| Такая исключительность естествознания имела бы полное для себя основание, если бы оно действительно решало и могло решить все вопросы, касающиеся природы; тогда, конечно, всякая другая наука, претендующая на познание природы, была бы, по меньшей мере, излишнею. Но может ли похвалиться этим естествознание? Не смотря на многочисленный состав наук эмпирически исследующих природу, нет ли в ней каких-либо сторон, на которые оно не обращает должного внимания, нет ли вопросов, на которые оно или вовсе не дает ответа или дает ответы неудовлетворительные и односторонние? Прежде всего оказывается, что естествознание, хотя исследует данные эмпирическое факты, предметы и явления природы, описывает их, приводит в систему, старается изучить законы их бытия и происхождения, но оставляет в стороне, предполагая как нечто само собою понятное и известное, самые всеобщие и основные условия бытия природы: пространство и время. Даже самая отвлеченная естественная наука, – чистая механика (которую по ее точности можно рассматривать как часть математики), имеет дело только с движением и равновесием механических сил. Но механическая сила и движение, предполагают пространство и время, без которых они не могут иметь места и быть мыслимыми. Точно так же естествознание принимает понятие материи, как нечто эмпирически данное, как факт; оно исследует состав, законы сочетания и образования данных материальных тел; но что такое материя сама по себе, – этот вопрос оно оставляет нерешенными. Самый атомизм, в котором некоторые видят естествознательное учение о материи, с одной стороны, в существе своем не есть эмпирическая, а философская теория, так как атомы не составляют предмет эмпирического наблюдения; с другой, естествознание доводит только до предположения качественно различных элементов простых тел (след. собственно – до различных материй), но отчего происходит это различие и что такое материя первоначальная, – оно не говорит. Далее для объяснения явлений природы естествознание предполагает понятие силы, которую, по крайней мере, механика строго отличает от материи. |
| 1931. 1. С.43 306 Кольман Э. Политика, экономика и... математика (Доклад Э.Кольмана на заседании Общества математиков материалистов–диалектиков от 29 ноября 1930 года)//За марксистско-ленинское естествознание. 1931. 1. С.93 307 Кольман Э. Политика, экономика и... математика (Доклад Э.Кольмана на заседании Общества математиков материалистов–диалектиков от 29 ноября 1930 года)//За марксистско-ленинское естествознание. 1931. 1. С.94 308 Кольман Э. Политика, экономика и... математика (Доклад Э.Кольмана на заседании Общества математиков материалистов–диалектиков от 29 ноября 1930 года)//За марксистско-ленинское естествознание. 1931. 1. С.95 309 Кольман Э. Политика, экономика и... математика (Доклад Э.Кольмана на заседании Общества математиков материалистов–диалектиков от 29 ноября 1930 года)//За марксистско-ленинское естествознание. 1931. 1. С.94 310 Кольман Э. Политика, экономика и... математика (Доклад Э.Кольмана на заседании Общества математиков материалистов–диалектиков от 29 ноября 1930 года)//За марксистско-ленинское естествознание. 1931. 1. С.95 312 Предисловие к публикации: Трубецкой В.С. Записки кирасира. (Воспоминания)//Наше наследие, 1991. С.56. 319 Мансурова Μ.Ф., Чернышева-Самарина Е.А., Комаровская А.В. Мансуровы//Самарины. Мансуровы. Воспоминания родных. M., 2001. С.62. 320 Мансурова Μ.Ф., Чернышева-Самарина Е.А., Комаровская А.В. Мансуровы//Самарины. Мансуровы. Воспоминания родных. M., 2001. С.65. 321 Мансурова Μ.Ф., Чернышева-Самарина Е.А., Комаровская А.В. Мансуровы//Самарины. Мансуровы. Воспоминания родных. M., 2001 С.62. 322 Мансурова Μ.Ф., Чернышева-Самарина Е.А., Комаровская А.В. Мансуровы//Самарины. Мансуровы. Воспоминания родных. M., 2001 С.66. 323 См.: Трубачев А.С. Обзор документов по истории и деятельности Комиссии по охране памятников старины и искусства Троице-Сергиевой Лавры при Отделе по делам музеев и охраны памятников искусства и старины Наркомпроса 1918–1925. Дипломная работа. Московский государственный историко-архивный институт, 1975; Трубачева М.С. |
| Geschichte der Beziehungen zwischen Théologie und Naturwissenschaft von Zöckler, 1877–1879 гг. (библиографический очерк) В виду споров, возбужденных в новейшее время, по вопросу об отношении между религией и наукой вообще и особенно между богословием и естествознанием, получает большой интерес история этого вопроса. В нашей литературе вопрос этот, во всем его широком объеме, еще ни однажды не ставился на историческую почву и в иностранной литературе, насколько нам известно, первая попытка такой его обработки явилась лишь в нижеозначенном труде немецкого ученого теолога. Сообщим сначала сведения о главном содержании этого труда. История отношений между богословием и естествознанием подразделяется у автора на 6 периодов, обнимающих: 1) древне-церковную эпоху (90–750 г.); 2) средние века (750–1492 г.); 3) время реформаторских движений на Западе (1492–1675); 4) период господства натур-философского догматизма, при застое опытного исследования (1675–1781 г.); 5) новое время – развития естественнонаучного универсализма (1781–1859 г.) и 6) самый последний промежуток, открывающийся с начала дарвинистских споров (1859–1877 г.). Труд автора распадается на два тома. Первый том (780 стр.) обнимает время от начала христианской церкви до Ньютона и состоит из четырех частей. В первой части этого тома излагается сущность христианского воззрения на природу в том его виде, как оно выражается в св. Писании; во втором представляется раскрытие этого воззрения в древней свято-отеческой письменности; в третьей характеризуется отношение между богословием и естествознанием в период господства средневековой схоластики; в четвертой очерчивается положение дела в реформаторский период – с Лютера до Ньютона. Второй том заключает в себе три отдела, в которых описывается отношение между богословием и естествознанием а) в период, предшествовавший знаменитым открытиям в области естествознания Гершеля и Лаузьера и др., b) в новое и с) в самое новое, ближайшее к нам время. Главное значение труда автора состоит в собрании и группировке огромной массы материала, относящегося к предмету исследования. |
| Естествознание обязано своей широкой и чрезвычайной популярностью в наше время более успехам техники, чем чисто научным своим выводам и положениям 686 . И напрасно служители естественнонаучного мировоззрения приходят к пессимистическому выводу, что общие проблемы останутся навеки неразрешимыми и при всех других точках зрения. Осмотрительному мышлению не следовало бы утверждать такую неразрешимость каких бы то ни было проблем. Убеждение в таковой неразрешимости проистекает из односторонней естественноисторической интуиции, не допускающей, что за кажущимися границами познания природы – для более проницательной философски-теистической, христианской точки зрения – существует безграничная область высшего знания. Генрих Риккерт в своем сочинении «Границы естественнонаучного образования понятий» 687 доказывает с тонкой наблюдательностью и яркой убедительностью принципиальную ошибочность общего увлечения якобы универсальным, всеобъемлющим естественноисторическим методом. В этом же сочинении он указывает границы естествознания. Учение о том, что естествознание может вполне законно исчерпать и заменить всю систему человеческого миросозерцания, уже потеряло теперь свое былое обаяние. Действительно, если мы условимся называть миросозерцанием совокупность всех ответов на вопросы, возбуждаемые в нас центральным вопросом о смысле существования человека 688 , то нам придется тогда отвергнуть естествознание, как непригодное для целей общего миросозерцания. Ведению естественных наук подлежат лишь предметы, поддающиеся опытному исследованию. Но куда же мы должны поместить такие понятия, как Бог, душа и т.д.? Ясно, что для этого должна существовать особая отрасль знания – самостоятельная наука. Наукой этой и будет – философия. Только она имеет неоспоримое право трактовать об этих вопросах, так как область понятий, среди которых ей приходится оперировать, заключает в себе буквально все, что так или иначе интересует пытливый ум человечества. Когда же естествознание, тем не менее, берет на себя смелость высказываться по поводу трансцендентных вопросов, утверждая, что для человека разрешение их недоступно, то оно является в этом случае чересчур самонадеянным, а его вывод – опрометчивым и ошибочным. |
| Как в изложении, так и в фактической критике учений естествознания мы говорили устами авторитетных его учителей. Только общий научный анализ или общий научный метод, который одинаков во всех науках и которого выводы (логические) одинаково для всех обязательны, – только этот анализ или метод и в приложении к естественным учениям мы естественно полагали в области общего, следственно, и нашего права или компетентности. Какие же выводы дало такое исследование? Прежде всего, не обинуясь, признаем оправданным то, что было развиваемо уже во вступлении к исследованию. Вера посредствуется с прочими науками чрез науку Богословия. Между науками как частями или органами целого знания Единой Истины не должно быть вражды, но есть внутренняя связь. Успех одной есть успех для всех прочих в соответственной мере, по большей или меньшей близости их предметов. Успех Естествознания особенное имеет значение для успехов Богословия как науки, которой преуспеяние, как мы видели из рассмотрения истории опытов изъяснения творения, действительно шло в уровень с преуспеянием Естествознания. Богословие, не обинуясь, признает, что в его научном соте есть доля меду, собранного с цветов учения о природе. Довольно ли этого для Естествознания? – Тем не менее, самый ход строения богословской мысли о природе и человеке в пройденном исследовании ясно показывает, что это строение основано не на чужом основании, равно не на измышленном ею, но на том единственно истинном, свыше ей положенном основании Слова Откровения, которое и открывает свои глубины исследованию твердому и проникнутому чистым желанием служить Истине средствами человеческого познания истины. Предыдущее исследование с последовательностью и достаточною полнотою обосновывает по Библии и науке, прежде всего, то понятие, что бытие мира самого в себе, во всей его необъятности, не есть, однако, полное вседовлеющее себе бытие, а есть только величественное явление Бытия, что поэтому движения его жизни не представляют покоя или достигнутого удовлетворения вседовлеющей себе полноты, но суть постепенные стремления к бытию, к его полноте. |
| Она представляет, таким образом, разумность мироустройства, которой подчиняются природа и человечество, но ее истинная суть есть и будет для нас непознаваема, так как мы узнаем о ней лишь благодаря нашему специфическому восприятию с помощью органов чувств, которое мы никогда не сможем полностью отключить. Однако огромные успехи естественнонаучного познания позволяют нам сделать вывод, что, продолжая непрестанно работать, мы хотя бы приближаемся к недостижимой цели. Эти успехи укрепляют надежду на непрерывное углубление нашего понимания того, как осуществляет управление природой правящий ею Всемогущий Разум. При таком совпадении следует, однако, обратить внимание на одно принципиальное различие. Религиозному человеку Бог дан непосредственно и первично. Из Него, Его всемогущей воли исходит вся жизнь и все явления как телесного, так и духовного мира. Хотя Он и непознаваем разумом, но тем не менее непосредственно проявляет себя через посредство религиозных символов, вкладывая свое святое послание в души тех, кто, веруя, доверяется Ему. В отличие от этого для естествоиспытателя первичным является только содержание его восприятии и выводимых из них измерений. Отсюда путем индуктивного восхождения он пытается по возможности приблизиться к Богу и Его миропорядку как к высшей, вечно недостижимой цели. Следовательно, и религия, и естествознание нуждаются в вере в Бога, при этом для религии Бог стоит в начале всякого размышления, а для естествознания — в конце. Для одних Он означает фундамент, а для других — вершину построения любых мировоззренческих принципов. Это различие соответствует различиям в тех ролях, которые религия и естествознание играют в человеческой жизни. Естествознание нужно человеку для познания, религия — для того, чтобы действовать. Единственной устойчивой предпосылкой для познания является то, что воспринимается нашими органами чувств, а предположение о существовании миропорядка, имеющего свои законы, здесь служит лишь предварительным условием для плодотворной формулировки проблем. Для практической же деятельности этот путь не пригоден, так как мы не можем отложить наши волевые решения до тех пор, пока познание на станет полным или же мы не станем всезнающими. Ибо многочисленные требования и нужды нашей жизни часто вынуждают нас принимать мгновенные решения и подтверждать свои убеждения. И в этом нам не могут помочь долгие рассуждения, а требуется только определенное и ясное указание, которое мы можем получить, опираясь на непосредственную связь с Богом. Она одна может дать нам внутреннюю опору и устойчивый душевный мир, который мы должны расценивать как наивысшее жизненное благо; если мы Богу, помимо его всемогущества и всеведения, припишем еще атрибуты благости и любви, то обращение к Нему в полной мере способно дать человеку, ищущему утешения, надежное чувство счастья. С позиций естествознания против этого представления нечего возразить, потому что вопросы этики, как мы уже подчеркивали, вовсе не входят в его компетенцию. |
| Прежде всего оказывается, что естествознание хотя исследует предметы и явления природы, описывает их, приводит в систему, старается изучить законы их бытия и происхождения, но оставляет в стороне, предполагая, как нечто само собой понятное и известное, самые всеобщие и основные условия бытия природы: пространство и время и самое основное условие познания природы: уверенность в реальном существовании внешнего мира и в достоверности показаний о нем наших чувств. Точно также естествознание принимает понятие материи, как факт; оно исследует состав, законы сочетания и образования данных материальных вещей; но что такое материя сама по себе, – этот вопрос оно составляет нерешенным. Самый атомизм, в котором некоторые видят естествознательное учение о материи, с одной стороны, в существе своем есть не эмпирическая, а философская теория, так как атомы не составляют предмет эмпирического наблюдения; с другой, естествознание доводит только до предположения качественно различных элементов или простых тел (след. собственно – до различных материй), но от чего происходит это различие и что такое материя первоначальная, оно не говорит. Далее, для объяснения явлений природы естествознание предполагает понятие силы, которую отличает от материи. Но что такое сила природы? Какое отношение ее к материи? От чего происходит разнообразие сил? Решение этих вопросов выходит за пределы эмпирического знания, так как опыт показывает нам только обнаружение той или другой силы в явлениях природы, но не дает понятия о силе, как таковой. Каждая сила природы действует по определенному закону. Ближайшее, эмпирическое разъяснение законов природы составляет задачу, успешно разрешаемую естествознанием. Но что такое самый закон природы? Могут ли законы природы быть выведены из понятий материи и силы, или предполагают высшую причину, установившую известный способ действия сил в материи? Ответа на эти вопросы не может дать эмпирическое знание специальных законов природы. Изучением данного и настоящего состояния природы не ограничивается задача естествознания. |
| Таким образом, они безответны. Для тех, которые думают, что естествознание заключает в себе нечто сокрушительное для богословия, поучительно обратить внимание на то, что величайшие натуралисты всех эпох, вообще, были людьми религиозными. Космологическое и телеологическое доказательства бытия Божия строятся на основании изучения природы и ее законов. Св. отцы извлекали из явлений природы бесконечное количество воспитательных уроков. Гармонично развитый человек всегда чувствует, как бы глубоко он ни изучил механизм природы, ее эстетическую, моральную и религиозную сторону. Только неморальная воля, ограниченность разума, соединенная с безграничным самомнением, и узкий фанатизм хотят видеть в нерукотворном храме природы бессмысленную мертвую машину. Но, для лучших людей всех времен, природа всегда была и будет живым свидетельством бытия Бога, все сотворившего и промышляющего о всех тварях. Изучение природы, как и многое, для одних является камнем преткновения и соблазна, для других – камнем утверждения и спасения: одних, к несчастью, оно ведет к материализму и атеизму, для других имеет великое религиозно-воспитательное значение. Может быть, найдутся мыслители, которые согласятся со всем вышеизложенным, но не пожелают пойти с нами далее. Они скажут нам: пусть естествознание может и должно быть религиозным, пусть наука о природе стоит в полном согласии с религиозной верой, утверждающей бытие Творца и Промыслителя, и свободу человеческой воли, но естествознание не может принять специально христианских представлений о природе, во имя несомненных оснований, оно отвергает то, что говорит Библия. Естественно-научные представления христианства ложны, отсюда, конечно, следует, что христианство – не богооткровенная религия. Вот – взгляды, над которыми должно поразмыслить и которые должно обсудить. В каком отношении к Библии стоят и будут стоять различные отрасли естествознания? К рассмотрению этого мы и обратимся. Жизнь Священное Писание раскрывает, что существует жизнь телесная, душевная и духовная. |
| Сообщил иеромонах Игнатий (Садковский) (Продолжение следует). Глаголев С.С. Прошедшее и будущее миров//Богословский вестник 1913. Т. 2. 7/8. С. 520–552 (3-я пагин.) —520— Задача естествознания, по определению многих физиков и натуралистов, состоит в том, чтобы создать систему представлений о мире согласующихся с впечатлениями, получаемыми от мира. Естествознание не претендует на то, чтобы овладеть истиной, оно только хочет установить согласие между миром и человеком. Отказываясь от того, чтобы отыскивать начало всех начал, естествознание претендует на то, что оно может поставить человека в правильные отношения к миру. Естествознание решает задачу не метафизическую, а практическую. В этом взгляде, который обыкновенно формулируется несколько иначе, но смысл которого всегда таков, как я изложил 3155 , заключается недоразумение. Все метафизические изыскания всех веков своей конечной целью имели решение задачи о том, как поставить человека в правильные отношения к миру или, что тоже, к бытию. Сущность всех религиозных учений заключается в их ответах на этот вопрос. Современное естествознание на самом деле вовсе не отказывается от метафизических задач, напротив, оно претендует на то, что только оно нашло метод и ключ для их правильного решения. По-видимому, у естествознания имеются основания для того, чтобы претендовать на это. Так проблемы пространства и —521— времени доселе имели метафизическую постановку, теперь ими занялись математики и физики. Постепенно выясняется, что наша геометрия не априорна, а имеет эмпирическое происхождение. Геометрия доселе утверждается на принципе, что форма не зависит от величины. Новая геометрия представила против этого ряд возражений, теперь их выдвигает и физика выясняющая, что свойства материи изменяются с изменением величины частиц. Доселе величина трактовалась как нечто относительное, всё сравнивалось с произвольной и сама в себе неопределимой единицей; теперь выдвигается вопрос об абсолютном значении величины. Должно признать, что этот вопрос – глубоко метафизический выдвинут математическими дисциплинами. |
| Но требование практического значения от науки скоро переступило границы законного. Старая и давно уже избитая истина, что одна крайность вызывает другую, оправдалась и по отношению к естествознанию. Значение науки многие стали измерять исключительно только её прямою и непосредственною приложимостью к жизни, её очевидною практичностью, стали утверждать, что научно только полезное для жизни звание. При этом жизнь начали понимать в исключительном смысле материальной жизни. Но так как только одно естествознание имеет прямое приложение к материальной жизни человека, то, естественно, возникло мнение, что только естествознание есть наука, всякое же другое знание не достойно внимания человека: оно или мифология, или схоластика, или метафизика. Впрочем, к области науки отнесли и математику, по той причине, что, хотя она и не имеет непосредственного отношения к жизни, а за то имеет прямое отношение ко многим естественным наукам; так, например, без математики не могла бы существовать астрономия, не могла бы достигнуть высокого развития физика и другие точные науки; к такому взгляду на область науки просоединилось еще влияние практического, утилитарного духа времени. С открытием новых стран и со множеством изобретений технических, тесно связанных с процветанием естественных наук, чрезвычайно усилилось торговое и промышленное движение. Множество предприимчивых людей все силы своего ума и воли обратили единственно на коммерческие предприятия, на биржевую игру, на приращение своих капиталов. Большинство людей стало заботиться только о том, как бы сделаться побогаче и получше устроить свою жизнь с материальной стороны. При таком, чисто практическом, направлении жизни, естественно, должно было окрепнуть мнение, что только естествознание соответствует потребностям и духу времени, что только оно одно есть современное знание; всякое же другое знание отжило свой век и теперь может иметь только историческое значение, как факт переживания в культуре. Таким образом, взгляд на естествознание, как на знание единственно научное, нашел себе поддержку в обстоятельствах времени. |
|
|
