| Имея незаурядный писательский дар, В. Ф. Певницкий стал активно сотрудничать с журналом для народа «Воскресное чтение». Здесь были напечатаны первые его статьи духовно-просветительского характера: «Владычество человека над неразумной тварью», «Образцовый возраст в жизни человеческой», «Дух нынешнего времени, по отзыву одного западного писателя», «Для чего при молитве мы осеняем себя крестным знамением?» В журнале «Русская беседа» была напечатана статья «Недостаток и потребность современного естествознания», которая заслужила хвалебный отклик А. С. Хомякова. С 1860 года в Академии начал выходить журнал «Труды Киевской Духовной Академии», который призван был удовлетворять запросам тогдашнего образованного общества и на достойном академическом уровне отвечать на критику оппонентов Церкви. Василия Федоровича назначили его редактором, и с этого времени начинается его активная научно-публицистическая деятельность. С начала 60-х гг. В. Ф. Певницкий опубликовал в «Трудах» Академии большое число работ по проблемам Церкви и общества, особенно по вопросам реформы духовных школ и высшего образования. В июньском номере журнала за 1861 год была напечатана его довольно обширная статья «К толкам о семинарском образовании. По поводу статьи Белавина», в которой он излагает свой взгляд на систему духовного образования. В сентябрьском номере публикуется его статья «Требования по отношению к духовной журналистике в нашем читающем обществе. По поводу статей в «Сыне Отечества», «Московских Ведомостях» и «Книжном Вестнике». В декабрьском номере выходит «Заметка о первоначальном приучении воспитанников к письменному изложению своих мыслей», излагающая его точку зрения на одну из дидактических проблем. В том же году в номерах за август и октябрь печатается его довольно обширная статья научно-богословского характера «Епифаний Славенецкий, один из главных деятелей русской духовной литературы в 17 веке». В 1862 году в Академии открылась вакансия на кафедре церковной словесности (гомилетики), так как профессор протоиерей Назарий Фаворов перешел в Университет св. Владимира. Со времен ректорства архиепископа Иннокентия (Борисова) , известного проповедника, кафедра церковной словесности пользовалась особой репутацией, 18 а потому члены академической корпорации стали искать по всей России знаменитого проповедника, который мог бы достойно занять освободившуюся кафедру. Поскольку такая задача оказалась невыполнимой, ректор архимандрит Филарет убедил В. Ф. Певницкого занять это место. По воспоминаниям Василия Федоровича, его устрашала сухость и малозначительность научного материала гомилетики, но, уступая настойчивому предложению ректора и желанию всей Академии, он решился занять новую кафедру. И 22 мая 1862 года Святейший Синод утвердил его в звании ординарного профессора на кафедре церковной словесности. |
| Серьезная опасность, угрожавшая православию от распространения рационалистической пропаганды в народе, а также грубое поругание и кощунство над святынями православия, вызвали некоторые меры борьбы против баптизма. Наиболее вредные и опасные вожаки секты были подвержены высылке, заключены в тюрьмы и преданы суду. Но эти крайние меры, имевшие место в конце 70-х и 80-х годах, мало оказывали пользы, а иногда приносили даже вред. «Несмотря на ряд энергичных и несомненно целесообразных мер, предпринятых... для ослабления штундизма, секта... не только не ослабела в своем развитии, но, напротив того, рост ее прогрессивно увеличивается», – читаем мы в «Трудах Киевской Духовной Академии». Этот прогрессивный рост секты прежде всего обнаруживался в расширении объема охваченной ею территории. Объем зараженной штундизмом территории принимал все более и более внушительные размеры («Труды Киевской Духовной Академии», 1886, октябрь, с. 264–265). Баптисты, пламенея ревностью о славе своего учения, еще с большим рвением вели свою разрушительную работу по отношению к православию, как бы этим отвечая на все те меры, которые принимались по ограничению их деятельности духовными и светскими властями. «Личные несогласия были забыты. Ненависть к православной Церкви объединила сектантов, и они сплоченной массой наступали» 35 . Епископ Догмат в письме к Херсонскому губернатору сообщал: «Баптисты являются людьми самостоятельными, отважными и решительными в своих действиях до дерзости, а православные – приниженными, поколебленными, нерешительными. Баптисты открыто, смело и безбоязненно ведут свою пропаганду всюду, где только представится к тому возможность; они не только стараются совращать православных при встречах, но даже врываются в дома их, понося православие в самых унизительных выражениях» 36 . В Трудах Киевской Духовной Академии за 1886 год читаем следующее: «В последнее время все чаще и чаще приходится встречаться с фактами, где фанатизм штундистов проявляется не только в отношении к предметам, почитаемым православною Церковью, но и в отношении к самим православным христианам и, в частности, к пастырям Церкви. Особенно возмутительный в этом отношении факт передан в 9 «Киевский Епархиальных Ведомостях» за настоящий год. Нельзя не согласиться с автором этого рассказа, что «наглости и дерзости штундистов уже превосходят всякую меру: повсюду, где только совершается крестный ход, похоронная процессия и прочие церковные торжества, штундисты везде посылают своих агентов, чтобы они насмехались над церковной святыней, глумились над православными и совращали их в шутндизм» («Труды Киевской Духовной Академии» 1886 г., ноябрь, стр. 532. Статья 3: «Сведения о движении южнорусского сектантства в последние годы»). |
| Таким образом, в дореволюционный период редакция «Трудов КДА» сумела осуществить систематическое описание публикаций журнала за 1860-1914 годы. И лишь выпуски журнала, выходившие в свет в последние три года его существования (1915-1917), остались за пределами созданных редакцией указателей. В 1951 году уже в новых исторических условиях этот пробел попыталась восполнить Ленинг радская духовная академия (ЛДА). Тогда сотрудники библиотеки ЛДА составили машинописный указатель статей, охвативший книги «Трудов КДА», вышедшие в свет с 1915 по 1917 год . Однако «ленинградский» указатель имел ряд недостатков. Во-первых, в нем не были учтены материалы, публиковавшиеся в журнале в качестве приложений. В результате в указателе не упомянуты столь важные для исследователей документы, как извлечения из журналов Совета Академии, ежегодные отчеты о состоянии Академии, отчеты о деятельности Богоявленского братства и Церковно-исторического и археологического общества. Во-вторых, в «ленинградском» указателе не учтены публикации, связанные с пребыванием в Киеве членов императорской семьи. В частности, здесь нет упоминаний о публиковавшихся в «Трудах КДА» речах ректора Академии епископа Василия (Богдашевского), сказанных в присутствии высочайших особ . В-третьих, в «ленинградском» указателе имеется ряд технических недочетов, затрудняющих работу с ним. Например, здесь указывается лишь первая страница каждой учтенной публикации, в то время, как в дореволюционных указателях всегда указывались первая и последняя страницы каждой публикации. Сплошная нумерация статей в указателе отсутствует. В алфавитном списке авторов ссылки даются на страницы указателя. Все это побудило Киевскую духовную академию и семинарию в 2010 году в рамках празднования 150-летия «Трудов КДА» составить новый уточненный систематический указатель статей, опубликованных в журнале в 1915-1917 гг , тем самым было завершено библиографическое описание публикаций, помещенных на страницах «Трудов КДА» в дореволюционный период. В соответствие с перечисленными указателями, в «Трудах КДА» с 1860 по 1904 год содержится около 2 300 публикаций, с 1905 по 1914 гг - 645 публикаций и с 1915 по 1917 гг - 135 публикаций. |
| Спасение человечества не в социал-демократии, которая, к счастью, имеет сравнительно немного поклонников и на Западе: внешним механизмом, да еще насильственным, ничего не поможешь, а спасение человека в его внутреннем, – в правильной оценке временного и вечного и действовании по этой норме, сообразно требованиям любви христианской. Мы старались показать, что Евангелие нельзя каким бы то ни было способом принижать, исчерпывая его содержание всецело служением земному довольству, земному благополучию. Но, с другой стороны, невозможно во имя Евангелия и игнорировать жизнь с ее естественными запросами и потребностями: Евангелие знает нужду, знает горе, физическое страдание и старается их облегчить. Бесконечно возвышенно учение Христа Спасителя, но через посредство творческой личности оно действует преобразующим и одухотворяющим образом на все стороны социальной жизни. Евангелие вовсе не содержит в себе какой-нибудь «социальной научной техники», но оно не исключает организации христианской любви; пусть только эта организация действительно соответствует последней, а не прикрывается только ее великим именем, проводя в действительности грубейшее насилие. Все наше земное должно озаряться вечным и немерцающим евангельским светом. «Да приидет царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе» ( Мф.6:10 ), – таков сердечный искренний вздох всякой верующей христианской души. Д. Богдашевский 4 Ср. священник Г. Петров. Евангелие, как основа жизни, 4 изд., С.-Петербург. 1900. стран. 110 и дал. 5 Проф. М. Л. Муретов. Евангелие по Матфею, в Богословском Вестнике 1899, кн. 4, стран. 531 и дал. 7 Еп. Платон. Христианство и социализм, в Трудах Киевской Духовной Академии, 1900, кн. 11, стран 341. 11 Π. П. Кудрявцев. Современная церковно-общественная жизнь , в Трудах Киевской Духовной Академии, 1906, кн. 1, стран. 151, 152. Ср. Церковные Вед. 1906, 4, стр. 94. 25 См. K. Григорьев. Разбор мнений представителей современного социализма о происхождении христианства, в Прав. Собеседнике, 1903, кн. 2, стран. 249–281. |
| Этот труд архимандрит Порфирий составлял с 19 февраля по 6 апреля 1862 года, находясь в Санкт-Петербурге. В самый разгар этой работы он отмечал: «С 19 февраля я пишу сочинение об Абиссинии и пишу усердно, дабы нашему правительству осветить и эту неведомую для него страну» 27 . Следует отметить, что свое сочинение об Эфиопии отец Порфирий написал по поручению Святейшего Синода Русской Православной Церкви в связи с тем, что в Синод поступило письмо епископа Кирилла (Наумова) , преемника архимандрита Порфирия на посту начальника Русской Духовной миссии в Иерусалиме (1858–1864 гг.). Сообщая о политических и церковных событиях в Эфиопии, епископ Кирилл считал, что они благоприятны «для того, чтобы начать нам действовать на Абиссинию с целью сближения с ее Церковью Православной» 28 . Как было отмечено выше, архимандрит Порфирий собирал разнообразные сведения об Эфиопии еще в 1848–1854 гг. во время пребывания на посту начальника Русской Духовной миссии. Он дополнил эти материалы во время посещения Египта в 1860–1861 гг. Направляя свое сочинение в Киевскую Духовную академию, он подробнее говорил об этом периоде своей научной деятельности. «Долго живя на Востоке, – отмечал архимандрит Порфирий, – я прилежно изучал как настоящее, так и прошедшее состояние тамошних христианских Церквей. Особенное внимание мое по требованиям службы обращено было и на христианскую Абиссинию, которая для нас русских почти то же, что «терра инкогнита». Я описал церковный и политический быт этой отдаленнейшей страны и сношения ее с Европой, имея под руками, кроме печатных путешествий по Абиссинии, летописи этого государства, переведенные с эфиопского языка на латинский известным ориенталистом Людольфом, и узнавая тамошние современные нам события от абиссинских монахов, живущих в Иерусалиме, и от других лиц, которые поименованы в этом описании моем» 29 . Представляя свою работу для публикации в Трудах Киевской Духовной академии, архимандрит Порфирий обращался со следующими словами к ректору КДА архимандриту Филарету: «Представляю сей ученый труд мой просвещенному вниманию Вашего Высокопреподобия и членов конференции Киевской Духовной академии, включившей меня в число корреспондентов своих, и прошу Вас напечатать его сполна в издаваемом при сей Академии ученом журнале. Посредством печати пора же нам, наконец, познакомиться с христианской Абиссинией, которая в наше время простирает руки к Европе. От Вас и от конференции зависит сообщить студентам вверенной Вам Академии существенные понятия о церковном и политическом состоянии сего государства. А я желаю одного, желаю расширить круг наших познаний о христианском Востоке, где Абиссиния занимает видное место, и подготовить союз наш с ней, который рано или поздно установится» 30 . |
| Перечень их будет следовать далее, когда будет речь о ученых трудах наставников. Ученые поручения Постановления о методе преподавания наук в духовных Академиях напечатанные в проекте устава духовных Академии, в конце тридцатых годов, вследствие обогащения богословской и философской литературы множеством новых сочинений, признаны требующими изменений и дополнений. В мае 1837 года ректору Академии Филарету поручено было комиссией дух. училищ составит конспект для преподавания богословских наук в Академиях; труд окончен и представлен в комиссию в декабре того же года. В 1840 году, по случаю преобразования учебной части в Семинариях, духовно-учебных управлением предписано правлению московской дух. Академии составить конспекты по всем наукам семинарского курса. Вследствие сего правление распределило труд составления конспектов между всеми наставниками: ректору Филарету поручило написать конспект по догматическому богословию, инспектору Евсевию по нравственному бакалавру Платону по гомилетике и пастырскому богословию. Агафангелу по классу чтения св. Писания, Евгению по герменевтике, бакалаврам Салмину и Козмину под руководством Голубинского по логике и психологии, Делицыну по алгебре, геометрии и пасхалии, Терновскому по физике. Горскому по церковной истории и археологии, Рудневу по гражданской истории, Славолюбову и Соколову по языкам греческому и латинскому. Конспект по патристике составлен ректором Филаретом еще за год пред тем. Дело по требованию начальства, ведено было ускорительно, и по большей части предметов конспекты были представлены в том же 1840 году. В 1850 году духовно-учебное управление поручило трем Академиям – петербургской, московской и киевской составить программы для преподавания логики и психологии в Университетах, в которых Высочайшим повелением предписано поручить кафедру философии законоучителям Университетов. Поручение составить программу логики дано в московской Академии бакалавру Богословскому-Платонову, а психологии – бакалавру Левицкому. Составленные ими программы, по рассмотрении в особом комитете, учрежденном при конференции петербургской духовной Академии, «признаны более прочих заслуживающими одобрения по ясности изложения, полноте содержания и систематической последовательности» и разосланы для руководства по Университетам. |
| Веру мы получили с вами от греков, а богословие пришло к нам от католиков, и получилось это потому, что Византия была завоевана турками, и когда мы получили православие от греков, то скоро нас завоевали татары и мы были не способны богословствовать во время татарского ига. А когда татарское иго было сброшено, то греков завоевали турки, и они не способны были нас учить дальше, и им уже тоже было не до богословия в это время. Поэтому русское богословие начинается примерно с XVII века и заимствуется у католиков. Начинается оно с известной Киево-Могилянской Академии. Могилянской она названа по имени основателя этой академии Петра Могилы, митрополита Киевского, с именем которого связано развитие русской богословской школы. Она уходит корнями школу католическую, и освобождение от католического налета, от католической методологии начало происходить только в XX веке в трудах замечательных русских религиозных мыслителей-богословов еще до революции. По-настоящему освобождено было наше русское богословие от католицизма в трудах наших русских богословов в эмиграции на Западе. Здесь на Руси богословию воспрепятствовала коммунистическая оккупация. Но, слава Богу, мы можем теперь учиться у наших богословов западных. Я не хочу сказать, что мы должны полностью принять их наследие, но методология их в богословствовании, конечно, оказалась очень плодотворной и она, собственно говоря, является грандиозным шагом в православном богословии вообще и, особенно, в очищении православного богословия от католического налета. Следуя нашим русским богословам на Западе, стараясь очистить наше православное учение от очень вредных католических догм, нам придется постоянно, как бы полемизировать с католиками. В частности, уже сейчас я такую полемику начну, рассказав вам кратко, как в схоластике преподается и изучается Таинство. Начинается с того, что вспоминают установительные слова Евангелия, которые служат установлением Таинства. Такие слова можно найти в Евангелии не всегда. И хотя они очень полезны и нужны, не нужно быть формалистом, т. к. |
| д. Профессор В. Ф. Певницкий отмечает, что взгляд святого Григория на проповедничество как на наиболее существенную пастырскую обязанность был обусловлен прохладным отношением западного духовенства к этому роду пастырской деятельности. Оно больше помышляло о внешней, обрядовой стороне богослужения и совсем мало заботилось о внутреннем воодушевлении своей паствы через учение Слова Божия. Голос святого Григория Двоеслова , настаивающий на необходимости проповедничества для пастыря, был «будильником» для погруженного в дремоту западного духовенства 48 . Так же живо и назидательно исследователь рассматривает на конкретном историческом фоне служение и других видных пастырей-проповед- ников, которые силой Слова Божия оказывали значительное влияние на судьбы Церкви и своего земного Отечества. На их примере профессор старался пробудить ревность к проповедничеству у современных и у будущих пастырей Церкви Христовой. 4. О первой гомилетике блаженного Августина В XIX в. русское богословие начало постепенно освобождаться из плена западной латинской схоластики. С 1843 г., по инициативе святителей Филарета Московского (Дроздова) и Филарета Киевского (Амфитеатрова), при активном участии старцев Оптиной пустыни, в четырех духовных академиях Российской империи начали переводить святоотеческие творения с древнегреческого и латинского языков на русский. Киевская духовная академия занималась по большей части переводом трудов западных авторов с латинского языка. Профессор В. Ф. Певницкий , питая великую любовь к святым отцам, помещал в это время в «Трудах Киевской духовной академии» сочинения, которые могли бы способствовать популяризации этих творений. Такая нужда ощущалась тогда довольно остро. Не случайно профессор И. И. Малышевский в уже цитированной выше юбилейной «Исторической записке» заметил, что «нашей науке многого недостает в силе популяризации» 49 . После докторской диссертации о святителе Григории Двоеслове профессор Певницкий опубликовал в 1867 г. исследование о проповеднических трудах Киевского митрополита Евгения (Болховитинова) . |
| Фундамент будущей школы был заложен в Киевской Духовной Академии, которая к моменту прихода туда А. Олесницкого «сделалась, – по словам академического летописца проф. прот. Федора Титова, – замечательным приютом и рассадником языкознания» 2 . Благодаря Академии юноша впитал в себя любовь к изучению Священного Писания, а Академия «приобрела для себя даровитого гебраиста..., поставившего изучение еврейского языка и библейской археологии на строго научную основу в полном соответствии с новейшими успехами науки в этой области» 3 . Прекрасно понимая значение Священного Писания в богословских исследованиях, Олесницкий много делал для популяризации в академической среде библейских знаний. Так, в самом начале преподавательской деятельности ученым был предпринят нелегкий труд по редактированию и подготовке к публикации студенческого перевода двухтомного «Руководства к библейской археологии» немецкого профессора К. Ф. Кейля, изданного в Трудах КДА в период с 1871 по 1876 гг. Большое значение придавал Олесницкий академическим диспутам, устраивавшимся в связи с публичным обсуждением и защитой студенческих диссертаций. По словам очевидцев, профессор «смотрел на диспуты не как на экзамен для магистранта, а как на ученое собрание по поводу известной научной работы», при этом непременно выбирая «что-нибудь наиболее запутанное в науке» 4 . Поэтому его речи нередко «принимали форму блестящих интереснейших лекций, доставлявших слушателям высокое наслаждение» 5 . Будучи в течение многих лет членом Совета Академии, много внимания уделял Олесницкий и правильному подбору преподаваемых в ней учебных дисциплин. Так, в 1885 г. профессором было предложено «в самой Академии изучение еврейского языка и библейской археологии сделать обязательным для всех студентов». Это предложение было поддержано Советом и принято «в виду важности... для высшего богословского образования» 6 . Однако особое значение в формировании научной школы библейской археологии в КДА имело активное участие Акима Алексеевича в деятельности Церковно-археологического Общества (действительным членом которого он состоял на протяжении многих лет) и музея, созданных при Академии в 1872 г. |
| Не нашел он удовлетворения своей любознательности и в киевской академии. Эта благородная страсть Ломоносова к науке о природе нашла себе полное удовлетворение в другом месте. 2 янв. 1736 г. студент философии Ломоносов с одиннадцатью товарищами прибыл в Петербург по вызову Императорской академии наук, а 8 сент. того же года отправился учиться физике, химии и горному делу заграницу, в Марбург и Фрейберг, к Вольфе и Генкелю. Почти пять лет длилась его заграничная командировка. В Петербург возвратился он 8 июня 1741 г. Оффициально адъюнкт и потом профессор химии, Ломоносов на деле, в течение своей двадцатичетырехлетней ученой и общественной деятельности, был и физиком, и металлургом, и геологом, и ботаником, и минералогом, и астрономом, и географом, и статистиком, и гигиенистом, и историком, и мозаистом, – то же время – филологом, грамматиком, педагогом, профессором – академиком, оратором и поэтом... Какое обширное и разнообразное поприще ученой и литературной деятельности! Во многих отраслях своей деятельности Ломоносов видимо так далек от тех идей, какие восприняты им некогда в московской славяно-греко- латинской академии... Может ли здесь быть речь о влиянии ее на Ломоносова как ученого, как писателя? Если еще в филологических и словесных трудах может быть и было какое-либо влияние академической науки, то где же, повидимому, здесь место влиянию ее на Ломоносова, как натуралиста?.. Но так ли это? Нет. Влияние московской академии на Ломоносова, как писателя и ученого, было многосторонне и сильно в большей или меньшей степени. В академии он изучил латинский, греческий и славянский языки, пиитику и риторику. Нечего и говорить о значении латинского и греческого языков для последующей деятельности Ломоносова как ученого: оно очевидно. «Классическое обучение Спасских школ – говорит академик Грот – поставило Ломоносова на твердую почву европейской цивилизации; оно положило свою печать на всю его умственную деятельность, отразилось на его ясном и правильном мышлении, на оконченности всех трудов его» 205 . |
|
|
