| 13/26 февраля 1930 года. 219-я беседа в Морском соборе: Необходимость рассмотрения пагубных действий греха для охранения себя. С. 132–137. Р-1365. 6/19 февраля 1930 года. 218-я беседа в Морском соборе: Чем грех соблазняет человека? С. 126–130. Р-1365. 27 февраля/12 марта 1930 года. 221-я беседа в Морском соборе: Действие греха на всего человека. С. 142–147. Р-1365. 20 февраля/5 марта 1930 года. 220-я беседа в Морском соборе: Помрачение ума как следствие греха. С. 137–142. Р-1365. 9/22 июля 1931 года. Беседа в Морском соборе: О любви к ближнему. С. 181–182. Р-1365. 13/26 августа 1931 года. 241-я беседа в Морском соборе: О молитве. Различные виды молитв. С. 215–221. Р-1365. 20 августа/2 сентября 1931 года. 242-я беседа в Морском соборе: Праздники и посты. С. 223–228. Р-1365. 27 августа/9 сентября 1931 года. 243-я беседа в Морском соборе: О любви к самому себе. С. 229–233. Р-1365. 10/23 сентября 1931 года. 244-я беседа в Морском соборе: Попечение о душе. С. 235–240. Р-1365. 17/30 сентября 1931 года. 245-я беседа в Морском соборе: Попечение о теле. С. 243–248. Р-1365. 2/15 октября 1931 года. 247-я беседа в Морском соборе: Идеал христианской жизни. Тишина духа. (По Поселянину.) С. 257–263. Р-1365. 24 сентября/7 октября 1931 года. 246-я беседа в Морском соборе: Христианский взгляд на удовольствия и бедствия жизни. С. 249–254. Р-1365. 11 октября/28 сентября 1931 года. Беседа в неделю 19-ю по Пятидесятнице. Объяснение апостольского чтения ( 2Кор.11:31–12:19 ), С. 709–710. Р-1366. 21 сентября/8 октября 1931 года. 248-я беседа в Морском соборе: Путь нравственной жизни христианина. Начало христианской жизни. (По епископу Феофану. «Путь ко спасению».) С. 265–273. Р-1365. 15/28 октября 1931 года. 249-я беседа в Морском соборе: Как начинается христианская жизнь в таинстве крещения. С. 273–280. Р-1365. 22 октября/4 ноября 1931 года. 250-я беседа в Морском соборе: Как начинается и возрастает христианская жизнь у детей. (По епископу Феофану «Путь ко спасению».) С. 281–288. Р-1365. 28 октября/10 ноября 1931 года. |
| Автор резюмирует мысль об актуальности педагогических идей святителя для современной православной педагогики, при этом приводится строго очерченная история развития исследований педагогического творчества святи теля, от самого начала XX в. до настоящего времени, по следовательно рассматривается цель Свято Феофановской педагогической системы, как созревание и последующее укрепление христианской жизни в православном человеке. При этом работа написана студентом не только хорошим литературным языком, но отличается и научной новизной в работе, через изучение частных мнений наших современников учёных по вопросу влияния педагогического наследия святителя Феофана на современную православную педагогику ясно обозначено православное психологическое учение святителя как теоретическая основа его педагогической системы, очерчено предназначение человека и пути реализации этого предназначения в педагогическом аспекте, поскольку учение о человеке православных подвижников, таких как святитель Феофан Затворник , несомненно, является высшим творческим актом всего человечества. Также несомненно удачным является не столько компилятивный, сколько творческий труд иного студента выпускника семинарии чтеца Дмитрия Ивановича Григорьева, посвящённый проблеме воспитания детей в семье. Именно сегодня во Владимирской семинарии (увы, в моё отсутствие) происходит защита этой работы. Автор обращается к наследию святителя Феофана Затворника с целью актуализировать и, по возможности, приблизить к современным педагогам и родителям его учение о воспитании в целом, и о воспитании детей в семье – в частности. Он справедливо указывает, что актуальность выбранной им темы связана с кризисным состоянием социального института семьи в современном обществе. Обращение же к святителю Феофану автор работы столь же справедливо связывает с национально культурной и исторической близостью его наследия, с общностью многих проблем семейного воспитания времён святителя Феофана и современных православных христиан. В работе достаточно глубоко проанализированы основные источники («Путь ко спасению», а также эпистолярное наследие святителя Феофана, его проповеди, в том числе на владимирской земле), убедительно показана необходимость опоры на все эти источники и свидетель ства. Большое внимание автор уделяет возрастной периодизации святого владыки, обращая результаты своего исследования этой периодизации к проблемам семейного воспитания. Заслугой автора является созданная им модель возрастной периодизации по святителю Феофану, позволяющая наглядно и сжато представить духовный путь право славного христианина от младенчества до юношества. |
| О том, что византийская эра была хорошо известна Феофану, говорят приводимые им изредка датировки по «эре ромеев» 14 . Наряду с приведенным выше примером следует назвать и случай применения Феофаном византийской эры в датировке воцарения имп. Анастасия (апрель 491 г. н.э.): «от Адама по ромеям 5999, а по точному и истинному счёту александрийцев – 5983, от начала [правления] Диоклетиана – 207, от Божественного Воплощения – 483, индиктиона 14». 15 Апрель 491 г., 14 инд., соответствует 5999 г. по византийской эре как при сентябрьском, так и при мартовском начале года. При этом в качестве 1-го года Анастасия было бы очень удобно принять мартовский 5983 год. Однако Феофан не делает этого, начиная отсчет лет Анастасия лишь со следующего 5984 года, 15 индикта. Это лишний ряд убеждает нас, что в своей хронологической канве он последовательно придерживался именно сентябрьского индикта, а не «естественного» мартовского года, который с такой убежденностью отстаивал его предшественник Георгий Синкелл. Таким образом, можно сделать следующий вывод. Феофан, отдавая дань уважения избранной в «Хронографии» Георгия Синкелла александрийской эре, из соображений практического удобства объединил границы года мира с границами официального года индикта. Тем самым он пошел по тому же пути, по которому произошла трансформация мартовской (и ультрамартовской) византийской эры в сентябрьскую. Все вышесказанное служит лишним подтверждением необоснованности мнений о незначительной и второстепенной роли Феофана Исповедника по отношению к Георгию Синкеллу и доказывает самостоятельность и независимость авторской манеры этого выдающегося византийского историка. 16 Zusammenfassung Dieser Artikel ist dem größten historischen Werk der mittelbyzantinischen Epoche gewidmet, nämlich der Chronographie, die von Georgios Synkellos angefangen, von Theophanes Confessor dann zum Ende gebracht worden war (Anfang des 9. Jhrs.). Anhand der Analyse der chronologischen Struktur dieses Werkes wird gezeigt, daß jeder von beiden Autoren der Chronographie in seiner eigenen, für ihn typischen Weise an der Verfassung dieses Werkes arbeitete. Das spiegelte sich nicht nur in verschiedenen Weisen wider, in denen das historische Material aufteilt wird, sondern auch in der Anwendung seitens Georgios und Theophanes verschiedener chronologischer Systeme. Ersterer tritt als überzeugter Anhänger der klassischen alexandrinischen Ära von Annianos mit dem Jahresanfang am 25. März auf, und begründet die Richtigkeit des Jahresanfangs an diesem Datum dadurch, daß an diesem Tag die Schöpfung der Welt ihren Anfang nahm. Der zweite, wobei er Georgios in der Anwendung der alexandrinischen Zeitrechnung (das erste Jahr dieser Äre=5492 v. Chr.) folgt, setzt den Jahresanfang regelmäßig am 1. September an, und setzt die Grenzen des Weltjahres dem Jahr der Indiktion gleich. |
| Из писем я узнал о твоей скорби, чадо мое возлюбленное, и о том, что ты скитаешься с места на место, убегая и скрываясь от нечестивых. Как не быть тебе в скорби и стеснении? И несмотря на это, укрепляемый надеждой, радуйся, ибо ты страдаешь за Христа, принявшего за тебя смерть. Ты ступил на стезю святых, которые скитались среди многочисленных горестей, лишений, стеснений, сделавшись нищими, укрываясь под скалами, блуждая по горам [как] беглецы, лишенные города, жилища, среди разнообразных ран и смертельных опасностей, чтобы приобрести Христа (см. Евр.11:36–38 ). Так и ты, чадо, во всех своих бедствиях туда обращай свои взоры, их примером утешайся, стой благородно, как подвижник Христов. (336) Теперь время мученичества. Блажен, кто перенесет эти немногие скорбные дни, за которые [предстоит] венец вечный, слава неизреченная. Горе отрекшемуся и предавшему икону Христову, ибо его [ожидает] участь, подобная Иудиной. А ты, чадо, подвизайся еще добрым подвигом, вынося все бедствия. Смотри, одни из братьев твоих в темницах, а некоторые подвергались бичеванию со Христом. Не страшись и не падай духом перед тем, кто властен над плотью. С тобою Христос, и ты всё перенесешь по Его мановению. Молись и о моем смирении, чтобы мне спастись о Господе. Приветствуют тебя братия, живущие при мне. Благодать с тобою. 214. К Феофану, игумену Поля 748 Правда, поздно, но всё же я узнал, многожеланный и славнейший отец, что ты схвачен иудействующими и лжехристианами. О, как они не постеснялись наложить руку на человека Божия, на мужа преподобного, на тело, изможденное долголетними подвигами и сильной изнурительной болезнью! Но те, кто на Самого Христа простерли руку поругания и гонения, на какое только беззаконие не способны? Благодарение Богу за Его неизреченную милость, что тебя, больного смертельной болезнью, Он сделал крепким духом более, чем многие из здоровых, так что ты стал глашатаем истины, мужественно изобличил язык еретичествующий и остался совершенно непоколебимым в исповедании Христа. Это верх твоих аскетических подвигов. Это высшая точка твоего богомудрого ведения. Ты угодил Богу, любящему тебя; сделал приятное Ангелам, (337) наблюдавшим за твоей похвальной жизнью. Ты увенчал себе голову венцом исповедничества. Вместе с Церковью Христовой ты и для меня, жалкого и ничтожного, стал столпом спасения. |
| Для защиты столицы от северных варваров по приказу Анастасия была построена «Длинная стена» протяженностью в 420 стадий, или 80 километров, она шла от города Дергона на берегу Черного моря до Оливрии на Мраморном море. Эта стена задерживала нападавших, но непреодолимой для них она не была, и все же затруднения, с которыми сталкивались варвары при осаде Длинной стены, давали военному командованию драгоценное время на подготовку к обороне Константинополя, взять который никому не удалось в течение еще 700 лет, вплоть до 4-го крестового похода. Но самый мощный противник империи по-прежнему оставался на ее восточных границах – это был сасанидский Иран, перемирие с которым, продолжавшееся со времен Феодосия Малого, было прервано при Анастасии. В 502 г. иранский шах Кавад, вынужденный платить дань кочевникам эфталитам – восточным иранцам, близким к сакам, откупаясь таким образом, подобно римлянам, от варварских вторжений, на основании договора, заключенного в 441 г., «попросил, – по словам историка Прокопия Кесарийского, – автократора Анастасия одолжить ему» 902 деньги. В императорской консистории было решено не вступать в эту сделку, потому что «невыгодно укреплять дружбу (исконных) врагов с эфталитами и., гораздо выгоднее... ссорить их между собой» 903 . По Феофану Исповеднику , Кавад требовал деньги не взаймы, а в качестве дани, и Анастасий в ответ на это требование велел передать шахиншаху: «Если он хочет занять деньги, то пусть пришлет расписку, иначе он не даст» 904 . Такой ответ был воспринят при дворе Кавада как издевка, и персы начали военные действия против римлян. На стороне персов в этой войне действовали их недавние враги эфталиты и кавалерийские отряды во главе с арабскими шейхами. Войска под командованием Кавада вторглись в римскую Армению и захватили город Феодосиополь (Эрзерум), затем, повернув на юг, подошли к Амиде и осадили ее. Несмотря на малочисленность гарнизона, крепость упорно сопротивлялась. На крепостные стены поднялись жители города, и даже монахи. |
| 362 В пер.: Х.-Ф. Байера: «...отправили скованными к императору» (Байер Х.-Ф. Указ.соч. – С. 45). 363 Если данные Феофана и Никифора точны, в Херсоне в 710 г. было два архонта (один – экпросоп от хагана, другой – от василевса) и 47 протевонов. 20 других протевонов названы в «Хронографии» «остальными» (а11ои5), то есть не обязательно херсонитами, а в «Бревиарии» под 711/712 г. о них прямо говорится как о «других мужах, управляющих городами» (ton eteron prostateuontas polismaton andras) (Чичуров И. C. Византийские исторические сочинения... – С. 156, 164). Судя по тому, что они тоже подверглись расправе, Юстиниан Ринотмет в свое время не нашел среди них сочувствия и поддержки, даже когда он бежал из Херсона в одну из пограничных фрур – Дорос (Дарас). Для него все они были неверными подданными, действовавшими заодно. 364 В латинском переводе – ad lora navis – «к ремням судна» (Theophanis Chronographia. – Vol. 2. – P. 241. 31). Никифор пишет о «суденышке» (akatio) (см.: «Бревиарий», 711/712 г.). 365 Очевидно, сообщение доставили прибывшие в Константинополь с теми кораблями, на которых привезли арестованных Тудуна, Зоила и других сорок знатных и протевонов с их домочадцами. 366 Речь шла о наказании тех, кто не выполнил в точности приказа Юстиниана II. Разумеется, флот, которому предстояло вернуться, не мог «завершить дело» (ср.: Герцен А. Г. Хазары. – С. 96). 367 Рукописи сохранили варианты Tauroura, taurou oura. Ф Комбефис предложил поправку arktoura/Арктура. Никифор уточняет дату отплытия флота: «в начале месяца октября» (см.: «Бревиарий», 711/712 г.). 368 Цифра вызывает сомнение, но она принадлежит не самому Феофану, а первоисточнику, поскольку такое же количество погибших назвал и Никифор. 369 В подлиннике – arotrian apantas kai exedaphizein («распашет всех и сравняет с землей»). Ф. Комбефис логично предложил исправить apantas (всех) на apanta (всё), но на деле мы можем иметь дело не с опиской, а с необходимостью составителя источника увязать текст со следующей фразой. |
| 298 У Феофана A. М. 6150, то есть 658/659 г. Землетрясение в Палестине и Сирии, о котором говорится до сообщения об изгнании Мартина, датируется у Феофана месяцем Дайсием 2-го индикта. Дайсий соответствует аттическим антестериону (конец февраля – начало марта) или таргелиону (конец мая – начало июня); и то, и другое приходится на 659 г., 2-й индикт падает также на 659 г. Возможно, и ссылка Мартина, по Феофану, последовала в этом году. Повтор сообщения о Мартине в «Хронографии» вызван скорее всего использованием двух независимых источников, которые отличались друг от друга не только хронологией, но и содержанием: в первом случае Мартина доставляют в Константинополь и ссылают вместе с Максимом Исповедником , причем указывается место ссылки (Херсон и климата), во втором – повествуется лишь о папе Мартине, а рассказ о казни Максима и его учеников помещен выше под A. М. 6149, то есть 657/658 г. И здесь датировки Феофана ошибочны: Мартин был сослан в 655 г., a Максим подвергся наказанию в 662 г. 299 Один из списков «Хронографии» Феофана дает разночтение: tes anatoles etoi en Cherconi ekeise teleutesas, to есть в климата «востока или в Херсоне, там умерший». 300 Жители Византия (Константинополя). У Феофана A. М. 6160, то есть 668/669 г., точнее сентябрь 668 г. (Grumel V. La Chronologie. – Paris, 1958. – P. 357), когда был убит Констант II. Здесь ретроспективное упоминание Мартина, который уже вскоре после смерти вошел в число наиболее популярных и почитаемых пап (см.: Бородин О. Р. Равеннский экзархат. – С. 160–161, 382, прим. 285). 301 Следует заметить, что источник вновь указывает местом ссылки не конкретно Херсон, а его климата (exorisen eis ta tes Chersonos klimata), то есть округу, соседние области, что созвучно с известиями краткого мартирия братьев Феодора и Евпрепия (ср.: Антология). 303 Василевс Юстиниан II (685–695,705–711), по словам Г. Острогорского, был глубоко религиозен: на монетах рядом с его именем стояло servus Christi; он был первым византийским василевсом, приказавшим на аверсе монет помещать изображение Христа; в его правление в 692 г. был созван в Трулльском зале Большого императорского дворца в Кон- стантинополе так называемый Пятошестой (то есть дополняющий решения V и VI соборов) Вселенский синод, уделивший главное внимание укреплению церковной дисциплины и обрекший на сожжение все книги, не вошедшие в догматический канон (Ostrogorsky G. Geschichte des byzantinischen Staates. 3. Aufl. – München, 1963. – S. 116). И все же оценка этого императора Феофаном резко отрицательна. Может быть потому, что в памяти потомков Юстиниан II остался жестоким, одержимым манией власти тираном, «самым жестоким зверем», к тому же с признаками психической ненормальности, видимо, унаследованной от деда, крутого на расправу Константа II (Гельцер Г. Очерк политической истории Византии//Очерки по истории Византии/Под ред. В. К. Бенешевича. – СПб., 1912. – Вып. 1. – С. 57–58; Дашков С. Б. Императоры Византии. – M., 1997. – С. 116–121). |
| Давняя традиция внушила Феофану Затворнику определенное недоверие к δινοια, дискурсивному, диалектическому, «аристотелевскому» разуму («кантианскому», по слову современных русских мыслителей). Созерцательный орган – это νος, интуитивный ум 834 . Если не доверять умозрительному богословию 835 , то тем более следует избегать рационализма в молитве. На этом очень часто настаивают в своих писаниях восточные авторы 836 . Кого можно назвать более «умозрительным», чем Ориген ? Однако он увещевает: «Нельзя, чтобы молитва превращалась в рассуждение; она должна содержать лишь просьбы, обращенные к Богу» 837 . Предаваясь умствованию, легко впасть в гордыню, предупреждает Максим Исповедник : «Как родители пристрастны к своим телесным отпрыскам, так и ум естественно привержен к своим мыслям» 838 . Но не следует на основании этих текстов делать вывод о том, что созерцатели выступают против любого использования дискурсивного разума в молитве. Даже у наиболее осторожных авторов элементы рационального порядка занимают все больше места. Феофан Затворник , являющийся примером противника рационализма, не считает, что впадает в противоречие с самим собой, заявляя: «Жизнь по воле Божией есть в высочайшей степени жизнь разумная» 839 . И он предлагает свой метод использования разума в процессе медитации 840 . Некоторые византийские авторы прямо выступали в защиту дискурсивного разума, как, например, митр. Феолипт Филадельфийский 841 в начале XIV в. Чтобы «проникнуть в святилище (νος), – пишет он, – необходимо пройти через определенного рода медитацию, следуя зову А «следуя во время молитвы, душа становится «достойной перейти к помятованию Бога» 842 . Душа вся целиком должна погружаться в молитву, используя при этом все свои различные способности 843 . Но, как справедливо замечает Феофан Затворник , ошибка заключается не в обращении к размышлению во время молитвы, но в рационализме, настигающем человеческие мысли 844 . «Приложение своих способностей» То, что было сказано о разуме, относится также и к другим человеческим способностям. Игнатий Брянчанинов говорит, что «святые Отцы в писаниях своих часто заключают под одно именование умной молитвы и сердечную, и душевную» 845 . Однако он называет молитву душевной, когда она «совершается от всей души, с участием самого тела», когда человек весь бывает объят молитвой, т. е. когда все его существо становится как бы едиными устами, творящими молитву 846 . |
| Наконец, в субботу императрица сообщила (видимо, публично) патриарху о своем вещем сне, а тот в ответ рассказал о своем. Тут же был вскрыт свиток со списком императоров-еретиков, в котором вместо имени Феофила оказалось пустое место. Это было сочтено за достаточное удостоверение в том, что Бог даровал покойному императору прощение, и путь для торжественного восстановления иконопочитания открылся. Совпадение этих двух аспектов – Торжества Православия и литургической реабилитации императора – является абсолютно закономерным, потому что поминовение имени Феофила за богослужением, до того осуществлявшееся регулярно, поскольку патриархат оставался иконоборческим, не должно было прерываться и при новом церковном руководстве. Как это ни странно, подтверждение в независимом источнике находит самый, казалось бы, экзотический эпизод всей этой истории – исчезновение имени императора с запечатанного пергамена. В похвальном слове Феофану Исповеднику , сохранившемся лишь по-церковнославянски в составе мартовского тома четьих миней русского извода, известный агиограф и современник событий Савва говорит: «верныи же да оуповаетъ. Како аще о согрешениихъ прощениа просите. То прежде погладивъ и запечатлеенноу хартию нощию. Како яве и того оуслышитъ» 191 . Исправив очевидные погрешности славянского текста (не касающиеся, впрочем, важной для нас части фразы) это можно перевести так: «Верующий же пусть надеется, что если он будет просить прощения за грехи, то Тот, Кто раньше изгладил даже запечатанный пергамен ночью, явно услышит и его». Мне, во всяком случае, неизвестен другой подходящий прецедент, на который мог бы здесь ссылаться Савва, кроме вышеупомянутого. Таким образом, выясняется, что историческая информативность «Повести» должна оцениваться гораздо выше, чем это делалось до сих пор. Уже сам тот факт, что прощение Феофила и императорское раскаяние занимают в этом произведении гораздо больше места, чем собственно Торжество Православия, свидетельствует скорее в пользу более ранней, чем более поздней датировки, потому что даже по сочинению Константина Багрянородного можно видеть, как из церемониала Недели Православия постепенно исчезали элементы, напоминавшие о покаянии императорской власти перед Церковью . |
| Другая синодальная февральская минея XII в. 153) может быть причислена к студийским, кроме того, что имеет три особенности, не встречавшиеся нам в студийских минеях, именно: 6 февр. попразднство сретению, ради чего память св. Вуколу перенесена на 5 февраля, 8 февраля имеет службу Луке елладскому с каноном Гавриила монаха (он есть в иерусалимских минеях без имени автора), 12 числа имеет службу 1003 мученикам в Никомидии (она есть в 181 выше). Сия минея имеет ту особенность пред всеми, нами виденными, минеями, что после имени свитого ему пишутся стихи Христофора Митиленского, те, которые находятся и в стишном прологе. Многие стихиры в ней в ней имена авторов: 9 февраля есть стихира муч. Никифору неизвестная Льва Магистра, 17 февр. стихира Феодору тирону «страдальческим мужеством» надписана: Феодора студита, 24 февр. стихиры «сокровище Божественных даров» и «Якоже Божественных умышлений» надписаны: Анатолия; у нас и в греческих печатных они без надписей. В московском музее есть греческая минея, относимая к веку, но по содержанию может быть отнесена и в XI веку, у нас под 30, у Викторова 25 (Собрание рукоп. Севастьянова 1881 г.). Она содержит по одной только памяти на день с 1 сентября по 4 ноября и весьма редко по два канона; памяти имеет общие студийским и иерусалимским минеям вместе; большинство канонов по надписям принадлежит палестинским отцам I. монаху и Феофану, но имеет три особенности: 25 окт. службу св. Феофилу, еп. ефесскому, исповеднику 9 века, с каноном Феофана (нигде более неизвестную), 29 октяб. службу Маркиану, еп. сиракузскому, с каноном Феофана (есть служба в минеях криптоферратских 30 окт.), 4 ноября службу апостолам Патрову, Лину и Гаию (есть в славян. минее, близкой в студийским, Ундольск. 75, ноября 4). Другая музейская минея (декабрь-февраль) XIII в. 76, (у Викторова 27), сходствующая частию с иерусалимскими, а более со студийскими минеями, имеет также особенности: службы пр. Феоктисту 5 янв. вместо 4 по иерусалимским минеям, Иулиану и Василиссе 8 янв. (есть память их на 1 месте в петровом студийском прологе), Клавдию, Астерию и дружине 30 января (в минее криптоферр. 26 янв.). |
|
|
