| Доктор богословия, доктор филологических наук, профессор Московской духовной академии Михаил Дунаев говорил о необходимости не только эстетического, но и этического подхода в оценке любого произведения искусства. Важно, каковы нравственные критерии того или иного художника. Одной из самых опасных тенденций искусствознания Дунаев назвал оценку лишь эстетической составляющей. Он привел высказывание Л.Н.Толстого: «Эстетическое и этическое — два плеча одного рычага: насколько удлиняется и облегчается одна сторона, настолько укорачивается и тяжелеет другая. Как только человек теряет нравственный смысл, так он делается особенно чувствителен к эстетическому». Если перетянуть в сторону этическую, легко сбиться на некие поучения, которые будут отторгнуты тем, кто это должен воспринимать, развил мысль классика М.Дунаев. Если увлечься эстетической составляющей, то это, в конце концов, повлечет разрушение и художественной формы. Красота, продолжил профессор МДА, имеет двойственный характер. С одной стороны, красота земного, тварного мира есть отражение красоты мира горнего. Она напоминает нам о том, что человек утратил в грехопадении, а также и о том, что он может обрести через спасение. В красоте отражен смысл бытия, «потому она нас так влечет и тревожит». Но, с другой стороны, «в этом мире, поврежденном грехопадением, всякий дар Божий — а красота несомненно дар Божий – может быть использован и во зло», а именно «личина красоты» может быть использована. И поэтому, убежден М. Дунаев, «не правы те, кто говорит, что всякое эстетическое начало вне критики: если создаются высокохудожественные произведения, то будто об этом нельзя сказать ничего дурного. Это неверно». Существует вопрос ответственности художника — «чему он будет служить». Так, «Марк Захаров, — привел пример М. Дунаев, — инсценирует русскую классику, «На всякого мудреца довольно простоты». Все проблемы у него — ниже пояса — актер с голым задом выбегает на сцену (актер, исполняющий роль Глумова в спектакле «Мудрец» — прим. «Благовест-инфо). Таков пример разрушения эстетического начала, оставленного без «плеча» этического». |
| Об это сообщил во вторник в своем микроблоге в Twitter председатель партии Андрей Дунаев. 14 августа. ПРАВМИР. Актер и священник в запрете Иван Охлобыстин возглавил высший совет партии «Правое дело». Об это сообщил во вторник в своем микроблоге в Twitter председатель партии Андрей Дунаев. «Иван Охлобыстин в соответствии с решением президиума возглавил высший совет партии «Правое дело», — написал он. Как уточнил Дунаев позднее на своей странице в Facebook , решение о назначении актера на эту должность было принято во вторник единогласно. Позже он сообщил корреспонденту KoммepcahmFM , что инициатива о назначении была обоюдной. «Я бы не сказал, что это чья-то инициатива конкретно. Мы с Иваном достаточно давно обсуждали наше общее с ним видение развития страны, текущей ситуации в стране. И результатом всех наших разговоров, в общем-то, и стало решение предложить его на пост главы высшего совета. Он согласился. Или даже сложно сказать, что мы ему предложили, может быть, он сам «предложился». Здесь обоюдное было движение», — сказал А. Дунаев. Он рассказал, что партию привлекает не только кандидатура Охлобыстина. «Надо сказать, что нас вообще привлекают люди, которые так или иначе разделяют наше видение, и здесь речь идет не только об Иване, есть достаточно большое количество людей у нас в стране, которые мыслят так, что страна должна быть сильной, страна должна развиваться, должна развиваться не только на базе одной единственной партии», — уточнил глава партии. Отвечая на вопрос о влиянии кандидатуры Охлобыстина на репутацию партии, Дунаев заметил, что вопрос о репутации вообще достаточно абстрактный. «Есть репутация и у «Правого дела», есть репутация и у вашего покорного слуги Андрея Дунаева, своя репутация есть у Ивана Охлобыстина. Здесь, знаете, тоже может выходить нонсенс. То есть у каждого из нас своя репутация, я думаю, что если и партии, и Ивану будет интересно продолжение сотрудничества, то оно будет достаточно длительное, и имиджу я не вижу, как здесь можно причинить вред», — заявил он. |
| Разделы портала «Азбука веры» Дунаев Михаил Михайлович Михаил Михайлович Дунаев (22 августа 1945, Москва, СССР – 4 сентября 2008) – советский и российский учёный, богослов, литературовед. Родился в Москве. В 1963 году окончил среднюю школу. В 1970 году закончил филологический факультет Московского государственного университета и поступил на заочное отделение в аспирантуру Института русской литературы АН СССР. Также в данное время работал личным секретарем известного писателя Соколова-Микитова. С 1976 по 1979 гг. читал лекции по истории русской литературы на подготовительных курсах Московского энергетического института. В 1979 году после защиты кандидатской диссертации присвоена ученая степень кандидата филологических наук. Темой для кандидатской диссертации послужило творчество русского писателя Ивана Шмелёва, что было весьма нетрадиционно для советского времени. Дунаев был одним из первых кто осмелился написать о христианском писателе-эмигранте. С 1980 по 1981 года преподавал в МГУ. С 1 сентября 1990 года стал преподавателем Московской Духовной академии В 1997 году окончил академию экстерном и защитил кандидатскую работу. В ноябре 1998 года защитил магистерскую диссертацию, а в декабре удостоен звания доцента. 17 сентября 1999 года решением Государственного высшей аттестационной комиссии Российской Федерации ему присуждена ученая степень доктора филологических наук. В 2001 году удостоен учёной степени доктора богословия. Тогда же стал профессором Московской Духовной академии. Автор более 200 книг и статей, в том числе капитального сочинения в 6 томах «Православие и русская литература», основанного на курсе лекций Дунаева в Духовной Академии. Скончался 4 сентября 2008 года на 64-м году жизни. На пороге. История одной жизни Роман «На пороге» повествует о судьбе человека, живущего многими грехами, совершившего преступление, но не сознающего до времени причин обрушившихся на него бед и испытаний. Книга может быть интересна для всех, кто озабочен вопросами веры и безверия. |
| Андрей Дунаев: Нет, категорически нет. Хочу просто пояснить этот момент, который касается «из пепла возрождаем». Партия как работала все три года, несмотря на все сложности объективные и субъективные, которые существовали, партия продолжает работать. Партия «Правое дело» — это существующая, имеющая депутатов, имеющая региональных министров, имеющая представителей в органах законодательной власти, в субъектах партии. И она ни в каком пепле не находится. Она находится в очень сложном состоянии – это правда. Сейчас она аутсайдер парламентской гонки, это тоже абсолютная правда. Ведущая: Об этом и речь. Андрей Дунаев: Несмотря на то, что реально наш результат гораздо выше того, официально нарисованного, хотя даже по нашим расчетам мы все равно в Парламент не проходили – это тоже правда. И это стало следствием объективных и субъективных факторов, которые всем известны. Например, история с Михаилом Прохоровым, которого… Там история всем известна, не будем возвращаться. Ведущая: Вот появился Иван в новом качестве, кого Вы рассчитываете привлечь? Андрей Дунаев: И вот речь идет о том, что партия существует. Даже Вы, профессиональный журналист, говорите, что «партия из пепла» и так далее. До граждан тоже не доходит, что партия существует и за нее можно голосовать. Ведущая: Что существует – это все знают, но какой, наконец, электоральный список? Андрей Дунаев: Да, абсолютно верно. Нам чего-то не хватает. Чего нам не хватает? Нам не хватает средства коммуникации между нами в партии, я все про нашу партию знаю, Вы поменьше знаете, многие вообще не знают про ее существование. Нам необходимо средство коммуникации. Иван в данной ситуации со своим креативом – это и есть средство коммуникации. Не политической агитации, подчеркиваю, не как политик, а как маркетолог, если угодно. Дальше, если развивать эту мысль, то объединение сейчас на фоне некоего биологического симбиоза. Есть незарегистрированная коалиция «Небо», есть зарегистрированная площадка уже сейчас, по участиям в октябрьских выборах, а с другой стороны есть партия, которой не хватает коммуникационных возможностей, это тоже реальность. И в данной ситуации, с учетом того, что у нас все-таки больше общего, чем разногласий. Цели у нас общие, может быть, пути достижения этих целей немножко разные. За исключением, может быть, самой монархии. Хотя еще раз подчеркну, что Англия – тоже монархия и ни у кого не вызывает сомнения, что это демократическая страна. |
| В потолке находилась вентиляционная труба. Свет через нее не проходил, мешало «колено». В трубе закреплялась щепка, я ее подобрала на дворе, должно быть, дежурняк колол полено на растопку. На этой лучинке и должен был висеть самоубийца — чучело, сделанное из Лидиной подушки, моей телогрейки, шапки и Машкиных ватных брюк. Фигура получилась очень правдоподобная: вытянутая шея и свесившаяся набок голова, ноги в моих башмаках носками внутрь… Скреплено все было чулками так, что в полминуты чучело разбиралось и его составные части были на местах — в изголовье. Дикий, нечеловеческий вопль потряс подземелье… Машка не преувеличивала — ее воя может испугаться сам леший из Брянского леса. Даже меня мороз по коже продрал. Топот ног. Дунаев сорвался с топчана и вихрем промчался по коридору. Вот зажглась электрическая лампочка (ее зажигали, лишь когда надо было заглянуть в волчок), загремел замок, и слышно было, как Дунаев ахнул… Вслед за тем зазвенели ключи — видно, он не попадал ключом в скважину, — потом брякнул замок, загремел засов, дверь распахнулась так, что стукнула о наружную стену. Дунаев вскочил в камеру, споткнулся о парашу… и грохнулся на «мирно спавшую» Марусю Якименко. — Ай-ай-ай, с ума сошел! — завизжала Маруся. Мы все «спросонья» хлопали глазами и «ничего не могли понять». От висельника не осталось и следа: мы бы четырех висельников успели ликвидировать, пока Дунаев отпирал двери! Думаю, что он и сам понял, до чего же у него был глупый вид, когда он не без труда вырвался из объятий Маруси, которая «с перепугу» вцепилась в него, продолжая визжать. Нам стоило неимоверного труда не лопнуть со смеху… Но мы делали вид, что никак не поймем, в чем дело, ведь мы так крепко спали, что никак не можем очнуться. — Кто кричал? — обрушился он на нас с вопросом. Мы удивленно переглянулись, изобразили испуг и прижались друг к другу. Машка, у которой оказался неплохой драматический талант, вцепилась в меня, задрожала и зашептала свистящим шепотом: — Тетенька, он сумасшедший, из тех, что буйные! Ай, боюсь! |
| Как пантера, метнулась я к той щели, где был спрятан наш «телеграф», выхватила его, загнула конец крючочком, вскарабкалась на парашу и глянула в «перископ». Дунаев взял две пайки и не спеша пошел вглубь коридора, к камере — Дзинь! — чуть слышно звякнули ключи, следуя по траектории с крышки чемодана через решетку к нам в камеру. И вот они у меня в руках! Все на них уставились, разинув рот. Затем переглянулись и прыснули от смеха. Потом ринулись, толкаясь, к «перископу». Дунаев закончил раздачу хлеба. Вот он не спеша, вперевалочку подходит к чемодану, протягивает руку и… рука повисает в воздухе. Недоумение. Это еще пока не тревога. Лишь немного резвее, чем обычно, идет он к топчану. Оттуда возвращается очень быстро и поспешно шарит на столике, хлопая крышкой чемодана. Затем бегом вверх по лестнице в дежурку. Мы отплясываем священный танец краснокожих и валимся на нары, воя от смеха. Машка Братищева визжит, как поросенок… — Вот теперь он икру мечет! Назад идет медленно. Долго стоит у дверей нашей камеры. Мы подчеркнуто топчемся, одевая башмаки, и вполголоса переговариваемся: — Что так долго нас не ведут на оправку? Может, у него опять галлюцинация или припадок? Наконец, решается: — Ну, девочки, хватит! Пошутили и довольно! Негодующий голос Лиды Арнаутовой: — Гражданин дежурный, ведите же нас поскорее на оправку! — Я говорю, верните то, что вы взяли! Живо! — Это хлеб? Нет, вы нам дали только четыре пайки, ни одной лишней. И ни одной горбушки! — За то, что шумите, вообще сегодня не поведу! Раздает кипяток. Весь день проходит тревожно. Вечером Васильев его не сменяет: очевидно, без ключей отказывается принять смену. Но куда девать ключи? Тут меня осенило. Пока Дунаев ходил в дежурку, я, развязав ремешок, рассовала ключи по щелям меж кирпичей, но не в камере, а снаружи, со стороны коридора. Сквозь решетку. А ремешок Машка вплела в свою косу. На следующее утро еще до раздачи хлеба кто-то грохочет за дверьми. Я быстро наматываю «телеграф» вокруг пояса. Дверь открывается, и становится ясно, отчего он так долго гремел. Дунаев французским ключом вывинчивал болты из перекладин! |
| Другой участник встречи – телеведущий, автор программы «Кто мы?» Феликс Вельевич Разумовский – впервые увидел имя «Михаил Дунаев» ровно тридцать лет назад. Тогда в издательстве «Искусство» его попросили написать рецензию на рукопись никому не известного автора, и Разумовский, не задумываясь, с плеча раскритиковал предложенный текст. Эта «стычка», как бывает часто, вылилась в многолетнюю искреннюю дружбу и плодотворное сотрудничество – в том числе и на телевидении, где профессор Дунаев любил и умел работать. Одна из историй, запомнившихся Разумовскому, такова. Однажды – ещё в советские годы – в деревню, где они жили по соседству, приехал молодой священник Владислав Цыпин. Он освятил дом Дунаева, а потом друзья собрались приготовить обед и поняли, что продовольствие закончилось. Пришлось идти в сельмаг, располагавшийся за несколько километров, в соседней деревне. К магазину только что подъехала машина с продуктами, и у двери, как всегда, стояла огромная очередь: на всех привезённого явно не хватало. Магазинное начальство увидело подошедших друзей и предложило простую сделку: разгружаете машину, а взамен пустим без очереди. Когда продукты перенесли в магазин, оказалось, что машина привезла пятьдесят ящиков водки, несколько мешков хлеба, ящик мороженой рыбы и ящик повидла. Ничего больше в магазине не было, и, видимо, никогда не бывало, да и это люди расхватывали за минуты. Получив «в награду» бутылку водки, друзья пошли домой, и по дороге Михаил Михайлович не сдержал чувств, пытаясь хоть как-то понять эту горькую и абсурдную ситуацию. «Он был удивительно русским человеком, при этом очень реалистическим», – вспоминал Разумовский. В годы перестройки Дунаев – талантливый публицист, автор глубоких статей – не был принят ни в одном из литературных лагерей. Как не была принята его работа о русском самосознании, отвергнутая и либеральным «Новым миром», и патриотическим «Нашим современником» (в последнем случае – из-за ссылки на академика Д.С. Лихачёва: «Это не наш человек», – объяснили Дунаеву в редакции). |
| Многое связывало Дунаева с городом на Неве: он окончил аспирантуру Пушкинского Дома, а с конца 1990-х годов стал постоянным участником конференций «Православие и русская культура», проводившихся в нашем институте; в интерьерах литературного музея ИРЛИ он проводил съемки своих фильмов. Встречаясь в Москве и в Питере, мы часто вели беседы о насущных проблемах, я ценил трезвомыслие и точность его оценок. Дунаева нельзя было «раскачать» ни на какие светские, легкомысленные темы. Но его суждения по вопросам общекультурным, литературным, богословским, церковным были глубоки и запоминались надолго. Михаил Михайлович не был человеком светским, не любил больших компаний, всегда держался особняком. Такая замкнутость была следствием внутренней высокой духовной планки, которую он поддерживал. Этот аскетизм проявлялся и внешне: в скромности одежды, неприхотливом одиноком быте. М. Дунаев запомнился мне как человек благодушный и ироничный, смиренный и полный внутреннего покоя; на окружающее смотрел он мудро и неосудительно. С легкой улыбкой рассказывал о неблаговидных вещах, в том числе и по отношению к нему. Он часто хвалил людей, а это редкая черта в нашем полном розни мире. Он видел опасность таких явлений, как «христианство без Христа» и «православие без берегов» и вел борьбу с ними Как у всякого крупного таланта, был у него круг недоброжелателей. Понятно, что либерально-атеистическое крыло филологов не жаловало православный подход к литературе. Но куда больнее и язвительнее были выпады со стороны собратьев и коллег, которых можно определить как «околоправославных». Дунаев зорко видел опасность духовных подмен и вел борьбу с такими расцветшими в культуре явлениями, как «христианство без Христа» и «православие без берегов». С теми, для кого догматика Церкви была пустым звуком, кто полноту евангельской истины подменял «народной верой», кто кощунственно зачислял в «православные» скопом всех литераторов, вплоть до Высоцкого. Их подчас глумливые нападки Дунаев тяжело переживал, но не опускался до площадных разборок; единственный раз он ответил оппонентам в своей последней работе – « Виртуальные игры ». Наряду со статьей « Третьего не дано » она стала литературным завещанием ученого. |
| Закрыть «Третьего не дано» К 10-летию со дня кончины Михаила Дунаева 04.09.2018 1118 Время на чтение 6 минут 4 сентября исполняется десть лет со дня кончины выдающегося деятеля русской культуры, литературоведа Михаила Михайловича Дунаева (1945–2008). Вклад этого ученого в русскую мысль поистине неоценим. Вспомнить об этом человеке уместно на Русской народной линии, где М.Дунаев опубликовал два десятка материалов . Главная заслуга М.Дунаева в том, что он одним из первых в России начал рассматривать историю русской литературной классики с точки зрения духовных критериев Православия. Итогом работы стало многотомное издание «Православие и русская литература». Это поистине фундаментальный труд. Грандиозен его объем — около двухсот печатных листов. Он уникален как по охвату материала (не пропущены писатели второго и третьего рядов, а классикам отведены разделы, сопоставимые по масштабу с монографиями), так и по глубине анализа. Дунаев разработал новые принципы гуманитарной науки. В его методологии четко определены термины и понятия (богословские и эстетические), даны критерии оценок. Он не раз формулировал свой главный принцип: «Изучая русскую литературу в свете православия, невозможно обойтись без богословских знаний. Как и в любом анализе, нужно сверяться с эталонами. Эти эталоны для нас находятся в Св. Писании и Св. Предании. Писатели в большинстве случаев навязывают свою систему воззрений на мир, ведут читателя по своему пути. Для православного человека встает вопрос: а спасителен ли этот путь? Идти ли за ним? И тогда мы сравниваем его с эталоном. Это не “чекистская проверка”, как кажется некоторым, мы должны ответить на вопрос, который интересует нас прежде всего: верно ли?» Дунаев показал, как отечественная литература запечатлевала религиозный опыт русского человека — и светлый, и тёмный, и спасительный, и опасный для души. Опыт веры и опыт безверия. «Искусство, и литература в частности, может в необозримом пространстве души замкнуться в тех областях, где душа соприкасается с телесным естеством, но может возвыситься и до сфер, пограничных с пребыванием духа. Такова в высших своих достижениях русская литература». |
| Андрей Дунаев: Парадоксальным образом момент начала наших разговоров с Иваном был парадоксом, потому что действительно правая либеральная, хотя и с идеей отказаться от слова либеральная, правая консервативная партия с совершенно прозападническими настроениями, пронатовскими настроениями, может разговаривать с умеренным национал-патриотическим движением и представителем этого движения, духовным наставником этого движения. Но даже в неких символах мы стали совпадать. Обратите внимание на символику «Правого дела» и коалиции «Небо», цвета очень похожи. И мы, и коалиция «Небо» выступает за захоронение Ленина наконец уже возле его мамы. Ведущая: Вы либеральной общественности возвращение правой графы предъявите… Андрей Дунаев: А Вы знаете, у меня жена татарка, помощник чеченец и никто из них не против возвращения этой графы Еще раз говорю, у партии ее не было, в программе не заложено. Мы будем это серьезно обсуждать, и какие-то серьезные идеологические вещи будем обсуждать исключительно в рамках компетенции нашего съезда. И в данной ситуации ответственность Ивана, как главы высшего совета партии, хоть и беспартийного, это как раз выдача неких предложений. Партия может как принять, так и не принять это. Ничего страшного не будет, если мы это не примем. Это будет та разность, которая будет между двумя движениями существовать. Ничего страшного, напротив, общего гораздо больше, подчеркиваю: это и легализация короткоствольного нарезного оружия, это и самое главное – видение нашей страны, какая она должна быть. Ни у кого не вызывает сомнений, ни у одной политической партии, общественного движения и ни у одного человека, я надеюсь, что страна должна быть сильной, должна быть сильная армия, сильный флот, мы не должны бояться угроз извне, может быть просто разные подходы. Ведь по большому счету, сейчас и идеологически очень сложно партии отличать. «Правое дело» практически ничем не отличается от «Единой России», идеологически. Ведущая: По-моему, есть большое отличие. Андрей Дунаев: Идеологически, я Вас уверяю, программу писали, может быть те же самые люди и пиарщики. Другое дело, что из себя представляет партия «Единая Россия». Это только название партии, все же прекрасно понимают, что это профсоюз бюрократии и больше ничего. Завтра будет правящей партией «Правое дело» вместе с коалицией «Небо» и мы будем точно такой же правящей бюрократией, это объективная реальность. |
|
|
