| Корпоративное устройство на товарищеских началах не только давало толчки умственному развитию, но способствовало и нравственному совершенству: vesitas – истина, вот, что было руководящим принципом в корпорациях с их правилами, основанными «на идеях добра и чести». Существование петербургских корпораций было кратковременно, так как здесь они встречали со стороны учебного начальства совсем иное отношение, чем в Дерптском университете. Вспомним, что там они встречали до известной степени даже покровительство и во всяком случае существовали открыто, они возникали при участии и руководстве профессоров – и знаменитый Пирогов нередко председательствовал в Дерпте на собрании корпорантов «с эспадроном в руках»; в других русских университетах такое тесное сближение студентов с профессорами почти было невозможно… Надо ли говорить, что корпоранты имели огромное влияние на весь строй студенческой жизни: например, не вошедшие в состав организации пытались в свою очередь достичь известного объединения, хотя бы устройством касс взаимопомощи. Корпорации существовали не в одном только Петербургском университете – так, несколько ранее, в конце 20-х годов, была попытка организовать их и при Московском университете, опять под непосредственным влиянием дерптских студентов, исключённых из тамошнего университета по поводу какой-то истории. Если в тридцатых и первой половине сороковых годов атмосфера для развития студенческой жизни, чувства самосознания, общественности и самодеятельности, в студенческой среде и не была благоприятна, то, во всяком случае, более или менее сносна. Этому способствовало, прежде всего, некоторое «недоразумение», которое существовало между правительственными сферами и общественным мнением. В сороковых годах министр просвещения граф Уваров, обозревая деятельность университетов, провозглашал наступление «новой эры» в их деятельности и торжество объявленной им программы «официальной народности». Имея в виду профессоров, в роде Погодина и Шевырёва, пытавшихся обосновать теорию «официальной народности» аргументами немецкой философии, он с чувством глубокого удовлетворения и гордости приходит к сознанию, что его былые мечты о истинно русских профессорах-националистах реализовались: «в течение десятилетия – заявляет Уваров – ни один из сих молодых преподавателей не дал правительству ни малейшего повода к сомнению и недоверию» (Милюк. Эн. Сл., с. 791). Но расцвет, которого достигли университеты за этот период господства программы «официальной народности» очень скоро рассеял существовавшее «недоразумение». Западноевропейские события 1848 г., вызванные демократическими стремлениями к государственному национальному объединению, возбудили опасения, что программа «официальной народности» не будет служить гарантией от вторжения в Россию вредных политических идей Европы – открывается гонение на славянофильство. |
| Д.В. Сивакова обращает внимание на интерес С.С. Уварова к истории и культуре Востока, на его рассуждения об Индии " как колыбели мировой культуры и религий " и санскрите как " родоначальнике европейских языков " с. 55]. Все эти ориенталистские штудии С.С. Уварова остаются в рамках именно европейского романтического дискурса своей эпохи. Например, первым научно-исследовательским учреждением, открытым в бытность графа С.С. Уварова президентом Императорской Академии наук, был Азиатский музей с. 84]. Его появление напрямую опиралось на работу Сергея Семеновича " Проект Азиатской академии " , написанную им в 1810 году в Париже по-французски и переведенную В.А. Жуковским на русский с. 83]. Уваров отталкивался в своем проекте от факта учреждения англичанами Азиатскаго общества в Калькутте (1784 г.) [см. 28, с. 55]. Всё это было следствием именно общего романтического направления эпохи, направления сугубо европейского. Первоначально романтическое движение поиска национальных корней, в первую очередь в Пруссии и других германских государствах, опиралось в качестве образца на античную классику с. 52–53]. Однако подобные устремления были в первую очередь не выявлением исторической реальности, а сотворением особого культурного мифа об истории. Поворот к Востоку, любовь к Индии и санскриту тоже осмысливались не столько в рамках строгой научной объективности, сколько в процессе такого литературного мифотворчества. Через призму подобных устремлений С.С. Уваров конструировал и русскую национальную идею. В этом смысле его деятельности предшествовало создание европейски ориентированной национальной мифологии в России второй половины XVIII столетия. В эпоху Екатерины II происходит обращение к образам и сюжетам классической древности. Как показала в своей монографии В.Ю. Проскурина, это было не формальной данью запоздалому классицизму, а использовалось для формулирования и осмысления официальной имперской идеологии Обращает на себя внимание статья Л.Н. Вдовиной, посвященная понятиям русской политической культуры XVIII века с. |
| Несмотря на громкие заявления, никакой работы с местным населением ни фонд дикой природы, ни окружные власти, создавшие заказник, так и не проводили. «Мы слышим об это только из газет и телевидения. Да, будет заказник, да на юге острова — где все местные жители как раз охотятся и ловят рыбу. Почему не на севере острова — где работают нефтяники? Нам непонятно. По сути, у нас никто и никогда не спрашивал — нужен нам этот заказник или нет. Как мы понимаем на данный момент, нас лишили возможности заниматься исконным промыслом», — рассказазывает пенсионер-оленевод Николай Ледков, всю жизнь проживший на Колгуеве. Аналогичная ситуация сложилась на о. Вайгач, где есть такая же возможность заниматься сбором пуха и одноименный заказник. Здесь сотрудники WWF стали действовать «партизанскими» методами. В мае прошлого года организация провела на острове авиамониторинг диких, краснокнижных животных. Результаты его, почему-то забыли согласовать и вовсе огласить местным жителям. Опомнился С. Уваров только в самом конце ноября. После празднования Дня моржа в Нарьян-Маре, С. Уваров уговорил руководителя общественного движения ненецкого народа «Ясавэй» Юрия Хатанзейского отослать на Вайгач для подписи протокол итогов авиамониторинга, в котором черным по белому было бы написано о едином решении местных ненцев – не собирать более пух и яиц на территории острова. Фактически представитель международной организации фиктивно, задним числом просил расписаться коренных жителей в отказе от своего традиционного образа жизни. Спустя несколько дней уже на совете «Ясавэй» тот же Юрий Хатанзейский вновь поставил вопрос об этом, добавив, что ненцы местной территориально-соседской общины «Хебидя-Я» не поддержали его инициативу и тем самым дискредитируют весь ненецкий народ (!). Шило в мешке не утаишь.…Здесь - то и была озвучена реальная причина повышенного внимания к проблеме сбора пуха. Дело в том, что вышеуказанная родовая община до этого сотрудничала по сбору пуха с российской компанией «Баск» и несколько ее членов попались на незаконном вывозе пуха с острова. По словам Юрия Хатанзейского, в случае работы с исландскими предпринимателями и покровительством WWF, такой ситуации не произошло бы. |
| – А когда Николай Михайлович стал консерватором? – Он, наверное, всегда таким был, в той или иной степени. Впрочем, консервативным мыслителем в полном смысле этого слова Карамзин стал в начале XIX столетия, в тот период, когда издавал журнал «Вестник Европы» и начинал работу над своей «Историей». Консерватизм его заключался в том, что он считал, что следует хранить то хорошее, что проверено временем, избегая новизны, всегда ненадёжной. – Любой новизны? – Это когда как. В «Записке о древней и новой России», обращаясь к Александру I, он пишет, что время требует от Государя мудрости более охранительной, чем творческой. Это 1811 год, канун Отечественной войны 1812 года. Тогда он так думал, будучи недоволен реформами Александра I. Это ситуативное высказывание, облеченное в форму общего суждения. – Что Карамзин считал главными охранительными началами России? – В период написания «Истории Государства Российского» для Карамзина таким началом в первую очередь являлось самодержавие. «Россия создалась победами единовластия, погибала от разновластия и спаслась самодержавием». Я цитирую в данном случае «Записку о древней и новой России», но в «Истории» Карамзин показывает это на конкретных примерах. «Гибла от разновластия» – это, например, про Смутное время в начале XVII века. Второе охранительное начало – это Православие, единая вера, которую Карамзин оценивает как государственно-созидающее начало в России. А третье – это уважение к народным обычаям, народная гордость. Из карамзинской «Истории» вырастет позднее, после его смерти, знаменитая чеканная формула Сергея Семёновича Уварова: «Православие, самодержавие, народность». – Уваров читал Карамзина? – Конечно, читал. Все читали Карамзина. Уваров в молодые годы был писателем-карамзинистом. – А у Карамзина эта триединая формула где-нибудь в таком или похожем виде сформулирована? – Дело не в том, что формула Уварова непосредственно вырастает из текстов Карамзина. Скорее, можно сказать, что официальная идеология николаевского царствования во многом основывается на «Истории» Карамзина. Выражение «Православие, самодержавие, народность», взятое само по себе, звучит как лозунг, но у Карамзина его составляющие наполнены смыслом – и в его «Истории», и в его публицистике. |
| Словом, важно провозглашение принципа обязательности, а применяться он может постепенно. Поэтому я ходатайствую перед Государственным Советом утвердить этот принцип обязательности преподавания пения в школах, и тогда несомненно повысятся успехи по пению, а те препятствия, о которых говорил граф, постепенно потеряют свое значение. Я не понимаю гр. Ф. А. Уварова, который говорит, что в интересах пения он стоит за необязательность преподавания его. Он исходит из того, что учителя свободные, без всякого принуждения, лучше поставят пение. Но неужели обязательность изучения пения умалит рвение их? Я думаю, что нет. Но она несомненно заставит подтянуться и тех, которые до сих пор, в силу взгляда на пение, как на неважный, необязательный предмет, не проявляли должного усердия к преподаванию его, и таким образом и они также станут хорошими преподавателями. Далее, гр. Ф. А. Уваров говорит, что и он стоить за пение, но только обязательность его считает практически трудно осуществимою; то же говорит и почтеннейший Н. С. Таганцев. Но это опять-таки ничего не доказывает. Я могу это иллюстрировать таким примером: положим, что в университете известные кафедры вакантны за неимением достойных профессоров; но отсюда нельзя заключать, что те или другие науки не нужно преподавать. Затем, гр. Ф. А. Уваров, по-видимому, не согласен со мною, что пение в церковных школах лучше поставлено, чем в земских, в которых, как, например, в школах Московского земства, существуют специальные инструкторы, преподающие пение. Да, в церковных школах нет таких инструкторов; но уже самый характер церковной школы таков, что преподавателями пения являются священники, диаконы и псаломщики, которые в общем, полагаю, не хуже инструкторов. При том же и в земских школах не везде существуют эти инструкторы; а в церковной школе, благодаря этим самым добровольцам, т. е. священникам, диаконам и псаломщикам, обеспечено уже преподавание церковного пения. Наконец, я не стану входить в спор о том, где лучше поют, – в земских ли школах, или церковных. Но я прошу гр. Ф. А. Уварова поверить мне, что и я говорю на основании опыта, на основании личного знакомства с теми и другими школами. И повторяю, что в большинстве церковных школ пение стоит значительно лучше, чем в земских школах, и главным образом потому, что оно обязательно. Речь в заседании Государственного Совета 19 марта 1908 года по вопросу об ассигновании казною денег на постройку постоянного моста в Пскове через р. Великую |
| – За твое здоровье, князенька, свечку пудовую: обругал подлеца, как следует! – сказал, пожимая ему руку, Меншиков. – Воистину – гадина! – воскликнул Орлов. – Змий! – добавил Закревский. – Ну, какой змий? Просто ночанка! – возразил Уваров и рассказал, как у одного мужика в Грузине нашли в платье засушенную летучую мышь, «ночанку», которую носил он при себе для того, будто бы, чтобы извести колдовством Аракчеева; а тот засек его до смерти, приговаривая: «Буду я тебе сам ночанкою!» – Так вот и для всей России ночанкою сделался. – И неужели же никого не найдется, чтобы открыть государю глаза на этого изверга? – заключил Уваров. Из приотворенной двери высунул голову с плоским деревянным, кукольным лицом адъютант Аракчеева, немец Клейнмихель. – Пожалуйте, князь! Голицын вошел в секретарскую, большую темную комнату с окнами на дворцовый двор. У стола, крытого зеленым сукном, сидел Аракчеев. Перед ним стоял старый генерал, может быть, один из боевых генералов двенадцатого года, сподвижников Багратиона и Раевского в тех славных боях, в которых царский любимец не принимал участия «по слабости нервов». Слушая выговор, как школьник, виновато горбил он спину и вбирал голову в плечи; не видя лица его, – он стоял к нему спиною, – Голицын видел, по гладкой и красной, как личико новорожденного, лысине, по вздувшейся над воротником сине-багровой складке шеи, что старик ни жив, ни мертв. – Не думаете ли вы, сударь, отлынять от службы, видя, что у меня камер-юнкерствовать не можно? – говорил Аракчеев гнусавым, ровным, тихим, почти шепотным голосом: нельзя говорить громко в покоях государевых. – Предписание за нумером тысяча восемьсот семьдесят третьим, которое поставило, будто бы, вас в невозможность исполнять обязанность вашу в точности, совсем не требует от вашего превосходительства никаких невозможностей, коих, впрочем, по службе и быть не должно… Видно было, что может говорить так, не переводя духа, не изменяя выражения лица и голоса, час, два, три – сколько угодно. Голицыну случалось видеть Аракчеева; но теперь вглядывался он с особенным любопытством, как будто видел его в первый раз. |
| у Cosmume historique,II, Afrique pl. EJ, 3 10. Диадемы укрепляются на кокошнике. 140 Цвета разложились: гиматий представляет бледно-коричневый цвет, прежний цвет нимба стал не узнаваем; сохранилась лишь эмаль тела и белая в рукавах креста на нимбе без изменения; более прочною оказывается красная в клавах, буквах и коймах. 144 Византийские церкви и памятники Константинополя, Одесса, 1886. Византийские эмали А. В. Звенигородского. 145 Из этих кладов: 1, 2, 3 и 4 представляют находки неполные, малозначительные и повторения типов лучших и более характерных, а потому здесь не рассматриваются; пятый (Казанский) почти тождествен с шестым, и потому не описывается. 147 Тем более, что снимки, представляемые табл. I, II, не так удовлетворительны, как все прочие, со стороны красок в особенности: здесь не переданы вовсе цвета одежд, изменён цвет волос, лица, тела вообще, не выражен разнообразный алльяж золота в щитках и пр. 148 Граф А. С. Уваров предлагает называть эти медальоны в отдельности дробницами, но так назывались лишь мелкие бляшки, нашивные на одеждах, согласно с этимологией слова, или также крохотные пластинка, пуговки и пр., набивавшиеся на досках, иконах, металлах и пр. 150 Граф А. С. Уваров опровергает это давно высказанное соображение деталями типов Бориса и Глеба, но детальность иконописных типов в эмалях и тельниках мастерами вообще не преследовалась. 151 См. Краткое описание Новгородского Музея, составленное В. Ласковским и Н. Лашковым, Новгород, 1893, стр. 56 с рис. Фотографии сделаны Имп. Арх. Комиссией. 152 См. нагрудные из Болгарии, серебряные, изд. Racinet, Le cosmume historique, ol. VI pl. А., fig. 5, 21, под турецким названием guerdanlik, в которых самые подвески или балаболки частью того же рисунка. 153 Мы воспользуемся представившимся здесь случаем, чтобы выразить догадку, что самая чернь появилась в вещах по случаю близости своего тона, или синего оттенка, к древнейшим эмалевым фонам изумрудного цвета, о которых мы говорили особенно подробно в соч. «История и памятники Византийской эмали; passim. |
| Как отметил губернатор Петербурга Александр Беглов, Уваров на посту министра уделял особое внимание техническому образованию. «При его участии были созданы первые реальные училища в различных городах, при нем развивалась промышленность... Он тогда понимал, что нужно готовить технические и инженерные кадры, чтобы дальше наша промышленность развивалась. Это удалось сделать», - сказал губернатор. Он также отметил, что в «Экспофоруме» был открыт первый Российский национальный чемпионат по профессиональному мастерству. «Мы продолжаем дело Уварова, тоже готовим технические кадры», - сказал Беглов. Скульптор Салават Щербаков уточнил журналистам, что при работе над памятником было отражено множество символов. Античные бюсты символизируют факультеты. Например, Геродот - медицинский факультет, а Платон - факультет философии. Самодержавие отражено в гербе России, православие - в Евангелие. Среди множества книг можно найти народные сказки, которые символизируют народность. Граф Сергей Семенович Уваров был президентом Императорской академии наук (18181855) и министром народного просвещения Российской империи (18331849). Он стал инициатором преобразования в 1819 году Главного педагогического института в Императорский СанктПетербургский университет. Это был один из этапов трехвекового развития СанктПетербургского университета, учрежденного указом Петра I от 28 января (8 февраля) 1724 года одновременно с Академией наук. Инициатором установки памятника Сергею Уварову выступило Российское военноисторическое общество (РВИО), которое осуществило организацию работ по проведению конкурса на лучший эскизный проект памятника, а также профинансировало его изготовление и установку. Событие приурочено к празднованию 300летия СанктПетербургского государственного университета. Скульптор Салават Александрович Щербаков Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть 6. Ответ на 3, Константин В.: |
| 88]. По его словам, консерватизм является наиболее универсальной и интегральной идеологией, которая " не ставит часть выше целого, какую-либо идею – над всем интеллектуальным опытом нации " с. 88]. Он нужен нам, чтобы " защищать свои ценности, свой путь и свою историческую миссию " , и только с таким самостоятельным подходом на самом деле считаются в мире с. 88]. Однако практические способы подобного поиска на протяжении долгого времени вызывают многочисленные дискуссии. В их центре зачастую оказываются наиболее значимые консерваторы прошлого. Среди них особое место, конечно же, занимает фигура графа Сергея Семеновича Уварова (1786–1855), с 1818 года и до самой смерти бывшего президентом Императорской Академии наук и шестнадцать лет (1833–1849) – министром народного просвещения. Целью настоящей статьи является попытка оценить романтическо-мифологические методы конструирования С.С. Уваровым картин прошлого, а также реалии практической политики в вопросах соотношения первой и третьей составляющих его известной триады " Православие, самодержавие, народность " . Автор исходит из взгляда на уваровское мировоззрение как прогрессистское и модернистское. Для Сергея Семеновича Уварова средством такой модернизации и прогрессизма оказывается даже Православие, точнее то, что он под последним понимает. С.С. Уваров – блестяще и европейски образованный представитель элиты своего времени, один из учредителей литературного общества " Арзамас " с. 83], почетный член Института Франции за работу " Опыт об элевсинских таинствах " с. 84], учредитель " Журнала Министерства народного просвещения " с. 85], более восьмидесяти лет являвшегося главным научно-педагогическим периодическим изданием России. Он европеец не только из-за фактически родного с детства французского языка с. 83]. И не только потому, что был близко знаком с Гёте, братьями Гумбольдтами, Ж. де Сталь и другими представителями ученого и литературного мира Европы с. 83]. Уваров – европеец именно в силу своего идейного генезиса. |
| А. С. Уваров Глава I Происхождение церковного правила о тайне, disciplina arcani. Мнения Отцов Церкви об этом правиле. Предметы учения Церкви, подлежащие этому правилу. Строгость в исполнении этого правила. Составные части символического языка. Источники символического языка: источники ветхозаветные и новозаветные, источники языческие. Для точного понимания настоящего значения символических изображений необходимо проследить историю их происхождения и их развития. Только при внимательном изучении постепенного расширения внутреннего смысла каждого символа, можно заметить все те различные понятия, которые с течением времени вошли в значение каждого известного условного знака или символа. Каждый из них, смотря по историческим обстоятельствам, объединяет в себе более или менее различные понятия, связанные между собою известною общею, основною идеею. Отсюда усложнение внутреннего значения символа находится в прямом отношении ко времени, в котором он был создан. Самое начало христианской символики тесно связано с началом Христианской Церкви и с первоначальным состоянием христианского общества. Угнетённое состояние первых христиан так хорошо известно всем, что мне не приходится ещё раз излагать все те гонения, которым они постоянно подвергались. По этой причине, не останавливаясь на этом предмете, я припомню только любопытные сведения, доставленные христианскими надписями. Из них мы видим, что имя личное служило ярким отпечатком положения лица, носившего его, и вместе с тем было верным отголоском тех преданий и даже предубеждений, которые характеризовали языческое общество первых веков христианства. В эти столетия потомки древних римлян стали подбирать себе имена, вполне отражающие состояние нравов и обычаев современного общества. Они гордились теперь именем или прозванием, как прежде гордились заслугами. Богач, проводя жизнь в роскоши и неге, брал имя от предметов его окружающих: от названий драгоценных камней, благоуханий или цветов: Viola, Jacynthius, Gemmula, Margaris, Beryllus, Zmaragdus 3 . Впечатления веселия или сладострастия наводили на такие же названия, как: Melite, Hedone, Lepos, Eros, Amor, Lascivus, Lasciva, Suavis, Amoenus, Elegans, Prepon, Prepusa. Может быть, это обыкновение давать лицам название предметов перешло в Рим с Востока, где, как мы знаем, давали служителям и невольникам названия драгоценных камней, но, вероятно, в смысле ласково-доброжелательном, как бы в похвалу за их усердную и преданную службу. Иногда римлянин вместо названия предметов выбирал имена между понятиями отвлечёнными, как: Pietas, Probitas, Aequitas, Dignitas. Вообще имена язычников по преимуществу произошли от приятных или отрадных воспоминаний. Они выражают или роскошь хозяина, или ласку его, или подробности материальной обстановки его жизни. |
|
|
