа, одержал полную победу над злыми духами, доселе господствовавшими над душою его отца; освободил его совершенно от их влияния, преподал ему ясно и понятно спасительное слово и обратил к живому небесному Богу. Сначала он ему говорил о тех великих чудесах, о которых тот не знал и не слышал ушами сердца и души; долго просвещал его в познании истинного Бога; выяснял, в чем состоит христианское благочестие; проповедывал, что нет иного Бога ни на небе, ни на земле, ни под землею, кроме Бога Единого, познаваемого в Отце и Сыне, и Святом Духе; объяснил ему много тайн для истинного Богопознания; говорил о мире видимом и невидимом, как Творец из ничего сотворил все и в том числе, по образу и подобию Своему, человека, которому Он даровал свободную волю, дал ему пользоваться благами рая, повелев только не вкушать плодов того дерева, которое называется деревом познания добра и зла. Говорил также о том, как Бог за нарушение сей заповеди изгнал человека из рая, вследствие чего люди были лишены сообщества с Богом; весь род человеческий впал в заблуждение и обман, и стал причастным смерти по проискам диавола, который, со времени грехопадения людей, возымел над ними власть, заставил их совершенно забыть о Господе Боге и служить себе чрез гнусное идолопоклонство. Затем Иоасаф рассказал отцу о том, как, сжалившись над нами, Господь Иисус Христос, с благоволения Отца и при содействии Св. Духа, соизволил спасти нас, воплотившись от Духа Святого и Девы Марии. Сошедши на землю и обращаясь среди страстей, не заражаясь ими, Он – Сын Божий, приняв крестное страдание и смерть, затем воскрес на третий день из мертвых, чем искупил грехи наши и восстановил прежде предопределенные людям славу и почести, удостоив жизни там, откуда Он временно сошел. |
| Так бы по простой справедливости и естественной последовательности должен был рассуждать арх. Никон. Того же требовало бы и уважение его к иноческому званию. Ведь в противном случае мирянин, исполняя обе заповеди, будет святее монаха и мирское состояние выше монашеского, о чем, думаем, и слышать не захочет почтенный о. архимандрит, торжественно называющий монашество, забывая об иерархии, «передовым отрядом Христовой воинствующей церкви». Но подобное разделение труда в деле спасения было бы совершенно неуместно. Всем христианам сказано апостолом: непрестанно молитеся (Фес.5:17), без изъятия для мирян. Ко всем, в том числе и к инокам, относятся слова другого апостола: «Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира... Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: идите с миром, грейтесь и питайтесь, но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе ( Иак.1:27; 2:15–17 ) 142 . И самая мысль о том, что можно отдельно исполнять эти заповеди, совершенно неверна. По учению апостола любви весь закон христианской жизни заключается «в любви к ближнему и в любви к Богу через любовь к ближнему» 143 . Вопрос теперь в том, кто ближний монаха, старый вопрос законника: «И кто есть ближний мой?» По притче Христовой ближний для иудея презренный самарянин. И мы полагаем, ни один инок, даже самый святой эгоист, не скажет такой нелепости, будто ближний для монаха только монах, что мирянин для инока существо более презренное, чем самарянин для иудея, что монастырская ограда служит той границей, до которой только доходит, и за которой уже кончается святое служение инока ближнему. Однако, может быть, он заявит, что монаху в большей степени ближний монах, чем мирянин. Но и это неосновательно: для такого деления ближних на два разряда нет основания ни в Св. Писании, ни в примерах древнерусских подвижников. Преп. |
| Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал: нет, ты рассмеялась (Быт. 18: 9–15). Из этого отрывка мы видим, что Господь дал обетование о том, что у Авраама родится ребенок и именно от Сарры. Это было важно потому, что именно из этого рода в дальнейшем должен был родиться Спаситель Господь Иисус Христос. В то же время мы видим, что Сарра не поверила в это обещание, за что Господь Бог и обличает ее. Через год, как и обещал Господь, Сарра родила сына, которого нарекли Исааком. Что в этой истории мы можем отметить для себя? Несмотря на все человеческие слабости и несовершенства, которые были и у этой четы, тем не менее, Церковь относит Авраама и Сарру к праведникам. Праведным мог стать только тот человек, который исполнял закон Божий во всей его полноте, в том числе и в семейных отношениях. И хотя дети у Авраама были не только от Сарры (в реалиях того времени), однако их семейные отношения оставались в рамках закона. Еще раз повторим, что нас не должны смущать те моменты их личной жизни, которые в нашем понятии не укладываются в норму. Для того времени все они были в рамках дозволенного, за исключением того, что особо оговаривалось в законе Божием и за что полагалось суровое наказание. Завершая рассказ о паре Авраама и Сарры, отметим, что, несмотря на все нюансы, они все же сохранили свой брак в той чистоте и святости, которая только могла быть доступна для человека ветхозаветного времени. Эта пара может служить достойным образцом для подражания всем христианским семьям. Мужьям-христианам стоит помнить о той вере в Господа Бога, которая жила в сердце Авраама, о его терпении, смирении и несение своего жизненного креста. Каждому супругу-христианину необходимо не забывать о том, что даже в самой отчаянной ситуации, связанной с бесплодием своей любимой супруги, Авраам продолжал заботиться о ней и молиться за нее перед Богом. Напомним, что Аврааму было сто лет, когда у него родился Исаак, а это значит, что он ждал этого почти всю жизнь. |
| А вот апостол Иаков пишет: «Где зависть и сварливость, там неустройство и все худое» (Иак. 3: 16). Казалось бы, мелкий бытовой грешок, — и вот какова его разрушительная сила, или, по выражению христианского писателя Клайва Льюиса, «мерзейшая мощь». Впрочем, должен предупредить, что мелких грехов не бывает, они лишь кажутся такими маленькими, незначительными, почти безобидными. Любой из так называемых мелких грехов может в мгновение заполнить собой все сердце, весь разум человека и изуродовать их. Например, постоянная бытовая раздражительность может привести к яростной вспышке гнева по ничтожному поводу, а этот взрыв способен разрушить человеческие отношения, привести к преступлению, сломать жизнь… — Мы сейчас живем в сложном мире, в котором не всегда находится время для радости. Неурядицы, кризисы, в том числе финансовый, накладывают на жизнь и на душу тягостные отпечатки. Как всё-таки избежать уныния? Ведь уныние, по утверждению Церкви, смертный грех. — Мир всегда сложен… А насчет радости не могу с Вами согласиться. Она буквально разлита вокруг нас, ею пронизано все вокруг, но… но мы ее не замечаем — или не умеем, или не хотим. Особенно когда мы привыкаем к хорошему. Разве способность двигаться — это не радость? Вот только понимаем мы это тогда, когда наступает ограничение этой способности. Радость зрения, радость слуха, радость общения — поговорите о ней с человеком, который лишен зрения или слуха, с одинокой женщиной или забытым стариком. Дело не в том, что нет радости, или, как Вы сказали времени для радости… Дело в том, что мы не всегда умеем благодарить за ту радость, которая кажется нам неотъемлемой нормой, пока мы ее не потеряли. Что касается греха уныния, то он представляет собой нечто большее, чем просто отсутствие радости или времени для радования. Уныние — это неблагодарность Творцу, это неспособность надеяться, это предпочтение плена свободе. Уныние можно сравнить с параличом воли, который наступает постепенно. Яркий пример развития и действия этого греха приведен в библейской книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова: «Есть лукавый, который ходит согнувшись, в унынии, но внутри он полон коварства. Он поник лицом и притворяется глухим, но он предварит тебя там, где и не думаешь. И если недостаток силы воспрепятствует ему повредить тебе, то он сделает тебе зло, когда найдет случай» (Сир. 19: 23). |
| Возник этот вопрос, и церковь его решила: мы о приехавших заботимся так же, как о наших местных. Сегодня мы тоже начинаем иногда это осознавать. Есть люди, которые постоянно проявляют заботу. Вот сейчас мы с вами находимся в помещении, где собираются разные благотворительные организации, в том числе те, которые занимаются помощью беженцам, бездомным, людям, которые приехали в столицу. У первых христиан это не было одноразовой акцией, по-видимому, они просто так жили. Иерусалимский Собор — это действительно попытка сохранить единство между христианами из иудеев и язычников. Да, может быть, она в долгосрочном периоде не сработала. Но разница между христианами из иудеев и христианами из язычников была гораздо больше, чем сегодня разница между католиками и православными, например. Потому, что у них все было другое. У них и жертвы были, и ритуальная чистота, и праздники своеобразные, и обрезание даже. И вместе с тем, они как-то старались находить общий язык. Может быть, не всегда получалось, но они к этому стремились. Откроем Послание апостола Павла к Ефесянам, которое посвящено как раз теме христианского единства. Видим: «Стараясь сохранять единство духа в союзе мира. Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас». То есть Павел ищет единство. Сегодня откройте учебники по сравнительному богословию, и вы увидите, что нас разделяет с католиками. Во-первых, разговор о том, откуда и как исходит Дух Святой. Во-вторых, чистилище. В-третьих, Вознесение Божьей Матери. В-четвертых, учение о Папе. В-пятых, это индульгенция. В-шестых, непрочное зачатие. Но как изменилось наше мышление: вместо того чтобы, как Павел призывает, искать общее, мы начинаем искать то, что нас разделяет. И это ведь не только у православных так. То же самое мы можем увидеть у таких ревнителей абсолютно во всех христианских конфессиях. Это не значит, что такая разница не важна. Но это говорит о том, к чему мы стремимся, на чем мы делаем акценты. |
| С 25 по 40 ст. Апостол ярко выставляет преимущества безбрачия: безбрачные свободны от «скорбей по плоти», то есть скорбей и печалей всякого рода, связанных с брачной жизнью, каковых очень много (ст. 25–28 [ 96 ]); скоротечность нашей жизни и ожидание второго пришествия Христова и Страшного Суда Божия должны побуждать христиан к такому внутреннему настроению, при котором «имеющие жен должны быть, как не имеющие» (ст. 29–31 [ 97 ]); «неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене» и т. д. (ст. 32–35 [ 98 ]) — брачная жизнь создает много забот, которые мешают всецело угождать Господу, отвлекают от служения Богу. Поэтому, заключает Апостол свои наставления, лучше оставаться в девстве, хотя кто вступает в брак, тот этим не творит греха. (ст. 35–40). В восьмой главе Святой Апостол дает наставление о характере христианской свободы по поводу внушения идоложертвенного. Христианская свобода не в том, чтобы делать все, что заблагорассудится, руководясь своим знанием истины, которое само по себе способно надмевать, а в том, чтобы ограничивать себя во имя любви. Справедливо считая идолов за ничто, Коринфяне свободно входили в идольские капища и участвовали там в трапезах, вкушая идоложертвенное. Этим они соблазняли тех братий, которые еще не возвысились до такого понятия о ничтожестве идолов, и, по мнению которых, вкушать идоложертвенное значило вступать в общение с идолами (это называет Апостол «идольскою совестью» — ст. 7 [ 99 ]). При виде братий, вкушающих идоложертвенное, немощная совесть их осквернялась. Сама по себе «пища не приближает нас к Богу: ибо едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» (ст. 8), но надо помнить, что человек не есть только животное, а нравственно-свободное существо, а потому и все деяния его, в том числе и ядение или неядение пищи, кроме физиологического, имеют еще и нравственное значение. Следовательно, не всегда может быть безразлично и безгрешно есть или не есть известного рода пищу, напр. идоложертвенную или скоромную во время установленного Церковью поста. Поэтому решительно заключает Апостол: «если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (ст. 13). |
|
|
