| На литургии вместо Херувимской песни, причастного стиха и «Да исполнятся уста наша»: Вечери Твоея тианыя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя. Господи, во Царствии Твоем. [«Сын Божий, сделай меня сегодня участником Твоей таинственной Вечери, да не открою я тайны врагам Твоим и не дам Тебе такого целования, какое дал Иуда, но как благоразумный разбойник исповедую Тебя: „Вспомни меня, Господи, в Царстве Твоём“».] Последование святых и спасительных страстей Господа нашего Иисуса Христа с чтением двенадцати Евангелий, совершаемое В Великий четверг вечером По Церковному Уставу Последование святых страстей должно начинаться в 8 часов вечера. По своей литургической форме это есть утреня Великой пятницы с двенадцатью евангельскими чтениями, между которыми поются или читаются антифоны и располагается последование утрени. Содержание Евангелий и последования посвящено прощальной беседе Иисуса Христа со Своими учениками на Тайной Вечери, преданию Его Иудой, суду над Ним у первосвященников и Пилата, Его распятию и отчасти погребению. По времени эти события относятся к ночи с четверга на пятницу и ко дню Великой Пятницы до вечера её. После благословения священника, обычного начала утрени, двупсалмия, краткой сугубой ектеньи, шестопсалмия и великой ектеньи с обычным возгласом: Яко подобает Тебе... поется во глас 8, Аллилуиа, со стихами, произносимыми диаконом или священником: Стих 1 От нощи утренюет дух мой к Тебе, Боже, зане свет – повеления Твоя на земли. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа. Стих 2 Правде научитеся, живущии на земли. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа. Стих 3 Зависть приимет люди ненаказанныя. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа. Стих 4 Приложи им зла. Господи, приложи зла славным земли. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа. По Аллилуиа, медленно и стройно, в тот же глас, поётся трижды Тропарь: Егда славнии ученицы на умовении вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачишеся, и беззаконным судиям Тебе, Праведнаго Судию, предает. Виждь, имений рачителю, сих ради удавление употребивша! Бежи несытыя душа. Учителю таковая дерзнувшия. Иже о всех Благий, Господи, слава Тебе. |
| Несмотря на то что общая схема ночного шествия в Святогробском Типиконе в целом та же, что и в древней традиции, само последование существенно иное. Во-первых, древняя иерусалимская система 7 евангельских чтений заменена новой, включающей 11 Евангелий (в позднейших памятниках 11 чтений для стройности дополнены еще одним), причем общих чтений у двух систем всего 3 (1, 3 и 4-е из 11). При этом чтения древней иерусалимской традиции, начинаясь с Прощальной беседы (непосредственно продолжая тем самым литургию и чин умовения ног Великого четверга), заканчивались рассказом о суде у Пилата; оставшаяся часть рассказа о Страстях - описание суда, Распятия, Крестной смерти, погребения Спасителя - прочитывалась уже днем, за следующей службой. Напротив, система 11 (12) Евангелий представляет перед мысленным взором верующих все повествование о Страстях, Распятии и погребении Господа целиком. Во-вторых, в чине используется новая по сравнению с древним Лекционарием гимнография - обычные для послеиконоборческой византийской традиции стихиры, канон, седальны и проч., а также 15 антифонов, лишь условно напоминают 15 гобал армянского Лекционария. В третьих, чин, хотя и достаточно условно, вписан в обычное последование утрени по монашескому Часослову: по сути, вся утреня, кроме начальной части (шестопсалмия и " Аллилуия " с тропарем), совершается на Голгофе, во время последней из остановок. Наконец, к службе прибавлено последование во св. Темнице, тропарь, прокимны и паремия которого прямо восходят к Типикону Великой церкви В отличие от бдения, где древняя иерусалимская система евангельских чтений заменена новой и к которому присоединена (в сокращенном виде) константинопольская служба дневных часов со своей паремией (константинопольские паремии, Апостол, Евангелие использованы в Святогробском Типиконе и на вечерне Великой Пятницы), на дневной службе (часах) по Святогробскому Типикону сохранена древняя иерусалимская система дневных чтений Великой Пятницы: не считая нескольких мелких отличий, паремии, апостольские и евангельские зачала на часах те же, что и в армянских и грузинских переводах Лекционария, причем сохранен даже порядок чтений. |
| В мире, в котором стала законом борьба за выживание ценою других, Он явил как высшее проявление любви смерть за других. И когда это высшее проявление любви было совершено Самим Богом, поистине новая жизнь вошла в мир. Это «искупление», принесенное Христом, не поддается рациональному объяснению, но его значение безмерно. Это событие, свершившееся в истории, и как псе исторические события оно приурочено к определенному времени — времени земной жизни Иисуса и трехдневному сроку Его погребения. Литургическое выражение: «Новая Пасха» В молитвенной практике ранней Церкви, которая живет и ныне в православном богослужении, две важнейшие составные части ежедневного богослужебного устава особенно ясно выражают «пасхальную веру»: это церковное переживание появления света ранним утром и заход солнца вечером. И в том, и в другом случае структура литургической молитвы имеет эсхатологический характер. Это не просто воспоминание о событии уже свершившемся, но в то же время это всегда и некое «нарастание эмоционального напряжения», направленность на грядущие события, цель которого — создать чувство ожидания: ждут утреннего света, являющегося символом Христа, воскресшего и спасающего, ждут и наконец встречают. В приходской практике, вполне оторвавшейся от природных циклов, эта общая модель дневного богослужения перестает быть очевидной, но если мы вовсе забудем о ней, то для нас останутся непонятными и развитие литургии, и ее значение. Надо помнить также, что согласно византийской традиции, которая следует в данном случае за традицией ветхозаветной, богослужебный день начинается с вечера, точнее посередине вечерни (во время прокимна). Ввиду этого «таинство» Великой Субботы начинается во второй половине дня Великой Пятницы. Вечерня Великой Пятницы, которая начинается в то самое время, когда Христос умер на кресте (в девятый час, а по нашему счету — в три часа пополудни), торжественно вводит нас в Великую Субботу. Выраженная с огромным напряжением и трагизмом, видимая победа зла и смерти воплощена в прокимне вечерни: Положиша мя в рове преисподнем, в темных и сени смертней. |
| Какое событие происходило в вечер пятницы? Положение во гроб. Так оно и есть. На первой половине вечерни поются Страстные стихиры, те же, что пелись на утрене, бывает вход, прокимен тот же самый “Разделиша ризы” и чтение Паримий, Апостола и Евангелия. Причём Евангелие опять Страстное. Евангелие про Страсти Христовы, читается уже третий раз. Три службы практически об одном. Когда наступает вторая половина вечерни “предмет” богослужения совершенно меняется. Во второй части вечерни речь идёт о погребении Христа. Что происходит на второй половине вечерни? Вынос Плащаницы. Вы понимаете, что такое Плащаница? Это образ, который кладут посредине храма для поклонения. Этот вынос Плащаницы и есть символическое изображение погребения Христа, который как раз совпадает с тем часом, когда это происходило. Плащаницу должны выносить во время очень красивой, большой стихиры: “Тебе, одеющагося светом яко ризою, снем Иосиф с Древа с Никодимом”, Это действительно очень большая стихира, за это время можно успеть совершить вынос и совершить каждение. Но в России, как правило, выносят Плащаницу не во время стихиры, а чуть-чуть позже. Это, скорее всего, неправильно, надо выносить её во время этой стихиры. В конце вечерни поётся вот эта стихира и два тропаря: “Благообразный Иосиф, с древа снем Пречистое Тело Твое” и “Мироносицам женам при гробе [представ ангел вопияше]. Эти тропари будут повторяться и в Великую Субботу. Таким образом вторая половина вечерни как бы венчает все воспоминания Великой Пятницы и видимо, наглядно, и в песнопениях изображает положение Христа во гроб. Так устроена Великая Пятница. Я думаю на этом достаточно, если когда-нибудь нам доведётся ещё разговаривать про Пасху, мы начнём не с Пасхи, а с Великой Субботы, потому что мы про неё сказать не успели, а на самом деле Пасху и надо начинать с Великой субботы. Она к ней имеет большее отношение, чем ко всему предыдущему. Спасибо за внимание. Если есть вопросы [можете их задать]. Вопрос из зала: - Можно вопрос про Чин Омовения Ног? Когда он появился? Его вроде бы Патриарх хотел ввести… Вы его уже совершаете, да? - А что предложил Патриарх? - Чин Омовения Ног. |
| Перевод: Разбойника благоразумного в тот же день Ты рая удостоил, Господи. И меня древом Крестным просвети и спаси меня. Благоразумный разбойник — один из двух разбойников, распятых на Голгофе рядом с Иисусом Христом, раскаявшийся, уверовавший во Христа, смиренно выразивший перед Ним свою веру и получивший от Него обетование, что «ныне же» будет пребывать с Ним в раю. Покаяние благоразумного разбойника воспоминается в песнопении на утрене Великой Пятницы при чтении Двенадцати Евангелий. «Благообразный Иосиф…» Тропарь, глас 2 Благообразный Иосиф,/с древа снем пречистое Тело Твое,/плащаницею чистою обвив,//и вонями во гробе нове покрыв положи. Перевод: Благородный Иосиф, с древа (с Креста) сняв пречистое тело Твое, чистым полотном обвив и помазав благовониями, в гробнице новой положил. Иосиф Аримафейский, о котором говорится в тропаре, был богатым иудеем, членом синедриона и тайным учеником Христа. После смерти Спасителя Иосиф испросил Его тело у Пилата для погребения. Когда позволение было получено, вместе с Никодимом он снял тело Спасителя с креста, обвил его плащаницей, с благовониями, как обыкновенно погребали иудеи, и положил в новом гробе, недавно высеченном в скале в его саду, привалив большой камень к двери гроба. Тропарь «Благообразный Иосиф» поется во время выноса Плащаницы на вечерне Великой Пятницы и на утрене Великой Субботы (совершается вечером в Великую Пятницу). «Да молчит всякая плоть человеча…» Тропарь, глас 8 Да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет: Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным. Предходят же сему лицы Ангельстии со всяким Началом и Властию, многоочитии Херувими и шестокрилатии Серафими, лица закрывающе и вопиюще песнь: Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа. Перевод: Да умолкнет всякая плоть человеческая, и да стоит со страхом и трепетом, и ни о чем земном в себе да не помышляет, ибо Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклаться и дать Себя в пищу верным. Пред Ним шествуют сонмы Ангелов со всяким их начальством и властью, многоокие Херувимы и шестикрылые Серафимы, закрывая лица и возглашая песнь: Аллилуия, Аллилуия, Аллилуия. |
| Смертность тем самым есть крайнее состояние падшего человечества. Она делает его порабощенным, зависимым, поглощенным заботой о себе самом (ведь он находится под угрозой), предрасположенным к тому, чтобы употреблять других для собственных своих эгоистических целей. Но этот порочный круг греха и смерти был разорван Самим Богом, Который не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить [Мф. 20:28], Который сказал, что «блаженнее давать, нежели принимать» [ср.: Деян. 20:35], Который «отдал душу Свою для искупления многих» [ср.: Мф. 20:28]. В мире, в котором законом стала борьба за выживание ценою других, Он явил как высшее проявление любви смерть за других. И когда это высшее проявление любви было совершено Самим Богом, поистине новая жизнь вошла в мир. Это «искупление», принесенное Христом, не поддается рациональному объяснению, однако его значение безмерно. Это событие, свершившееся в истории, и, как все исторические события, оно приурочено к определенному времени — времени земной жизни Иисуса и трехдневному сроку Его погребения. Литургическое выражение: «Новая Пасха» В молитвенной практике ранней Церкви, которая и ныне живет в православном богослужении, две важнейшие составные части ежедневного богослужебного устава особенно ясно выражают «пасхальную веру»: это церковное переживание появления света ранним утром и заход солнца вечером. И в том, и в другом случае структура литургической молитвы имеет эсхатологический характер. Это не просто воспоминание о событии уже свершившемся, но всегда и некое «нарастание эмоционального напряжения», направленность на грядущие события, цель которого — создать чувство ожидания: ждут утреннего света, являющегося символом Христа, воскресшего и спасающего, ждут и наконец встречают. В приходской практике, оторванной от природных циклов, эта общая модель дневного богослужения перестает быть очевидной, но если мы вовсе забудем о ней, то для нас останутся непонятными и развитие литургии, и ее значение. Надо также помнить, что согласно византийской традиции, которая в данном случае следует за традицией ветхозаветной, богослужебный день начинается с вечера, точнее посередине вечерни (во время прокимна). Ввиду этого «таинство» Великой субботы начинается во второй половине дня Великой пятницы. Вечерня Великой пятницы, которая начинается в то самое время, когда Христос умер на кресте (в девятый час, а по нашему счету — в три часа пополудни), торжественно вводит нас в Великую субботу. |
| Конец Кресту. Наконец, необходимо заметить, что два раза в году – на литургии в Великий Четверг и на вечерне в Великую Пятницу – читается составное евангельское чтение, схема которого в обоих случаях идентична: за основу берется текст Евангелия от Матфея, в который в определенных местах вставляются отрывки из других Евангелий. В качестве иллюстрации возьмем Евангелие на вечерне Великой Пятницы, тем более что одна особенность его содержания позволяет даже на слух заметить составной характер данного чтения. Итак, согласно приложению, на вечерне Великой Пятницы читается зачало 110-е от Матфея, которое состоит из пяти частей: Мф. 27:1–38 ; Лк. 23:39–43 ; Мф. 27:39–54 ; Ин. 19:31–37 ; Мф. 27:55–61 : Мф. 27:1–38 ] Во время оно, совет сотвориша вси архиерее и старцы людстии на Иисуса, яко убити Его. И связавше Его ведоша, и предаша Его Понтийскому Пилату игемону. Тогда видев Иуда предавый Его, яко осудиша Его, раскаявся возврати тридесять сребреники архиереем и старцем, глаголя: согреших, предав кровь неповинную. Они же реша: что есть нам, ты узриши. И поверг сребреники в церкви, отыде, и шед удавися. Архиерее же приемше сребреники, реша: недостойно есть вложити их в корвану, понеже цена крове есть. Совет же сотворше, купиша ими село скудельниче, в погребание странным. Темже наречеся село то Село Крове до сего дне. Тогда сбыстся реченное Иеремием пророком глаголющим: и прияшла тридесять сребреник, цену Цененнаго, егоже цениша от сынов Израилев: И даша я на селе скудельничи, якоже сказа мне Господь. Иисус же ста пред игемоном, и вопроси Его игемон, глаголя: Ты ли еси Царь Иудейский? Иисус же рече ему: ты глаголеши. И егда Нань глаголаху архиерее и старцы, ничесоже отвещаваше. Тогда глагола Ему Пилат: не слышиши ли, колико на Тя свидетельствуют? И не отвеща ему ни к единому глаголу, яко дивитися игемону зело. На всяк же праздник обычай бе игемону отпущати единаго народу связня, егоже хотяху. Имяху же тогда связана нарочита, глаголемаго Варавву. Собранным же им, рече им Пилат: кого хощете от обою отпущу вам? Варавву ли, или Иисуса глаголемаго Христа? Ведяше бо, яко зависти ради предаша Его. |
| Да, во многих пособиях можно встретить «синхронизацию» Евангельской истории, где материал Четвероевангелия выстроен в одну линейную последовательность 600 . Однако известную трудность представляет собой то обстоятельство, что при составлении своих Евангелий сами евангелисты далеко не в первую очередь ставили перед собой задачу дотошно придерживаться хронологической точности. Отсюда возможны различные варианты подобных согласований, попытки которых предпринимались еще в древности. Наиболее известной и сравнительно долго продержавшейся была попытка Татиана во II веке, когда он составил т.н. «Диатессарон» (Diate/ssaron – букв. «из четырех»). В течение нескольких веков «Диатессарон» удерживал авторитет священной канонической книги – правда, только в сирийских, а не в греческих или латинских церквах. В большинстве же, и в конце концов во всех церквах возобладал авторитет нескольких (четырех) Евангелий, взятых по отдельности. Причем не только без смешения и согласования, но даже и без видимых усилий как-то «пригладить», нивелировать различия – очевидные и менее очевидные. Такие различия легко истолковать как противоречия 601 – это легкий путь «разоблачения» историчности Евангелий, чем и занимались в свое время критика и ее вульгарное детище – атеистическая пропаганда 602 . Можно подумать, что эти «противоречия» странным образом оставались незамеченными для взгляда христианских учителей и отцов Церкви до тех пор, пока не появилась научная критика XIX века! Четыре Евангелия вошли в канон каждое в своем «неприглаженном» виде, т.к. тем самым были сохранены ценные первичные свидетельства учеников, различающиеся так же, как различаются свидетельства нескольких очевидцев об одном и том же событии истории. Так создается своего рода «стерео-(или, точнее, квадро)-изображение» Человеческого Лика Иисуса Христа. И все же в сохранившейся до сих пор литургической практике Православной Церкви пример подобного согласования Четвероевангелия есть. Это утреня Великой Пятницы, когда совершается воспоминание о Спасительных Страданиях Господа нашего Иисуса Христа («Служба Двенадцати Евангелий»). Последовательное чтение двенадцати отрывков из страстных глав четырех канонических Евангелий ( Мф. 26 – 27 ; Мк. 14 – 15 ; Лк. 22 – 23 ; Ин. 13, 31 – 19, 42 ) 603 перемежается богослужебными текстами утрени на тему Страстей Христовых. Согласованием Четвероевангелия следует признать и литургийное чтение Великого Четверга ( Мф. 26, 1–20 ; Ин. 13, 3–17 ; Мф. 26, 21–39 ; Лк. 22, 43–45 ; Мф. 26, 40 – 27, 2 ), и чтение на Вечерне Великой Пятницы ( Мф. 27, 1–38 ; Лк. 23, 39–43 ; Мф. 27, 39–54 ; Ин. 19, 31–37 ; Мф. 27, 55–61 ). § 41. «Синоптическая проблема» |
| Обычай погружать в воду при ее освящении мощи почитаемых святых сохраняется в греческом мире и в наши дни – например, в богослужении престольных праздников некоторых афонских монастырей. В средневековой Руси последование омовения св. мощей имело двоякий характер – и регулярного чина, который мог совершаться во всякое удобное время во всяком удобном месте, и особого действа, происходившего в соборных храмах в Великую пятницу. Если установление второго, очевидно, связано с эволюцией богослужения Великой пятницы в византийской и русской традиции, то первый прямо восходит к традиции частного благочестия. Описания чина омовения мощей Великой пятницы приводятся во втором разделе настоящей публикации, а в данном разделе в упрошенной орфографии и приближенном к современному синтаксису приводится текст регулярного чина по Потребнику 1625 года 52 . Мы опускаем тропари Честному Кресту и разным святым, поющиеся в начале чина (после 50 псалма), так как их состав зависит от того, мощи каких именно святых будут погружаться в воду; тексты стандартных прошений ектений и покаянных тропарей в конце чина сокращены. Чин иже омыти мощи Святых или Крест мочити Преже подобает поставити столец, и на нем разпрострети покровен. Да на верху поставити блюдо с мощьми, или с Крестом. Приготоване же быти и воде в чаши. И двема свещама возженым и поставленым быти с обою стран, с правую и левую. Таже иерей возлагает на себе патрахель и ризы, по обычаю. Приим же кадило и фимиян, и кадит крестообразно мощи, и Крест, и воду. Таже начинает над водою: Благословен Бог наш, всегда и ныне и присно и во веки веком 53 , аминь. Таже, Царю Небесный. Трисвятое. И по Отче наш иерей: Яко Твое есть царство и сила. Таже: Господи помилуй, 12. Приидете поклонимся, 3. Таже: Помилуй мя, Боже. Посем стихеры: крестны и мученичны, и прочия, тропари: … Посем ектения над водою: Миром Господу помолимся 54 . О свышнем мире... О мире всего мира... О всех требующих яже от Бога помощи и заступления... О благословитися воде сей всяким благословением духовным свыше ... |
| Да, во многих пособиях можно встретить «синхронизацию» Евангельской истории, где материал Четвероевангелия выстроен в одну линейную последовательность . Однако известную трудность представляет собой то обстоятельство, что при составлении своих Евангелий сами евангелисты далеко не в первую очередь ставили перед собой задачу дотошно придерживаться хронологической точности. Отсюда возможны различные варианты подобных согласований, попытки которых предпринимались еще в древности. Наиболее известной и сравнительно долго продержавшейся была попытка Татиана во II веке, когда он составил т.н. «Диатессарон» (Diate/ssaron — букв. «из четырех»). В течение нескольких веков «Диатессарон» удерживал авторитет священной канонической книги — правда, только в сирийских, а не в греческих или латинских церквах. В большинстве же, и в конце концов во всех церквах возобладал авторитет нескольких (четырех) Евангелий, взятых по отдельности. Причем не только без смешения и согласования, но даже и без видимых усилий как-то «пригладить», нивелировать различия — очевидные и менее очевидные. Такие различия легко истолковать как противоречия — это легкий путь «разоблачения» историчности Евангелий, чем и занимались в свое время критика и ее вульгарное детище — атеистическая пропаганда . Можно подумать, что эти «противоречия» странным образом оставались незамеченными для взгляда христианских учителей и отцов Церкви до тех пор, пока не появилась научная критика XIX века! Четыре Евангелия вошли в канон каждое в своем «неприглаженном» виде, т. к. тем самым были сохранены ценные первичные свидетельства учеников, различающиеся так же, как различаются свидетельства нескольких очевидцев об одном и том же событии истории. Так создается своего рода «стерео-(или, точнее, квадро)-изображение» Человеческого Лика Иисуса Христа. И все же в сохранившейся до сих пор литургической практике Православной Церкви пример подобного согласования Четвероевангелия есть. Это утреня Великой Пятницы, когда совершается воспоминание о Спасительных Страданиях Господа нашего Иисуса Христа («Служба Двенадцати Евангелий»). Последовательное чтение двенадцати отрывков из страстных глав четырех канонических Евангелий (Мф. 26 — 27; Мк. 14 — 15; Лк. 22 — 23; Ин. 13, 31 — 19, 42) перемежается богослужебными текстами утрени на тему Страстей Христовых. Согласованием Четвероевангелия следует признать и литургийное чтение Великого Четверга (Мф. 26, 1-20; Ин. 13, 3-17; Мф. 26, 21-39; Лк. 22, 43-45; Мф. 26, 40 — 27, 2), и чтение на Вечерне Великой Пятницы (Мф. 27, 1-38; Лк. 23, 39-43; Мф. 27, 39-54; Ин. 19, 31-37; Мф. 27, 55-61). § 17. «Синоптическая проблема» |
|
|
