| «Достойно есть» О. р. было создано в сер. XVII в.: в тексте присутствует выражение «без сравнения» вместо «воистину», к-рое появилось во время реформ патриарха Никона. Действуют 2 принципа развития - интонационная вариантность и вариантность строк. Первый принцип осуществляется последовательно из строки в строку и создает активное движение на основе 1-й строки песнопения. Варьируются 2 ячейки - нисходящая терция, начинающая каждую строку песнопения, и ритмически характерная серединная интонация строки. Интонационные обороты «прорастают» друг в друга, постепенно расширяя звукоряд. Переходя из строки в строку, интонационная вариантность образует вариантность строк, повторность к-рых создает обобщающий 3-й раздел - репризу («Честнейшую херувим»). При сопоставлении «Достойно есть» О. р. со стихирой по 50-м псалме «Благовестит Гавриил» (РНБ. Тит. 1231. Л. 157) выяснилось, что оба имеют большой сходный фрагмент в самом начале. Кроме того, они оканчиваются одним и тем же словесным и мелодическим кадансом (ср. крюковую нотацию слов «айне-не-айно»). Изд. (расшифровки): Успенский Н. Д. Образцы древнерус. певч. искусства. Л., 19712. С. 124-125 (Трисвятое); он же. Древнерус. певч. искусство. М., 19712. С. 349-356 («Приидите, ублажим»); Кутузов Б. П. Рус. знаменное пение. М., 2008. С. 260-264 («Достойно есть»), 266-267 (Трисвятое). Лит.: Разумовский Д. В., прот. Богослужебное пение Православной Греко-Российской Церкви: Теория и практика церк. пения. М., 1886; Зверинский. Т. 3. С. 121; Финдейзен Н. Ф. Очерки по истории музыки в России с древнейших времен до кон. XVIII в. М.; Л., 1928; Безуглова И. Ф. «Достойно есть» Опекаловского распева//ТОДРЛ. 1961. Т. 36. С. 308-319; она же. Опекаловский распев//ПКНО, 1978. Л., 1979. С. 196-204; она же. Каноническое и индивидуальное в творчестве распевщиков XVII в. (Опекаловский распев): АКД. Л., 1982; Успенский Н. Д. Реалистические тенденции в творчестве новгородского мастера XVI в. Опекалова//Проблемы муз. науки. М., 1975. С. 303-321; он же. Древнерус. певч. искусство. М., 19772. С. 170-185; Дроздецкая Н. К. Опекаловский распев: Именование и бытование//ДРВМ. 2005. 1(19). С. 80-91; она же. Муз. жизнь Твери и губернии. Тверь, 2008. С. 19-45, 178-202; Кутузов Б. П. Рус. знаменное пение. М., 2008. С. 154-160. |
| Демественный распев, или «демество», представлял собой еще один вариант знаменного распева и имел свою собственную крюковую нотацию. Термины «демество» и «демественный» произошли от греческого слова «доместик» ( δομεστικο ς), которым на Руси обозначали церковных регентов. Некоторые исследователи на основании этого полагали, что демественное пение пришло на Русь в XVI веке из Греции, но такое предположение лишено всяких оснований. В демественном распеве сохраняется попевочная структура, но фонд попевок существенно отличается от знаменного. К тому же границы между попевками становятся гораздо более зыбкими и подвижными, чем в знаменном распеве 203 . Демественный распев не подчинен системе осмогласия и потому охотно употреблялся распевщиками для песнопений, не принадлежащих тому или иному гласу Октоиха. К числу таковых относится большинство песнопений Божественной литургии, в том числе «Единородный Сыне», которое в демественном варианте звучит так 204 : Большой знаменный распев представляет собой позднюю разновидность знаменного: он появляется только в XVI веке. Он обладал своим набором попевок, но записывался при помощи обычных крюков. Этот распев употреблялся тоже только для наиболее торжественных праздничных песнопений. В его формировании большую роль сыграли лица и фиты, превратившиеся здесь из мелизматических добавлений к знаменной мелодии в неотъемлемую часть напева. К XVI веку относятся первые образцы русского многоголосия, известные под общим наименованием демественного строчного пения. В основе этого типа пения лежит «принцип «ленточного» многоголосия, когда голоса поют мелодию, сохраняя ее высотный и ритмический контур почти в точности, и принцип «подголосочной полифонии», когда голоса образуют подголоски около выдержанных нот мелодии» 205 . С унисонной мелодией основного голоса переплетаются два других голоса, создавая подчас весьма причудливые диссонантные созвучия (включая, например, параллельные секунды). Диссонантные созвучия преобладают над консонантными и составляют основу гармонической вертикали 206 . Основным голосом в строчном пении является средний, называемый «путем». К нему добавляются «низ» и «верх» (в некоторых случаях верхний голос называется «демеством»). Гармоническая вертикаль создается за счет модификации основной мелодии у двух крайних голосов: |
| Первая евангельская стихира с ремаркой «меншее знамя». Певч. сборник. 2-я четв. XVII в. (РГБ. Ф. 379. 23. Л. 269) Первая евангельская стихира с ремаркой «меншее знамя». Певч. сборник. 2-я четв. XVII в. (РГБ. Ф. 379. 23. Л. 269) Пример применения термина «малый распев» не к отдельному песнопению, а к большому циклу песнопений представляет собой цикл из 11 евангельских стихир, традиционно помещаемый в рукописях как приложение к Октоиху (см. ил.: 1-я евангельская стихира, глас 1 - РГБ. Ф. 379. 23. Л. 269, «меншее знамя»; содержит следующие мелодические формулы (попевки, лица-попевки и фиты) 1-го гласа столпового знаменного распева: рожек с хамилой, долинка переметная, колесо, фита поводная, пригласка с тряской и перехватом, рафатка с хамилой, кулизма средняя, рожек, рафатка, фита кудрявая, возвод). Обозначение «меньшая», или «малая», в списках XVII в. получила появившаяся на рубеже XVI и XVII вв. новая стилевая редакция евангельских стихир. По сравнению с предшествующей редакцией (пространный и сложный мелос к-рой является одним из выдающихся образцов древнерус. мелизматики) распевы стихир в новой редакции были значительно сокращены и адаптированы в русле столповой традиции, большая часть фит и лиц заменены на формулы силлабо-невматического типа. Одновременно с термином «малый распев» возникло и наименование «большой распев» , к-рое стало применяться к первоначальной мелизматической редакции евангельских стихир, продолжившей бытование в списках параллельно с «меньшей», сокращенной версией. Примеры списков, содержащих обе редакции: РГБ. Ф. 379. 23, 2-я четв. XVII в. (старая ред. без уточняющей ремарки - л. 257, новая ред. с пометкой «меншее знамя» - л. 269); РГБ. Ф. 304 430, 1-я пол. XVII в. (новая ред. без ремарки - л. 365 об., старая ред. с ремаркой «большее знамя» - л. 564); РГБ. Ф. 304 449, 1-я пол. XVII в. (старая ред.- л. 232, новая ред.- л. 271, обе без ремарок). Ремаркой «меньшее» предваряются также нек-рые песнопения Обихода (в т. ч. из триодного цикла): «Богородице Дево, радуйся», «Приидите, ублажим Иосифа», «Достойно есть», «О Тебе радуется», «Владычице, приими молитву раб Своих», «На реках Вавилонских», «Взбранной Воеводе», нек-рые тропари, задостойники и др. |
| Как видим, Иван Гарднер использовал достаточно разнообразные составы хоров, что было обосновано кардинальными изменениями, связанными с реформой состава церковного хора, начатой А. А. Архангельским в 1880 году и к началу XX столетия уже проникшей во все части Российской империи. Гармонизации знаменного распева Из 159 авторских сочинений и гармонизаций Гарднера 52 номера являются гармонизациями знаменного распева. Знаменный распев был основным видом богослужебного пения Древней Руси, поэтому вполне естественно, что он использовался композитором чаще всего. Мелодия знаменного распева имеет модальную ладовую организацию. Под модальностью подразумевается система монодических церковных тонов, которая лежит как в основе григорианского хорала, так и в основе древнерусского знаменного пения. Знаменные мелодии состоят из мелодий-попевок, которые связаны друг с другом определёнными правилами. Попевка — это характерная для какого-нибудь из восьми гласов музыкальная фраза постоянного мелодического состава. Мелодия целого песнопения состоит из комбинации нескольких попевок. Это так называемая кентроная форма (от «лоскуток», латинское cento; иначе — центонная форма). Основным принципом знаменного распева является соответствие мелодии структуре богослужебного текста, тесная связь с ним. Есть при этом три типа соотношения текста и мелодии: Для своих гармонизаций Иван Гарднер брал мелодии не только обычного знаменного распева, но также малого и большого знаменного распева со всеми типами соотношения текста и мелодии. Малый знаменный распев К середине XVII века, когда наметились тенденции к упрощению знаменной мелодии, появились сокращённые мелодии, которые называются малым знаменным распевом. Он имеет силлабический тип соотношения мелодии и текста (силлабическую структуру), которая была распространена на Руси с XI века. Всего у Гарднера есть семь гармонизаций мелодий малого знаменного распева. Большой знаменный распев Первые упоминания большого знаменного распева появились в певческих рукописях в конце XVI веке, он отличается широкой внутрислоговой распевностью мелодии, при этом отсутствуют паузы. В большом знаменном распеве используется мелизматический тип соотношения текста и мелодии, в нём чередуется поступательное движение со скачками, частая смена певческих регистров. В связи с развитым мелодическим рисунком он выпадает из основного принципа православного богослужения — связи мелодии со словом, при долгом распевании одного слога теряется смысл фразы, нарушается восприятие текста, мелодия звучит в два-три раза дольше, чем мелодия обычного знаменного распева. Из-за этого количество текстов, которые можно было распевать на большой знаменный распев, было очень ограничено, и употреблялся он только на большие праздники, придавая богослужению особенную торжественность. У Гарднера есть только одна гармонизация большого знаменного распева: «С нами Бог…» большого знаменного распева, глас 8. Bad Reichenhall, 1950 г. |
| И. И.Вознесенский выделяет в знаменном распеве три вида: «расширенный», употребляющийся в великие праздники; средний, или «обычный большой», употребляющийся в дни воскресные; и, наконец, «малый», предназначенный для песнопений, не распетых первым и вторым распевами; сюда же он относит и «подобны», предназначенные для будничных служб 78].«Малый знаменный распев – в самогласных стихирах и подобнах Октоиха, – пишет автор. – Он образовался в России в конце XVI века и составляет частью сокращение – частью изменение большого знаменного распева… Подобны сходны с самогласными стихирами и более близки к среднему распеву» [там же]. Таким образом, Вознесенский отличает большой «праздничный» распев от большого «воскресного», названного им «средним» или «обычным», а подобны считает разновидностью малого распева. Где же находит автор основание для такого распределения? Если взять за основание широту, красоту и сложность мелодий, то это ничего не дает: в богослужениях великих праздников имеются песнопения как с мелодией широкой, красивой, так и с краткой, более простой. Так, в службе на Воздвижение мы находим стихиру Днесь яко воистину, с простой мелодией, и тут же рядом – витиеватую стихиру приидите вси языцы или Днесь неприкосновенный существом. Все эти песнопения принадлежат одному и тому же большому знаменному распеву, чего не стал бы отрицать и сам Вознесенский. А чем отличаются от этих стихир воскресные догматики и евангельские стихиры? Только лишь характерными чертами, свойственными каждому песнопению: это составляет особенность большого знаменного распева вообще. А какая разница, например, между мелодиями стихирБлаговествует Гавриил (Благовещение) и С миры пришедшим (евангельская), того же гласа? Ведь последняя стихира гораздо сложнее первой, хотя и положена в обыкновенной недельной службе. Октоих, написанный целиком в большом знаменном распеве, существует у нас даже в линейной нотации (синодальное издание). Следовательно, «распространенный» (большой) распев отнюдь не является принадлежностью одних только великих праздников. |
| Это произведение в рукописи 30-х гг. XVII в. представлено в 3 вариантах: краткого распева, «Ин перевод Болшой», «Ин перевод Лукошков» (БАН. Собр. Л. Н. Целепи. 20. Л. 63-65; см.: Зверева. 1983. С. 334-341). Известен еще один список этих распевов, 2-й четв. XVII в. (РГБ. Ф. 210. 1. Л. 208), открытый прот. Димитрием Разумовским (см.: Разумовский Д., прот. О нотных, безлинейных рукописях церковного знаменного пения. М., 1863. С. 138). В этом списке большой распев определен как новгородский. В певческих книгах строгановского скриптория стихира «Волсви персидстии» бытовала не менее чем в 6 распевах. Особый интерес вызывает уникальный распев, найденный в списке рубежа XVI и XVII вв. (РНБ. Кир.-Бел. 586/843. Л. 419 об.), созданный на основе более раннего безымянного неразводного варианта, сложившегося в XVI в. Именно эта усольская версия произведения легла в основу варианта распева И. Сравнение распевов показывает, что они принадлежат к одной традиции, но 1-е песнопение состоит из «тайнозамкненных» формул, а 2-е представляет собой его разводной вариант. Наибольший интерес вызывают те формулы, которые в «переводе» И. преобразованы полностью либо частично. Эти различия в обоих распевах дают возможность судить, в чем заключалось творчество выдающегося мастера. Среди различающихся формул 3 оригинальные, они, видимо, являются авторскими, остальные 4 идентичны формулам новгородского распева. Т. о., при создании собственной муз. версии стихиры И. опирался на уже существовавшую в Усолье неразводную модель произведения. Главной творческой задачей мастера было изложить распев в новом виде в разводе дробным знаменем . При этом он придерживался традиций своей школы и школы своего учителя Стефана Голыша, т. е. новгородской. Славник «О колика блага» распева архим. Исаии (Лукошкова). Список 1601 г. (РГАДА. Ф.188. 1589. Л. 1) Славник «О колика блага» распева архим. Исаии (Лукошкова). Список 1601 г. (РГАДА. Ф.188. 1589. Л. 1) Примером творческого поиска И. при создании собственной версии на основе уже бытовавшей «общерусской» традиции можно назвать распев славника на «Господи, воззвах» Недели о блудном сыне «О, колико блага». |
| Но зато в них есть вместо него полное осмогласие болгарского распева, примененное также особенно к пению «Бог Господь», тропарей, седальнов, некоторых стихир и других немногих песнопений и даже частью ирмосов (напр., в неделю Ваий). Болгарский распев заимствован юго-западными братствами от придунайских славян, с которыми Юго-Западная Россия, по близости места, имела постоянные сношения. 12 Распев этот самобытен, отличается от столпового и областями гласов, и гласовыми приметами (т. е. господствующими и конечными звуками гласовых мелодий) и конструкцией построения мелодических строк, и мелодическим движением и, наконец, некоторыми ритмическими свойствами. В своем характере он носит ясные следы народно-славянского пения. В юго-западных ирмологах он удоборазличаем и без названий; но почти все песнопения, им распетые, во всех ирмологах имеют надписание «болгарского напелу» или «болгарское». Болгарский распев разновиден как по протяженности напевов, так и по видам песнопений. Различаются: большой – праздничный болгарский распев и малый или дневной (будничный). Различные песнопения одного и того же гласа более или менее разнятся напевом, смотря по тому, к какому виду песнопения они принадлежат. Ирмосы поются иначе, чем стихиры и тропари, «Бог Господь» и тропари несколько иначе, чем седальны и т. д., 13 праздничные и торжественные песнопения иначе, чем песнопения, положенные на ряду. Некоторые торжественные песнопения отличаются сложностью мелодического построения, разнообразием оборотов и замечательною художественностью. Кроме распевов знаменного или столпового южнорусской редакции, киевского, известного из немногих образцов местного происхождения, и болгарского, заимствованного от славян придунайских, в юго-западных ирмологах других напевов не встречается. Означенные же здесь распевы в юго-западных ирмологах имеют особую систему совмещения. Именно: богородичны догматики и на стиховне, антифоны, ирмосы, праздничные стихиры и особенно их славники в них распеты обыкновенно большим знаменным распевом весьма близкой редакции к редакциям московским того же распева; некоторые подобны стихир, «Господи воззвах», прокимны, некоторые не сменяемые песнопения церковных служб и немногие праздничные песнопения – киевским распевом с его отраслями; песнопения же «Бог Господь» с тропарями, седальнами и другими песнопениями по 1-м и 2-м стихословии, немногие славники и немногие другие песнопения – распевом болгарским, который в Синодальном Обиходе частью удержан, по большей же части заменен распевом греческим. |
| Шестой глас как малого знаменного распева, так и киевского с его отраслями нотирован буквально сходно с старым знаменным распевом по Синодальным его изданиям, именно в области пентахорда: до-ре-ми-фа-(соль), т. е. вне установленных тональностей, на кварту ниже нормальной его гиполидийской тональности и также с господствующим звуком ми (иногда еще и ре) и конечным ре. Седьмой глас в малом знаменном и киевском распеве с его отраслями имеет пентахорд на терцию ниже области того же гласа большего знаменного распева, т. е. их гласовая область звуков взята от конечного звука мелодий этого гласа до, как просламваномены лада вне установленных тональностей, но с той же господствующей нотой ми (или соль) и отличается только конечным ре вместо до, стоящего в большом знаменном распеве вне гласовой области. Различие господствующего здесь звука зависит, как и в 1 гл. от двоякого вида мелодического движения в этом гласе – в терцию и в квинту от тоники. Восьмой глас малого знаменного и киевского распева с обычными совершается и нотируется буквально по образцу большего знаменного распева в лидийской тональности в области звуков: ре-ми-фа-соль-(ля), с господствующим звуком фа (иногда еще ми) и конечным ре, и также с добавкой к пентахорду еще звука до (или до пред окончанием периода в ре), но обыкновенно с опущением верхнего звука ля. Вообще гласовые области звуков и приметы рассматриваемых нами дневных распевов – малого знаменного и киевского с его отраслями – в цефаутном ключе имеют следующий общей вид: Из сравнения этих таблиц между собой и с таковыми же таблицами большого знаменного распева, а равно и византийского осмогласия 73 ясно: 1) что киевский распев со своими отраслями имеет совершенно те же музыкальные основания, какие и малый знаменный распев. Отступления киевского распева в господствующем звуке 1 гл. и в конечном 2 гл. неважны, так как господствующий звук 1 гл. соль состоит в гармонической замене звука ми в том же аккорде, а конечный звук 2 гл. си есть звук добавочный к нормальному окончанию этого гласа до; 2) как малый знаменный распев так и киевский с его отраслями имеют вообще те же области звуков, ту же последовательность интервалов, те же господствующие и конечные звуки, какие имеет и большой знаменный распев и какие требуются византийской теорией церковного осмогласия; 3) отступления дневных распевов от нормы касаются лишь частностей, притом не многочисленны и не важны. Одни из них дозволительны теорией, напр., сокращение или расширение гласовых областей, другие – обычны в знаменном распеве, напр., произвольный выбор тональностей, нотирование мелодий на кварту вниз вне тональностей лидийской и гиполидийской, разнообразие конечных звуков и проч. 74 , иные существуют только в партесных переложениях мелодий, каковы: тот же произвол нотирования мелодий и обилие переменных знаков, иные разности зависят от различия вариантов того же напева, напр., в глл. 2 и 7, и наконец, некоторый из них удобоисправимы. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДРОБНОЕ ЗНАМЯ Лицо " кулизма большая " из первой Евангельской стихиры большого распева. Тайнозамкненная запись (ГИМ. Епарх. 184. Л. 229, кон. XV - нач. XVI в.) и развод дробным знаменем (ГИМ. Син. певч. 135. Л. 272, кон. XVII в.) Лицо " кулизма большая " из первой Евангельской стихиры большого распева. Тайнозамкненная запись (ГИМ. Епарх. 184. Л. 229, кон. XV - нач. XVI в.) и развод дробным знаменем (ГИМ. Син. певч. 135. Л. 272, кон. XVII в.) способ фиксации напева в древнерус. крюковой знаменной, путевой и демественной нотациях . Существовавшие в песнопениях тайнозамкненные начертания (см. ст. Тайнозамкненность ) мелодических формул ( фит , лиц , попевок ) записывались с помощью последовательности простых знамен - крюков, стрел, стопиц, т. е. в виде развода . С помощью Д. з. могут быть также расшифрованы отдельные сложные знамена, встречающиеся за пределами тайнозамкненных начертаний и обозначающие мотив из неск. звуков (напр., полкулизмы, мечик, два в челну, тряска и др.). Такая форма записи дает возможность воспринимать мелодическое содержание песнопений, сложность и богатство их распевов, к-рые в тайнозамкненном виде оказались бы скрытыми за условно-краткими начертаниями лиц и фит. Д. з. применяется в певч. стилях, песнопения к-рых имеют пространный торжественный мелос, с включением мелизматических формул и с развитым внутрислоговым распевом ( большой распев , демественный распев , путевой распев , некоторые песнопения столпового знаменного распева ). В рамках различных стилей возникновение записи Д. з. датируется по-разному. В графике демественного распева не существует тайнозамкненных начертаний, в зашифрованном виде обозначающих распевы мелизматических формул, подобных фитам и лицам знаменного распева. Песнопения демественного распева, по мнению исследователей, существовали в «дробном» виде с момента возникновения в посл. четв. XV в. Один из ранних списков, содержащих подобную редакцию демественного песнопения, датирован 40-ми гг. XVI в. (ГИМ. Епарх. 172. Л. 201: «На реке Вавилонстей» (Пс 136)). |
| § 7. Первоначальный вид дневных напевов «на Господи воззвах» киевского распева и большой киевский распев Мелодии «Господи воззвах» и стихирных напевов киевского распева занесены в Великую Россию, как сказано выше, из юго-западной Руси, где они существовали как особая южно-русская редакция малого знаменного распева, примыкавшая по своему мелодическому характеру к пению «на подобны», а затем и совершенно вытеснившая оное. В юго-западно-русских нотных изданиях одна лишь эта редакция дневных стихирных напевов и существует, заменяя собой мелодии малого знаменного распева. В Великой же России сохранилась и великорусская редакция этого распева, которая нашла себе особое употребление при богослужении и, наконец, вошла в состав нотного Синодального Обихода под именем малого знаменного распева, излагаемого на ряду с кратким киевским распевом. Стихирные напевы киевского распева уставлены в Москве и в других местах Великой России южно-русскими певцами и переселенцами и затем стали на её клиросах общим церковно-певческим достоянием. Это обстоятельство, а равно и постоянная неразрывная связь Великой и Малой России служат достаточными ручательствами неповрежденности на наших клиросах киевских напевов. То же в общем подтверждает и сличение наших нотных изданий с изданиями южно-русскими. Но пересадка напевов на новую почву, применение их к иной редакции текста, сохранение напевов, главным образом, посредством устного предания, дух и вкусе времени, а в последнее время, с умножением печатных изданий, разность издателей и целей изданий, не могли не иметь влияния на изменение подробностей первоначального типа этих напевов. Это обстоятельство в свой очередь затрудняет восстановление киевского распева в первоначальном точном его виде по одним позднейшим его, преимущественно великорусским изданиям, а с другой – возбуждает потребность изыскателей истины обратиться к его первоисточникам, т. е. к старым нотным книгам южно-русского происхождения. Действительно киевский распев сохранился в первоначальном его виде до нашего времени в рукописных и печатных нотных книгах юго- западного происхождения от 17 и 18 века. |
|
|
