| Римская политическая система по отношению к германцам получает особенно ясные черты при Феодосии Великом в конце IV в. Правда и то, что к этому времени германский вопрос после движения за Дунай готов и утверждения в Юго-Восточной Европе гуннов получил в империи уже важное политическое значение, тогда как до половины IV в. он не выходил из области явлений экономических и социальных. Император Феодосий, приняв ряд мер к успокоению готов и устранив острую опасность, вызванную неосторожным допущением в пределы Восточной империи нескольких сотен тысяч военного свободолюбивого народа, твердо поставил и бесповоротно решил принципиальный вопрос – об отношении империи к германцам. В мероприятиях Феодосия нужно искать объяснения той роли, которую германский элемент играет в империи в конце IV и в V в. Феодосий пришел к окончательному заключению, что для греко-романского мира не по силам борьба с новыми и новыми волнами, выдвигаемыми Северо-Восточной Европой, что безнадежно настаивать более на упорном противоположении римского и варварского мира. Придя к этому решению, Феодосий задумал в этих самых варварах создать оплот в предупреждение распадения империи. Для этого нужно было вовлечь их в интересы римского государства, привязать их к законам, учреждениям и культурным благам Рима. Лучшим средством для этого Феодосий признал соединение браками германцев и римлян и широкое допущение первых к военным и гражданским должностям. В этом отношении Феодосий делал значительные уступки религиозному принципу, допуская на службу даже приверженцев языческого культа. Двор его поэтому окружен был выдающимися людьми всех национальностей и религий, которым он не стеснялся давать высшие титулы и должности 83 . Таковы Рихомер, Саул, Стилихон, Арбогаст, Гаина и др. Высокие места, занимаемые этими германцами, почет и расположение, которым они пользовались в империи, были самым решительным стимулом для других германцев за Дунаем и за Рейном, чтобы, оставляя родину, искать счастья и удачи в Римской империи. Более глубокие перемены вносили германцы в армию, где они не только численно стали преобладать над туземцами, но и вызывать изменения в самом военном строе и военной системе. |
| 6 июня в Институте Философии РАН состоялось внеочередное заседание Византийского Клуба «Катехон», гостем которого стал наместник московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов) — автор фильма «Гибель империи. Византийский урок», редактор порталов Pravoslavie.ru и Vizantia.info. 6 июня в Институте Философии РАН состоялось внеочередное заседание Византийского Клуба «Катехон», гостем которого стал наместник московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов) — автор фильма «Гибель империи. Византийский урок», редактор порталов Pravoslavie.ru и Vizantia.info. Главной темой обсуждения стала картина о. Тихона «Гибель империи. Византийский урок», который был показан на телеканале «Россия» в марте 2008 г . Фильм повествует о величии Византийской империи, причинах ее упадка и гибели. Автор проводит параллель между Византией и Россией. По словам архимандрита Тихона, аналогии с современной Россией в фильме «не только не заретушированы, они акцентируются». На встрече присутствовали как постоянные члены клуба, так и философы, писатели, журналисты, активные общественные деятели. По традиции Клуба, встреча началась с вопросов ведущего — главы Клуба философа Аркадия Малера. В своем вступительном слове он отметил тот резонанс, который вызвал в обществе фильм «Византийский урок». «Даже я, занимаясь византизмом, удивлен, что эта тема, которая до сих пор остается элитарной и камерной, вызвала такую огромную реакцию: как положительную, так и критическую». Аркадий Малер поблагодарил автора за эту картину и отметил сложность и неоднозначность темы, к которой он обратился. По просьбе главы Клуба архимандрит Тихон (Шевкунов) рассказал историю возникновения идеи создания этого фильма. «Я впервые столкнулся с Византией как с объектом моего личного исследования полтора-два года назад, когда мы с о. Андреем Кураевым в течение двух недель путешествовали по Константинополю, Каппадокии, Эфесу и другим городам Византийской империи. Я тогда почти ничего не знал о Византии, но эмоционально на меня произвело огромное впечатление то, что бросалось явно в глаза — трагические аналогии с Россией, которые напрашивались сами собой. Я тогда предложил о. Андрею назвать нашу поездку «Путешествием в будущее». Потом эти пессимистические мысли отошли на второй план — мне захотелось углубиться в историю Византии и исследовать феномен деградации и падения империи». |
| В книге Диля изложены основные итоги изучения политического, военного и административного устройства Византийской империи, её религиозной жизни, освещён ещё мало исследованный вопрос о взаимоотношениях церкви и государства в Византии. В отличие от многих исследователей, считавших, что полное сращивание духовной и светской власти в руках императоров (т. н. «цезарепапизм») является особенностью Византии по сравнению с Западом, Диль отмечает борьбу между духовной и светской властью и освещает роль, которую играла эта борьба в политической жизни империи. Широко показано развитие административного аппарата империи. Взяв в качестве отправной точки реформы Диоклетиана и Константина, Диль останавливается на отдельных этапах развития органов управления, доводя своё изложение до последних преобразований государственного аппарата в поздней Византии при Палеологах. В этой книге, как и в основных работах Диля, мы встречаем ту же идеализацию административного аппарата империи. Значительное место, по сравнению с общим объёмом книги, занимает анализ социально-экономического строя Византийской империи. Здесь подведены итоги многолетних исследований по внутренней истории Византии, аграрным отношениям, промышленности и торговле. Рост крупного феодального землевладения, расширение иммунитетных привилегий феодальных владений, постепенное превращение их в почти независимые от центральной власти округа, наделённые большими административно-судебными полномочиями, Диль рассматривает как основную линию развития византийского общественного строя. Этот процесс вёл, в конечном счёте, к распадению империи на ряд независимых владений, что, по мнению Диля, послужило одной из основных причин гибели империи. С некоторыми утверждениями Диля нельзя согласиться. Положение крепостных париков не могло быть лучше положения свободных крестьян, и большинство исследователей, в том числе и советских византинистов, занимавшихся аграрной историей Византии, приходило к совершенно противоположным выводам. Нельзя изображать т.н. «меры в защиту мелкого крестьянского землевладения» как заботу византийского правительства о крестьянстве. Эти меры принимались в эпоху Македонской династии и в последующие периоды лишь тогда, когда правительство стремилось найти опору в борьбе с крупным феодальным землевладением. Но общая картина социально-экономического строя империи дана Дилем правильно, хотя, бесспорно, многие вопросы в этой сложной проблеме остаются ещё нерешёнными, и над решением их должны будут работать советские учёные-византинисты. |
| эта империя в своём происхождении и существовании опиралась как на грузинскую народность, так и на весьма мало ещё выясненные связи – экономические и торгово-промышленные – с Крымом и Кавказом. Эти последние соображения легко приводят нас к заключению, что история Трапезунтской империи входит некоторою частью в задачи, принадлежащие истории России» 127 . На основе материалов, добытых археологическими экспедициями в Трапезунте и близлежащей области, Ф. И. написал целый ряд работ и отчётов, которые служили для него как бы предварительными этюдами, перед тем как взяться за более подробнее изложение истории Трапезунтской империи. Сюда относятся „Сообщение и отчёт о командировке в Трапезунт» 128 и доклад в Академии Наук, в заседании 12-го октября 1916 г. 129 „Трапезунтская рукопись в Публичной библиотеке» 130 „Усыпальница царя Алексея IV в Трапезуйте» 131 , „Социальная эволюция и феодализация Византии» 132 , „Трапезунтская империя» 133 , „Выделение Трапезунта из состава Византийской империи» 134 и уже упоминавшаяся монография о Вазелонских актах. Все эти подготовительные работы послужили основой для монографии „Очерки по истории Трапезунтской империи», которая была лебединой песнью Ф. И. Успенского и вышла в свет в 1929 г., уже после смерти автора. Эта монография, как отмечал в предисловия Ф. И., имела целью ознакомить русского читателя с историей Трапезунтской империи и пополнить сведения, которые имеются у занимавшихся историей этой империей учёных Фальмерайера 135 , Финлея 136 и Миллера 137 , а также разъяснить отношения Трапезунта к Кавказу и Крыму. Представляя сплошное изложение хода истории Трапезунтской империи, монография содержит материалы по топографии Трапезунта, его археологическим памятникам, описания храмов, построек Трапезунта, остатков церковной живописи и т, д. Однако особый интерес эта работа представляет потому, что даёт большой материал по внутренней истории империи, её административному устройству, военному управлению. Хотя эти материалы относятся только к Трапезунтской империи, они, как указывал сам Ф. |
| Так называемая «иконоборческая» деятельность императоров восьмого века была только одной и, возможно, не самой важной характерной чертой этого времени. Однако большая часть сведений про это время происходит из более поздней, односторонней литературной традиции партии победившего иконопочитания, которая уничтожила практически все иконоборческие документы. Однако благодаря случайной и разбросанной (scattered) информации, которая сохранилась, можно прийти к выводу, что основная энергия Льва III и Константина V была направлена на секуляризацию крупной монастырской земельной собственности и на ограничение огромного количества монахов, то есть против элементов, которые благодаря выскальзыванию из-под государственного контроля и почти полностью независимому функционированию уменьшали жизненные силы и целостность империи. Коронование Карла Великого и значение этого события для Византийской империи Коронование Карла, по словам историка Брайса, «представляет собой не только центральное событие Средних веков: оно одно из тех очень немногих событий, о которых, вырывая их из общей связи, можно сказать, что, если бы они не произошли, история мира была бы иная». 743 В настоящий момент это событие имеет для нас значение постольку, поскольку оно отразилось на византийском государстве. Как известно, в представлении средневекового человека Римская империя была едина, так что, когда в предшествующие века мы видели в империи двух или более императоров, это объяснялось тем, что два государя управляют единым государством. Выше было уже указано, что ни о каком падении Западной Римской империи в 476 году не может быть и речи. Идеей о существовании единой империи объясняется в VI веке военная политика Юстиниана на Западе. Эта идея продолжала жить и в 800 году, когда произошло знаменитое коронование Карла Великого в Риме императорской короной. Но в то время как идея о единой империи в теории неизменно жила в сознании средневековья, в действительности восточный, или византийский, греко-славянский мир, каким он был уже к концу VIII века, и западный, романо-германский мир, являлись к этому времени и по своему языку, и по племенному составу, и по культурным задачам совершенно различными, обособленными мирами. Идея единства империи пережила себя и сделалась историческим анахронизмом, конечно, с нашей современной точки зрения, а не с точки зрения Средних веков. |
| Можно думать, что присутствие Никифора Фоки на театре военных столкновений с сирийскими арабами несколько приостановило дальнейшие их успехи на суше. Немало благоприятствовало империи и то, что калиф Мутадид, подозревая, и не без основания, измену в Тарсе, приказал заключить в темницу правителя пограничной области Афшина и истребить стоявшие в гавани корабли, на которых арабы совершали свои походы на приморские области империи. Но грозное значение мусульманского вопроса представляется в настоящем освещении с точки зрения морских набегов, против которых столь прославленный византийский флот не был в состоянии принять надлежащих мер. В IX в. Средиземное море далеко уже не было внутренним морем империи, имперский флот не имел свободного плавания во всех направлениях, в особенности в восточной части, где критские корсары и сирийские эмиры почти безраздельно господствовали над водными сообщениями. Нужно принять во внимание, что вообще состояние морского дела в Византии стоит в связи с переходом власти над бассейном Средиземного моря в руки арабов. Запущенное в первый период империи морское военное дело обращает на себя внимание со второй половины VII в., когда император Константин II (642–668) сознал всю опасность для империи со стороны развивающегося арабского флота. Утверждение арабов в Африке (647) и первые попытки их занять положение в Сицилии выдвинуло для империи настоятельную задачу завести флот. Ясно было, что если арабы получат точку опоры в Сицилии и Южной Италии, то Греция окажется вполне доступна их нападениям, Адриатика и далматинское побережье ускользнут из непосредственного влияния Византии. С начала VIII в. открываются нападения арабов на Сицилию. Основатель Исаврийской династии, по-видимому, не придавал серьезного значения флоту, вследствие чего в IX в. империя должна была поступиться в пользу арабов Критом и Сицилией. В западной части Средиземного моря Византия еще удерживала до известной степени господство на море, к этому побуждал ее политический интерес – южноитальянские владения и противодействие Западной империи, здесь она опиралась, кроме того, на помощь флота Венеции. |
| Ее влиянию следует, по-видимому, приписать то, что в 425 г. посредством реорганизации и расширения высшей школы времен Константина Великого в Константинополе был основан университет 118 . В этом новом университете, который стал важнейшим образовательным центром Империи, преподавали десять греческих и десять латинских грамматиков, пять греческих и три латинских ритора, один философ и два юриста. Так же, как реорганизация высшей школы для культурного развития, публикация «Кодекса Феодосия» стала эпохальным событием в развитии права в Империи. Будучи наиболее значительным трудом по кодификации права до появления «Корпуса права» (Corpus juris) Юстиниана, опубликованный в 438 г. «Кодекс Феодосия» представляет собой официальное собрание императорских указов, вышедших со времени Константина Великого . Новое уложение ставило правовую жизнь Империи на более прочное основание и устраняло правовую неопределенность, вызванную отсутствием официального сборника законов. Идея единства Империи нашла в «Кодексе Феодосия», который был опубликован как на Востоке, так и на Западе от имени обоих императоров, Феодосия II и Валентиниана III, свое четкое выражение. В действительности же единство Империи становилось все более сомнительным, что, естественно, отражалось и в правовой области. Показательно, что после публикации «Кодекса Феодосия» восточноримские императоры лишь изредка посылали на Запад свои законы, а законы западноримских императоров более вообще не достигали Востока 119 . Несмотря на то что после воцарения Валентиниана III (423–455), которого восточное правительство посадило на престол Запада, между обеими частями Империи долгое время царил ничем не омрачаемый мир, взаимное отчуждение проявлялось все более ясно. В политическом отношении обе половины Империи существовали обособленно, в культурном отношении чем дальше, тем больше они расходились друг с другом. Бросающимся в глаза и в высшей степени важным знамением этого расхождения является укрепление языкового барьера. В то время как на Западе знание греческого языка практически сходит на нет, на Востоке латинский язык все более отходит на задний план по сравнению с греческим, несмотря на то что он по-прежнему является официальным языком всей Империи и в качестве такового искусственно поддерживается. Эллинизация Востока неуклонно продолжается и во времена императора Феодосия II и императрицы Афинаиды-Евдокии прогрессирует особенно сильно. Ведь даже и в новом университете профессоров греческого языка было несколько больше, чем преподающих на латыни 120 . |
| Анатолий Степанов: Российская империя возникла, несомненно, в 1721 году. Исторические процессы носят длительный характер. Конечно, признаки империи появились раньше, но процесс завершился в 1721 году. Тогда появились два важных признака. 1. Великодержавие, которое появилось после победы над Швецией. 2. Претензия на статус Римского наследия. Тогда была законная в умах европейцев империя Священная Римская Империя Германской нации (империя Габсбургов), империей себя считала и Британия. Они, а также Турция не сразу признали Россию империей, только во времена Елизаветы Петровны. Думаю, не стоит размывать понятия. Константин Новиков: 1. Какой признак отсутствовал у России как Империи до Петра? Если говорить о признаках, а не о личных симпатиях? 2. А до победы над Швецией у России, что не было великодержавия? При Иване Грозном и после? 2. И почему это " законной " наследницей Римской империи была Св. Римская (Габсбургов)? Это странный даже по западническим меркам взгляд, так как на Западе Византии не отказывают в праве быть Римом. Просто мы наследовали Восточному Риму, а на Западе Европы пытались наследовать Западной части Римской империи, хотя она была менее легитимна, центр Римской Империи после Константина Великого переместился в Константинополь, как и все регалии и легитимность, вплоть до Карла Великого не оспаривавшаяся как основная, да и после как римское преемство тоже. Я не знаю, можно ли считать Каролингскую империю и империю Габсбургов симулякрами Римской империи, вопрос непростой, но уж точно нельзя говорить, что Габсбурги были «законными» наследниками Рима, а московские цари нет. 3. То, что кто-то там признавал Россию империей или нет, сути дела не меняет – Турция, что носитель права признания империями и раздатель соответствующих ярлыков? И Британия тут ни с какого бока. 4. Думаю, вопрос очень важный – когда появилась Русская Империя, это вопрос о смыслах, их надо прояснять. 5. Так же как важно понять, что произошло при Петре I – была ли это перезагрузка Империи? Или попытка перехватить смысл и содержание Империи? И что для Петра было источником и образцом имперскости – византийское наследие или, действительно, западноримское, Габсбурги те же? |
| Период 5. Расчленение империи Глава 1. Норманнский поход. Начальный период движения в Болгарии С насильственной смертью последнего из царей Комнинов начинается период внешних потерь и внутренних потрясений, период упадка и разрушения империи. В сущности, только 20 лет прошло от вступления на престол Исаака Ангела до латинского завоевания и знаменитого акта распределения частей Византийской империи между завоевателями, и нельзя, конечно, думать, что на царях из династии Ангелов лежит вся ответственность за беспримерный в истории провал всей хитрой системы, осуществлением которой служила византийская политическая и административная система. Тем не менее упомянутый кратковременный период представляет такое обилие фактов, свидетельствующих, с одной стороны, о распущенности и дегенерации высших классов византийского общества, с другой – об утрате центростремительной силы в идее самой империи и о преобладании таких стремлений, которыми окраины были отторгаемы от центра, что историку предстоит здесь особенно важная задача: дать посильное объяснение всемирно-исторических проблем о падении царств и народов. Еще более, чем в предшествующих частях, мы находим здесь необходимым пожертвовать биографическими данными царей и административных чинов и остановиться главнейше на фактах, так или иначе подготовлявших почти неизбежную катастрофу. Выше мы говорили, что более просвещенные умы отдавали себе отчет о современном ходе вещей. Так, в истории Никиты Акомината находим трезвый и не ослепленный пристрастием взгляд на современную правительственную систему. Вся история после Мануила есть постепенное и неудержимое падение могущества империи. Начало разложения кроется в том, что византийские вельможи стремились к независимости в провинциях и опирались на союзы с врагами-соседями, возбуждая их против отечества. Падение патриотизма и измельчание характеров объясняется тем, что цари были подозрительны ко всем выдающимся душевными и телесными преимуществами людям и старались устранить их со своей дороги. Истребляя лучших людей, они создавали себе такую среду, в которой могли беспутствовать без помехи. Получив власть, они теряют здравый смысл и забывают, чем они были за несколько времени 204 . Любя праздность и роскошь, они тратили государственную казну на частные нужды, а провинции поручали родственникам, которые также заботились лишь о своей наживе. В особенности Исаак и Алексей Ангелы своими поступками окончательно испортили дела империи. Алексей обманул ожидания греков, так же как и брат его Исаак. Объявив, что государственные должности не будут более предметом купли и продажи, он не сдержал обещания, так как царские родственники, привыкшие к хищениям казенной собственности, не допускали к царю никого, прежде чем не получат взятки, вследствие чего продажность должностей сделалась общим явлением. |
| 30. F. Chaladon. Essai sur ie regne d " Alexis I Comnene. – Византийский временник, т. XII, 1906, с. 266–270. 31. Ch. Diehl. Justinien et la civilisation byzantine au Vie siecle. – Византийский временник, XII, 1906, pp. 270–272. 32. Библиографический обзор. Россия и Западная Европа (История и география). – Византийский временник, т. XIII, 1906, с. 336–347, 573–589. 33. Alfred Rambaud. – Византийский временник, т. XIII, 1906, с. 577–579. 34. Барон В. P. Розен. – Византийский временник, т. XIV, 1907, с. 483–492. 35. A. J. Butler. The Arab Conquest of Egypt and the Last Thirty Years of the Roman Domination. – Журнал Министерства народного просвещения, н. с., т. IX, 1907, с. 208–212. 36. G. Schlumberger. L " Epopee byzantine a la fin du dixieme siecle, III. – Византийский временник, т. XIV, 1907, с. 390–393. 37. Ed. Pears. The Destruction of the Greek Empire and the Story of the Capture of Constantinople by the Turks. – Византийский временник, т. XIV, 1907, с. 393–397. 38. A. Wachter. Der Verfall des Griechentums in Kleinasien im XIV. Jahrhundert. – Византийский временник, т. XIV, 1907, с. 397– 398. 39. Библиографический обзор. Россия и Западная Европа (История и география). – Византийский временник, т. XIV, 1907, с. 567–580. 40. Д. Петрушевский. Очерки из истории средневекового общества и государства. – Журнал Министерства народного просвещения, н. с., т. XVII, 1908, с. 180–185. 41. Библиографический обзор. Россия и Западная Европа. История и география. – Византийский временник, т. XV, 1908, с. 514–522. 42. П. А. Яковенко. К истории иммунитета в Византии. – Журнал Министерства народного просвещения, н. с., т. XX, 1909, с. 430–436. 43. К. Krumbacher. – Журнал Министерства народного просвещения, н. с., т. XXV, 1910, с. 88–101. 44. Н. Адонц. Армения в эпоху Юстиниана. – Журнал Министерства народного просвещения, н. с., т. XXV, 1910, с. 412–418. 45. Новый труд по истории Византии. Ю. Кулаковский.. История Византии, I. – Журнал Министерства народного просвещения, н. с., т. ХХХШ, 1911, с. 337–351. |
|
|
