| Далее существовал ряд фискальных чиновников, печать которых мы находим наложенной на глиняных втулках, которыми были закрыты сосуды с продуктами, принесёнными в царские гробницы в виде натуральной повинности. Отрывок отчёта писца, по-видимому, служившего при сборе налогов, был найден в одной из царских гробниц в Абидосе. Обеспечение этих гробниц посредством правильно поступавших налогов ясно указывает на упорядоченную и целесообразную податную систему; несколько приказов, как например «провиантский приказ», упоминаются на печатях. Этот государственный департамент представлял собою лишь объединённые сокровищницы обоих царств Севера и Юга – «Красный Дом» и «Белый Дом». Мы находим среди печатей в царских гробницах «виноградник Красного Дома поместья царя». Очевидно, объединение обоих царств зиждилось на одной только особе царя. «Красный Дом» вскоре исчез, обе администрации сохранили следы лишь в терминологии и теории, и «Белый Дом» Южного царства сохранился в продолжение всей египетской истории как единая сокровищница объединённого царства. Ранняя история сокровищницы интересна в том отношении, что она показывает медленность, с которою происходило слияние административной машины обоих царств, далеко не завершённое в царствование Менеса. По всей вероятности, вся земля составляла личную собственность царя, который раздавал её в пользование знати. Существовали большие поместья, управлявшиеся знатью, как это имело место и в непосредственно следовавший период, но мы не в состоянии теперь определить, на каких условиях они держались. Народ, может быть, за исключением свободного класса ремесленников и купцов, жил в этих поместьях на рабском положении. Он жил также в городах, защищённых крепкими стенами из высушенного на солнце кирпича и подчинённых местному губернатору. Важнейшими городами того времени были обе столицы, Эль-Каб и Буто, с их царскими предместьями, Нехеном (позднее Иераконполь) и Пе, далее – «Белая Стена», предшественница позднейшего Мемфиса, Танис – родной город двух первых династий, соседний с ним Абидос, Гелиополь, Гераклеополь и Саис. |
| Иосафатова Долина Силоамская Купель Силоамская Купель имеет длины от востока на запад 53 фута, т. е. 7 ½ сажен, а ширины 18 ф., около 2 ½ сажень. К этой Купели Господь отсылал слепого от рождения. Здесь праздновали евреи праздник свой. Здесь они имели народные совещания; здесь же был помазан на царство Соломон. Источник Силоамский прежде был в почете, и украшен был колоннами, ныне развалившимися. А ныне он ценен жителям Иерусалима потому, что когда в водоемах бывает недостаток дождевой воды, питающей жителей, тогда обращаются они к Силоамскому источнику, всегда имеющему воду, хотя неособенно вкусную. На юг от Иерусалима невдалеке от Силоамского источника, указывают гроб пророка Исайи, ветхозаветного евангелиста, ясно предсказавшего о Христе и многих событиях Его жизни. На западной стороне имеются два водоема: пруд (биркет Мамиллы) и водоем Гигонский. Пруд имел прежде сообщение с патриаршим прудом, находящимся в черте города. На юго-западе от Иерусалима, тянется долина Геннома, названная по имени древнего владельца Эннома. Эта долина напоминает нам огонь геенский, ад, где он не угасает. Такое ужасное представление о геенне составлено потому, что в этой долине в древности привозился всякий мусор, и чтобы он не зараждал воздуха, то здесь и поддерживали постоянный огонь; а, по мнению других, ад уподоблен геенне потому, что на ней приносились в жертву Молоху в раскаленную его утробу дети, и оттого эта долина стала после отвратительна евреям. На северной стороне города указывают пещеры пророка Иеремии, гробницы царские и судей израилевых. Изображая святой град Иерусалим, мы ничего не сказали, ни об его народонаселении, ни о православных туземцах, ни о православном народном образовании, – о православных школах. А не сказали этого потому, что ничего ясного, светлого, отрадного о быте туземцев, православному сообщить нельзя. Что касается народонаселения Иерусалима, то определить его трудно. Во всей Палестине православных жителей туземцев, ныне считается всего только двадцать тысяч, расселившихся, разрозненных и почти разоренных. Бедность ужасная. Школ у них нет ни одной, кроме устроенной в Иерусалиме русским архимандритом, начальником миссии, высокочтимом о. Антонином. Храмы разрушены или без пастырей; православные владыки Палестины, почти все из Греков, о бедных арабах православных нисколько не заботятся, хотя и получают средства из одной России порядочные. Так, святогробское духовенство в Иерусалиме из России с Бессарабских имений получает каждогодно доходу, сто шестьдесять четыре тысячи рублей (164,000) и из этих денег не уделяет ни копейки на хлеб, на школы или на печатание книг для народа (см. «Новое Время» 1882 г, 2214 или «Церк. Вестн.» 1882 г. 23, стр. 13). «Православное население ропщет открыто на греческих пастырей». |
| 22 не будет прощено вам это нечестие. См. Ам. 7,1–9 . 22:15–25 В этих стихах Исаия предсказывает участь Севны одного из самых высокопоставленных иерусалимских чиновников. 22 здесь. Исаия говорит о местности, расположенной к востоку от долины Кедрона и ныне носящей имя Сильван. гробницу... в скале жилище. Стремясь увековечить свое имя, Севна высекает в скале гробницу, подобную царской усыпальнице. Однако эта гробница не понадобится, поскольку по воле Господа, Севна будет пленен, уведен из Иерусалима (ст. 17, 18) в Месопотамию («землю обширную»), где и умрет. 22 столкну тебя. В 701 г. до Р.Х. Севна был смещен со своей высокой должности и назначен писцом, а вместо него начальником дворца был поставлен Елиаким (36,3.22). 22 в тот день. См. ком. к 2,11. раба Моего. Это имя свидетельствует об особой близости Елиакима к Господу. 22 одежду... поясом. Речь идет об особом одеянии начальника дворца. отцом. Этот эпитет относится к благочестивому правителю, заботящемуся о своем народе. 22 ключ дома Давидова. Ключ, о котором говорит Исаия, давал право на вход в царские покои и потому служил символом власти (ср. Мф. 16,19 ; Откр. 3,7 ). 22:23–24 седалище славы... слава. Елиаким стяжает славу себе и своему потомству, в то время как Севна станет «поношением для дома господина» его (ст. 18). 22 В тот день. См. ком. к 2,11. Даже верный раб Божий Елиаким не мог уберечь Иудею от Божиего суда. Глава 23 23:1–14 пророчество о разрушении Тира. Говоря о судьбе этого торгового города, пророк ясно дает понять, к каким последствиям приводит пренебрежение Божественной волей. Язык данного фрагмента отличается особой образностью и почти лишен исторических реалий. 23 Пророчество. В пророчестве говорится об осаде и взятии Тира ассирийским царем Саргоном (преемником Салманассара и отцом Сеннахирима). По ассирийской хронике он царствовал с 722 по 706 г. до Р.Х. При археологических раскопках в районе Ниневии найден глиняный цилиндр, с текстом об осаде Тира Салманассаром и Саргоном (в то время бывшим военачальником у Салманассара): «Сильный и желающий сражения, прошедший под парусами Эгейское море, переплыв его, подобно рыбе, я покорил землю Куй и город Тир». |
| 22 города Давидова. Иерусалима. в нижнем пруде. Водоем, служивший резервуаром воды во время осады, был построен в правление Езекии; в других местах Писания он носит название «купальня Силоам», «водоем Селах» ( Неем. 3,15 ; Лк. 13,4 ; Ин. 9,7.11 ). 22 чтобы укрепить стену. Готовясь к осаде, жители Иерусалима разрушили некоторые дома, чтобы получить материал для укрепления городских стен (ср. 2Пар. 32,5 ). 22 старого пруда. См. ком. к ст. 9. не взираете, и не смотрите. Охваченные суетой и смятением, жители Иерусалима позабыли о Боге. 22 Господь Саваоф. См. ком. к 1,9.24. в этот день. См. ком. к 2,11. плакать и сетовать, и остричь волоса и препоясаться вретищем. Действия, являющиеся свидетельством покаяния. 22 не будет прощено вам это нечестие. См. Ам. 7,1–9 . 22:15–25 В этих стихах Исаия предсказывает участь Севны одного из самых высокопоставленных иерусалимских чиновников. 22 здесь. Исаия говорит о местности, расположенной к востоку от долины Кедрона и ныне носящей имя Сильван. гробницу... в скале жилище. Стремясь увековечить свое имя, Севна высекает в скале гробницу, подобную царской усыпальнице. Однако эта гробница не понадобится, поскольку по воле Господа, Севна будет пленен, уведен из Иерусалима (ст. 17, 18) в Месопотамию («землю обширную»), где и умрет. 22 столкну тебя. В 701 г. до Р.Х. Севна был смещен со своей высокой должности и назначен писцом, а вместо него начальником дворца был поставлен Елиаким (36,3.22). 22 в тот день. См. ком. к 2,11. раба Моего. Это имя свидетельствует об особой близости Елиакима к Господу. 22 одежду... поясом. Речь идет об особом одеянии начальника дворца. отцом. Этот эпитет относится к благочестивому правителю, заботящемуся о своем народе. 22 ключ дома Давидова. Ключ, о котором говорит Исаия, давал право на вход в царские покои и потому служил символом власти (ср. Мф. 16,19 ; Откр. 3,7 ). 22:23–24 седалище славы... слава. Елиаким стяжает славу себе и своему потомству, в то время как Севна станет «поношением для дома господина» его (ст. 18). |
| Всё же Юлиан был по-своему слишком образован, чтобы удовлетвориться только древними отеческими культами – сам политеизм уже мало удовлетворял его интеллект и честолюбие. К этому времени его очень увлекли неоплатоники, вдохнувшие свежий ветер в казалось бы угасающую страсть; аллегоризм неоплатоников оказался в состоянии удовлетворить возрастающие потребности интеллектуального роста. Новые учителя ещё более укрепили Юлиана в мысли о его первородном предназначении занять римский трон и повернуть вспять колесо истории. Известно, что в это время до Констанция и Галла стали доходить отдельные слухи о новых увлечениях Юлиана, вполне возможно также, что Галл, уже замысливший занять трон Констанция, испугался не столько религиозных перемен в брате, сколько сведений о его амбициозных планах. Ведь если бы Констанций получил об этом более точные известия, участь Галла и Юлина могла считаться предрешённой. По счастью для обоих братьев, посланный императором для ревизии дел арианский священник Аэций не усмотрел в поведении Юлиана ничего предосудительного. Он даже доложил царю, что тот регулярно посещает богослужения и гробницы мучеников, и ревностно исполняет обязанности христианского благочестия 278 . Впрочем, через много лет сосланный Констанцием Аэций был возвращён Юлианом в епархию, и ему был сделан богатый подарок. Трудно уклониться от мысли, что таким образом Отступник отблагодарил того, в чьих руках в какой-то момент времени была его жизнь и карьера. Для Юлиана это был слишком очевидный сигнал, чтобы он им пренебрёг. С ещё большим внешним рвением он начинает внешне исполнять христианские обряды, ведёт аскетический образ жизни и даже сбрил бороду, которую ранее отпустил по примеру древних философов. Но в 354 г. его положение становится критическим: неудачный заговор Галла едва не стоил жизни самому Юлиану. Помимо этого, Констанцию стали известны, хотя и в смутных деталях, замыслы языческой партии о возведении Юлиана на престол. Юношу срочно переводят в Милан, рядом со ставкой императора, где на царском совете решалась его судьба. Подавляющее большинство царского окружения безоговорочно высказалось за смерть царевича, но император не решался умертвить родственника, не видя за ним прямой вины. Целых шесть месяцев его жизнь висела буквально на волоске, он был окружён бдительной стражей и множеством шпионов, немедленно доносивших царю обо всех его телодвижениях. Наконец, в дело активно вмешалась царица Евсевия, убедившая царя в безосновательности возводимых на Юлиана обвинений. «Она настаивала на своих просьбах к императору, – писал сам Юлиан, – до тех пор, пока не привела меня пред царские очи и не устроила мне разговора с государем. Она радовалась, когда я оправдался от всех несправедливых обвинений и когда я пожелал вернуться домой, она первая стала убеждать царя удовлетворить эту просьбу» 279 . |
| И в области искусства царство Сасанидов дало достойное изучения и художественного интереса. Если немногочисленные памятники парфян обнаруживают римское влияние, сасанидские рельефы с самых первых шагов свидетельствуют о сознательном возвращении к древне-восточной основе и, несмотря на быстрое художественное развитие, никогда не могли отрешиться от особенностей и недостатков своего древне-восточного наследства. Мало того, сасанидское искусство иногда облегчает понимание поздне-иранского и византийского, современных ориентализации Запада. «При взгляде, напр., на изображения сасанидских великих царей, ее дающие впечатления личности, но воплощающие только идею величия, мы можем понять в их настоящем значении головы поздне-римских и византийских императоров и распознать там и здесь только отвлеченный символ царского достоинства» (Герцфельд). Памятники сасанидской скульптуры помещены в древней Персиде, в окрестностях Персеполя (Истахра), частью вблизи Бехистуна. Уже в этом видят стремление связать себя с Ахеменидами. Но если на памятниках последних скульптуры были иллюстрациями и надписями или украшениями Гробниц, то теперь они имеют самостоятельное значение и должны увековечивать получение царем власти от бога, большие победы, напр., скульптуры Шапура I, изображающие пленение императора Валериана, или победы Варахрана II над бедуинами, или победа Хосрова II. Потом вошло в обычай изображать и царские охоты, бывшие по словам Аммиана Марцеллина, вместе е батальными сценами, предметами изображения на стенах царских дворцов. Охота и вообще сцены со зверями были излюбленными на знаменитых серебряных сасанидских блюдах, расходившихся далеко по торговым путям и нередко находимых у нас в [бывших] Пермской и Вятской губерниях. Особенно удачны были, как вообще на Востоке, изображения животных и детали, но и человеческие фигуры и общие композиции с течением времени обнаруживают несомненный прогресс. Полагают, что многие из барельефов являются копиями с произведений живописи, которая была, вероятно, также распространена и преследовала такие же политические пели, как и в римской империи. Указывают на значение живописи в буддийских монастырях Средней Азии, находящейся под несомненным сасанидским влиянием, на роль искусства Гайдары, как на художественный узел между Западом и Дальним Востоком. |
| – Ужели же они будут разбивать их молотами? – возразил бландель. – Нет, не молотами, а так, как я сказал: мало-помалу. Каким образом похищена звезда в Вифлееме? Сегодня вырвали один гвоздик, завтра другой, и наконец звезда пропала, да и неизвестно, кто виноват. – Когда уничтожат памятники, мы опять их поставим. – И опять их разорят. – И опять мы возобновим. – Это будет забавная история, – сказал я, улыбаясь. Тут Пиццамано припомнил, как однажды в храме бросили каменное яйцо на голову латинского патриарха, а в другой раз вылили на него человеческую воду, и подтвердил, что в самом деле трудно сладить с маленькими изуверами. Я продолжал: «Скажут, что здешние почетные магометане будут беречь гробницы. Но думаете ли вы, что ваше намерение, о котором они уже давненько знают, приятно им, что оно не оскорбляет их народного самолюбия и что восстановление царских гробниц они не почтут знаком возобновления здесь Латинского царства?» Выслушав это, бландель погорячился и заговорил о новых крестовых походах. Когда он умолк, я спокойно продолжал: «Палестинские сильные шехи преданы монастырям греческому и армянскому, понятно почему, и ненавидят франков (Согласие). Итак, благоразумно ли новою затеею давать им повод к кривым толкам в настоящих обстоятельствах? Припомните недавние, кровавые события в Алеппе и Малуле, и судите сами: благоприятно ли теперешнее время для нововведений. Бландель опять затянул свою прежнюю песню. Скучно было слушать ее. В свою очередь, я предложил ему: – По моему мнению, надобно покинуть все прежние права на Св. места и положить новые основания, дабы упрочить здесь мир между греками и латинами, и успеть восстановить однажды на всегда царские гробницы. Эти основания суть следующие: 1 . Три народсти латин, греков и армян и равенство их прав гражданских и церковных признается Портою. 2 . Все Святые места всем им равно драгоценны. Посему правительство предоставляет им право молиться там по чину каждой церкви. 3 . Одни Св. места, а не храмы и монастыри, в которых оне находятся, общи всем христианским племенам, посему все частные владения их здесь остаются in statu quo. |
| При V династии надписи принимают несколько иной вид. Их литературная форма делается более обработанной, содержание нередко касается одного эпизода из жизни погребённого, особенно царской милости, выразившейся в том, что фараон берёт на себя погребение любимого вельможи и жалует ему за заслуги материал для гробницы. Рассказываются все обстоятельства дела, приводятся подлинные слова царя, иногда даже царские письма, «написанные собственными перстами» (например, в надписи Сноджемиба, архитектора царя Дедкара, к сожалению, текст сильно повреждён; в одном письме говорится об одобренном царём плане искусственного озера), а также ответы на них, высказываются слова благодарности благодетелю. В гробнице Уашптаха, судьи и главного архитектора царя V династии Нефериркара, сохранился, хотя и в сильно повреждённом виде, даже целый драматический рассказ о внезапной смерти этого верного слуги царя в его присутствии, когда он, осматривая постройки, стал хвалить его и заметил, что он уже не слышит похвал... Когда это заметили царевичи и придворные, «величайший страх проник в их сердца». Были поставлены на ноги жрецы и врачи, послали за врачебными писаниями, но всё было напрасно... «Сердце его величества было крайне печально... он удалился в свои покои... молиться богу Ра». Затем он распорядился устроить его похороны за свой счёт и поручил озаботиться этим старшему сыну его Мернутернесути, который и рассказал нам эту историю и, может быть, был автором этого живого повествования, иллюстрированного не менее замечательным в художественном отношении барельефом, изображающим внезапную кончину. Получение гробницы от царя было не только почётным отличием – оно делало бесспорными права на неё, и вельможи постоянно подчёркивают, что она – их законная собственность, что они не нарушали чужих прав её сооружением и что, в свою очередь, будут преследовать перед великим богом посягающих на их «сень». Один из первых вельмож царя Асесы, главный архитектор его Камтенент, рассказывает в своей, к сожалению, дошедшей в жалких обломках надписи, о своих сухопутных и нильских экспедициях для доставления материала для царских сооружений. Во время одной из таких экспедиций его застигла на реке буря, которая была описана в тексте. |
| Кроме египетских гробниц оставил нам богатое литературное наследство Абидос, град Осириса, ставший теперь религиозным центром и привлекавший в себя египтян и при жизни, в качестве богомольцев, и после смерти, как соучастников погребения дорогого для них «Благого» Онуриса. Здесь найдена знаменитая надпись вельможи Уны, государственного мужа VI династии, представляющая как бы его краткие мемуары. Это самый важный исторический текст второй половины Древнего царства; можно сказать, что он заменяет продолжение Палермского камня, непосредственно к нему примыкая в хронологическом отношении, но бесконечно отставая в литературном. Если не считать наивной краткой надписи асуанского Хекаиба, то текст Уны является единственным, который с некоторым правом может быть назван биографией, начинающейся с детства своего героя, обстоятельно рассказывающей о его деяниях и не чуждой элемента поэзии – в ней помещено нечто вроде стихов по поводу успешного похода на жителей Азии; каждый из семи параллельных стихов начинается словами «вернулось это войско благополучно» – приём нередкий в египетской и семитической поэзии, особенно в древнее время – мы ещё встретимся в эпоху Среднего царства с произведениями, в которых строфы составлены подобным же образом. Не родовитый и не связанный с тем или иным номом, но всю жизнь находившийся при дворе и в центре государственной жизни Уна всё-таки избрал место своего упокоения не вблизи царской пирамиды, а по соседству с богом усопших – явление характерное для эпохи идущей быстрыми шагами децентрализации государства и демократизации религии. Конец Древнего царства и переходная эпоха дают нам картину распада Египта на области, в которых владетельные фамилии чувствуют себя почти независимыми от центра, и это ясно видно из их надписей и из текстов, относящихся к этой эпохе. Довольно многочисленные надписи-граффити на скалах алебастровых копей Хатнуба в Гермопольской области свидетельствуют, что местные номархи усвоили себе царские прерогативы: по годам их княжений ведётся летосчисление, их именами клянутся их служащие, исполняющие их поручения и для этой цели иногда путешествующие по всему Египту. |
| Эта логика приводит к тому, что в Месопотамии царь каждого города ежегодно в новогодний праздник (а новогодний праздник, это праздник возобновления бытия, каждый год это все бытие как бы кончается и потом возобновляется вновь) вступает в священный брак с верховной жрицей Иннаны, которая символизирует собой саму богиню. Не надо думать, что в этом браке был какой-то там эротический, сексуальный момент. Царь имел гарем, и ему соединяться с какой-то другой женщиной раз в год особого интереса не было. Это было чисто религиозное действо. Но брак был соединением природ: человеческая и божественная природы соединялись в этом браке. И царь, как человек, соединяясь в браке со жрицей, как богиней, тем самым соединял весь народ, весь свой город. Он был посредником между миром богов и миром людей, но иным, чем в Египте. Вот эти две формы, каждая из которых является своеобразной, сохранились на протяжении многих веков. Однако где-то на грани II и Ш тысячелетий эти ритуальные культуры переживают глубочайший кризис. Происходит нечто подобное современным революциям. Такая революция в Египте дошла до нас в известном тексте – “Речение Ипуэра”. Этот текст переведен на русский язык академиком Карастовцевым, и те, кто хочет, могут его прочесть, хотя кое-где академик увлекся красотами смысла и перевел не очень точно, но в целом текст переведен хорошо. Это ужасная гражданская революция, это страшная катастрофа, которую пережил Египет. Историки прекрасно ее знают. Она читается и в памятниках. Примерно на протяжении 300 лет была эпоха безвременья, так что мы с вами можем быть оптимистами. Это была эпоха, когда были уничтожены царские гробницы, сожжены мумии царей, разграблены и уничтожены храмы. Жрец Ипуэр, очевидец этих событий, восклицает: “Тайны страны умерших раскрыты. Те, кто обладали властью стали ничем; те, кто были ничем, стали обладать всем. Жизнь повернулась подобно гончарному кругу”. Здесь академик Карастовцев перевел не совсем точно, и этот перевод вошел в школьные учебники: “И жизнь перевернулась подобно гончарному кругу”. Но гончарный круг, как известно, не переворачивается, а поворачивается. Итак, жизнь повернулась полностью. Но потом произошла стабилизация. |
|
|
