| То есть, идя на турецкую службу, Варфоломей прекрасно знал о всех обстоятельствах погрома, поскольку в это время ему было уже 15 лет. Именно этот стамбульский погром привел к исчезновению греческого меньшинства в Турции. По данным переписи 1924 года в Турции проживало около 200 000 греков, сейчас их от 3 до 4 тысяч человек. В самой Греции своих соплеменников, пошедших на службу в турецкую армию, с полным основанием считали предателями интересов народа. Многих из них не только подвергали остракизму, но и просто уничтожали физически. Если говорить обычным языком, то будущий Вселенский патриарх Варфоломей стал обычным коллаборантом и предателем своего народа. Стоит ли удивляться, что он сочувственно и понимающе относится к потомкам украинских националистов в США и Канаде? Более того, Варфоломея в начале 60-х годов прошлого века его знакомые не без оснований подозревали в тесных связях с турецкой контрразведкой, что в будущем косвенно подтвердилось в установлении тесных, почти дружеских отношений с наиболее активными экстремистами из числа крымских татар. Далее турецкие спецслужбы передали своего «визави» американским и английским коллегам. И Варфоломей, сразу после (!) увольнения из турецкой армии, с 1963 по 1968 год проучился в Папском восточном институте в Риме, а затем в Швейцарии и Мюнхенском университете. Работал лектором в Папском Григорианском университете и является доктором богословия Папского восточного института (диссертация по теме канонического права). Римский Восточный Институт был основан папой Бенедиктом XV в 1917 году. Папа Пий XI в 1922 году поручил управление институтом ордену иезуитов, из чего можно сразу же сделать вывод о том, что была начата и имеет место быть настоящая специальная операция по подготовке агентов влияния в Православной Церкви и их последующей отправкой для работы на Восток Европы. Цель – уничтожение Православия. В 1928 году папа Пий XI в энциклике «Rerum Orientalium» призвал католические структуры посылать студентов в этот институт, готовящий специалистов по восточным церквям. По сути, сам Вселенский патриарх Варфоломей является агентурой ордена иезуитов. |
| «..придется им быть рабами и Христа, и Мамоны Константина...» 487 «Ибо таково слово бесцарственных, которые, наверное, уже не подчиняются Царству Христову, раз над ними царем другой, Мамона» 488 . Теперь все становится на свои места. Патриарх хочет сказать, что иконоборцы, будучи верными подданными иконоборческого императора, отказываются от верности по отношению к высшему Царству. Именно поэтому Никифор наделяет Константина V таким странным прозвищем, «Мамона» (Μαμωνς), – чтобы не только подчеркнуть его противоположность Богу 489 , но и дать понять, что, согласно самому Евангелию, нельзя быть одновременно преданным ему и Христу (и конечно же, ничто не мешало читателю подставить вместо Константина любого другого иконоборческого императора, прежде всего Льва V). Здесь уместно вспомнить, что приставка «анти-» в слове «Антихрист» означает не только «против», но и «вместо». Если принять, что вышеописанная мысль и есть центр тяжести всего трактата, то «странности» Никифоровой манеры вести спор получат правдоподобное объяснение, На самом деле патриарх, по-видимому, не придавал особого значения богословской полемике, поскольку, как и многие из тех, кто принадлежал к «патриаршей» партии, считал, что основное содержание иконоборчества заключается скорее в превышении светской властью своих полномочий, нежели в вероучительных отклонениях. В этом случае становится также понятно, почему Никифор постарался спрятать свою главную идею среди бесконечных декламаций – она была достаточно крамольной по византийским меркам, чтобы подвергнуть опасности кого угодно, а не только низложенного и сосланного патриарха. Когда Никифор действительно хотел обсуждать богословские проблемы, он мог излагать свои мысли сжато и конкретно, что прекрасно видно по сочинению Adversus Iconomachos, написанному в ответ на вопросы кого-то из православных 490 . Как уже говорилось, одним из самых упорных борцов с иконоборчеством и с насаждающим его правительством был будущий патриарх Мефодий. В 830 г., находясь в заключении на острове св. Андрея, он написал один из немногих сохранившихся памятников византийского религиозного и политического самиздата, Житие Евфимия Сардского, содержащее поразительные по откровенности обличения здравствующего и правящего императора 491 . Уже сам этот факт, наряду со всем тем, что сказано в главе IV о политической программе Мефодия после 843 г., не оставляет сомнения относительно того, в чем он усматривал источник ереси. Однако в Житии Евфимия есть очень любопытный фрагмент, в котором присутствует занимающая нас в этой главе тема Антихриста. Описывая беседу Евфимия со Львом V, Мефодий вкладывает в уста своего героя следующие слова: |
| «Что касается Моего отношения к Советской власти в настоящее время, то Я уже определил его в своем заявлении на имя Верховного Суда, который Я прошу изменить меру пресечения, т. е. освободить из-под стражи. В том преступлении, в котором Я признаю себя виновным, по существу виновно то общество, которое Меня, как Главу Православной Церкви, постоянно подбивало на активные выступления тем или иным путем против Советской власти. Отныне Я определенно заявляю всем тем, что их усердие будет совершенно напрасным и бесплодным, ибо Я решительно осуждаю всякое посягательство на Советскую власть, откуда бы оно ни исходило. Пусть все заграничные и внутренние монархисты и белогвардейцы поймут, что Я Советской власти не враг». Что можно сказать об этом послании? Понятно, что это выполнение тех условий освобождения, которые выдвинули большевики. Далее 1 июля последует еще одно аналогичное послание, в еще более категоричных формах подчеркивающее лояльность Патриарха. Это послание напишет архиепископ Иларион (Троицкий) , который будет вести переговоры с Тучковым. И это послание поможет архиепископу Илариону (Троицкому) отменить циркуляр Наркомюста, согласно которому в трехмесячный срок все храмы должны были пройти перерегистрацию, но перерегистрировались только обновленческие храмы. Православные не хотели перерегистрироваться, и поэтому их храмы закрывались. В обмен на это послание власти свой циркуляр отменили. Русский епископат, это тоже впервые, стал разделяться в своих воззрениях. Архиепископ Иларион (Троицкий) , будущий священномученик, был убежден, что в данной ситуации Патриарх должен, не смущаясь, говорить какие угодно лояльные слова, главное – оказаться на свободе и главное – начать борьбу против обновленцев. Потому что пока Патриарх не будет освобожден, а никакого другого лидера нет, православное духовенство, даже то, которое не поддерживает обновленцев, по существу, будет дезорганизовано. Это была позиция архиепископа Илариона (Троицкого) . Именно он становится в этот момент главным советником Патриарха, беря на себя тяжелейшее бремя переговоров с Тучковым. Теперь наступает новое время. Теперь время, когда Патриарх писал послания, которые он сам определял, прошло. Теперь каждое послание Патриарха, прежде чем оно появится в печати, будет согласовываться с Тучковым. И получается ситуация, при которой Патриарх частично говорит то, что он хочет сказать сам, как это и получилось в послании, когда он выступил с критикой обновленцев. А частично он должен озвучивать те требования, которые выдвигает ему Тучков. То есть наступает период подцензурных посланий Патриарха, и мы их уже не можем воспринимать как безусловно исходящие от него, хотя им самим подписанные. |
| Для иллюстрации этого тезиса небезынтересен случай, происшедший в годы учебы Василия Беллавина – будущего Патриарха – в Санкт-Петербургской духовной академии, воспоминания о котором оставили соученики (см.: Булгаков Петр, прот. Патриарший курс//Вестник ПСТГУ (II). 2006. «В Академии все спокойно. В газетах объявляется о диспуте проф. И.Г. Троицкого. А студентам тоже объявляется: «По Указу Синода студентам воспрещается присутствовать на ученых диспутах». Все могут быть, даже состоящий при актовом зале инвалид может прийти и слушать научные вопросы и ответы, только студентам нельзя… Результат не замедлил. Наступает 17 февраля 1885 г., первый для патриаршего курса (так называли курс, на котором учился будущий Патриарх Тихон. – Ред.) годичный праздник Академии. Обычный наплыв столичных почитателей Духовной академии. Телефонов тогда не было, тем не менее за пять минут до приезда митрополита и до начала акта по студентам пробегает какая-то электрическая искра. В полном молчании все студенты одеваются и уходят из Академии. Надобно было видеть, как Победоносцев (К.П. Победоносцев, обер-прокурор Святейшего Синода. – Ред.) бегал по студенческим жилым помещениям. Несколько человек было поймано и приглашено пожаловать на акт «сию минуту…» Только растерявшиеся начальники забыли приказать запереть на замок подвал, где висели студенческие шляпы и пальто, и… все ускользнули. Тогдашняя «свободная» пресса сообщила: «Студентов на акте было мало». Но их было наперечет, два–три человека с монахами, и в том числе был Патриарх (так называли в академии студента Василия Беллавина. – Ред.). Понятно негодование на Патриарха за «измену» общему делу со стороны особенно крайних элементов. Но патриарший курс уже знал своего Патриарха и пояснил, что здесь ни в коем случае не может быть даже тени измены. Вспоминая теперь прошлое, приходится сказать, что Патриарх был прав… мы поступили не так, как должны были поступить взрослые люди, готовящиеся выступить проповедниками Евангелия… нам не к лицу было походить на мышей, разбежавшихся при виде кошки… Но прошлого не воротишь. |
| Конечно, определенную роль в этом процессе играет этот финальный аккорд, впечатление, которое производит на меня кандидат. Мне важно понять, как будущий архиерей понимает задачи, которые сегодня стоят перед церковью, как он готов работать, на какие жертвы он готов пойти». Патриарх отвечает за весь церковный корабль. Любые кадровые решения – огромная ответственность. Назначая пастырей в десятки епархий, не ошибиться в человеке. Найти верные решения, при этом ориентироваться и на опыт, и на талант проповедника, будущего священнослужителя. Ведь по нему будут судить обо всей церкви. Не допустить нарушения единства церкви – это тоже ответственность Патриарха. «Вижу прямую обязанность и прямую ответственность делать все для того, чтобы сохранялась вера этих людей, благочестие. Я молюсь всегда, чтобы Господь услышал молитвы тех, кто вместе со мной молится», — говорит Кирилл. Все высшие иерархи в Русской православной церкви – монахи, люди, избравшие своим единственным делом в жизни служение Богу. Наверное, только так и возможно нести тяжелый крест архипастыря. Патриарх Кирилл принял монашеский постриг в 22 года по благословению своего духовного отца митрополита Никодима Ротова и об этом выборе никогда не жалел. Сегодня Патриарх, как и любой священнослужитель, исповедует, крестит и даже венчает, продолжает совершать все церковные таинства. Но и сам, как и любой православный христианин, исповедуется. Схиархимандрит Илий (Ноздрин) Тайну исповеди Патриарха знает только один человек на свете – это схиархимандрит Илий. Многие православные почитают этого монаха из Оптиной Пустыни за старца. «Мы с отцом Илием вместе учились в академии, — рассказывает Патриарх Кирилл. — Я поступил в семинарию, а он в том году кончал академию. И мы его все любили. Он был еще мирянином, просто Алешей Ноздриным, но отличался удивительным характером и замечательным стилем отношений с людьми. Когда он подал прошение о монашестве, то владыка Никодим сразу же это прошение удовлетворил, и я был на его постриге. И с тех пор какая-то у нас внутренняя связь. Отец Илий помогает мне духовно, поддерживает. И вообще это очень важно для Патриарха, чтобы рядом был хороший духовник, сильный молитвенник». |
| Раскол обычно называют «расколом Русской Православной Церкви», на самом же деле, раскололось общество и дело было не только в церковных обрядов. В 1645 году на престол взошел царь Алексей Михайлович в возрасте неполных шестнадцати лет. Вокруг молодого царя сформировался кружок сторонников благочестия. Они называли себя ревнителями древнего благочестия. В кружке состоял будущий Патриарх Никон, который стал Патриархом в 1652 году, боярин Федор Михайлович Ртищев и протопоп Аввакум. Главной проблемой для ревнителей древнего благочестия была порча веры. По их мнению вера была испорчена не только среди мирян, но и среди священнослужителей. Члены кружка считали, что дело было в порче священных книг. Служба из-за этого шла неправильно, а народ неправильно верил. Чтобы исправить священные книги надо было найти образец. Протопоп Аввакум предлагал сделать образцом старорусские книги. Греческие образцы он считал непригодными, упоминая, что Греция отошла от истиной веры, за что и была наказана в XV веке Византийской империей. Патриарх Никон наоборот считал, что следует взять современные греческие образцы. В 1649 году в Москву приехал Вселенский Патриарх Паисий и уговорил царя Алексея Михайловича взять греческие книги за образец. Алексей Михайлович действовал из интересов государства. Чтобы превратить Россию в центр православного мира требовалось согласие с четырьмя Вселенскими Патриархами, которые были греками. Став Патриархом Никон взялся за исправление церковных книг и устоев. Нововведения касались, казалось бы, незначительных вещей. Реформа проходила жестко. Так, например, те, кто отказывался сдавать старые иконы и заменять их на новые подвергались гонениям. К ним домой врывались стрельцы, чтобы разломать иконы. Символом раскола и самым главным «камнем преткновения» стало крестное знамение тремя сложенными перстами, а не двумя, как это было раньше. Современные историки говорят о том, что в расколе были виноваты и Патриарх Никон, решившийся на слишком жесткие изменения устоев и протопоп Аввакум, который подверг своих подвижников жестоким пыткам, а некоторых и мученической кончине по таким незначительным поводам. |
| Относясь с глубоким уважением к памяти и ученым трудам С.М. Соловьева , в виду того, что мне приходится часто ссылаться на его историю, я считаю долгом заявить о том положении бумаг патриарха Никона , в котором они находились в то время, когда ими пользовался знаменитый ученый для истории. Тут другого лица не было и это может остаться бесследным. Будущий исследователь не будет знать, в каком положении находились документы, которыми пользовался Сергей Михайлович; но лично знакомый с ними, видевший прежний порядок и описание их, изучивший самое их содержание и несколько лет трудившийся над приведением их в нынешний порядок, – я смею свидетельствовать, что надо удивляться, что у Сергея Михайловича могла выйти и такая история о патр. Никоне, которую он написал, и это относится к его личным дарованиям, навыку, опытности и, так сказать, к архивному чутью, при которых только и можно было заниматься с успехом такими документами, по которым Сергей Михайлович изложил дело патриарха Никона . Известно, что в XVII столетии деловые бумаги писались столбцами, которые по порядку склеивались и свертывались в трубку; столбцы эти теперь развернуты, расклеены и переномерованы. При нынешнем разборе и описании бумаг патриарха Никона мною было усмотрено, что многие столбцы были спутаны, перемешаны, неправильно переномерованы и даже в некоторых местах отдельные листки (вставки) не в порядке склеены. В таком виде дела эти переданы были в Государственный Архив. Чтобы доискаться смысла и найти надлежащую связь в таких столбцах, нужно было употребить много времени, которое всеми ценится дорого, а тем более в трудах ученых. Чтобы всю массу бумаг привести в правильную систему, нужно было читать каждую бумагу от начала до конца, каждую бумагу отделить и описать; чтобы распределить бумаги в строгом хронологическом порядке, нужно было определить время бумаг, на которых ни годов, ни месяцев не значилось; в некоторых бумагах, писанных на большом числе столбцов, по началу можно было судить, что в них ничего особенного не заключается, а между тем в середине и в конце их сообщаются важные исторические сведения. Вот почему я и открыл в деле Никона много новых документов; но это легко не дается; для этого требовалось, кроме навыка к беглому чтению столбцов, терпение, время, долгие и усидчивые занятия. Вследствие путаницы в столбцах и у Сергея Михайловича в истории смешаны два события, хотя одного характера, но разного времени. Об этом я объяснялся с С.М., он видел документы, приведенные уже в нынешний порядок и, согласившись с моими замечаниями, сказал: «Это можно где-нибудь напечатать». Так точно неправильное сопоставление документов без обозначения времени или, так сказать, приурочивание их к фактам, относящимся к другому времени, путает дело и представляет самые события не в том виде и не в том порядке, в каком они действительно следовали. |
| Патриархом Иоакимом составлен был «Увет духовный» – опровержение челобитной Пустосвята. Представлен был им этот труд Собору в 1682 г. Он составляет как бы отчет в поправках богослужения, на которые указывал раскол, как на уклонения от истины. Каждой такой поправке показаны основания в подлинной священной древности. «Увет духовный» – одно из лучших сочинений против раскола – был разослан всем архипастырям для чтения по всем церквам. Издал патр. Иоаким и другия сочинения против раскола. Запрещены были им к продаже изображения Спасителя, вывезенные с Запада. Этим положен был предел своеволию тех, кто такими иконами справедливо раздражал ревнителей старины. Патриарх боролся против западного (фряжского) письма. Кроме письменных поучений, Иоаким отправил увещателей в разные места раскола. Некоторые из них предлагали сверх устных и письменные наставления. В 1682 г., прибывший в Холмогоры, архиепископ Афанасий ревностно действовал против поморян. Он собрал большую библиотеку рукописей для вразумления невежд и написал для них " Щит веры». В Сибирские остроги и волости в 1688 г. послан был иеродиакон Михаил «для исправления церковных догматов и духовных дел», поставленный после в игумена енисейского. Он продолжал свою миссионерскую работу. Новоспасский архимандрит Игнатий (Римский-Корсаков) отправлен был в Кострому и Кинешму для увещания раскольников. Казанский митрополит Адриан, будущий патриарх, написал для своей паствы: «О крестном знамении» (Архиеп. Филарет). В самом начале раскола началось разделение его на поповщину и безпоповщину. Возникло оно, вследствие смерти раскольничьих священников. Встал вопрос – кому крестить и мропомазывать. Одни стали поручать это выбранным из мирян старцам. Другие начали принимать к себе православных священников, требуя от них отречения от заблуждений «никонианцев», как называли они православных. Из последних и составилась поповщина. Толк Аввакума создался тогда, когда началось это разделение. Одну книгу свою он дерзнул назвать евангелием вечным, т. к., говорил он, «она написана не мною, а перстом Божиим». По сохранившимся от него письмам, можно судить об его разных измышлениях. Он учил, что позволительно предавать себя сожжению. Его сторонники говорили, что «светлее солнца письма Аввакумовы и все добры». Лазарь был его ярым последователем. Утвердился еретический толк аввакумовщины, впоследствии (с 1690 г.) назвавшийся по Онуфрию онуфриевщиною. Аввакума же чтили как святого. |
| Копии грамоты были отосланы на подпись александрийскому и антиохийскому патриархам. Среди духовенства в Константинополе нарастало негодование против гонителей Никона – Мелетия и Паисия Лигарида. В этой связи упоминается некий антиохийский архимандрит, открыто укорявший восточных патриархов в продажности и разыскивавший по городу Мелетия с явно недружественными намерениями. Вот что писал об этом сам Мелетий: «Сия не точию не присутствуя, но и пред лицем же патриархов присутствуя изблева той архимандрит антиохийский, и по всем Константинополи ходяще меня ища, да мя гаждает». 1586 Из Стамбула патриарх Нектарий в сентябре 1663 г. перебрался в Яссы. Там с ним еще раз виделся Мелетий Грек, возвращавшийся в Россию. Нектарий еще более резко высказался против опалы Никона, а позже, в марте 1664 г., написал царю особое послание с призывом примириться с патриархом. Тогда же состоявший при Нектарии архимандрит Досифей, будущий патриарх, писал к Паисию Лигариду, осуждая его за ту позицию, которую он занял в деле Никона. Эти грамоты отнюдь не обрадовали российские власти, и гонец Нектария просидел в Москве два года фактически под арестом. 1587 Результатами посольства Мелетия (он вернулся в Москву в мае 1664 г.) царь тоже остался недоволен, и в сентябре того же года Мелетий был второй раз отправлен на Восток с новыми настойчивыми приглашениями греческим патриархам прибыть в Москву для рассмотрения дела Никона. Отдельное посольство во главе с греком Стефаном Юрьевым в январе 1665 года посетило в Молдавии патриарха Нектария. По зрелом размышлении Нектарий отказался ехать в Москву, понимая, что его миротворческие усилия ни к чему не приведут, так как судьба Никона уже была предрешена. 1588 Опала Никона привела к заметному охлаждению русско-греческих отношений, которое пришлось на время патриаршества Нектария (1661–1669 гг.). Н.Ф. Каптерев напрямую связывал снижение политической активности левантийского духовенства с характером этого патриарха, который «был человек очень болезненный, мало энергичный и предприимчивый, более склонный к спокойной и кабинетной деятельности». |
| Патриарх заявил председателю Комитета, что обратится с этим вопросом к тов. Тодору Живкову. МИД имеет отрицательное мнение по поводу требования патриарха». Позиция Министерства иностранных дел и Комитета госбезопасности ясна из стенографического протокола проведенного 16 декабря 1978 года совещания Комитета по вероисповеданиям. Кроме представителей этого комитета, Славянского комитета и Министерства иностранных дел, в заседании принял участие и сотрудник VI управления ГБ и его будущий начальник Антон Мусаков, который занимался и делами православного духовенства. Основной темой совещания была судьба болгарских епархий в США и Канаде, однако под конец Л. Попов поднял вопрос об издании Библии: «Вчера приходил патриарх. В Синоде сильно критикуют тираж Библии. Он говорит: “Я в затруднительном положении…” Я бы хотел, чтобы высказался тов. Мусаков…». Ответ Мусакова многозначителен и показателен как иллюстрация отношения представителей режима к патриарху: «В случае с Библией всегда будет недовольство. Мне кажется, что Максим использует точку зрения Иосифа, чтобы выразить свое собственное мнение. Так что это не только мнение Иосифа, но и Максима. Я считаю, что мы не должны делать уступки. И не только потому, что готовое решение уже есть. Мы скажем им так: “Пока будет этот тираж, а дальше посмотрим”». В конце концов председатель Комитета по вероисповеданиям под угрозой рассмотрения вопроса более высокими инстанциями все же увеличивает тираж до 27 000 экземпляров. Поэтому в справке о подготовке встречи патриарха Максима с Тодором Живковым от 19 января 1979 года вопрос об издании Библии перенесен в графу «Поставленные и решенные вопросы». К концу 1979 года уже определены и технические вопросы издания Библии: будет использована бумага, подаренная Объединенными библейскими обществами, объем ее составит 65 тонн, а печататься Библия будет на полиграфическом комбинате им. Георгия Димитрова. Однако лишь на первый взгляд эти события можно расценить как победу Синода над тоталитарным режимом. |
|
|
