| И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же ( Лук. 6:33–34 ). Опять Господь не о должниках наших печется, а хочет этим примером научить нас самоотвержению ради нашего Небесного Отца. “И будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым (ст. 35). Если же мы любим Христа и следуем за Ним только потому, что “ели хлеб и насытились» (Ио.6:26), – если мы делаем добро только потому, что от Бога ожидаем большего вознаграждения, то чем наше доброделание отличается от языческого? Ведь, и язычники, ожидая награды, могут делать добрые дела, – совершают даже такие подвиги, пред которыми нельзя не остановиться в изумлении? Таковы, напр., факиры, буддийские подвижники, некоторые дервиши и т.п. Все они, всякий по своему, ожидают себе награды или выгоды за гробом и ради нее удручают свое тело, переносят обиды, отказываются от удобств и почестей мирской жизни и пр. Все отличие нашего доброделания от языческого будет состоять в том, что мы ожидаем себе награды от истинного Бога, тогда как буддисты, факиры и пр. гоняются за призраками; но в существе своем, с точки зрения настроения, мы от них нисколько не будем отличаться; мы будем такими же, как они, себялюбцами 167 . Нет, истинный последователь Христа “называет субботу отрадою” ( Ис. 58 13), а не бременем и не средством для выгоды, “рожденный от Бога не делает греха” не из-за страха наказания и не по желанию награды, а потому, “что семя Божие пребывает в нем” (Ио.3:9). Доброделание его, таким образом, должно находить себе корень внутри души, должно проистекать не из саможаления, по самому существу враждебного Христову учению, а из любви к добру и Богу. Но самого главного, так сказать, непримиримого обличителя наемническое доброделание находит себе в лице св. И. Златоустого, на которого иногда можно указать, как на, его защитника. Он прямо открывает настоящий источник этого доброделания в себялюбии в отсутствии любви к Богу и Христу. |
| И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них и Ты во Мне; да будут совершены во едино, и да познает мир, что Ты послал Меня, и возлюбил их, как возлюбил Меня. Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира. Отче праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня. И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них» ( Иоан. 17: 21 26 ). Учение Христа есть единственное по своей высоте и по своему соответствию идеальным стремлениям человеческого духа. Теперь часто противополагают христианской морали мораль буддизма. Говорят, что учение Будды имеет столь же нравственно возвышенный характер, и приводят слова основателя буддизма – «мой закон есть закон милости для всех». Нельзя категорически оспаривать достоинства отдельных правил буддизма, но есть в буддийской морали два недостатка: один теоретический, отнимающий у нее смысл, другой практический, в силу которого мораль конфуцианства и ислама , оказывается, может быть нравственно плодотворнее, чем пессимистическое учение индийского принца. Теоретический недостаток морали буддизма в том, что целью нравственной деятельности в нем является не счастье свое и себе подобных, но гибель, абсолютное уничтожение их. Буддист борется со злом мира, но, уничтожая зло, он не дает торжества добру, а уничтожает само бытие – свой дух. Буддист подобен Самсону, который, губя своих врагов, погибает сам. Практический недостаток буддизма состоит в том, что любовь и нравственная деятельность в ней являются не высшей ступенью, а лишь переходным путем к достижению того состояния, когда у буддиста исчезает всякая привязанность к миру и людям, исчезают желания и скорби, исчезает, значит, и сострадание, и их место занимают не высшие интересы, не даже равнодушие, а просто совершается угашение духа. Такое учение, как бы ни были хороши его отдельные правила, какой бы жалостью и состраданием по отношению к живущему ни веяло от него, никогда не может удовлетворить духовно здорового человека. Это учение отождествляет со злом бытие, а человек хочет жить, он считает жизнь благом, а злом считает темные стороны жизни – страдание, свои нравственные недостатки. Не от бытия хочет избавиться человек, а от недостатков бытия. Он раб греха и зла от того, что у него нет знаний и любви. И вот, Христос говорит людям: «познайте истину, и истина сделает вас свободными» ( Иоан. 8: 32 ); «любите друг друга, как Я возлюбил вас» ( Иоан. 13: 34 ). |
| иеромонах Иов (Гумеров) Религия есть союз человека с Богом. Этот союз предполагает не только устремленность человека к своему Творцу, но и живое, реальное воздействие Бога на личность человека. Этого нет там, где нет истинного познания Бога, т. е. в религиях, которые принято называть естественными, потому что происхождение их связано с проявлением естественных человеческих сил (разума, воли и чувств). Все они являются выражением субъективного стремления человека к Богу, которое не привело к подлинному Богообщению (в смысле союза человека с Богом). Возникает подмена: сверхъестественные воздействия на человека демонических сил принимаются за Божественную благодать. Это хорошо наблюдается в различных видах восточного оккультизма и в харизматических сектах. Первая неистинная массовая религия в истории человечества – язычество. Грехопадение повредило человеческую природу. Своим пренебрежением Божественной заповеди человек отдалился от Источника Жизни. Оставшись после падения при своих естественных, и притом испорченных, силах, люди неизбежно стали создавать искаженные образы сверхъестественного. Подлинно суетны по природе все люди, у которых не было ведения о Боге, которые из видимых совершенств не могли познать Сущего и, взирая на дела, не познали Виновника, а почитали за богов, правящих миром, или огонь, или ветер, или движущийся воздух, или звездный круг, или бурную воду, или небесные светила (Прем. Сол.13:1–2). Происхождение буддизма связано с поверьями и легендами. Основателем его считается Сиддхартха Гаутама. Однажды ночью, сидя под деревом и погрузившись в глубокие мысли, Гаутама внезапно достигает «просветления». С этого момента он становится Буддой – Просветленным. Исторических сведений об основателе его нет. Жизнеописания Сиддхартхи Гаутамы (Будды) составлялись несколько столетий спустя после его смерти. Сведения древних источников являются весьма противоречивыми. Согласно южной (палийской) традиции он жил в 623–544 до н. э. Поэтому в 1956 отмечалось 2500-летие нирваны Будды, от дня которой ведется буддийское летосчисление. Северная (махаянская) традиция датирует нирвану от 420 до 290 до н. э. Однако большинство школ принимают 380 до н. э. Мнения западных исследователей разделяются. Существуют две датировки: долгая – 483 ( 3) г. до н. э. и короткая – 380 ( 30) г. до н. э. При такой противоречивости данных нельзя всерьез говорить о Божественном происхождении этой религии. |
| Иначе новая родина для переселенцев будет не матерью любящей и пекущейся о них, а злою мачехой. «Так как назначение России состоит в том, чтобы быть государством православным, (осуществлять православные идеалы, то законы должны быть таковы, чтобы все способствующее этому её назначению развивалось, крепло и возвеличивалось, а все противодействующее распадалось, слабело и умалялось». 135 Давать свободу не-православным пришельцам во вред Государства и Церкви – ничуть не должно. Пришельцы обязательно должны быть православными христианами; иначе должно лишать их права на водворение в христианских обществах. Они должны быть поставлены в невозможность действовать во вред интересов Государства и Православия. Всякое же послабление иноверным поселенцам, основывающееся в большинстве случаев на принципе веротерпимости, неправильно понимаемой, ведет к внутреннему расстройству государства. «Безразличная, совершенно неорганизованная свобода религии, говорит Мартенсен, которая так сказать приглашает всевозможные секты поселяться в страны и устраиваться по желанию, является скорее свидетельством религиозного индифферентизма, чем истинной веротерпимости». Против такой «свободы» предостерегает нас Священное Писание , рисуя мрачную картину стеснения коренного населения иноверными пришельцами. «Пришелец, который среди тебя будет возвышаться, говорит Свящ. Писание, над тобою выше и выше, а ты будешь опускаться ниже и ниже. Он будет главою, а ты будешь хвостом. Пошлет на тебя Господь народ наглый, который не уважит старца и не пощадит юноши и будет теснить тебя во всех жилищах твоих во всей земле твоей. И извержены будете из земли». – Припомним, что сделали у нас в Забайкалье пришлые и иноземные ламы буддийские, довольствовавшиеся сначала войлочными, переносными юртами, а теперь занявшие все степи бурятские с постройкою на них дацанов с кумирнями и поработившие себе инородческое население. Явление это поражает наблюдателей народной жизни. Так, уполномоченный от Государя Императора статс-секретарь А. |
| Иной, напр., идол из упоминаемых в библии представляет половину человека и половину рыбы (Дагон Флистимский), другой – фигуру человека, с головою вола (Ваал Финикийский), или женщину с коровьей головою, украшенной огромными рогами (Астарта), или тело женщины с крыльями коршуна (Изида); медного вола с протянутыми руками человека, требующего кровавой человеч. жертвы (Молох), человека с головою птицы – ястреба или ибиса, с головою зверя – шакала, барана, львицы, кошки, крокодила. Словом – не оставалось ничего из предметов видимого мipa, – начиная от величественного светила солнца до ничтожного жука, – которые бы в измененном фантазией человеческою виде не изображались в храмах и не почитались в качестве богов. И подобными изображениями были переполнены египетские языческие храмы. Имеющиеся на нашем рисунке чудовищные изображения богов буддийского культа по своей уродливости и крайнему безобразию напоминают ту группу древних (библейских) терафимов (домашние идолы), которые своим чудовищным безобразием имели в виду приводить в ужас злых демонов, и тем (по суеверному понятию) охранять от них жилища людей. По существующим описаниям, фигура такого божества (олицетворяющего страх) представляет из себя туловище собаки с ногами орла, с руками, снабженными лапами, головою, наполовину обнаженною до костей и украшенной огромными рогами козла и проч. (Смотри описание фигуры, хранящ. в Лувр. музее Библ. истор. В.З. Фаррара т. Ι, стр. 376). Сопоставьте сии отвратительные изображения вымыслов болезненной фантазии со св. иконами по их содержанию (предмету) и происхождению. «Какая совместность святых образов (небесного) Храма Божия с идолами»? В них изображается великая благочестия тайна откровения невидимого, непостижимого и Святейшего Бога. «Единого имеющего бытие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может ( 1Тим.6:15–16 ), но Которого Единородный Сын, Сущий в недре Отчем, будучи образом Бога невидимого ( Кол.1:15 ) и сиянием славы и образом Ипостаси Его ( Евр.1:3 ), Он открыл, явившись во плоти, оправдав Себя в Духе (Святом), нисшедшем на Него в телесном виде как голубь ( Лк.3:22 ), показал Себя ангелам, проповедан в народах и принят верою в мipe» ( 1Тим.3:14–16 ). |
| Итак, закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою (Гал. 3:23-24). Идея свободы, свободного восхождения к Богу, в Котором источник и полнота всякой жизни и Который не отвергает никого из желающих прийти к Нему, и есть центральная идея христианского благовестия, то, что в корне отличает христианство от всех дохристианских и внехристианских религий. Эта мысль особенно подчеркивается в послании ап. Павла. Господь есть Дух, а где Дух Господень, там свобода (2 Кор. 3:17). Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства (Гал. 5:1). Свобода прямо называется апостолом " даром " Иисуса Христа. Свободное отношение человека к Богу есть отношение не раба, а " сына " . Мы, доколе были в детстве, были порабощены вещественным началам мира; но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы - сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: " Авва, Отче! " Посему ты уже не раб, но сын... (Гал. 4:3-7) Ибо все, водимые Духом Божиим суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: " Авва, Отче! " Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии (Рим. 8:14-16). Ибо все вы - сыны Божии по вере во Христа Иисуса (Гал. 3:26). Свобода вытекает из достоинства разумной твари и ее призвания к богосыновству, предполагает возможность избрания путей жизни, возможность определения к добру и уклонения от него. Она предполагает последовательное усвоение, достижение высшего совершенства, доступного для твари, от степени в степень. Только такое религиозное мировоззрение может последовательно обосновать смысл прогресса и развития мира и человека, смысл истории. Жизнь мира и человека оказываются не бессмысленным вечно повторяющимся круговоротом вещей и событий (как в восточном буддийском миросозерцании и в некоторых течениях новой философской мысли, например, у Ницше, с его идеей " вечности круговорота " ), не простым бесконечным движением без начала и конца, без смысла и содержания, как в современных механистическо-материалистических представлениях, но единым осмысленным процессом, имеющим свое основание и высшую цель - историей в собственном смысле. |
| Как мы помним, теософы обвиняют христиан в вере в «изменчивого» Бога? 67 Видимо, теософы имеют весьма относительное представление о православном вероучении. Бог обладает, в частности, следующими онтологическими свойствами: самобытность ( Ис.43:10 ), вездеприсутствие ( Ис.66:1 ), вечность ( Пс.101:26–28 ), неизменяемость ( Мал.3:6 ) и т.д. Священное Писание учит: «Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены» ( Иак.1:17 ). То же сказано и в Ветхом Завете: «Бог не человек, чтоб Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему изменяться. Он ли скажет и не сделает? будет говорить и не исполнит?» ( Чис.23:19 ). «Махатмы» Е.П. Блаватской, рассуждая о христианстве, позволяют себе не слишком уважительные высказывания о христианской вере: «… Более того, читающий наши буддийские писания, предназначенные для суеверных масс, не найдет в них демона, столь же мстительного, несправедливого, жестокого и тупого, как сей небесный тиран, которому христиане с рабским усердием воздают поклонение» 68 . Вероятно, в словах «мстительного, несправедливого, жестокого и тупого» 69 нужно видеть доказательства высокой духовности «махатм» и их толерантности к инакомыслию. Действительно, с таким отношением к окружающим, несомненно, можно построить «всемирное братство человечества». Что касается их «буддийских писаний», то «в чём же разница между буддизмом, религией, основанной принцем Капилавасту, и будхизмом, «учением мудрости», который, как вы говорите, есть синоним теософии?... В том же, в чём разница между тайными учениями Христа, которые назывались «тайнами царства небесного», и позднейшей обрядностью и догматическим богословием церкви и сект...» 70 . Как видно, из «махатм» 71 получаются такие же буддисты, как и христиане. Учение же Е.П. Блаватской имеет к буддизму такое же отношение, как «эзотерическое христианство » к историческому, т.е. никакого! Теософы всегда пытаются разложить все на атомы, всему найти логическое, в их понимании, объяснение. Христианство утверждает, что Иисус Христос есть истинный Бог ( Ин.1:1–5 ). Не «высшее я» человека, а Бог, явленный во плоти ( Лк.1:26–38 ). Как это стало возможным, мы не знаем, но знаем, что для Бога нет ничего невозможного ( Мф.19:26 ). Мы не пытаемся изучать Бога под микроскопом, не раскладываем Его на составляющие «принципы», мы принимаем то, что открывает нам Священное Писание , потому что так учили апостолы, потому что так учил Иисус Христос. Мы верим в это, потому что истинность всего вышесказанного была подтверждена Воскресением Христовым ( 1Кор.15:13 ). Без Воскресения Христа нет христианства: «если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» ( 1Кор.15:14 ). Смысл Воскресения в том, что Иисус Христос победил смерть. Как через грех Адама все человечество приобщилось к смерти, так Иисус Христос приобщил человека к бессмертию через Свое восстание из мертвых. По выражению апостола Павла: «поглощена смерть победою» ( 1Кор.15:54 ). |
| Когда у нас родилась вторая дочь, мы долго думали, как ее назвать. Некоторые имена явно не подходили к ее сморщенному младенческому личику, некоторые не нравились нам. Наконец, мы остановились на имени Дарья. «Ура! — закричала ее четырехлетняя сестра, — ей можно будет подарки дарить!» И такой подход к имени— не исключение. Даже в наше сугубо рациональное время многие придают большое значение имени. Существует столько различных списков имен с толкованиями— что означают имена Иван или Антон, Мария или Ангелина, какие черты присущи носителям этих имен! На самом деле серьезный подход к наречению имени очень характерен для традиционных культур. Так, буряты верят, что если, например, назвать слабого мальчика Чингисом (в память о Чингис–хане), его ждет тяжелая судьба, имя может оказаться для него «неподъемным». А если назвать девочку Дарима (это имя происходит от Дары/Тары, одного из божеств буддийского пантеона), то ее жизнь будет протекать скорее в сфере духовной, нежели материальной. Если пожелаешь своему ребенку сытой и спокойной жизни— не давай ему таких имен, говорят буряты… Мир, полный имен С древности и до наших дней люди спорят, что такое имена вещей: случайно наклеенные ярлыки или отражение таинственной сущности? Сегодня чаще дают первый ответ, но в древности более естественно звучал второй. Пока элементы мира не названы, мир еще и не сотворен. Вызвать из небытия— только половина дела, вторая половина— дать имя. Вот как описывает это Библия: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью» (Быт. 1:4,5). В библейском рассказе о сотворении мира наречение имени служит последним штрихом, которым Бог завершает Свое творение. С момента сотворения человек тоже включается в этот процесс: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей» (Быт. 2:19). |
| Любовь в этом смысле, как общая установка человеческой души, есть нечто впервые открытое христианским сознанием и совершенно неведомое дохристианскому и вне-христианскому миру. Даже буддийское «tat twam asi» («это – тоже ты») – усмотрение наличности собственного «я» во всем сущем – при всей духовной значительности и возвышенности этой установки не есть любовь; ибо где я не имею перед собой вообще никакого «ты» – никакого иного существа, на которое я мог бы быть любовно направлен, – там не может быть любви, и вместе с моим собственным «я» и все остальное, признаваемое тожественным ему, должно быть погашено, уничтожено, растворено в блаженстве безразличной общности. В христианстве, напротив, любовь утверждается как живое, положительное приятие «ты», как усмотрение близкого мне «ты» во всех. И любовь в этом смысле становится общей жизненной установкой в отношении всего живого сущего в силу усмотрения, что это отношение совпадает с существом самого Бога и с исконно-вечным отношением человеческой души к Богу. Сам Бог – верховное творчество, начало и первоисточник самого нашего бытия – «есть любовь», т. е. есть сила, преодолевающая ограниченность, замкнутость, от-единенность нашей души и все субъективные ее пристрастия – сила, открывающая душу и дающая ей сознавать себя не как «монаду без окон», а как исконный и неотрывный член всеобъемлющего единства, помогающая ей усматривать в любовной солидарности со всем сущим основу ее собственной жизни. И наше отношение к ближнему, ко всякому человеческому существу и в пределе ко всякому живому существу вообще, совпадает с нашим отношением к Богу; то и другое есть единый, великий, просветленный акт преклонения перед Святыней, благоговейного видения исконной красоты, исконного Величия и Блага как первоосновы и сущности всяческой жизни. Любовь и вера здесь совпадают между собой. И поэтому, «если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею; то я медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание, и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви – то я ничто» (I Кор., 13, 1–2). |
| Назидательное драконоведение Что знали о драконах наши предки? Помня, что драконы существуют в мифологиях практически всех стран – от Китая вплоть до Южной Америки, – перейдем к документальным свидетельствам… 29 декабря, 2011 Что знали о драконах наши предки? Помня, что драконы существуют в мифологиях практически всех стран – от Китая вплоть до Южной Америки, – перейдем к документальным свидетельствам… По восточному календарю наступающий 2012 год — Год Дракона. Отвечая на вопрос «Как православным встречать год дракона?», прот. Игорь Прекуп уже довольно подробно рассказал о «фантастическом зверинце» и его воздействии на людей, увлеченных цветами, фигурками и даже чертами характера мифических существ. Безусловно, увлечение коммерческим изводом буддийской религии — дело сугубо позднее, современное. Наши предки, скажем, 100 лет назад знать не знали ни о каких особенных животных-покровителях. Однако, далее о.Игорь утверждает, что «в нашей культуре с образом дракона связано представление о «человекоубийце искони», о враге рода человеческого». И вот об этом хотелось бы поразмышлять, проанализировав запечатленные свидетельства времени… В Библии с образами змеев и даже драконов мы встречаемся часто. И играют они очень разные роли. Змеи — от диавола-искусителя при грехопадении до чудесного знака спасения от болезней в пустыне (медный змий). Видим мы и драконов. Например, (Пс 103, ст:25-27): Это — море великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с большими; там плавают корабли, там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нем. Все они от Тебя ожидают, чтобы Ты дал им пищу их в свое время. Левиафан (скрученный, свитый, извивающийся) – громадный морской дракон. В книге Иова (40,20-41,26) мы находим подробное описание этого страшного водного гиганта, с которым человек справиться не может: Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево. |
|
|
