| 5. Понедельник 1-й седмицы. Мч. Конона Исаврийского. Начало Великого поста. Прмч. Адриана Пошехонского, Ярославского. Обретение мощей блгвв. кнн. Феодора Смоленского и чад его Давида и Константина, Ярославских чудотворцев (службу зри 19 сентября) . Обретение мощей свт. Луки исп., архиеп. Симферопольского . Прмч. Феофана Графова, диакона . В течение Великого поста в седмичные дни все богослужения совершаются по Минее и Триоди Постной. Из Октоиха в будние дни берутся только Троичны, седальны и светильны текущего гласа (см. в приложениях к Постной Триоди). Литургия свт. Иоанна Златоустого в дни св. Четыредесятницы не совершается, кроме суббот и праздников Благовещения Пресвятой Богородицы и Входа Господня в Иерусалим. Образец совершения утрени в понедельник, вторник, среду, четверг и пятницу св. Четыредесятницы, если не случатся в эти дни праздники: 24 февраля, 9 марта, 25 марта, храмовые или полиелейные Утреня предваряется вседневной полунощницей. Перед началом ее звон – по обычаю, 12 ударов в колокол; после возгласа: «Боже, ущедри ны...» – три великих поклона с молитвой прп. Ефрема Сирина (столько поклонов на полунощнице бывает только в 1-й день Великого поста, а в остальные дни – 16). По окончании полунощницы, перед утреней звон – по обычаю, в два колокола. Иерей, облачившись в фелонь и открыв завесу царских врат, кадит перед престолом крестообразно и возглашает: «Благословен Бог наш...» . Чтец: Трисвятое. По «Отче наш» иерей – возглас: «Яко Твое есть Царство...». Чтец: «Аминь», «Господи, помилуй» (12). «Слава, и ныне» – «Приидите, поклонимся...» (трижды), псалмы 19-й и 20-й, Трисвятое. По «Отче наш» – возглас и тропарь: «Спаси, Господи, люди Твоя...». «Слава» – «Вознесыйся на Крест...», «И ныне» – «Предстательство страшное...». Во время чтения псалмов иерей кадит алтарь и весь храм, затем, возвратившись в алтарь, произносит малую сугубую ектению: «Помилуй нас, Боже...» (с кадилом у престола) и возглас: «Яко Милостив...». Певцы: «Аминь», «Именем Господним...». Иерей, стоя пред престолом, возглашает: «Слава Святей, и Единосущней, и Животворящей, и Нераздельней Троице...», при этом творит крест кадилом. Читается шестопсалмие. (Иерей глаголет утренние молитвы Служебника.) По окончании шестопсалмия – великая ектения. |
| 5. Суббота 3-й седмицы. Поминовение усопших. Мч. Конона Исаврийского. Обретение мощей свт. Луки исп., архиеп. Симферопольского . Прмч. Адриана Пошехонского, Ярославского. Обретение мощей блгвв. кнн. Феодора Смоленского и чад его Давида и Константина, Ярославских чудотворцев (службу зри 19 сентября) . Совершается заупокойная служба Триоди в соединении со службой Октоиха и рядовой службой Минеи (мч. Конона Исаврийского) – по образцу субботы 2-й седмицы Великого поста (см. 26 февраля) (А) . В этот день может совершаться полиелейная служба в честь обретения мощей свт. Луки исп., архиеп. Симферопольского (при этом заупокойная служба Триоди в данную субботу отменяется). При совершении богослужения следует руководствоваться 13-й Марковой главой Типикона под 24 февраля: «Аще случится Обретение честныя главы Предтечевы в субботу 2-ю, или 3-ю постов» (Б) . А. На великом повечерии в пятницу вечером поется служба мчч. 42-х во Амморее (с 6 марта), а также заупокойный канон Октоиха, глас 6-й (с утрени субботы, без ирмосов). Канон Богородицы (Октоиха) не поется, так как заменяется заупокойным. Окончание великого повечерия см. 26 февраля. Полунощница обычная – субботняя. На утрене по 16-й кафизме седальны Октоиха, глас 6-й: «Страдальческий подвиг...», «Страдальческое стояние...»; стих: «Дивен Бог во святых Своих...» – «Господи, святых Твоих память...»; стих: «Многи скорби праведным...» – «Воистинну суета всяческая...». «Слава, и ныне» – Богородичен воскресный текущего гласа: «Иже Благословенную нарекий...» (см. по 1-м стихословии). На хвалитех стихиры Октоиха (мученичны), глас 6-й – 4. «Слава» – мертвен Октоиха, глас тот же: «Болезнь Адаму бысть...» (см. на хвалитех), «И ныне» – Богородичен Октоиха, глас тот же: «Бога, из Тебе воплотившагося...». Литургия свт. Иоанна Златоуста. Блаженны гласа – 6. По входе – тропари, глас 2-й: «Апостоли, мученицы и пророцы...», «Помяни, Господи, яко Благ...». «Слава» – кондак, глас 8-й: «Со святыми упокой...», «И ныне» – Богородичен, глас тот же: «Тебе и стену, и пристанище...». |
| II. Ростов На рассвете другого дня поехал я далее в Ростов. Мне благоприятствовала погода, и красное утро придавало особенную прелесть зеленеющим полям и рощам гористой дороги, усеянной богатыми селами до Переяславля. С поклонной горы, где поставлен усердием предков каменный крест, открылся Переяславль Залеский во всей древней благочестивой красе своей, на берегу тихого, длинного озера, горящий в небе золотом крестов многих обителей и церквей. Неожиданно и вместе очаровательно было зрелище сего города; – так приютно прислонился он к мирным водам, издали совокупляясь всеми своими храмами в один Божий дом; так беспечно летели к нему белые паруса рыбарей по спящей пучине, как бы в безбурный притон, созданный только для упокоения их смиренных лодок и бесстрастных душ. Так мне показалось издали с горы, у подножия поклонного креста» и так могут всегда представляться предметы, если смотреть на них с подобной ясе точки. Я не мог оставаться в Переяславле, поспешая на ночь в Ростов, и только посетил, при въезде и выезде города, два монастыря: женский Феодоровский, основанный Иоанном Грозным на память рождения Царевича Феодора, и мужеский Никитский, весьма древний, но украшенный зданиями также во времена Иоанна. Там поклонился я мощам Св. Никиты, столпника Переяславского XII века, и посетил уединенный тесный столп его, где, сложив с себя боярство, усмирял он суровый нрав под тяжестью вериг, послуживших орудием его мученической смерти, ибо ими был он умерщвлен от руки нощных хищников. После мрачных Владимирских лесов, открылись мне благословенные пределы Ярославля. Смеющаяся равнина, оживленная резвыми изгибами реки, испещренная бесчисленными селами, развила предо мною свой бесконечный обзор; повсюду белелись церкви как белые шатры, поставленные для стражи сей чудной равнины. На краю ее румяное озеро Неро скопляло в себе лучи вечернего солнца, вознося над блеском вод своих белый, многобашенный Ростов, венец всей картины и желанную цель моего странствия. С закатом солнца я его достиг. |
| IV. Обитель Михаила Клопского Еще однажды посетил я Новгород и опять под сенью Юрьевской обители. Это было весною, когда полная вода выступила из берегов Волхова и залила все окрестности; казалось, озеро Ильмень приступило к великому Новгороду, и его окрестные обители, рассеянные по холмам, стояли каждая на своем отдельном острову, как будто бы северная Венеция внезапно возникла из Славянских вод: не было другого сообщения, кроме как водою, с дальнею обителью св. Михаила Клопского, отстоящего за 15 верст от Юрьева, которую давно желал я посетить по собственному уважению к почившему в ней угоднику Божию, и я воспользовался полноводием, чтобы отплыть туда на осмивесельном катере. – Но плавание сие, по видимому легкое, оказалось весьма трудным. Из Волхова надобно было въехать в русло малой речки Прости, пересыхающей летом, и отыскивать догадкой ее течение по большим полянам, залитым водою, где часто останавливался на мели катер. Мы ехали мимо Ракомы, бывшего села Ярослава великого, где некогда, в порыве юношеского гнева, избил он старшин Новгородских и где, несколько дней спустя, граждане великого города, услышав что Великий Князь Святополк умертвил своих братьев, Бориса и Глеба, и что Ярослав хочет бежать к Варягам, пришли великодушно предложить ему свою помощь. Совершенно новая церковь св. Феодора Стратилата стоит на старом урочище Ярослава, и не осталось никаких следов жилья Княжеского. Только там, где речка Прость впадает в Веряжь, разширился проток, и катер быстро поплыл к озеру и обители, увлекаемый стремлением воды. Она представилась издали, окруженная также водою со всех сторон, и величествен был ее трехглавый собор с колокольнею посреди широкой равнины вод. Если смотреть только на церковные здания обители, то они мало заключают в себе примечательного, хотя довольно благолепны и восходят до времен Царя Иоанна Васильевича. Им основан холодный собор Троицкий из уважения к памяти преподобного Михаила, там почиющего под спудом, с приделом во имя его в южной части алтаря. Но другая придельная церковь Покрова Богоматери и теплый собор во имя чудотворца Николая сооружены после разорения Шведского уже по воле Царя Михаила Федоровича, и обитель обязана нынешним своим благолепием усердию трех игуменов Товии, Паисия и особенно Герасима, которые друг за другом управляли ею в нынешнем столетии. Однако первое и лучшее ее сокровище есть мощи Преподобного; он прославил собою монастырь, неизвестный до него в пределах Российских, и доселе привлекает к нему усердствующих богомольцев. |
| “Антирелигиозные мудрецы” против Патриарха Тихона. Статья II Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 46, 2006 5 октября, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 46, 2006 (К истории деятельности Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП(б) в 1922–1925 гг.) II. Ñâÿòåéøèé Ïàòðèàðõ Òèõîí è “äàíèëîâñêàÿ îïïозиция” Освобождение из заключения Святейшего Патриарха Тихона в корне изменило ситуацию в религиозной жизни России. Обновленцы, несмотря на поддержку власти, стали явно сдавать позиции. В виду этого в недрах АРК разрабатывается следующее направление работы по разложению “тихоновской церкви” созданием условий для формирования “правой” оппозиции внутри Патриаршей Церкви. Обуславливая освобождение Патриарха Тихона выпуском ряда посланий, Антирелигиозная комиссия рассчитывала на то, что это спровоцирует раскол внутри епископата и верующих, что значительно ослабит Патриаршую Церковь. Е. Тучков в отчете о своей работе за 1923 г. писал о результатах “покаяния” Патриарха следующее: “В результате всего этого получается отход от Тихона наиболее черносотенной публики, считающей его слабым, неустойчивым руководителем, а его некоторых епископов прямо называли агентами ГПУ. Таким образом, Тихон в глазах этой публики теряет свой высокий авторитет” 1 . В другом своем докладе руководству Е. Тучков конкретизирует ту часть духовенства, которая осудила Патриарха: “часть видных монархистов, главным образом, епископов (Данилов монастырь) от Тихона отстранились и образовали свою группу более правого направления, считая такового советским Патриархом” 2 . Инициирование правой оппозиции и в дальнейшем раскола в Церкви было одной из главных задач АРК и ГПУ после освобождения Патриарха 27 июня 1923 г. В своем “Кратком информационном отчете Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) Пленуму ЦК РКП(б) о проделанной работе” в сентябре 1923 г. Ем. Ярославский особым образом выделил “выявление наиболее правых, активных политически элементов церковной организации”. Он указывал косвенно на архиепископа Феодора (Поздеевского) как на руководителя этой группы 3 . По поводу этой организации в отчете сказано следующее: «Когда выяснилась действительная позиция Тихона, от него стали отходить наиболее правые элементы церкви и верующих и образовали (не вполне оформлено) правое течение во главе с одним из видных московских архиереев 4 . Они не признают ни Тихона, ни Синода, относятся отрицательно ко всем мероприятиям Тихона. Таким образом всякие отступления Тихона в сторону реформ предполагают выявление наиболее правых, активных политически элементов церковной организации. Группа эта пока еще не большая, но несомненно способная собрать вокруг себя всех недовольных “левой” политикой Тихона» 5 . |
| В русской традиции издревле воинские подвиги, совершенные в защиту отечества, стояли в одном ряду с подвигами во имя веры и Христа. Положивший жизнь свою на поле брани «за други своя» в глазах соотечественников становился мучеником, принявшим от Бога небесный венец святости. Можно вспомнить древнерусские сказания о Мамаевом побоище, где описывается, как ангелы увенчивают венцами Небесного Царства множество погибших на Куликовом поле русских воинов. И в недавнем прошлом нашим святым подвижникам бывали подобные видения в годы Первой мировой войны и Великой Отечественной. А из XIX столетия звучат слова святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского: «Тот истинно воин непобедим, которому венец мученичества за Веру, Царя и Отечество также любезен, как и венец победы» и «подвизающийся в сей брани оружием совершает подвиг веры и правды, который христианские мученики совершали исповеданием веры и правды, страданием и смертию за сие исповедание». В русской истории было немало полководцев — князей, военачальников, — для которых долг воина и долг христианина оказывались неразделимы. Немало из них и прославлено Церковью в лике святых. Но венец святого праведного адмирала Федора Ушакова в этом сонме сияет особенно ярко. По непобедимости, отсутствию поражений он стоит рядом с Александром Невским. Но победы Ушакова служили не выживанию страны и народа, они совершались в те времена, когда Россия восходила на пик своего державно-имперского величия. А значит, в них отсутствует тот привкус горечи и трагической героики, который присущ деяниям князя Александра Ярославича. По святости жизни, поглощенности верой, совершенной отдаче себя на волю Божью, аскетической суровости характера адмирал Ушаков ближе стоит к какому-нибудь преподобному, к монашескому подвижничеству. И такое соседство в его житии имеется — в лице родного дяди преподобного Феодора Санаксарского, настоятеля монастыря, рядом с которым отставной адмирал прожил последние годы и где был похоронен. Однако от Александра Невского Ушакова отделяют столетия и не особо знатное происхождение, а от монашеских подвигов — звание мирянина. И получается, что ближе всего Федор Федорович стоит к нам. К тем, кого отделяют от адмирала всего каких-то 200 лет, кто так же, как он, проводит свою жизнь в мирских трудах, отдает ее служению, притом не только воинскому, — отечеству, Богу, ближним. |
| За 2000-летнюю историю Христианства немало было супружеских пар, которые стали в браке воистину «единой плотью», все силы свои и умения, а подчас и саму жизнь отдали служению Господу. Именно в странах, исповедающих Православие, и особенно – на Руси, так велико число канонизированных супружеских пар, семей, в которых святыми являются и муж и жена, а часто еще и их дети. О многих наших героях известно во всем христианском мире. Это святые супруги праотцы Адам и Ева; родители Предтечи и Крестителя Господня Иоанна Захарий и Елисавета; родители Пресвятой Богородицы Иоаким и Анна; ветхозаветные пророки Исаак и Авраам и их супруги Ревекка и Сарра; Григорий-старший и Нонна, родители святителя Григория Богослова ; Завулон и Сосанна, родители равноапостольной Нины, Адриан и Наталия. Это и наши с вами соотечественники: Кирилл и Мария Радонежские, родители прп. Сергия Радонежского; Иулиания и Георгий Осорьины; Сергий и Варвара Свирские, родители прп. Александра Свирского ; целый сонм княжеских супружеских пар: Петр и Феврония Муромские; Димитрий Донской и Евдокия Московская; Михаил Тверской и Анна Кашинская; Ярослав Мудрый и Ирина Новгородская; Глеб и Агафия Владимирские; семья царственных страстотерпцев Николая и Александры Романовых. О других угодниках Божиих, рассказанных нами в пособии, сегодня, может быть, не так широко известно, или известен один из супругов. Это святые супруги Евстафий Плакида и Феопистия; апостол Андроник и Иуния; Иоанн и Мария Устюжские; греческая царица Феодора и император Иустиниан; отец Иоанн (в иночестве Иона) и матушка София (в иночестве Васса); блаженные Ангелина и Стефан Бранковичи; Стефан и Зоя, мученики Атталийские; мученики Терентий и Неонила; Владимир и Агриппина Ржевские; практически наши современники – новомученики и исповедники Российские протоиерей Владимир и Евфросиния Джуринские, расстрелянные в 20-е годы прошлого века. Одни из них окончили свои жизни мирно, прожив долгую жизнь, другие претерпели тяжелые страдания и муки и отдали за веру самое дорогое – свои жизни; в разные времена и в разных странах жили они, к разным социальным слоям общества принадлежали – были апостолами, императорами, пророками, князьями или простолюдинами, но одно объединяет всех наших героев: дар благодатной любви, дар Святого Духа, дарованный им во время венчания, они приняли всем сердцем, всей душой и так построили свои семьи, что стали действительно «единой плотью» и все силы свои, всю свою любовь отдали на служение Богу. |
| Антон Анатольевич Горский Глава пятая. Сохранение позиций: Иван Иванович (1353–1359) После смерти Семена Ивановича 26 апреля 1353 г. 446 встал вопрос о его преемнике на владимирском великокняжеском столе. Помимо следующего по старшинству сына Калиты – Ивана, занявшего московский стол, претендентом выступил князь нижегородский и суздальский Константин Васильевич. Оба соперника отправились в Орду, причем с целью поддержки Константина туда прибыла делегация от Великого Новгорода 447 . Джанибек принял, однако, решение в пользу московского князя, и 25 марта 1354 г. Иван Иванович взошел на владимирской стол 448 . В отсутствие Ивана молодой рязанский князь Олег Иванович захватил Лопасню 449 . Лопасня входила в число московских территорий, которые позже признавались отошедшими к Рязани взамен земель по Протве и Луже. Очевидно, после обмена, совершенного Семеном Ивановичем с рязанскими князьями, она по каким-то причинам была удержана Москвой. Иван Иванович, вернувшись из Орды, не стал пытаться вернуть Лопасню. Поскольку военной силы у великого князя для решения такой задачи было, без сомнения, достаточно, следует полагать, что в данном случае имела место благожелательная в отношении возвращения Лопасни в состав Рязанского княжества позиция Орды. В 1355 г. произошли бурные события в жизни Муромского княжества. Оно, как и Рязанское княжество, не входило в систему княжеств Северо-Восточной Руси, во главе которой стояло великое княжество Владимирское, а издревле (с XII в.) управлялось особой династией. Муромское княжество было невелико по размерам, но с ним непосредственно граничило на юго-востоке Владимирское великое княжество, и владимирские князья всегда заинтересованно относились к муромским делам. В 1355 г. «князь Феодор Глебовичь и собрав воя многы иде ратию к Мурому на князя Юрья Ярославича и согна его с города с Мурома, а сам князь Феодоръ седе на княжении в Мурома. А муромци яшася за него и поидоша с ним в Орду. А князь Юрьи Ярославичь приеха в Муром за неделю после князя Феодора и собрав останочныя люди муромци и поиде за ним в Орду. |
| " Без послушания никто из страстных не узрит Бога " ЖМП 7 июль 2014 / 4 августа 2014 г. 13:00 Актуальные вопросы современного монашества ДОКЛАД НА НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ «ТОЛГСКАЯ ОБИТЕЛЬ: 700 ЛЕТ СО ДНЯ ОСНОВАНИЯ» В Ярославской духовной семинарии в рамках празднования юбилея Свято-Введенского Толгского женского монастыря состоялась научно-практическая конференция «Толгская обитель: 700 лет со дня основания». Игумения Иулиания (Каледа), настоятельница московского Зачатьевского ставропигиального монастыря , заместитель председателя Синодального отдела по монастырям и монашеству Русской Православной Церкви, выступила с докладом, который мы предагаем вашему вниманию. Монашеская жизнь есть, по словам святых отцов, жизнь равноангельная, совершающаяся не по законам мира сего, а по иным, небесным, законам и потому сопряженная с постоянным преодолением соблазнов внешних и внутренних. В этом мироотреченном жительстве всё упование возлагают монашествующие на небесную помощь, прежде всего Пречистой Богоматери, первой совершенной Монахини, Девы, явившей Собою неповторимый пример всецелого посвящения Богу и сердцем, и мыслью, и волей, и всеми телесными силами. Благословите начать доклад об актуальных вопросах современного монашества словами преподобного Феодора Студита, великого наставника монашествующих: «Отцы и братия, матери и сестры! Будем благословлять тот день и час, когда благоволил Бог, чтобы мы убежали из мира и приняли монашеское пострижение. Благодарение Богу, призвавшему нас к блаженному и дивному образу жизни монашеской! Бог нам, монахам, даровал и особую великую благодать, состоящую в том, что, избрав нас из среды всех, поставил пред лицем Своим на служение державе Его. Смотри же теперь всякий тщательно: сообразно ли со званием, к коему призван, ходит он, и точно ли ни о чем другом не заботится, как только о том, чтобы угождать Богу» (Феодор Студит, прп. Добротолюбие. Т. IV). Так, словами преподобного отца выразим первоочередную необходимость современного монашества — осознание главных монашеских принципов. |
| В 1260 году святой князь Феодор женился на Марии Васильевне, дочери святого благоверного князя Василия Ярославского († 1249; память 3 июля), и стал князем Ярославским. У них родился сын Михаил, но вскоре святой Феодор овдовел. Он много времени проводил в ратных трудах и походах, сына его воспитывала теща, княгиня Ксения. В 1277 году соединенные дружины русских князей, среди которых был святой Феодор, в союзе с татарскими войсками, участвовали в походе в Осетинскую землю и во взятии " славного града их Тетякова " . Союзные войска одержали в этой войне полную победу. Дело в том, что со времен святого Александра Невского († 1263; память 23 ноября) ханы Золотой Орды, видя несломленную духовную и военную мощь православной Руси, были вынуждены изменить свое отношение к ней, стали привлекать русских князей к союзу, обращаться к ним за военной помощью. Русская Церковь промыслительно использовала это сближение для христианского просвещения инородцев. Уже в 1261 году стараниями святого Александра Невского и митрополита Кирилла III в Сарае, столице Золотой Орды, была учреждена епархия Русской Православной Церкви. В 1276 году Константинопольский Собор под председательством патриарха Иоанна Векка (1275-1282) отвечал на вопросы русского Сарайского епископа Феогноста о порядке крещения татар и принятии в православие бывших среди них монофизитов и несториан. В эти годы и оказался в Орде святой князь Феодор. Отличавшийся ратными подвигами в осетинском походе, он вызвал к себе особенное расположение хана Менгу-Темира, почтительно относившегося к Православной Церкви, выдавшего первый ханский ярлык о церковной неприкосновенности митрополиту Кириллу. В летописи сказано: " А князя Феодора Ростиславича царь Менгу-Темир и царица его вельми любяше и на Русь его не хотяше пустити мужества ради и красоты лица его " . Три года пробыл святой Феодор в Орде. Наконец, " царь отпустил его с великой честью " , и князь прибыл в Ярославль. К этому времени супруга его, Мария, уже умерла, в городе правила княгиня Ксения с внуком Михаилом. Ярославцы не приняли вернувшегося из Орды князя: " не прияша его во град, но рекоша ему: " Сей град княгини Ксении и есть у нас князь Михайло " " . |
|
|
