| Не говоря уже о том, что для Всемирного Совета Церквей «взять Никео-Цареградский Символ веры за основу», выражающую единомыслие христиан в рамках экуменического содружества, невозможно, ибо этот Символ «уже не могли принять некоторые, слишком далеко отошедшие от единства христиане», приходится, к сожалению, констатировать тот факт, что «многие из стремившихся (или стремящихся) к воссоединению христиан мыслят о поверхностном единстве их в условиях какого-то религиозно-философского минимума, весьма далекого от понимания того единого стада, о котором пророчествовал Христос ( Ин. 10, 16 ) » 73 . Еще на предварительной конференции в Утрехте в 1938 году, когда вырабатывались проекты «Положения о Всемирном Совете Церквей», вопрос о базисе вызвал очень оживленную дискуссию, которая обнаружила значительное несогласие во взглядах на необходимость и значение «базиса». Многие очень осторожно подходили к его формулировке, боясь оттолкнуть от Экуменического движения отдельные религиозные течения... и организации унитариан (т. е. либеральных христиан, отвергающих никейский догмат)... Архиепископ Кентерберийский Уильям Темпл, председатель конференции и временного Экуменического Совета Церквей, суммировал итог дискуссий, так: «Ясно, что желательно пользоваться базисом «Веры и устройства», но необходимо при этом держать дверь открытой для сотрудничества в какой-то форме с теми, которые не могут принять его» 74 . «Д-р Темпл высказал мнение, что, если бы Всемирный Совет Церквей и принял тот или иной базис, он не был бы в состоянии действовать, как некое церковное судилище, и выносить решение, подходит ли та или иная конфессия, приглашаемая на Ассамблею, под определенный им минимальный в богословском отношении критерий» 75 . В документах 2-и Ассамблеи ВСП отмечалось, что «на ответственности каждой церкви лежит решение, может ли Она искренне принять базис Совета» 76 . Решено было принять базис, «но оставить дверь открытой даже для тех христианских конфессий, которые не признают Христа Богом и Спасителем» 77 . |
| Такова внешняя история экуменического движения, заменившего на протяжении каких-нибудь тридцати-сорока лет прежнюю вражду искренним и открытым диалогом между разделенными христианами. О содержании этого диалога, о смысле этого движения, о его надеждах и трудностях мы поговорим в следующей нашей беседе. Молитва о единстве (продолжение) В прошлой беседе, посвященной молитве о христианском единстве, я говорил о внешней истории так называемого экуменического движения, т.е. движения, направленного к воссоединению разделенных христианских церквей. Я говорил, что каждый год в конце января участники этого движения во всем мире посвящают одну неделю молитве о единстве, которая повсеместно отмечается собраниями, дискуссиями и т.д. Сегодня мы попытаемся вдуматься в то, что разделяет христиан сейчас, во второй половине XX века, какие препятствия стоят на пути к их воссоединению. Как я уже говорил, основные исторические моменты, с которыми связано нарушение единства Церкви, – это, во-первых, окончательное разделение в середине XI века христианского Запада и христианского Востока, т.е. католичества и Православия, и, во-вторых, глубокий кризис западного христианства в начале XVI века, в результате которого из католичества выделился протестантизм. Таким образом, разделение привело к созданию трех основных типов, или выражений, христианства: Православия, католичества, протестантства, и говорить как о разделении, так и о воссоединении христиан – значит говорить, в первую очередь, о трех идеях, или воплощениях, одной христианской веры и о том, как каждое из них относится к другим. Но чтобы правильно, честно и всесторонне проблему эту поставить и сформулировать, чтобы избежать страстных и часто несправедливых обвинений, на которые, увы, столько потрачено христианских сил в прошлом, необходимо прежде всего понять, что в разделении христиан повинны два ряда, или два типа, причин, которые не следует смешивать. С одной стороны, это причины внешние, исторические, и прежде всего политический распад древнего греко-римского мира, который на многие века отделил латинский христианский Запад от греческого, или византийского, христианского Востока, воздвиг между ними стену культурного, психологического и, наконец, языкового отчуждения. С другой стороны, это причины внутренние, относящиеся уже к собственно вере, а именно различное переживание самого содержания христианства, или, как говорят специалисты, различия догматические. |
| Следует признать, что вступление в ВСЦ прошло без свободного соборного обсуждения, которое просто не могло иметь место в тех исторических условиях. Еще на Московском Совещании 1948 года отмечалось, что экуменическое движение, как и всякое имевшее место ранее унианальное движение, не стало народным. Это движение исключительно церковническое. С необходимость приходится признать, что таковым оно и осталось, по крайней мере в нашей Церкви. Некоторые видные богословы нашей Церкви, имевшие значительный опыт в экуменическом движении прямо признавали, что предпочитают официозным мероприятиям ВСЦ экуменизм «на молекулярном уровне». Еще в середине века выдающийся русский философ Николай Бердяев утверждал, что «соединение христиан следует начинать с соединения христианских душ. Менее всего это достигается переговорами и соглашениями христианских правительств». Обычно именно эти аргументы приводят противники членства Русской Православной Церкви в ВСЦ. В настоящее время в нашей Церкви, как всем нам хорошо известно, имеет место сильное стихийное антиэкуменическое движение. Антиэкуменические настроения широко распространены среди наших мирян, приходского духовенства, особенно среди монашествующих. В этом движении есть и здравое крыло, опирающееся в отталкивании от крайностей экуменизма на выношенную систему богословских взглядов и многодесятилетнюю традицию наставлений опытных духовников, и собрание людей неспокойных и немирных, по психологии раскольников и борцов с иерархией и законным церковным строем, для которых что экуменизм, что ИНН, что Иван Грозный – главное борьба с исторической Церковью ради фантомов воображения, а реально – глубоко убежден – ради горделивого самоутверждения и самооправдания. Игнорировать это направление, в значительной мере угрожающего духовному единству нашей Церкви, или делать вид, что его не существует, в настоящее время было бы крайне неблагоразумно. Полемизируя с ложными интерпретациями экуменизма и межконфессиональных отношений, важно не оказаться в одной лодке с раскольниками и сектантами. |
| Окончил Сорбонну в 1937 г. Доктор Сорбонны в 1953 г. Работает в Америке. О чувстве и чувствительности. П. 1937. стр. 121. Aphorismes tristes. Р. 1950. Записки к философии. П. 1954-. стр. 82. Философемы и Символы. П. 1962. стр. 32. П. 1972» На тему об искусстве. П. 1963. стр. 78. Гносеологическая увертюра. М. 1971 стр. 79. ЗАНДЕР Валентина Александровна, урожд. Калашникова. 1894– Родилась 26 августа в Петербурге. Окончила Высшие Женские Курсы 1913. Покинула Россию 1920. Переехала в Париж из Турции в 1923. Член Русского Студенческого Христианского Движения. Работала с мужем Л. А. как секретарь Движения в Латвии и Эстонии, 1929– 31. Секретарь Женских Богословских Курсов в Париже. Участница Экуменического Движения. Валентина Калашникова. О русских православных братствах. Ш. 1925. Les Implications sociales de la Doctrine de la Trinit£. P. 1936. pp.23. La de l " Epiphanie. Troyes. 1947. pp.19. La Pentecote. Troyes. 1948. pp. 20. La Fete de Noel. Troyes. 1949. pp.16. St. Seraphim of Sarov. Р.Б.Д.рр. 64. Seraphim von Sarov. Dusseldorf. 1965. Христос-Новая Пасха. Брюссель. 1967 стр. 32. ЗАНДЕР, Лев Александрович. 1893–1964– Родился 19 февраля в Петербурге. Окончил Имп. Александровский Лицей и Петербургский университет в 1913 г. Учился в Германии, 1913–1914. Участвовал в войне 1914–17 гг.». Преподавал философию во Владивостокском университете, 1919– 20. Покинул Россию в 1922 г. В 1923 г. переехал из Китая в Чехию. Секретарь Русского Студенческого Христианского Движения. Работал во Франции, Латвии и Эстонии. Член Содружества св. Албания и преп. Сергия. Видный деятель Экуменического Движения. Организатор поездок православного хора по Европейским странам. Лектор о православии в Германии и Швейцарии. Умер в Париже 17 декабря. Биография о «Вестнике Р.С.Х.Д.». 75–76. 1965. К. Леонтьев и Прогресс. Пекин. 1921. Dostoevsky. L. 1948. рр. 140. Бог и мир «Миросозерцание о. С. Булгакова », т. I, стр. 479. т 2, стр. 386. 1948. Нем. пер. 1952. Evangelisches und Orthodoxes Christenturn. Hamburg. 1952. |
| Некоторые члены Комиссии видели в ВСЦ фактор, способствующий распространению и укреплению вышеуказанных тенденций, что находит свое отражение в ряде документов ВСЦ. В дискуссии по этим вопросам указывалось, что обвинять в этом ВСЦ вряд ли будет справедливо. ВСЦ — это лишь только форум для общения Церквей-членов и инструмент для сотрудничества. Торонтская декларация запрещает ВСЦ вмешиваться в жизнь, учение и деятельность Церквей-членов. Православные Церкви имеют право и даже должны бороться с такими деструктивными явлениями в современном протестантском мире, но должны обращаться с этим прямо и непосредственно к протестантским церквам, у которых имеются и развиваются негативные тенденции, и ставить вопросы об этом в своих двусторонних отношениях и диалогах. В дискуссиях нашей Комиссии особо подчеркивалось, что независимо от критических или положительных оценок относительно ВСЦ и его будущего никак нельзя закрывать глаза и на то положительное, что связано с нашим членством в ВСЦ и нашим участием в экуменическом движении в его прошлом, настоящем и предполагаемом будущем. Очень важной стороной нашего участия в экуменическом движении является солидарность в христианской диаконии и служении народам, а также в совместной защите прав человека, справедливости, мира и целостности творения, в содействии экономическому и социальному благосостоянию развивающихся стран, солидарность в помощи нуждающимся Церквам, в поддержке и защите беженцев, мигрантов, преследуемых этнических групп и национальных меньшинств. Опыт такого сотрудничества Православных Церквей как членов ВСЦ и КЕЦ несомненно имел и имеет для православного свидетельства о вере и Предании Древней Единой Церкви положительное значение и соответствует основным интересам Православных Церквей и их многострадальных народов, о чем они неоднократно заявляли на своих Всеправославных Совещаниях. Таких Всеправославных Совещаний было несколько (последнее в Шамбези в 1995 г. и в Бейруте в 1996 г.). На этих Совещаниях всегда обсуждались положительные и отрицательные стороны православного участия в ВСЦ и всегда они оканчивались решениями о необходимости усиления православного присутствия и православного свидетельства в эуменическом движении. Это следует нам иметь в виду и теперь, когда мы обсуждаем вопрос о пересмотре и переосмыслении нашего отношения и участия в ВСЦ. |
| Конечно, ему предшествовала большая подготовительная работа. Экуменические встречи, особенно миссионерские, происходили и раньше со времени войны и даже перед самой войной. Но Стокгольм был первым экуменическим конгрессом, на котором присутствовали представители всех церквей и хоть сколько–нибудь значительных христианских общин, кроме римской. Стокгольмский съезд, собравшийся в юбилейную годовщину первого вселенского (Никейского) собора (325 год), по замыслу устроителей должен был служить первым шагом в деле соединения церквей. Таким образом он ставил себе по существу экуменическую, а не социальную задачу. Но для того, чтобы этот первый шаг мог быть сделан, устроители не могли найти лучшей конкретной темы, чем тема социального служения. Разделенные догматами и канонами, христиане могли прежде всего объединиться на общем деле. Послевоенная Европа, взволнованная и еще не вошедшая в берега, требовала большой работы — умиротворения, строительства, организации. Христианской жертвенности было в чем проявить себя. Так создалось широкое экуменическое движение социального христианства под именем «Жизни и дела», — короче «Стокгольм» со своим журналом, своим постоянным бюро, исследовательским институтом в Женеве. Наряду с этой социальной ветвью экуменической работы вырастали и другие. Через два года после Стокгольма был съезд в Лозанне, посвященный догматическим вопросам, тоже оставивший после себя постоянную организацию («Вера и строй»). Образовались и иные ветви экуменического движения: Миссионерский Совет, «Дружба народов через церкви» и т. п. Особенно деятельны юношеские организации, студенческие и общие, возникшие еще и прошлом столетии. Судьбе угодно было, чтобы Стокгольмское движение («Жизнь и дело») оказалось наиболее актуальным. Из средства для экуменического сближения, из удачно выбранной темы для общей мысли и работы, движение социального христианства приобрело, в жестоких условиях времени, самодовлеющее значение. Как много изменилось за эти двенадцать лет, протекших между Стокгольмом и Оксфордом — вторым всемирным конгрессом социального христианства. |
| За прошедшие 20 лет позиция профессора Осипова не изменилась и не стала более «теософской»: «Во время обсуждения богословских аспектов экуменического движения на последнем Пленуме профессором Московской Духовной академии А. И. Осиповым была представлена точка зрения, критикующая саму цель движения к единству. Было отмечено, что единство церковное не относится к категории тех ценностей, которые можно создать путем договорных и организационных мероприятий, ибо оно не является следствием человеческой деятельности. Единство церквей, поставленное в качестве цели, в своем практическом осуществлении неизбежно приводит или к ошибкам, или к фальши, выражающимся, как правило, или в языковом тумане, прикрывающем неясностью и двусмысленностью выражений остающиеся принципиальные разногласия, или в нетерпимых в вопросах истины компромиссах. Целью экуменического движения, по мнению профессора, должно быть не зримое единство Церквей – это закономерное следствие пребывания в Единой Церкви, – но очищение христианских Церквей, общин и объединений от всего наносного, ложного, греховного в их стремлении к истине. А также взаимопомощь в восстановлении правильной догматической веры и принципов духовной жизни как они даны в Священном Предании Древней Церкви» . Вот митрополит Никодим: «Во многих документах Всемирного Совета Церквей высказывается мысль о том, что задачей входящих в него Церквей является выявление уже существующего единства… Конечно, имеется некоторая степень единства в мыслях, упованиях, нравственных нормах, в поведении и т.п., несмотря на состояние разделения. Но как можно ограничиваться успокоительными заявлениями о том что имеется в наличии, почти забывая или умалчивая о том, чего нет у множества разделенных христиан – а именно о том истинном существенном единстве, свойственном неповрежденному телу Церкви Христовой, которое мы, православные, называем кафоличностью, или соборностью… Само христианство рассматривается при этом как единое, по существу, и целостное тело Церкви Христовой, а факт разделения понимается не в смысле разрушения внутреннего единства и болезненного повреждения отдельных частей тела Церкви, а только в смысле недостаточного осознания разделенными христианами своего здорового внутреннего состояния и недостаточного дерзания для того, чтобы об этом здоровье всем заявить посредством готовности к актам внешнего выражения единства… Грех разделения состоит не в недостаточности осознания объективно якобы существующего неповрежденного внутреннего единства, а в существенном разрушении единства… Распространение полного и совершенного единства на область всей экумены может совершаться исключительно путем возвращения к полному послушанию Истине, которое и откроет возможность к отождествлению границ всего христианского братства с границами Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви» . |
| Вопросы о выходе из Всемирного Совета Церквей или, в особенности, о переходе лишь на статус наблюдателей, которые поднимались в ходе нашей дискуссии на прошедшем заседании Пленума Богословской Комиссии являются вопросами, которые требуют всеправославного обсуждения и всеправославного решения. Решение одной Церкви будет восприниматься Полнотой Православия как нарушение Всеправославного единства. Во время обсуждения богословских аспектов экуменического движения на последнем Пленуме профессором Московской Духовной Академии А. И. Осиповым была представлена точка зрения, критикующая саму цель движения к единству. Было отмечено, что единство церковное не относится к категории тех ценностей, которые можно создать путем договорных и организационных мероприятий, ибо оно не является следствием человеческой деятельности. Единство церквей, поставленное в качестве цели, в своем практическом осуществлении неизбежно приводит или к ошибкам, или к фальши, выражающихся, как правило, или в языковом тумане, прикрывающем неясностью и двусмысленностью выражений остающиеся принципиальные разногласия, или в нетерпимых в вопросах истины компромиссах. Целью экуменического движения, по мнению профессора, должно быть не зримое единство церквей — это закономерное следствие пребывания в Единой Церкви, — но очищение христианских церквей, общин и объединений от всего наносного, ложного, греховного в их стремлении к истине. А также взаимопомощь в восстановлении правильной догматической веры и принципов духовной жизни — как они даны в Священном Предании Древней Церкви. Эта позиция была разделена рядом участников нашего Пленарного заседания. В результате исчерпывающего обсуждения в Комиссии была отмечена необходимость внесения на подробное межправославное обсуждение всего комплекса вопросов, связанных с участием представителей Православных Церквей в контактах с инославным миром, в частности, в двусторонних богословских диалогах и работе международных христианских организаций. В связи с чем была отмечена необходимость регламентирования этого участия. |
| Всеправославное предсоборное совещание (1986 г.) в Женеве занималось четырьмя темами, по которым были подготовлены соответствующие тексты: 1) по перенесенной из предыдущего Совещания теме о посте, название которой было изменено на «Значимость учреждения поста и соблюдение его в наши дни»; 2) отношение Поместных Православных Церквей к остальному христианскому миру; 3) Православие и экуменическое движение и 4) вклад Поместных Православных Церквей в торжество христианских идей мира, свободы, братства и любви между народами и устранение расовой и других дискриминаций. Таким образом, осталось четыре из десяти тем, которыми должно было заняться следующее IV Предсоборное Совещание и подготовить соответствующие тексты: 1) православная диаспора; 2) автокефалия и порядок ее провозглашения и 3) автономия и порядок ее провозглашения: 4) православные диптихи. IV Предсоборное Совещание, опять же, по причине трудностей и реорганизаций, связанных главным образом с падением коммунистических режимов в православных странах, состоялось в июне 2009 г., спустя целых двадцать три года после предыдущего, и из четырех тем обсудили только тему диаспоры, по которой был составлен соответствующий текст. Остальные три темы перед последним V Предсоборным Совещанием обсудила Межправославная Подготовительная Комиссия, которая дважды заседала в Женеве в декабре 2009 г. и феврале 2011 г. Последнее V Предсоборное Совещание состоялось в октябре 2015 г. и подготовило текст только по автономии, тогда как две другие темы - относительно автокефалии и диптихов, - поскольку не было достигнуто консенсуса на прошедших заседаниях Межправославных Подготовительных Комиссий, по общему решению Церквей исключаются из списка тем и не будут включены в повестку дня Святого и Великого Собора. Таким образом, из десяти изначальных тем, определенных на Предсоборном Совещании, в конечном итоге на Соборе будут обсуждаться восемь. Поскольку две из них, а именно «Отношение Поместных Православных Церквей к прочему христианскому миру» и «Православие и экуменическое движение» были сведены в одну - «Отношение Поместных Православных Церквей к прочему христианскому миру», темы, в конечном счете, сводятся к семи, а именно: 1) православная диаспора; 2) автономия и порядок ее провозглашения; 3) календарь и Пасхалия; 4) препятствия к браку; 5) значимость учреждения поста и соблюдение его в наши дни; 6) отношение Поместных Православных Церквей к прочему христианскому миру и 7) вклад Поместных Православных Церквей в торжество христианских идей мира, свободы, братства и любви между народами и устранение расовой и других дискриминаций. |
| ... " Поражаешься неравномерностью представительства. Православные были представлены не только менее многочисленно, но и то место, которое было отведено для православной мысли, было сильно ограничено. Приведем примеры. Из 19 докладов, сделанных на Оксфордской конференции публично и на пленарных сессиях, православные имели один; среди торжественных заключительных выступлений они не имели ни одного». «Ансамбль обеих конференций создает у меня впечатление огромной панпротестантской работы, в которой православные были приглашены только в качестве сотрудников... Это слишком серьезно, и я должен уточнить это впечатление... Впечатление всех православных на Оксфордской конференции таково, что весь образ мышления и веры был протестантским, даже либеральным, и что сотрудничество православных было принято при молчаливом условии не проявлять попыток к изменению этой базы. Совершенно по-другому обстояло дело в Эдинбурге, где вопрос о конфессиональных различиях был поставлен и констатирован совершенно добросовестно». Но доклад православных об общении святых был до такой степени изуродован Генеральной ассамблеей, что панпротестантская тенденция конгресса сделалась совершенно очевидной. Никогда не забуду реплики одного из членов движения... «все это до такой степени чуждо для нашей точки зрения и все это вызывает столько затруднений, что было бы лучше целиком отвергнуть их доклад». Оба конгресса имели в высшей степени интеллектуальный характер: там больше мыслили, чем молились.., говорили больше богословы, чем церкви» 3 . Весь этот эпизод – в конце текста ряда других (главным образом богослужебных) фактов съезда заставляет нас констатировать, что в настоящее время экуменическое движение все еще является пан-протестантской организацией с участием православных, которые, однако, если и влияют на общую работу, то более своим присутствием, духом Православия, чем непосредственно: для последнего они слишком малочисленны, слишком безгласны, а главное, слишком чужды и экзотичны большинству. Но верим, что это состояние временное, и знаем, что даже в такой скромной роли участия Православие дало экуменическому движению бесценные дары. Реакцией на это положение православных явился особый документ – декларация, подписанная всеми православными делегатами. Очень умеренная по форме она, однако, ясно констатирует, что язык, проблематика и весь характер съезда являются протестантскими, что относительно целого ряда вопросов православные делегаты расходятся с предложенными резолюциями не только в их решениях, но в самой постановке вопросов, на что, сознавая и констатируя все это, они, тем не менее, сознательно принимают участие в экуменическом движении и радуются тому духу любви и верности Господу Иисусу Христу, которые являются основанием этого общения»... |
|
|
