| Лекция 11 После кончины св. митрополита Киприана (1406 г.) вновь обострились взаимоотношения между великим князем Московским Василием Димитриевичем и его тестем - великим князем Литовским Витовтом. Следствием этого стало обращение Витовта с просьбой к патриарху Константинопольскому поставить митрополитом на Киев и Литовскую Русь епископа Полоцкого Феодосия, ставленника Литовского князя. Снова вполне реальной стала угроза разделения Русской Церкви, либо подчинения ее влиянию католического государя Литвы. Вероятно, для того, чтобы не допустить этого, из Москвы в Царьград обратились с просьбой поставить митрополита " по старой пошлине (обычаю) " . Поскольку никаких конкретных кандидатов Василий Московский не называл, это следовало понимать в том смысле, что Москва готова принять митрополита, указанного патриархом. Первоиерарх-грек в данной ситуации представлялся предпочтительнее литовского ставленника. Сговорчивая позиция Москвы в Константинополе, естественно, больше пришлась по душе, чем просьба Витовта: в канун падения Империи Ромеев греки рады были укрепить свое влияние в крупнейшей и богатейшей митрополии Константинопольского Патриархата и держать ее под контролем. Ранее уже отмечалось, что в это время не только Константинопольский Патриархат, но и императорский двор существовали почти исключительно на средства, присылаемые Русью. В частности, только в 1395-1396 г.г., во время попытки султана Баязида овладеть Константинополем, грекам было отправлено вспомоществование от великого князя Василия Димитриевича и других русских князей - 20 тыс. рублей. Сумма по тем временам колоссальная. В пользу московского предложения греки склонялись и по причине предполагавшегося нового династического союза: дочь Василия Анна вступила в брак с сыном императора Мануила II - Иоанном Палеологом, также будущим императором. Таким образом, в Царьграде было принято решение пренебречь просьбой Витовта и вновь поставить на митрополию всея Руси грека. В 1408 г., спустя два года после смерти Киприана, новым Предстоятелем Русской Церкви стал св. Фотий. Это был уроженец Мореи-Пелопоннеса, с молодых лет посвятивший себя монашеским подвигам. Фотий был представителем кругов, близких исихастам-паламитам. |
| Луи Дюшен (католик) Глава XVII. Христианство как государственная религия Язычество после Юлиана. – Отношение Валентиниана и Валента. – Грациан. – Алтарь Победы. – Языческая реакция в Риме во времена Евгения. – Феодосий; закрытие языческих храмов. – Храм Сераписа в Александрии. – Народные волнения. – Положение христианских сект при воцарении Константина. – Запретительные законы. – Новациане. – Признание единой кафолической церкви. – Союз церкви и государства. – Свобода , право собственности, привилегии. – Вмешательство государства в церковные распри, в поставление и низложение епископов. – Выборы на епископские должности. – Гражданский епископский суд. 1. Падение язычества По странной иронии судьбы династия Константина пресеклась на государе-отступнике и язычнике. Но царствование Юлиана было непродолжительно; его реставрация эллинизма не пустила никаких корней; единственная память, какая о ней осталась, – память о безумной попытке, своеобразном религиозном маскараде. За исключением нескольких иерофантов убежденные язычники, по-видимому, пошли на этот маскарад не с той охотой, какая была бы желательна его режиссеру. Они сохранили о последнем благочестивое воспоминание, но не особенно жалели его. В самом деле, его выступления могли только поставить в смешное положение идущую к печальному, но неизбежному концу, старую религию и даже навлечь ненависть на нее. Отныне судьба её была решена; слишком сильно было течение эпохи, чтобы государство даже при всей своей силе могло повернуть его вспять. Будь император расположен к христианству, или нет, оно могло быть все равно уверенным в своем успехе. Если уже оно продолжало делать успехи в Африке, несмотря на скандальное поведение донатистов, если арианский кризис и появление епископов, вроде Евсевия никомидийского, Стефана антиохийского, Григория и Георгия александрийских, Евдоксия константинопольского, не мешали ему завоевывать Восток, то можно судить, как мало могли повредить ему нерасположение властей и даже прямые преследования. |
| Луи Дюшен (католик) Глава XVI. Христианский Восток при Феодосии Христианские поселения к северу от Дуная, – Ульфила и обращение готов. – Секты. – Совещание 383 года. – Раскол среди ариан и евномиан. – Новациане. – Восторженные секты: мессалиане. – Иконийский епископ Амфилохий. – Григорий Нисский . – Григорий Назианзин . – Епифаний и еретики. – Аполлинарий, его учение и пропаганда. – Диодор Тарсский, Флавиан и Златоуст. – Раскол в Антиохии; Кесарийский собор. – Евсевий Самосатский. – Эдесса и тамошние предания; св. Ефрем. – Палестина. – Кирилл Иерусалимский . – Паломничество: прибытие Григория Нисского . – Руфин и Иероним. – Аравия: культ Марии. Тит Бострийский и его преемники. – Собор 394 года. 1. Арианство у готов Проповедь христианства на Западе почти не переходила границ Римской империи: ей было достаточно дела внутри её, чтобы еще заниматься миссионерством в дальних краях. При том скотты и пикты за пределами римской Британии, саксы, франки и аламаны в независимой Германии были постоянно во враждебных отношениях к империи. Уж достаточно трудно было сдерживать их опустошительный напор, чтобы еще нести в их пределы слово Божие. В некоторых местах, в верхней Германии (Agri Decumates) и к Карпатским горам (Мизия и Дакия) римские поселения перешли за черту Рейна и Дуная, но они погибли при варварских вторжениях середины III века, и в конце концов империя покинула эти слишком удаленные владения. Возможно, что христианство уже кое-где пустило тогда корни, но мы не имеем об этом ни прямого свидетельства, ни косвенных указаний. Такое положение длилось до конца IV века. За исключением устьев Дуная нигде не слышно о церквах, расположенных за пределами империи, но гораздо больше известий о церквах, разрушенных на её территории набегами варваров. По ту сторону нижнего Дуная легат нижней Мизии долгое время был стражем проходов между Черным морем и юго-восточным углом трансильванской возвышенности. Под его покровительством стояли на берегу моря различные греческие поселения, города Тира и Ольвия при устье Тираса (Днестра) и Ворисфена (Днепра), Херсонес (Севастополь) и маленькое царство Воспорское (Керчь) при входе в Азовское море. Старинные милетские колонии Тира и Ольвия пришли в большой упадок во времена империи; эллинская культура все более и более падала там под гнетом варварства. После Александра Севера больше не слышно об этих городах, что дает повод думать, что они были разрушены готами. Херсонес и Воспор не разделили их участи: оба эти государства, различные по происхождению и устройству, одно демократическое, другое монархическое, несомненно сильно пострадали от новых варваров и в своей торговле, и в том политическом влиянии, которое они приобрели на скифов и сарматов, однако они уцелели и просуществовали до средних веков. Христианство водворилось там довольно рано: уже в 325 г. на Никейском соборе принимал участие один воспорский епископ 850 , а один херсонесский епископ – на Константинопольском соборе 381 года. |
| М.В. Шкаровский Подворья русских афонских обителей и другие русские храмы в Константинополе Нынешняя территория Турции когда-то принадлежала Византийской империи (откуда Православие пришло в Киевскую Русь), а затем мусульманской Османской империи, где тем не менее сохранялся православный Вселенский Константинопольский Патриархат с резиденцией Патриарха в Константинополе (Царьграде, переименованном турками в Стамбул). Деятельность Русской Православной Церкви на этой земле имеет почти трехвековую историю. Только в Константинополе (Стамбуле) и окрестностях к началу XX в. существовало семь русских храмов, в том числе три – при подворьях русских обителей Святой Горы Афон. В пригородном районе столицы Буюк-Дер в начале XVIII в. было открыто первое российское дипломатическое представительство в Османской империи. В 1720-е гг. при посольстве была освящена церковь преподобных Антония и Феодосия Печерских , которая затем переносилась из одного наемного здания в другое. В 1742 г. – во время русско-турецкой войны был казнен посольский иеромонах Константин (Неаполитанский), причисленный позднее Константинопольской Патриархией к лику святых 157 . В 1818 г. на втором этаже деревянного флигеля посольской канцелярии при посланнике графе Строгонове был устроен небольшой храм свв. равноапп. царя Константина и царицы Елены. В 1867 г. при после графе Н.П. Игнатьеве этот дом, ставший к тому времени загородной резиденцией посольства, перестроили и весной того же года храм освятили вновь. Вскоре после освящения за алтарем церкви появилось небольшое русское кладбище 158 . Следующая церковь – свт. Николая Чудотворца была устроена при посланнике В.П. Титове и освящена 1 апреля 1845 г. на верхнем (третьем) этаже нового здания российского посольства в Пере, построенного в 1838–1844 гг. по проекту архитектора Г. Фоссати 159 . В 1858–1860 гг. настоятелем посольской церкви являлся архимандрит Петр (Троицкий), будущий епископ Аккерманский, викарий Кишиневской епархии. С 1860 г. настоятелем храма служил архимандрит Антонин (Капустин) , ставший впоследствии известным благодаря трудам в Русской Духовной Миссии в Палестине. Еще в 1859 г., в связи с возникшим болгарским национальным движением, митрополит Московский Филарет, ценивший ум и знания о. Антонина, рекомендовал Святейшему Синоду перевести его из Афин в Константинополь на настоятельское место, что и было сделано в короткие сроки 160 . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИЕРЕМИЯ II [Транос; греч. Ιερεμας Τρανς] (между 1530 и 1536, Анхиал, ныне Поморие, Болгария - 1596, К-поль), патриарх К-польский (5 мая 1572 - 29 нояб. 1579, 13 авг. 1580 - 22 февр. 1584, 19 апр. 1587 - сент. 1595), один из участников учреждения Патриаршества на Руси. Основными источниками сведений о жизни И. являются «Турецкий дневник» Стефана Герлаха ( Gerlach. 1674), капеллана посольства имп. Свящ. Римской империи Максимилиана II Габсбурга к Высокой Порте во главе с Давидом фон Унгнадом (1573-1578); записки З. Швайггера ( Schweigger. 1608), сменившего Герлаха в К-поле; дневник проф. Тюбингенского университета М. Крузия (неизд. часть), другие дневники, воспоминания, посольские реляции и письма того времени. Среди эпистолярных источников следует выделить переписку И. с православными иерархами и зап. лютеранскими учеными и богословами, а также переписку Крузия с И. и отцом и сыном Зигомалами . Среди греч. корреспондентов И. были Гавриил Севир , Александрийский патриарх Мелетий I Пигас , Максим Маргуний. Сведения об И. также содержатся в «Политической истории Константинополя», к-рая была опубликована Крузием вместе с «Патриаршей историей» (новогреч. перевод Мануила Малакса соч. «О патриархах Константинопольских» Дамаскина Студита ). К главным источникам о визите И. в Москву и об учреждении им Патриаршества на Руси относятся помимо офиц. греч. грамот рус. записи в Греческой посольской книге (РГАДА. Ф. 52. Оп. 1. Кн. 3; Посольская книга. 1988), а также ст. «О пришествии на Москву антиохийского патриарха Иоакима… и Иеремии патриарха Царяграда» в сб. ГИМ. Син. 703 (2-я пол. XVII в.). Важным источником являются грамоты И. Происхождение И. род. в знатной семье, связанной с родом Кантакузинов. Воспитывался в небольшом мон-ре Иоанна Крестителя на Чёрном м., близ Созополя, где, вероятно, и принял монашество. Учился у Иерофея , митр. Монемвасийского, Арсения, митр. Тырновского, и Дамаскина Студита, одного из самых ярких филологов и проповедников той эпохи. С юных лет И. отличала любовь к просвещению. В период Патриаршества он основал в К-поле изд-во. Митр. Иерофей Монемвасийский, сопровождавший И. в путешествии на Русь, называет его «мудрым» (σοφς) и характеризует как знатока канонического права. Однако в хронике Псевдо-Дорофея Монемвасийского И. именуется «малограмотным и необразованным» (γρμματος, πειρος παιδεσεως), хотя не исключено, что такое определение принадлежит к числу ошибок и искажений, нередко встречающихся в этом сочинении (см.: Лебедева И. Н. Поздние греч. хроники и их рус. и вост. переводы. Л., 1968. (ППС; 18)). Уже будучи первосвятителем, И. продолжил образование в патриаршей школе в К-поле, изучая диалектику, риторику и этику под рук. Иоанна Зигомалы, а также сочинения классических авторов с его сыном Феодосием. В течение всей жизни И. продолжал изучать богословие, философию, историю Церкви и др. науки. |
| Некоторые аспекты экклезиологии преподобного Максима Исповедника Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 39, 2004 16 августа, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 39, 2004 В настоящее время общепризнано, что преподобный Максим Исповедник является одним из величайших отцов Церкви и что его миросозерцание отражает многие существеннейшие грани всего святоотеческого Предания. И естественно, что учение о Церкви, занимающее важное место в богословии преподобного Максима, требует к себе самого пристального внимания. С. Л. Епифанович, суммируя это учение, высказывается так: “Как Тело Христово, Церковь есть непрестанно продолжающееся и ширящееся Воплощение Господа, подобное Воплощению Его в маленькой церкви души каждого верующего. Оно имеет охватить собой всех, предназначенных быть членами Тела Его. В этом именно Теле Христовом и совершается спасение каждого верующего: в нем заключены все благодатные и нравственные условия спасения — благодать таинств, с одной стороны, и живая вера во Христа, жизнь и учение христианские, с другой. Все это здесь содержится в живых сосудах Духа, каковы: Апостолы, священнослужители, верующие (разные ступени совершенства которых образуют полноту Церкви), святые, ангелы. Как ни различны проявления церковной жизни, однако везде в них таинственно воплощается Господь, и каждый член Церкви может духовно срастись с какой-либо частью питающего всех Агнца и занять свое место в великом организме Церкви” 1 . В Церкви, и только в ней, совершается обожение человека 2 . И вообще, по характеристике одного исследователя, экклезиология является не одним из измерений миросозерцания преподобного Максима, но высшим измерением его 3 , как бы средоточием всего его богословия. Экклезиологические воззрения преподобного Отца запечатлелись во многих его творениях, прежде всего в “Мистагогии”, “Вопросоответах к Фалассию” и “Амбигве”. Но очень немаловажные моменты этих воззрений нашли отражение также в тех документах, которые относятся к самому последнему периоду жизни преподобного Максима: в стенографической записи суда над ним (так наз. Relatio motionis), такой же записи его собеседований с епископом Феодосием и двумя сановниками, посланными к нему, находившемуся в ссылке, Константинопольским двором и Патриархом (“Диспут в Визии”), и посланием преподобного Максима к его ученику Анастасию. Эти три текста датируются сравнительно коротким периодом времени (655–658 гг.) и недавно увидели свет в критическом издании, на которое мы и опираемся 4 . Поскольку же указанные тексты тесно связаны с завершающим этапом монофелитских споров, то целесообразно кратко напомнить историю их, достаточно хорошо изученную 5 . |
| Несторианство А.В.Карташев. Вселенские соборы//II Вселенский собор в Константинополе 381 г.(оглавление) Неслучайно то, что широко известное и ранее антиохийское богословие никому не приходило в голову объявлять еретичеством, пока его представитель не очутился на раскаленных стогнах града Константина. Столица, как всегда, делала политическую и церковную погоду в империи, или, как тогда выражались, во «вселенной.» Положение обязывает, и главе церковной власти рядом с двором и троном надо было иметь или слишком много безличия, или бездну мудрости, чтобы не поскользнуться и не упасть при громком эхе «вселенной.» Православной репутации иерархов Константинополя нельзя сказать, чтобы посчастливилось от самого его появления на сцене истории как столицы. Вождь арианства Евсевий сразу же захватил Византию вместе с двором под свое влияние. И с тех пор все арианское полустолетие церковь в лице своих старейших апостольских кафедр, римской и александрийской, величественно боролась с Константинопольским арианством и тамошними еретичествующими императорами. Апостольская антиохийская кафедра долгое время омрачала себя солидарностью с Константинополем в его арианской политике. Даже внешняя чистка зачумленной ересью столицы произведена была железной метлой Феодосия Великого, пришедшего с Запада под никейским знаменем римского папы Дамасия. Создалась традиция еретической многогрешности придворных ставленников, архиепископов Константинополя и отчасти связанных с ними антиохийцев, в то время как осиянная славой Афанасия Александрия и гордый своим православием папский Рим сознавали себя на страже вселенской истины и на страже подлинного первенства своих апостолических кафедр против этого не благословенного выскочки — Константинополя и его маленького епископа с крошечной епархией в границах одной столицы, формально зависевшего от маленького же митрополита Ираклийского. Никакого церковного прошлого, никаких заслуг перед церковью и православием. Только одни раздражающие претензии быть каким-то непрошеным главой церкви — орудием государственной власти. |
| Но сторонники Кирилла Александрийского нашли способ обойти эту полицейскую меру. Кирилл составил послание своим единомышленникам в столице – епископам, пресвитерам и монахам – и поручил одному городскому нищему доставить это письмо константинопольскому архимандриту Далмату. Нищий спрятал послание в узловатой палке, с которой и отправился в столицу на корабле. Чиновники, досматривавшие багажи приезжавших в столицу, не заподозрили одетого в рубище нищего, которого моряки из милости бесплатно довезли до Константинополя, а тот немедленно по прибытии в Новый Рим отправился к Далмату. Это был в прошлом офицер из дворцовой стражи Феодосия Великого, принявший после смерти жены и детей постриг и давший обет до самой кончины безвыходно пребывать в монастыре. 48 лет он не выходил из обители, но полученное им известие настолько встревожило его, что он решил нарушить обет и отправиться к императору. Духовный авторитет подвижника в столице был велик, и Феодосий принял его. На этой аудиенции Далмат передал императору послание отцов собора, на котором председательствовал святой Кирилл, и сказал: «Справедливо ли это, благочестивейший август, чтобы голос одного нечестивца (он обозначил этим именем комита Кандидиана) имел для вашей совести больше значения, чем голоса 6 тысяч епископов, распространенных по всей вселенной, которые следуют учению отцов, собранных в Эфесе?» . Далмат добился от Феодосия разрешения посланцам собора прибыть в Константинополь, чтобы со своей стороны доложить императору о происшедшем в Эфесе. Это распоряжение было изложено в грамоте, которую Далмат взял с собой. При выходе из дворца его поджидали собравшиеся у ворот монахи и миряне. И все вместе они с зажженными свечами направились в церковь святого Мокия. По пути к процессии присоединялись новые люди. Шествовавшие воспевали 150 псалом «Хвалите Господа во святых Его», а время от времени раздавались крики: «Анафема Несторию». В храме святого Мокия было оглашено послание отцов собора во главе с архиепископом Кириллом. Затем архимандрит Далмат с амвона рассказал народу о своей аудиенции у императора. Свою речь он закончил словами: «Я уверен, что император последует внушению Бога и святого собора, а отнюдь не развращенным людям; итак, молитесь, братья, за императора и за нас». В церкви снова раздался крик: «Анафема Несторию» . Такая реакция соответствовала настроению большинства жителей столицы. Константинопольская паства, в которой раньше было немало сторонников у Нестория, была им явным образом потеряна. |
| О жизни преподобного Нестора летописца до того, как он стал насельником Киево-Печерского монастыря, нам не известно практически ничего. Мы не знаем, кем он был по социальному статусу, не знаем точную дату его рождения. Ученые сходятся на приблизительной дате — середина XI века. История не зафиксировала даже мирского имени первого историка земли Русской. А он — сохранил для нас бесценные сведения о психологическом облике святых братьев-страстотерпцев Бориса и Глеба, преподобного Феодосия Печерского, оставшись в тени героев своих трудов. Обстоятельства жизни этого выдающегося деятеля русской культуры приходится восстанавливать по крупицам, и не все лакуны в его жизнеописании можно заполнить. Память преподобного Нестора мы отмечаем 9 ноября. Преподобный Нестор пришел в знаменитый Киево-Печерский монастырь, будучи семнадцатилетним юношей. Святая обитель жила по строгому Студийскому уставу, который ввел в ней преподобный Феодосий, позаимствовав его из византийских книг. Согласно этому уставу, прежде чем дать монашеские обеты, кандидат должен был пройти длительный подготовительный этап. Вновь пришедшим сначала предстояло носить мирскую одежду — до тех пор, пока они не изучат хорошо правила монастырской жизни. После этого кандидатам разрешалось надеть монастырское одеяние и приступить к испытаниям, то есть показать себя в работе на различных послушаниях. Тот, кто прошел эти испытания успешно, принимал постриг, но на этом испытание не заканчивалось — последним этапом принятия в монастырь являлось пострижение в великую схиму, которого удостаивались не все. Преподобный Нестор прошел весь путь от простого послушника до схимонаха всего за четыре года, а также получил сан диакона. Немалую роль в этом сыграли, помимо послушания и добродетели, его образованность и выдающийся литературный талант. Киево-Печерский монастырь представлял собой уникальное явление в духовной жизни Киевской Руси. Численность братии доходила до ста человек, что было редкостью даже для самой Византии. Строгость общинного устава, найденного в константинопольских архивах, не имела аналогов. Монастырь процветал и в материальном плане, хотя его наместники не заботились о собирании богатств земных. К голосу обители прислушивались сильные мира сего, он имел реальное политическое и, главное, духовное влияние на общество. |
| О политических инициативах создания так называемой ЕПЦ и возможных последствиях Архиепископ Боярский Феодосий (Снигирёв) Источник: Портал «Православная жизнь» Православная общественность встревожена недавней инициативой Петра Порошенко о создании так называемой Единой Поместной Церкви и поддержанием Верховной Радой Украины этого обращения за подписью «епископов» УПЦ-КП и УАПЦ к Патриарху Варфоломею, Предстоятелю Константинопольской Церкви. Насколько реальны такие планы политиков и к каким последствиям могут привести? На эту тему наша беседа с архиепископом Боярским Феодосием (Снигирёвым), викарием Киевской митрополии. Как известно, владыка Феодосий по благословению Предстоятеля УПЦ участвует в различных церковно-государственных и межконфессиональных мероприятиях, встречается с представителями разных посольств в Украине, дает комментарии о межконфессиональных отношениях для светских СМИ. – Ваше Высокопреосвященство, заявление Президента о необходимости создания некой «ЕПЦ» вызывает недоумение, тревогу у многомиллионной православной паствы Украины. Мы знаем, что на протяжении ряда минувших лет с подобной инициативой обращался в Стамбул и Виктор Ющенко, и некоторые депутаты различных созывов. Известно, что обращения эти носили не столько межконфессиональный, сколько политический характер. И каждый раз политические радетели о церковном устройстве в Украине получали в Стамбуле какие-то смутные обещания «содействия урегулированию церковных разделений». Как сейчас обстоят дела, на Ваш взгляд? – Недавние заявления Петра Алексеевича Порошенко, возможно, основаны на каких-то заверениях из Стамбула. Уже не в первый раз за последние десятилетия мы с вами наблюдаем, как наши политики сначала окрыляются такими заверениями, а потом начинают отмахиваться при одном упоминании о церковной теме. Почему? Да потому, что не нужно политикам заниматься не свойственными им делами и малопонятными вопросами. Не нужно. Ни разу ведь ничего хорошего ни у кого из них не получалось. И опять – на те же грабли… |
|
|
