| И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее ( Быт. 1:21 ). Почему Бог и птиц произвел из вод? Потому что, у летающих с плавающими, есть, как бы, некоторое сродство. Как рыбы рассекают воды, продвигаясь вперед посредством движения перьев, а, обращением хвоста, давая себе то поворотные, то прямые направления, так и в птицах можно видеть, что они, подобным образом, плавают по воздуху на крыльях. Потому, как у тех и других одно свойство – плавать, то происхождением из вод сообщено им одно некоторое сродство, за исключением того, что нет ни одной птицы без ног, потому что всем доставляет пропитание земля, и все они, по необходимости, имеют нужду в содействии ног. Хотя хищным птицам для ловли даны острия когтей, однако же, прочим в добывании пищи и в других потребностях жизни необходимую услугу доставляют ноги. У немногих птиц слабые ноги, и они не способны ни ходить, ни ловить добычу ногами: таковы ласточки, которые не могут ни ходить, ни ловить ногами. Впрочем, для ласточки летание, близкое к земле, служит вместо ног. И у птиц есть бесчисленные различия пород: по величине, виду и цвету, так же, между ними столько разнообразия в роде жизни, занятиях и нравах, что нельзя и описать. Некоторые из бессловесных, ведут жизнь общественную, так как обществу свойственно, чтобы действия всех были направлены к достижению одной общей цели, как это можно видеть у пчел. Ибо у них и жилище общее, и вылет общий, и занятие у всех одно; а, что всего важнее – за всякое дело они принимаются, распоряжением царя и чиноначальника, не осмеливаются вылетать на поля прежде, чем увидят царя, предначавшего полет. Царь у них избирается не по большинству голосов, ибо, безрассудство народа – часто поставляло начальником худшего; не по жребию получает власть, ибо неразумная случайность жребия нередко вручает могущество самому последнему; не по родовому преемству возводится на царство, ибо таковые, от роскоши и ласкательства, чаще всего бывают малосведущи и не приучены ни к какой добродетели; но от природы имеет первенство над всеми и превосходит их величиною, видом и кротостью нрава. У царя того есть и жало, но он не употребляет его для мщения. Таковы, как бы, неписаные законы природы, чтобы, достигшие высочайшего могущества, были медлительны в наказании. Впрочем, если некоторые из пчел не последуют примеру царя, они, вскоре, раскаиваются в своей безрассудности, потому что умирают, поражаемые жалом. |
| Разделы портала «Азбука веры» Каталог православного видео (6+) ( 6 голосов: 5.0 из 5) Предыдущий Следующий Рождество Пресвятой Богородицы Праздник установлен Церковью в 4 веке и является первым двунадесятым праздником церковного года, ибо по старому стилю церковный год начинался 1 сентября. Об обстоятельствах, связанных с этим событием, поведало нам Предание. В небольшом галилейском городе Назарете жила престарелая супружеская пара — Иоаким и Анна. Оба супруга были праведны и благочестивы. Святые супруги Иоаким и Анна долгое время были бездетны и плакали о том, что у них нет детей. Однажды Иоаким в большой праздник принес в Иерусалимский храм дары Господу Богу. Но священник не захотел принять даров Иоакима, потому что он был бездетен, а дети считались благословением Божиим. Тем временем жена его, бывшая дома, тоже услышала, что первосвященник в храме отказался принять их дары из-за бездетности. Она узнала также, что муж ее, скорбя и плача, ушел в пустыню, и сама заплакала. Анна пошла в свой сад, села под лавровым деревом, вздохнула и, взглянув на небо полными слез глазами, заметила вверху, на дереве, гнездо, в котором пищали маленькие птенцы. «Даже птицы имеют детей, а у нас нет такого утешения в старости», — подумала Анна. Внезапно ей явился ангел Господень. Он сказал: «Ты зачнешь и родишь Дочь, благословенную, превыше всех. Через Нее получат благословение Божие и все земные народы. Через Нее будет дано всем людям Спасение. Имя Ей будет Мария». В то же самое время ангел явился в пустыне и Иоакиму. Он сказал: «Иоаким! Бог услышал твою молитву, и Он благоволит даровать тебе Свою благодать. Твоя жена Анна зачнет и родит тебе Дочь, которая будет радостью для всего мира. Вот тебе знак, что я говорю тебе правду: иди к храму в Иерусалим, и там, у Золотых ворот, найдешь свою супругу Анну, которой я сказал то же самое». Удивленный Иоаким, благодаря всем сердцем Бога, с радостью поспешно отправился в Иерусалим, к храму. Там, как сказал ему ангел, он увидел Анну, молящуюся Богу у Золотых ворот, и рассказал ей об ангеле. Она также рассказала мужу обо всем, что видела и слышала о рождении Дочери. Помолившись Господу и поклонившись Ему в храме, супруги вернулись домой. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 229 голосов: 4.1 из 5) Сказки зверолова Люля — Прежде земли совсем не было, — рассказывает хант-зверолов. — Только одно море было. Звери и птицы жили на воде и детей выводили на воде. И это было очень неудобно. Вот раз собрались звери и птицы со всех концов моря, устроили общее собрание. Председателем выбрали большого-большого Кита. И стали думать, как беде помочь. Долго спорили, шумели, наконец постановили: достать со дна моря щепотку земли и сделать из неё большие острова. И тогда на земле жить, и детей выводить на земле. Хорошо придумали. А как земли достать со дна — не знают. Море-то ведь глубокое, не донырнёшь до дна. Стали звери и птицы рыб просить: — Принесите нам, рыбы, щепотку земли со Дна. — А вам зачем? — спрашивают рыбы. — Острова делать. — Нет, — говорят рыбы, — не дадим вам земли острова делать. Нам без островов лучше жить: плыви, куда хочешь. Стали звери и птицы Кита просить: — Ты из нас самый сильный и большой зверь. Ты председатель наш. Понатужься — нырни на дно. Собрание просит, — нельзя отказываться. Набрал Кит воздуху, ударил хвостом по воде, — нырнул. Пошли по морю волны, закачались на них звери и птицы. Ждут-пождут — нет Кита. Только большие пузыри из воды выскакивают да с треском лопаются. И волны улеглись. Вдруг забурлила вода, всколыхнулось море, — выкинуло Кита высоко в воздух. Упал Кит назад в воду, выпустил из ноздрей две струи. — Нет, — говорит, — не достать мне до дна. Очень уж я толстый. Не пускает меня вода. Загрустили звери и птицы: уж если Кит не может достать, — кто же достанет? Собрались все в круг, молчат, горюют. Вдруг выплывает в середину круга востро-носенькая птица. — Давайте, — говорит, — я попробую. Может быть, я донырну до дна. Посмотрели звери и птицы: да ведь это Люля-Нырец! Ростом с малую уточку. На головке рожки из перьев торчат. Зашумели, рассердились звери и птицы: — Ты, Люля, смеёшься над нами! Кита-великана море, как щепку, выкинуло. А уж тебя-то, слабенькую, разом расплющит. — А может быть, и ничего, — говорит Люля. — Попробую. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 28 голосов: 3.9 из 5) Оглавление Стимфалийские птицы (третий подвиг) Эврисфей поручил Гераклу перебить стимфалийских птиц. Почти в пустыню обратили эти птицы окрестности аркадского города Стимфала. Они нападали на животных и на людей и разрывали их своими медными когтями и клювами. Но самое страшное было то, что перья этих птиц были из твердой бронзы, и птицы, взлетев, могли ронять их, подобно стрелам, на того, кто вздумал бы напасть на них. Трудно было Гераклу выполнить это поручение Эврисфея. На помощь ему пришла воительница Афина Паллада. Она дала Гераклу два медных тимпана (их выковал бог Гефест), велела Гераклу встать на высоком холме у того леса, где гнездились стимфалийские птицы, и ударить в тимпаны; когда же птицы взлетят, перестрелять их из лука. Так и сделал Геракл. Взойдя на холм, он ударил в тимпаны, и поднялся такой оглушительный звон, что птицы громадной стаей взлетели над лесом и стали в ужасе кружиться над ним. Они дождем сыпали свои острые, как стрелы, перья на землю, но не попадали перья в стоявшего на холме Геракла. Схватил свой лук герой и стал разить птиц смертоносными стрелами. В страхе взвились за облака стимфалийские птицы. Улетели они далеко за пределы Греции – на берега Понта Эвксинского и больше никогда не возвращались в окрестности Стимфала. Так исполнил Геракл это поручение Эврисфея и вернулся в Тиринф, но тотчас же пришлось ему отправиться на еще более трудный подвиг. Понт Эвксинский , т. е. «гостеприимное море». Так стали греки называть Черное море, познакомившись с его плодородными, гостеприимными берегами. Раньше они называли Черное море Аксинским, т. е. негостеприимным, так как их пугали бури этого моря. Рекомендуем Самое популярное Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 1383 чел. Всего просмотров 66 млн. Всего записей 2583 Подписка на рассылку поделиться: ©2024 Художественная литература к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: Цвет ссылок: Цвет акцентов Цвет полей Фон подложек Заголовки: Текст: Выравнивание: Сбросить настройки |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 311 голосов: 3.4 из 5) Оглавление Глава 15. Птенец птицы Крок Четыре солнца быстро крутились над этой планетой, и ночь на ней наступала лишь иногда, и никак нельзя было без сложных вычислений угадать, в какой момент вдруг потемнеет, промелькнут короткие сумерки и на планету опустится недолгая темнота. Проходило полчаса, иногда меньше, и новое солнце быстро поднималось над колючими кустами и моментально вкатывалось на небо. Планета заросла лесами и кустарниками. У полюсов леса были низкие, прижатые к земле, а в тропиках поднимались на невероятную высоту. Планета оказалась раем для биолога. И кого здесь только не было! Океаны кишели рыбами, медузами, червями, морскими змеями, леса были полны всякого зверья и бабочек с метровыми крыльями, а выше, над острыми скалами и пологими холмами, летали различные птицы. — Мы здесь останемся надолго, — сказал я, когда мы спустились на вершину холма, поросшего кустами. — Одной этой планеты хватит на пятьдесят зоопарков. — Ну и отлично, — сказал Полосков. — Мы заодно приведем корабль в порядок. — Хорошо, — сказала Алиса. — Но сначала найдем Второго капитана. Я уверена, что он где-то здесь. — Только одна на поиски не выходи, — предупредил я Алису. — Тут очень опасные звери. — Но ведь я — царь природы, — сказала Алиса. — Звери об этом не знают, — сказал я. — Они необразованные. — Но как мы найдем Второго капитана? — спросила Алиса. — Пока мы начнем с того, — ответил Полосков, — что запустим над планетой металлоразведчик. — Зачем? — Он будет кружить на низкой орбите и, как только обнаружит следы металлов, которые употребляются на космических кораблях, даст нам знать. — И долго он будет кружить? — Ему надо недели две, чтобы обследовать всю планету. — Ой, как долго! — А пока ты будешь мне помогать, — сказал я. — На тебя возлагается кормежка зверей. — И поливка кустиков, — добавила Алиса. — А то они разбегутся. В этот момент молоденький кустик вошел в кают-компанию и робко остановился на пороге. Он покачивал ветвями, напевал, старался дать нам понять, что хочет компота. |
| Но пусть самый старый ворон прилетит каркать над моим домом, и мой дом в самом деле в ту же минуту загорится, я и тогда не премину сказать, что на пожар имеют влияние огонь и пожарные трубы, а не птицы. Впрочем, я сам охотно отдаю господам воронам полную справедливость в знании метеорологии и в уменье угадывать близость мертвого тела не хуже тех господ, которые… Бог с ними! Но если кто вздумает уверять меня, что звери и птицы предузнают случайное физическое или еще более — моральное зло, тому я отвечу или громким хохотом, или скромным сожалением, что он не родился в Риме, во время капищ и гаданий. Не забудьте, что всякий предрассудок имеет основанием законную причину, которой с первого взгляда не мудрено показаться удовлетворительною; при дальнейшем рассуждении вы всегда легко уверитесь, что предрассудок, какой бы ни был, проистекает от одностороннего воззрения на предмет, от несовершенной догадки, от младенческого легкомыслия. Так, например, на вышесказанной, естественной способности воронов основали мнение, что если одна из сих птиц сядет на кровлю и начнет каркать, то это верный знак, что в том доме будет или пожар, или покойник; дерзнете ли вы сомневаться, когда тысячи голосов в доказательство сей приметы возопиют, что ворон за несколько верст летит на мертвое тело, за несколько часов вперед криком сказует о перемене атмосферы? Стоило только одному, может быть даже естествоиспытателю, вывести такое заключение, и толпа продолжает верить слепо, без поверок, без спросов. Но тот первый не потрудился, конечно, сообразить, что ворон, как и все птицы, не предвидит будущего, а только предчувствует далекое настоящее, потому что тонкий мозг костей его, будучи раздражителен, имеет возможность ощущать в воздухе малейший запах, едва начинающееся изменение температуры; или, говоря иначе, потому, что обоняние его (хотя это совсем не есть действие обоняния, а устройства всей организации, но уж положим так!) обоняние его простирается дальше, чем может простираться наше. Вот еще живой пример тому, как лжива вера в приметы. |
| Разделы портала «Азбука веры» Пожертвовать «Если с детьми не говорить о Боге, то всю оставшуюся жизнь придётся говорить с Богом о детях...» ( 36 голосов: 3.8 из 5) Оглавление Для детей времена года выглядят, как каждый раз новый мир с яркими характерными красками, запахами и ощущениями, присущими определенному времени года. Ознакомление детей с временами года можно начинать с картинок с описанием природы, демонстрирующих особенности сезона, знакомить с легкими стихами о природе для детей про времена года в картинках и загадках. В году четыре времени года: весна, лето, осень и зима. Каждое время года состоит из 3 месяцев, а всего в году получается 12 месяцев. Каждый месяц в году еще с древних времен имеет свое имя. Названия месяцев года пришли с старинных времен, в своих названиях можно увидеть то, что происходит в данное время года, в данный месяц. Давайте познакомимся с каждым временем года поближе. Четыре сестрицы Стихи для детей про времена года (автор Е. Карганова) Есть у природы Четыре страницы, Есть у погоды Четыре сестрицы Странички про каждое время года Весна в стихах и картинках для детей Наступила весна! Пробуждается природа после зимы, солнце светит ярко-ярко, тает снег, скоро вернутся в лес птицы из теплых краев, наполнив лес пением. Вот-вот запоют птицы, зацветут цветы, а лес оденется в зеленую листву. Весной снег начинает таять на солнце и превращается в воду; ручьи наполняют озера водой; прилетают птицы; появляются почки на деревьях из которых вырастают маленькие листики; птицы вьют гнезда, а в лесу появляются насекомые и весь растительный и животный мир пробуждается от спячки. Месяц март П ротальник, потому что начинает таять снег и образуются первые проталины. Посмотри, какое яркое солнце делится с нами первыми теплыми лучами! Вот и снег начинает искриться в весенних лучах, еще немного и побегут ручьи, побежит по дорогам шумная вода. Рыхлый снег темнеет в марте. Тают льдинки на окне. Зайчик бегает по парте И по карте На стене. (С. Маршак) Что мы делаем в марте |
| Невольно крестится рука. О Русь – малиновое поле И синь, упавшая в реку, – Люблю до радости и боли Твою озерную тоску. Холодной скорби не измерить, Ты на туманном берегу. Но не любить тебя, не верить – Я научиться не могу. И не отдам я эти цепи, И не расстанусь с долгим сном, Когда звенят родные степи Молитвословным ковылем. (1916) Без шапки, с лыковой котомкой, Стирая пот свой, как елей, Бреду дубравною сторонкой Под тихий шелест тополей. Иду, застегнутый веревкой, Сажусь под копны на лужок. На мне дырявая поддевка, А поводырь мой – подожок. Пою я стих о светлом рае, Довольный мыслью, что живу, И крохи сочные бросаю Лесным камашкам на траву. По лопуху промяты стежки, Вдали озерный купорос, Цепляюсь в клейкие сережки Обвисших до земли берез. И по кустам межи соседней, Под возглашенья гулких сов, Внимаю, словно за обедней, Молебну птичьих голосов. (1916) Исус младенец Собрала Пречистая Журавлей с синицами В храме: «Пойте, веселитеся И за всех молитеся С нами! " Молятся с поклонами За судьбу греховную, За нашу; А маленький Боженька, Подобравши ноженьки, Ест кашу. Подошла синица, Бедовая птица, Попросила: «Я Тебе, Боженька, Притомив ноженьки, Молилась». Журавль и скажи враз: «Тебе и кормить нас, Коль создал». А Боженька наш Поделил им кашу И отдал. В золоченой хате Смотрит Божья Мати В небо. А сыночек маленький Просит на завалинке Хлеба. Позвала Пречистая Журавлей с синицами, Сказала: «Приносите, птицы, Хлеба и пшеницы Не мало». Замешкались птицы – Журавли, синицы – Дождь прочат. А Боженька в хате Все теребит Мати, Есть хочет. Вышла Богородица В поле, за околицу, Кличет. Только ветер по полю, Словно кони, топает, Свищет. Боженька Маленький Плакал на завалинке От горя. Плакал, обливаясь... Прилетал тут аист Белоперый. Взял он осторожненько Красным клювом Боженьку, Умчался. И Господь на елочке, В аистовом гнездышке, Качался. Ворочалась к хате Пречистая Мати – Сына нету. Собрала котомку И пошла сторонкой По свету. Шла, несла не мало, Наконец сыскала В лесочке: На спине катается |
| Наверное, подошел полдень, — солнце над моей головой стояло почти отвесно. Будто онемело всё вокруг, — мне показалось — весь мир. Хрустальной горой — почти зримой — воздвигалось до самого неба безмолвие. Как это произошло? Мгновенно или же исподволь, незаметно для меня, увлеченного своей забавой? Я не слышал птичьих голосов в саду нашего дома, — птицы молчали, попрятались, затаились. Ничто не шевелилось там, в саду; укороченные, иссиня-черные тени кустов и деревьев неподвижно лежали на дорожке. Даже ветер будто затаился. Столько живого было вокруг меня — птицы, цветы, деревья, — я чувствовал эту огромную, разнообразную жизнь, и всё замерло, будто затаило дыхание и вслушивалось, вслушивалось: вот кто-то скажет слово — удивительное, неслыханное слово, — и разом рухнет эта непонятная мне немота. Когда я теперь вспоминаю себя ребенком, именно так мне представляется мое тогдашнее ощущение этого безмолвия. Тишина, внезапно наступившая, мне казалась таинственной, я не мог ее разгадать своим детским умом и замер сам и вслушивался, ждал, что вот в самой этой неподвижности полдня, в самом пространстве, наполненном зноем, с минуты на минуту что-то произойдет — и тайна исчезнет. Как в сказке из «Тысяча и одной ночи» «Али-баба и сорок разбойников» раздается заклинание: «Сезам, откройся!» — и перед человеком открывается гора, полная сокровищ. Я ждал. Горка песку беззвучно рассыпалась и легла у моих ног. В смятении я обернулся. Матери не было в окне, а вскочить, побежать к ней я не смел. Тишина всё длилась. Только маленькие пологие волны залива равномерно набегали и отбегали; набегали и отбегали, чуть слышно звеня, оставляя влажный след на песке. Был полный штиль. Полный штиль был и внутри меня. Я затаил дыхание. Только ровно, сильно тукало сердце. Сколько времени это длилось, я не мог бы сказать. Теперь-то я хорошо знаю, что это за тишина. Она наступает на переломе знойного летнего дня, в полуденные часы. Утомленные жарой, смолкают птицы; хищники, с рассвета парившие в небе на своих распластанных крыльях, прячутся в тень; рыба перестает играть на зеркале рек и прудов — глубже уходит в темные подводные заросли, и даже кувшинки прячут под воду свои желтые и белые чашечки. Зной. Безветрие. Солнце стоит отвесно. И чем жарче день, тем удивительнее это затишье, наступающее в природе. Почувствовать его можно только в лесу, в поле, на море, — в городе оно незаметно. Может быть, час пройдет после полудня может быть, меньше, и так же неуловимо, неощутимо, как настает эта немота, мир опять наполняется звуками. |
| В лесу поднялся ветер, солнце то и дело скрывала туча, которая кругами ходила по небу, гонимая со всех сторон. И становилось то совсем темно, то ослепительно солнечно. В один из таких моментов они потеряли друг друга из виду. Они не слышали голосов, они шли, казалось, кругами, все больше и больше удаляясь друг от друга. Потом пошел дождь, и шел он долго, и был это сильный, обильный летний дождь. Везде в лесу образовались глубокие пруды — вода в них сразу была чистой и холодной, — подходили к ним лесные животные и опрокидывались в них, смывая грязь и липкие листья, и лежали в них долго и неподвижно, до того момента, пока вода не успокаивалась. Когда же звери осторожно выползали из воды, то на дне ее оставались невредимыми, увеличенные до гигантских размеров, грибные семьи… На ветках кустарников сидели мокрые молодые змеи ярких расцветок. Лес стоял в плотном тумане испарений, солнце уже грело жестоко, и белая парообразная влага, клубившаяся в воздухе, смешивалась с желтым полуденным светом. Молодой лесник увидел спину друга и одновременно услышал хриплый стон существа, лежащего где-то рядом в кустах. Высоко в небе протарахтел летательный аппарат. Из травы донесся пронзительный стон, и большое, выше человеческого роста, крыло из черно-синей перистой ткани ударило стоящего спиной и опрокинуло в траву. Друг, преодолевая оцепенение, бросился к месту падения, откуда уже слышались человеческий плач, писк и прерывистое дыхание. Громадных размеров птица, внешне чем-то напоминающая ворона, но с красивыми ногтями и тупым сильным клювом, вся в крови, с пробитой мощной грудью, прижала к земле лесника и рвала в клочья руки, плечи парня. У хищника были большие, как у человека, глаза, и они со страхом смотрели на еще не поверженного. Лесник с ружьем бегал вокруг окровавленных и никак не мог найти удобную дистанцию для выстрела. Вскоре он понял, что таким образом он не поможет другу, и, отбросив ружье в сторону, разбежался и подпрыгнул, обрушился всем своим весом на тело гиганта. Ворон резанул воздух крылом, но нападающего отбросить не успел. Парень вцепился в шею птицы и жестко уперся в толстенную трубу ее горла. Сдавливая горло, парень ощущал, как по нему плотным потоком несется в недра таинственного существа воздух. Прижавшись лицом к телу птицы, лесник в массе пуха и перьев заметил лысины на коже уже старого существа, остатки прошедших битв, сухие листья деревьев, столетия назад вымерших… От перьев пахло волками, дождем и желудями. |
|
|
