| Таким образом, можно утверждать, что творческое наследие епископа Хрисанфа (Ретивцева) становится особо актуально в наши дни, когда начался процесс возвращения традиций изучения и преподавания религии в школах и вузах. Владыка Хрисанф первым ввел философско-исторический метод в вопросе научного изучения религии, что повлекло за собой дальнейший интерес к данной области познания, также (как мы уже указали выше) он начал последовательно вводить курс истории религии в курс богословия, что тоже поспособствовало интересу к научному изучению религии. Нельзя также умалять его достижений в области изучения отдельных вопросов религиоведческой тематики, таких как историческое развитие протестантизма, в том числе оценка влияния протестантизма на немецкую философию; его теорию прамонотеизма, и его исследование отношений иудаизма и христианства и диалога христиан и иудеев, его исследование буддизма, индуизма и других религий. В целом вопрос о значении работ епископа Хрисанфа (Ретивцева) в становлении ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕЛОГИЯ Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015. 3 (35) отечественной науки о религии (в частности, философии и истории религии), безусловно, требует дальнейшего рассмотрения. Библиографический список Антонов К.М. Историческое изучение религии в духовно-академической традиции в дореволюционной России//Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия 2011 . Вып. 1 (33) . С. 39–55. Антонов К.М. Религиоведение на Богословском факультете: идея и проблемы. URL: http://www.bogoslov.ru/text/1 138282.html (дата обращения: 13.05.2015). Знаменский П.В. История Казанской духовной академии за первый (дореформенный) период ее существования. Казань, 1891–1892. Вып. 2. C. 255–265. Катанский А.Л. Воспоминания старого профессора. С 1847 по 1913 год. Нижний Новгород, 2010. 432 с. Хрисанф (Ретивцев) архим. Взгляд на мнение новейших рационалистов о существе религии (из лекции по основному богословию)//Православный собеседник. Казань, 1860. Ч. 3. |
| Мировая душа представляется или под формой простейшей, неуловимой материальной сущности, или под формой чисто отвлеченного понятия о жизни и силах природы. До такого воззрения доходят языческие религии уже в позднейшую эпоху своей истории, вместе с развитием философии. Таковы религии Востока, особенно браминство и буддизм. Но вместе с тем, как божество принимает такой всеобщий и отвлеченный характер, отдельные силы природы, отдельные духи не перестают быть предметом поклонения, не утрачивают окончательно своего значения, а переходят в разряд низших божеств. Обожание природы в её целом, под формой общей сущности или единой силы, идет в связи или соединяется обыкновенно с шаманством и символизмом в религии. Таким образом поклонение природе здесь достигает высшего своего фазиса, а вместе с тем кончается и сфера объективного натурализма в религии. Отдельные предметы и отдельные силы природы объединены в высшем, все обнимающим, все поглощающим представлении о душе мира или общей неуловимой сущности мировых явлений. В. Этим, однако же, не завершается цикл религиозных воззрений древнего мира. Есть вид религии, возвышающийся и над этим философским представлением о единой, всеобщей божественной силе, живущей в природе. Это то, что мы назвали субъективным натурализмом в религии.. Мир греко-римский представляет нам в своей религии обращение от внешнего мира природы к внутреннему миру самого человека, обожание не физических сил, действующих в природе, а сил собственно человеческих, психических внутренних свойств и проявлений. Это, так называемый, антропоморфизм, в котором божеством становится сущность самого человека, его собственное сознание, его разум. Здесь божество представляется однородным с сущностью человека и в этом состоит характерность этого греческого антропоморфизма. И боги других народов язычества имели фигуру человека, олицетворялись под образом человека, но, как заметил еще. Геродот, боги других народов были только ’ ανθρωποειδιες, а боги греков ’ ανθρωποφυσιες, т. |
| Является желание оградить себя от этих могучих сил, привлечь их к себе, приблизить, овладеть ими; рождается стремление вызвать ответ со стороны природы относительно недоумений, неизвестного будущего. Измышляются средства для этой цели, изобретаются орудия для воздействия на нее – также таинственные. Разнообразные формы этого чародейства, общего всему древнему, как и современному язычеству, сводятся к двум родам: или таинственные демонические силы сами служат целью чародейства, или они мыслятся только, как средства для других целей вне их (посредственное и непосредственное чародейство). В первом случае чародей вызывает саму демоническую силу для содействия себе, привлекая ее каким-либо таинственным действием, словом, заклинательной формулой; или вызывает ее на ответ себе, приходя в известное состояние, поселяя ее в себе; – во втором случае её сила сообщается другому предмету, который начинает иметь таинственное значение амулета, талисмана 11 . Вместе с этим осложняется и развивается и культ, т. е. круг известного рода священных церемоний и действий, под влиянием развития представлений об отношении человека к невидимым силам; являются особые лица, на то посвященные, особые места, как обиталища таинственных сил. Наконец, в это же время и в связи с тем же воззрением, развивается и так называемая мифология – легендарные сказания о духах или таинственных существах, их жизни и действиях. 3 . Доселе природа являлась, как носительница таинственных сил; но эти силы представлялись разъединенными, расчлененными, привязанными к отдельным, единичным явлениям. Это обожание природы под формой отдельных явлений и отдельных сил достигает высшего развития, когда все отдельные силы природы объединяются под формой единой общей силы или сущности, всюду разлитой, все проникающей собою, – когда божество делается мировою душою, все оживляющей собой и все подчиняющей себе. Силы и явления природы при этом идеализируются более или менее и само божество носит более или менее отвлеченный, идеальный характер. |
| Основа этих проявлений не выделяется из общей сферы жизни в природе; человек – в малом виде мир. Мира же другого, выше космоса, язычество не знало. Таким образом язычество, взятое в целом, исчерпало собой весь круг явлений природы и вообще ограниченного бытия. По мере того, как от явлений неразумных оно переходило к явлениям с характером разумным, образ божества становился светлее и возвышеннее. Но, чем дальше шла история язычества, тем все более и более чувствовал и сознавал древний человек, что его мечтательное божество исчезает, теряет значение, что божества нет в мире природы и бытия ограниченного, – мир с небом, дружба с богами превращалась в разочарование, в грусть. Золотой век в представлении древнего человека сменялся серебряным, медным, железным. Древний мир остановился, наконец, на самом себе, да обожании человека, но не надолго, и затем только, чтобы придти к новому и более тяжелому разочарованию, чтобы впасть в полное отчаяние. – Таков ход этой истории язычества, подробности которой раскроются при дальнейшем рассмотрении частных религиозных систем древнего мира. 3 Фетиш – слово португальское (fetisso) и значит собственно «волшебство, волшебная сила», а за тем уже – идол или кумир, которому воздается божеская почесть. 4 Недвижимое, покоящееся бытие природы, в форме например гор, или скал, поражает сознание грубого человека, очевидно, своей неподвижностью и устойчивостью или массивностью. Подвижный элемент воды и воздуха, особенно в виде бури, представляет собой силу враждебную и разрушительную. Камчадалы, отправляясь на море в бурю, бросают в него в виде жертвы воде обрубки дерев, приговаривая, что их дерзость не есть следствие их безбоязненности относительно моря, что они к этому вынуждены русскими, которые заставляют их пускаться в опасное плавание. Кафры бросают в море животных, чтоб избавиться от болезни. Еще поразительнее явление огня, неизвестно откуда, загадочно, возникающего и пропадающего, с его не только разрушающими, но и уничтожающими действиями. |
| По крайней мере в Харране и Сирии богу Небо или Набу приносили в жертву юношу 1503 . Культ богов мужского рода отличался жестокостью, а культ богинь – Бэлит и Истар – Zarpanit – явным развратом. По словам Геродота, каждая вавилонская уроженка должна была раз в свою жизнь, сидя в храме вавилонской Афродиты, пожертвовать своей стыдливостью для иностранца 1504 . На то же указывает и послание Иеремиино, говоря о сидящих близ капища женах и ожидающих призыва от мимоходящих 1505 . Эти свидетельства не говорят с точностью о том, какая именно богиня требовала такого служения, Бэлит или Истар; по всей вероятности, культ той и другой был одинаков. Достоверно известно, с другой стороны, что в Ассирии и Вавилоне обожались фаллы и самые идолы часто изображались под этой формой 1506 . Ставились громадные столбы, или обелиски того же вида и с тем же значением 1507 . Но вместе с таким странным и грубо чувственным культом и рядом с ним, как это бывало и не в Вавилоне только, и как это совершенно понятно психологически, в той же Халдее известен был культ и противоположного характера. Остатки древне-вавилонской письменности говорят о существовании в Вавилоне и чисто аскетических, воззрений. Религия Сатурна, судя по этим свидетельствам, проповедовала совершенно иные нравственные начала, – была направлена против чувственности и требовала воздержания. Она далеко распространена была из Вавилона за его пределы 1508 . Чего еще замечательнее, в Вавилоне, же проповедовали и о сохранении тела в нетлении, под условием добродетельной, -жизни – частых молитвенных подвигов, поста и воздержания, и это, опять шло рядом с чисто натуралистическим взглядом на средства к сохранению тела 1509 . Каким образом в религии Сатурна высокие требования нравственности уживались, или мирились с отрицанием идеи бессмертия, учение о котором так мало развито было в Вавилоне, и какую цель все это могло иметь при чисто натуралистическом взгляде на судьбу человека, – это вопрос неразрешенный. Можно было бы, впрочем, заметить, что религия с именем Сатурна (как называли ее греки, или огречившиеся вавилоняне), которую связывали с представлением о старшем, «древнем Бэле», представляется загадочно-выделяющейся из круга общих религиозных воззрений Ассирии и Вавилона. |
| 1389 Страна и народ иногда называются его именем, как и именем самого Ассура; – «нация Бэла», «народ Бэла». 1390 Свидетельства об этом из Геродота, Сервия, Аполлодора и других собраны у Моверса. См его Untersuchungen über d. Rel. d. Phoenizier. S. 175 – 190. У Евсевия в Praeparatio Evangelica (I, IX и X) Бэл называется и Зевсом, и Сатурном. 1391 У Страбона и Дамасция Моверс находит семитическое Bel-Ithan – т. е. Бэл древний, переданным и на греческом языке: Βελθν (у Страбона), Βωλαθν (у Дамасция). См. ibid. 254 – 267. 1392 En Nedim с. VI, в переводе г. Хвольсона, – в его die Ssabier. «Der Ernste Greis». См. В. II, S. 39 и Anmerk. 335, S. 276. Этот «Бэл старец» здесь так же отличается от другого Bäl, который отождествляется с планетой Юпитера. Ibid. Anmerk zu En Nedim. Not. 157, S. 165 – 166. 1394 Моверс сближает описание престола Иеговы в апокрифической книге Еноха с этими сказаниями ассиро-вавилонян о жилище Bel imhan’a. «Меня окружили облака и туманы, говорится здесь о видении великого и святого, движущиеся светила и молнии гнали меня... Я достиг стены, построенной из кристалла, колеблющееся пламя окружало ее. Стены этого жилища были из кристалла, а свод из движущихся звезд и молний и между ними были огненные херувимы. Когда я вошел в это жилище, оно было горячее, как огонь, и холодное, как лед. Я увидел другое жилище, которое было обширнее первого и состояло из колеблющегося пламени, помост его был огненный, вверху блистали звезды, а свод – из горящего огня. Я увидел трон, который походил видом на груду льда, а окружность его была подобна блестящему солнечному кругу. На троне восседал некто... одежда его была светлее солнца и белее снега.» Порфирьева. Апокриф. сказания В. Завета. 1873. стр. 204. Соединение жара и холода, огня и льда в изображении жилища Bel-Ithan’a дает Моверсу основание для остроумного замечания, что в этом выразилось понятие халдеев о планете Сатурна, как о звезде блестящей, но холодной. 1395 Дан. 7, 9 – 11 . Такое сопоставление этого описания «ветхого деньми» с халдейскими воззрениями очень обычно в рационалистической критике. Альм (Alm) в Theologische Briefe. В. I, S. 489 называет описание Ветхого деньми в книге пророка Даниила халдейским и взятым из сказаний «о небесном замке Бэла», повторяя, в этом случае, мнение Моверса. |
| Ассирийская Венера имеет поэтому двойственный характер – и физический, и нравственный; в Вавилоне, по-видимому, в ней более наступал последний, т. е. социально-нравственный элемент, в Ассирии наоборот – физический. Она представляется обыкновенно стоящей или на воле, или на львах, – на голове её тиара, украшенная звездой, в руках лук, колчан и стрелы, – и называется «богиней счастливой, подающей блага, веселящей, радующей людей», а вместе и богиней войны, «царицей победы, которая ведет в бой армию и судит о подвигах» 1455 . В первом смысле, т. е. в значении богини рождения и чувственных удовольствий, она получила особый эпитет Zarpanit, который, как сказано выше, значил производительница семян. В этом значении она изображалась обнаженной и с младенцем на руках 1456 . В Вавилоне она считалась женой Мардука, который отождествлялся с Бэлом и представлял планету Юпитера, а иногда смешивалась с Бэлит (вследствие чего греки и называли ее иногда Герой) 1457 . Нергал, по-видимому, значит «топтатель» и указывает на ретроградные движения планеты Марса в её явлении 1458 . Он обожался, по преимуществу, под формой льва с человеческой головой или человека со львиной головой. Это – воинственнейший из богов Ассирии, которые все воинственны. «Великий герой, царь сражений, сподвижник богов, бог охоты» – его эпитеты. Иногда, подобно Адару, он имел вид гиганта, с ногами вола и с рогами на голове, которой попирает монстров 1459 . В Сирии Марс представлялся так же с мечом в руке и с окровавленной головой. У харранитов – это бог огня, злой, разрушающий, кровожадный. Обращаясь к его идолу, сделанному из железа и имевшему ужасающий вид, харраниты говорили: «Злой и острый, огненный владыка! Ты любишь смерть, разрушение, истребление, пожар, кровопролитие» 1460 . Одно только божество из этой серии планетных богов является с чисто нравственным характером – это Набу (Nabu), вместе с женой своей Tasmit. Он – бог разума, а жена его – богиня знания и письменности. Набу в кругу богов есть «вождь неба и земли», т. |
| Правда, название халдейской столицы Bab-el, Bab-ilou не значит прямо смешение, как говорит Библия , сближая факт смешения языков с самым названием того города или места в Сеннаарской долине, где, перед временем рассеяния племен, строился громадной высоты «столб», с вершиной «даже до небес» и, по намерению строителей, имел «сотворить им имя» прежде, чем они рассеются по лицу всей земли 1486 . Но этим не ограничиваются указания памятников на предание о вавилонской башне. Из надписей о возобновлении храма Набу-кудурри-усуром, видно, что этот храм был построен древним, или первым царем, но не закончен, а затем обветшал и разрушился. Вот что гласит одна из таких надписей: «храм семи светил земли, на память о (городе) Борзиппе, построен древним царем, но он не довел его до конца; люди бросили его после дней потопа; вода дождей и громы размыли его» 1487 . Итак на месте этого храма Бэла был другой – древний, но постройка его не окончена и брошена. Библия говорит, что строение башни не окончено по особому действию Божества, покаравшего строителей за высокомерие. Здесь нет об этом слова, но то замечательно, что этот древний храм был посвящен уже планетным богам; и мы имеем основание предполагать, что построение его обозначало собой открытие, или начало планетного культа, который с тех пор стал вытеснять и заменять собой древние религиозные предания семитов. Вследствие этого факт построения древнего храма, или башни получает особенное религиозно-нравственное значение, подобное тому, какое приписывается построению вавилонской башни в библейском рассказе. Но и это еще не все, что можно сказать на основании памятников Ассирии и Вавилонии относительно вавилонской башни. Храм построен в воспоминание о городе Борзиппе, или на месте этой древней Борзиппы 1488 . Имя этого древнего города в высшей степени замечательно по отношению к преданию о построении вавилонской башни. Филологи, или ассириологи видят в нем значение: «город рассеяния племен» (Опперт), или «город смешения языков» 1489 . |
| В христианстве эти нравственные качества любви и свободы – служат только выражением той внутренней духовной гармонии в человеке, которая есть следствие Благодатного примирения с Богом и общения с Самим Духом истины. Этой потребности в Благодатном возрождении Евреи еще не ощущают. А только это возрождение от Духа дает и силы, и направление для развития истинного духа любви и свободы... В этом отношения нынешнее представление Евреев о Мессии немного возвышается над ожиданиями возвращения золотого века у язычников и над Мессиадами языческих религий. Почти во всех этих религиях были сказания о поборниках добра и света. Таковы – Кришна в Индийской религии, Митра в Зороастровой, таков Египетский Аммон, Финикийский Дионис, перешедший после к Грекам и т. д. В этих сказаниях выражалась полусознательная потребность в примирении с Божеством, но выражалась в форме не чисто духовной, так как не сознано было глубоко самое зло, от которого искал человек спасения. Все эти идеальные, мифические герои язычества представлялись под видом цивилизаторов, которые дают народам мир и внешнее благоденствие. Возвышается над этим нынешнее понятие Евреев о Мессии, но немного, и также не признает еще чисто духовного идеала в лице Мессии. Понятно, в прочем, почему в настоящее время Евреи остановились на требованиях только любви и свободы. В состоянии унижения всего выше ценит человек свободу и считает ее первыми высшим благом. Ее ждали они в продолжении целых веков и для нее теперь забыли все и хотят сделать своим кумиром. За этою внешнею свободою, столько драгоценною для них, они не видят иной, высшей, духовной свободы, для которой первая служит только выражением. Нельзя не заметить также, что и самая европейская наука, с которою они ознакомились, более всего говорила им о гуманности и свободе, минуя вопросы о более внутренней стороне христианства, как потому, что считала их уже решенными и находила нужным выяснять дух христианства только по отношению к общественной жизни, так и потому, что иногда относилась критически к христианским догматам. |
| В Германии начало сближения с христианами и дальнейшей реформы в жизни Евреев, положено Моисеем Мендельсоном (ум. в 1786 г.), которого нынешние Евреи сравнивают с древним великим вождем и пророком. Это был человек, действительно, замечательный по своей учености и пользовавшийся общеевропейскою известностью. Сочинение его «Федон» – разговор о бессмертии души было переведено почти на все живые языки. Он был первый из Евреев, к которому с уважением относилось христианское общество, и дружбы которого искали европейские ученые. Его пример заставил немецких Евреев перестать чуждаться европейского образования, и видеть в нем средство к улучшению своего положения среди христиан и сближению с ними. До него всякое знакомство с европейским образованием и чтение изданных христианами сочинений, строго запрещалось раввинами из опасения вреда для веры и жизни. Во Франции поводом к сближению Евреев с христианами и европейским образованием была сначала революция. В это время – во имя религиозного индифферентизма, объявлена была полная свобода всем вероисповеданиям. Затем Наполеон I-й, под влиянием идеи всемирного и всеобщего государства – в 1806 году издал эдикт в пользу Евреев, в котором выразил желание видеть в них полезных граждан и для этого предлагал им постараться соединить требования своей религии с гражданскими обязанностями. Предложение было принято с восторгом, а императора Евреи готовы были признать за самого Мессию и избавителя, ниспосланного для них с неба. Мысль ο реформе иудейства не скоро, однако же, явилась между Евреями, несмотря на сближение с христианами. Сам Мендельсон, начавший новую эпоху в жизни Евреев и проложивший путь реформе, оставался ревностным поборником веры отцов, он желал только, чтоб устранены были некоторые злоупотребления, чтобы обрядам придан был их истинный смысл, чтобы, наконец, все Евреи могли читать и понимать библию. Для этого он перевел ее на чистый немецкий язык и составил свое толкование на нее на том же языке. Его ближайшим последователям удалось устроить школы с обучением в них европейским языкам и ввести в Богослужение молитвы и гимны на немецком же, а не на еврейском языке. |
|
|
