| Книгоиздание при Святейшем Патриархе Кирилле 8 февраля 2024 г. 15:37 В статье председателя Издательского Совета Русской Православной Церкви митрополита Калужского и Боровского Климента , опубликованной на сайте Издательского Совета, рассказывается о книгоиздании в период 2009-2024 гг. Книга на протяжении всей истории христианства имела непреходящее значение для Церкви. Священное Писание Ветхого Завета, написанное пророками и бережно сохранявшееся богоизбранным народом, было утверждено словами Спасителя: «Истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5:18). Жизнь Иисуса Христа, его проповедь и чудеса, его страдания, Крестная смерть и Воскресение, а также его явления ученикам и Вознесение описаны в Четвероевангелии и составили канон Нового Завета, в который также вошли деяния и послания святых апостолов. Приверженность книжности была свойственна христианству с первых веков его существования. Сам Спаситель указывает на необходимость чтения и научения вере через книгу: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Ин. 5:39). Уже в первые века христианства было создано множество трудов, составляющих фундамент христианской письменности. К этим книгам добавились свидетельства о подвиге христианских мучеников. В последующие эпохи развитие христианской традиции сопровождалось бурным развитием книжной культуры: созданием богослужебных текстов, богословских трудов, аскетической и духовно-назидательной литературы. Русь с момента принятия христианства развивалась на фундаменте христианской книжности, воспринятой от Византии. До нас дошли «Слово о законе и благодати» митрополита Киевского Илариона, великолепный памятник апологетической письменности, и «Повесть временных лет» преподобного Нестора Летописца, отразившая не только события на Руси до и после Крещения, но и ход мировой истории. Особая роль в развитии книжности на Руси принадлежит Русской Церкви. Начиная с первого митрополита Киевского Михаила, пришедшего на Русь из Константинополя с богослужебными и учительными книгами, каждый Предстоятель Русской Церкви заботился о создании библиотек, переписывании книг и распространении просвещения. Так продолжалось веками, так происходит и сейчас. |
| Когда умаляются истинные измерения Божественного откровения относительно человеческого бытия, тогда исключается всякая возможность для человека прийти в меру истинного покаяния. Если принимать себя лишь за жалкое существо, то тогда легко позволить и простить себе множество всякого рода беззаконий; и в действительности, считая себя низшими существами по отношению ко Христу, люди (да не покажется сие некиим преувеличением) отказываются следовать за Ним на Голгофу. Умалять в нашем сознании предвечный замысел Творца о человеке не есть показатель смирения, но заблуждение и более того – великий грех . Нам нужно иметь дерзновенное мужество, чтобы приступить к содержанию Божественного откровения «с открытым лицом и, взирая на славу Господню, преобразиться в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» ( 2Кор.3:18 ). Если в плане аскетическом смирение состоит в том, чтобы считать себя хуже всех, то в плане богословском божественное смирение есть любовь, отдающая себя без остатка, целиком и «до конца» (ср. Ин.13:1 ). В первом случае присутствует некий элемент сравнения, то есть такое смирение еще является относительным. Во втором же случае оно вне всякого сравнения и, как таковое, – абсолютно. Именно такому смирению Христос заповедует нам научиться, когда Он говорит нам: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» ( Мф.11:29 ). Двухтысячелетний опыт жизни во Христе показывает, что Бог обращается с нами как с Себе равными, никоим образом не смея навязывать Себя принуждением. Христос сказал: «Где Я, там и слуга Мой будет» ( Ин.12:26 ), но сие истинно только в том случае, если слуга следует Ему «до конца» (ср. Мф.10:22 ), неся свой крест. Если мы понимаем спасение как обожение, то нельзя забывать, что обожение обуславливается нашим течением на поприще земной жизни. Если мы не поступаем сообразно тому, как жил и поступал Христос, то как может человек стать подобным Христу в вечности лишь при исходе через смерть туда, в мир иной? Согласно учению отцов, именно в меру своего подобия «Богу, явльшемуся во плоти» становится человек подобным Богу в Его вечном Бытии. |
| Культурная деятельность человека, по существу изначально поставленной перед ним задачи, является изменением мира, предвосхищающим его конечное преображение. Это прямо вытекает из задачи изменения самого человека, из его обожения. «Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» ( Рим.8:19–21 ) – говорит об этой задаче апостол Павел. Израиль и Ветхий, и Новый призван был сделаться «царственным священством и народом святым» ( Исх.23:22 ; 1Петр.2:9 ), освящающим все сферы жизни. «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте» ( 1Фес.5:23 ), – наставляет фессалоникийцев апостол Павел. Но освящение человека, его обожение невозможно в отрыве от освящения всей его жизни. «Все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа» ( Кол.3:17 ). Таким образом, человек, фактически, призывается к священнодействию в культуре. Человек образ и подобие Бога-Слова, и та жертва словесная, к которой он призван в культурной деятельности изначала (первое дело, порученное Адаму, состояло в наречении имен), есть священная жертва такого культурного служения 365 . Человек наполняет и ответственно исполняет свое культуротворческое служение в соработничестве с Богом. И как бы мы не относились к самосознанию русских писателей и поэтов, называвших свое творческое служение пророческим – сам факт наличия такого творческого самосознания 366 свидетельствует о том, что литературное творчество понималось ими как священнослужение. Русские религиозные философы культуротворческое служение сравнивали с монашеской аскетической практикой. «Я думаю, – пишет православный богослов Оливье Клеман, – что самое гениальное, что было у русских философов первой половины нашего века, это то, что они взяли из монашеской практики тему преображения человека и приложили ее к сферам культуры, общества, истории, чтобы показать, как реализуется в христианстве возможность преображения культуры и истории» 367 . |
| Между тем в писаниях этого Апостола есть два места, где рядом с душой поминается еще и дух; это дает повод поставить вопрос: не указывает ли Апостол в человеческой природе, кроме души, еще и дух как составную часть этой природы? Также и в писаниях некоторых святых Отцов, в особенности в аскетических творениях, есть различие души и духа. У ап. Павла первое место находится в послании к Евреем и читается так: « Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные» ( Евр. 4:12 ). Другое место у того же Апостола – в послании к Солунянам: «Ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранятся» ( 1Сол. 5:23 ). Нетрудно, однако, видеть, что в первом месте разумеется под духом не отдельная и не зависимая от души субстанция, а только внутренняя, сокровеннейшая сторона души. Здесь отношение души и духа ставится в параллель отношения составов (членов) и мозгов; что как последние составляют внутреннюю часть того же телесного существа, или содержимое по отношению к содержащему, – так, очевидно, и дух мыслится Апостолом, как сокровенная часть душевного существа человека. Что касается второго места, то здесь, по-видимому, под духом разумеется тот особенный высокий строй сокровенной части души, который созидается под влиянием благодати Духа Святого в христианине, – тот дух, о коем в других местах Апостол говорит: «духа не угашайте» ( 1Сол. 5:19 ), «духом пламенейте» ( Рим. 12:11 ). Таким образом, Апостол имеет здесь в виду не всех вообще людей, а одних только христиан, или верующих. В этом смысле встречаем у апостола противопоставление человека «духовного» человеку «душевному,» или плотскому (напр. 1Кор. 2:14–15 ). Духовный человек обладает душой, но, будучи возрожденным, взращивая в себе семена благодати, он возрастает и приносит плоды духа. Чрез небрежение же к своей духовной жизни может и духовный человек низойти на степень человека плотского, или душевного («так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью?» – пишет тот же Апостол, Гал.3:3 ). |
| Можно, пожалуй, говорить о том, что практическая задача православного богословия – различение духов. Оно должно быть направлено на то, чтобы помочь положительному содержанию современной науки, техники и прочего преодолеть беззаконие автономии, которая есть порабощение тлением, диаволом и есть всецелый грех; помочь найти свое место внутри соборной истины православия, потому что ей принадлежит оно по своей природе: «Ибо то, что благо для всех, принадлежит нам» 247 . Так, «пленяя всякое помышление в послушание Христу» (ср.: 2Кор.10:5 ), нам следует наполнять славою Образа всякое доброе начинание, освящая и освобождая всякую тварь. «Где Дух Господень, там свобода. Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» ( 2Кор.3:17–18 ). Было бы весьма полезно, к примеру, если бы православное богословие высказалось о том, какие принципы современной философии – в ее отношении к материальному и идеальному, к сущности и существованию, к жизни и бытию – могли бы быть приняты богословием воплощенного Слова; о том, какие из выводов научной психологии могли бы приобщением к опыту аскетической и сакраментальной церковной жизни стать частью церковной антропологии; и какие из нынешних социальных движений могли бы быть использованы экклесиологическим срезом православной антропологии 248 . Однако все это уводит далеко за рамки настоящего исследования. Я хотел лишь, с одной стороны, обозначить возможные направления такой работы, а с другой, определить то единственное основание, без которого она невыполнима. «Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос » ( 1Кор.3:11 ). 2 См.: H.Willms, Eikon; G. Kittel, 386–7; P.Aubin, L’image dans l’oueuvre de Plotin; H. Merki, Ebenbildlichkeit [Полные выходные данные библиографических ссылок приведены в разделе Библиография. – Науч. ред.]. 3 См.: Быт.1:26–27 ; Прем.7:24–28 . А также: K.L. Schmidt, Homo Imago Dei; L. Kohler, Die Grundstelle der Imago-Dei-Lehre Gn 1, 26; H.H. Rowley, The Faith of Israel (London 1956), 74–98; J.J. Stamm, Die Gottebenbildlichkeit des Menschen; J. Jervell, Imago Dei; V Vellas, O anthropos kata tin P. Diathikin; N.Bratsiotis, Anthropologia tis P. Diathikis. |
| Мы видим в этом учении преподобного Симеона Нового Богослова те же истины аскетического опыта, что и у преподобного Силуана: память ада как источник слез и условие смирения. Смирение привлекает Дух. Это аскетическое учение-свидетельство имеет также важное догматическое значение. Крещаемый уподобляется умершему и воскресшему Христу: “Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни.” (Рим 6:3,4). Таинство Крещения подобится схождению во ад и Воскресению Христову. Второе крещение по преподобному Симеону уподобляется первому (слезы — купели) и так же — Искуплению. Ум подобит человека Богу и Христу: “мы имеем ум Христов” (1 Кор 2:16). Держание ума во аде, заповеданное Богом старцу Силуану, подобно сошествию во ад Господа Иисуса Христа. Домостроительство спасения Христова есть Его непостижимое смирение: “смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной” (Флп 2:8). Оно плодоприносит обетованное Им Сошествие Святого Духа Утешителя. Подобно сему, держание ума во аде делает человека способным к смирению и к совершенному принятию дара Святого Духа, в то время как залог сего дара осуществляется в Таинстве миропомазания. Наконец, пребывание во аде, заповеданное старцу Силуану, включает добровольное предание души в вечный огонь. Это определяет эсхатологический аспект православного подвига — суд до Суда, прообразованный и крещением во Христа: “Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем” (Мф 3:11). Без Бога невозможен не только плод духовного подвига, но и сам подвиг. Аскетическое делание подвижника, в особенности держание ума во аде, заповеданное старцу Силуану, осуществляется не человеческой силой. Оно производится синергией человека-подвижника, постоянно свободно согласного с Божественной волей, и действующих в человеке и посредством человека благодати Святого Духа и силе Иисуса Христа. Конец делания — Божественный плод покаяния не только для самого подвижника, но и для всего творения: “Древо жизни, что посреди рая, — Христос. Оно ныне доступно всем, и весь мир может питаться от него и насыщаться Духом Святым” 28 . |
| на брачный пир в Кане Галилейской ( Ин. 2:1–11 )». 204 Истории известны секты (монтанизм, манихейство и др.), отвергавшие брак как якобы противоречащий аскетическим идеалам христианства. Даже в наше время приходится иногда услышать мнение, будто христианство гнушается браком и «допускает» брачный союз мужчины и женщины только из «снисхождения к немощам плоти». Насколько это неверно, можно судить хотя бы по следующим высказываниям священномученика Мефодия Патарского (IV в.), который в своем трактате, посвященном девству, дает богословское обоснование деторождения как следствия брака и вообще полового акта между мужчиной и женщиной: «...Необходимо, чтобы человек... действовал по образу Божию... ибо сказано: «Плодитесь и размножайтесь» ( Быт. 1:28 ). И не следует гнушаться определением Творца, вследствие которого мы и сами стали существовать. Началом рождения людей служит ввержение семени в недра женской утробы, чтобы кость от костей и плоть от плоти, быв восприняты невидимою силою, снова были образованы в другого человека тем же Художником... На это, может быть, указывает и сонное исступление, наведенное на первозданного (ср. Быт. 2:21 ), предызображая наслаждение мужа при сообщении (с женой), когда он в жажде деторождения приходит в исступление (ekstasis – «экстаз»), расслабляясь снотворными удовольствиями деторождения, чтобы нечто, отторгшееся от костей и плоти его, снова образовалось... в другого человека... Поэтому справедливо сказано, что человек оставляет отца и матерь, как забывающий внезапно обо всем в то время, когда он, соединившись с женою объятиями любви, делается участником плодотворения, предоставляя Божественному Создателю взять у него ребро, чтобы из сына сделаться самому отцом. Итак, если и теперь Бог образует человека, то не дерзко ли отвращаться деторождения, которое не стыдится совершать сам Вседержитель Своими чистыми руками?» Как утверждает далее святой Мефодий, когда мужчины «ввергают семя в естественные женские проходы», оно делается «причастным божественной творческой силе». |
| Наконец, самое главное: посеянное в нашем сердце должно принести свои плоды — остается претворить в жизнь то, что нам открылось. Ограничения толкования Даже когда все правила толкования соблюдены, некоторые вопросы остаются не вполне понятными. Это не должно смущать нас. Смирение перед тайнами Божиими лучше бесплодных попыток прийти своим умом к тому, до чего мы еще не доросли. Такова позиция и святоотеческого богословия, и серьезных исследователей нашего времени 13 . Следует помнить, что основные истины, нужные для спасения, просты, и требуют не интеллектуального постижения, а претворения в жизнь. Впрочем, не следует смущаться тем, что что-то удержано от нашего разумения до времени, — в нужный момент Дух Святой обязательно напомнит нам о прочитанном. Это «вклад», который принесет пользу в свое время. Плоды слушания и исполнения Слова Божия Спаситель наш говорит: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Возьмите иго Мое на себя, и научитесь от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем; и найдете покой душам вашим. Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» ( Мф.11:28-30 ). Всякого, кто слушает слова Его и исполняет их, Господь наш Иисус Христос уподобляет мужу благоразумному, чей дом построен на камне и не поколеблется вовек ( Мф.7:24-27 ). Такой человек освободится от страстей ( Ин.8:31-32 ), будет иметь радость ( Ин.15:10-11 ) и мир Христов ( Ин.16:33 ); Господь воскресит его в последний день ( Ин.6:40 ) и дарует в вечности наследие со святыми ( Деян.20:32 ). Примечания: 1 Подробнее см.: Дж. Макдауэлл. Неоспоримые свидетельства (любое изд.) Или приложения к книге прот. Александра Меня. Сын Человеческий (любое изд.) 2 См.: Преп. Варсонуфий и Иоанн , преподобный. Руководство к духовной жизни. Ответ 1 . 3 См.: Игнатий Брянчанинов , свт. О чтении святых Отцов /Аскетические опыты. Т. 1. 4 См.: Иоанн, игумен Синайской горы , преподобный. Лествица. 27:10 ; ср. Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных Отцов, об авве Пимене, 8 . 5 См.: Петр Дамаскин , сщмч. Кн. 1. О рассужденни /Добротолюбие. Ч. З. |
| Например, Нагорная проповедь (Мф. глл. 5-7) даёт нам идеал христианской нравственности. Многие этим отрывком и ограничиваются, и сводят христианство к морализму, всё остальное почитая лишним. Но в другом месте Евангелия Господь говорит: если не будете есть Тело Мое и пить Кровь Мою, не будете иметь в себе жизни (Ин. 6) – то есть учит о необходимости причащения Святых Тайн. Ещё в другом месте: кто Церковь не послушает – будет тебе как язычник и мытарь (Мф. 18), то есть необходимо и послушание Церкви. Апостол Иоанн говорит: если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши (1 Ин. 1, 9) – вот и исповедание грехов. Непрестанно молитесь (1 Сол.); блюдите, да не отягчаются сердца ваши объедением и пьянством и заботами житейскими (Лк. 21, 34) – вот и аскетическая жизнь. Назидайте себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными (Еф. 5, 19) – вот и богослужение. Итак, мы видим, что всё в Писании есть – только не в одном месте, а в разных. Поэтому, если мы хотим узнать всё в полноте о том или ином предмете – например, о молитве, – то нужно не ограничиваться только евангельским отрывком с «Отче наш», но собрать все места Писания о молитве; и тогда узнаем богооткровенное учение, как оно есть. Нарушение этого правила приводит к ересям («ерео» – выбираю (греч.)) – когда из Писания выхватывается что-то одно, особое, отдельное, и на нём основывается система взглядов. При этом не учитывается целостность Писания, не принимается во внимание то, что говорится о том же предмете во всём Писании в других его местах; также не учитывается и всё то, о чём мы сказали выше (контекст, язык и проч.). Вот пять положений, на которые надо опираться, поучаясь в Священном Писании. Теперь несколько слов нужно сказать о месте Священного Писания в жизни Церкви. Оно исключительно велико. Священное Писание имеет в Церкви высший вероучительный и нравственно-учительный авторитет. В Церкви всё возводится к Писанию. Любое церковное действие, каждое Таинство, любой чин, всякая богословская мысль, богослужение, все стороны церковной жизни опираются на Священное Писание и в нём имеют своё основание. |
| О богаче в притче не сказано, что он совершил гнусные или беззаконные дела, но к нему могут быть отнесены слова о людях, которые не делают добра и не призывают Господа. Слова, которые богач обращает к своей душе, резко контрастируют с призывом из книги пророка Исаии отдать душу голодному: Раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся. Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя… Когда ты удалишь из среды твоей ярмо, перестанешь поднимать перст и говорить оскорбительное, и отдашь голодному душу твою и напитаешь душу страдальца: тогда свет твой взойдет во тьме, и мрак твой будет как полдень; и будет Господь вождем твоим всегда, и во время засухи будет насыщать душу твою и утучнять кости твои, и ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают ( Ис. 58:7–11 ). Ветхозаветный пророк ставит душевный покой человека в прямую зависимость от его способности делить с голодным свой хлеб, а при необходимости и отдавать ему душу. Именно это в притче о богаче обозначено выражением «в Бога богатеть». Богатство земное так же временно и скоропреходяще, как земная жизнь. Человек, поставивший стяжание главной целью свой жизни, является безумцем. Смерть лишит его этого богатства, и в вечную жизнь с ним перейдут только те сокровища, которые он, будучи на земле, сумел скопить на небесах. Этими сокровищами являются добродетели, которые перечислены у пророка Исаии и наличие или отсутствие которых оказывается главным критерием при вынесении приговора человеку на Страшном суде ( Мф. 25:31–46 ). Богач из притчи живет и действует так, будто нет ни Бога, ни окружающих его людей. Но он игнорирует еще одну реальность – смерти. Он закрывает на нее глаза и планирует свою жизнь на многие годы вперед. Смерть приходит внезапно, и к встрече с незваной гостьей он не готов. Христианская аскетическая традиция выработала философию, основанную на представлении о памяти смертной как одной из фундаментальных ценностей духовной жизни. Иоанн Лествичник пишет: «Как хлеб нужнее всякой другой пищи, так и помышление о смерти нужнее всяких других деланий» 208 . По словам Симеона Нового Богослова , «с кем живет память смертная, тот болезненно желает узнать, что будет с ним после исхода и удаления из этой жизни» 209 . Это представление радикально расходится с общепринятым в современном мире отношением к смерти, о которой стараются не говорить, которую стараются не замечать, предпочитая делать вид, будто ее не существует. |
|
|
