| 31. Из одноименного стихотворения М. Ю. Лермонтова (1831). 32. … Sehnsucht – страстное желание чего-либо, стремление (нем.). 33. Бергсон Анри (1859–1941) – французский философ, представитель интуитивизма и философии жизни. Рассматривал человеческое бытие как космический «жизненный порыв». Лапшин имеет в виду работу Бергсона «Духовная энергия» (1919). 34. … refrain «Metaphysicam esse delendam» – припев «Метафизику следует разрушить» (англ., лат.). 35. … amor Dei intellectualis – интеллектуальная любовь к Богу (лат.). 36. … Vermächtnis – завет (нем.). Далее Лапшин цитирует стихотворение Гёте «Завет». 37. См. Лапшин И. И. Проблема чужого «я» в новейшей философии. СПб., 1911. 38. Стасов Владимир Васильевич (1824–1906) – русский историк искусства, художественный и музыкальный критик, академик, общественный деятель. Сторонник принципов реалистической эстетики. 39. Унамуно Мигель де (1864–1936) – испанский писатель и философ, представитель экзистенциализма. Одним из наиболее заметных мотивов его творчества и философских размышлений была тема смерти. Соч.: Избранное: В 2 т. Л., 1981; О трагическом чувстве жизни. Киев, 1997. 40. Балакирев Милий Алексеевич (1836–1910) – русский композитор, виртуозный пианист. Автор фортепианных пьес, романсов, симфонических произведений. 41. … mezzo di cammin si nostra vita – в середине жизненного пути (ит.). Аллюзия на первую строчку «Божественной комедии» Данте. 42. Вольтер (Аруэ Мари Франсуа, 1694–1778) – французский писатель-просветитель, философ, поэт, историк. 43. Грановский Тимофей Николаевич (1813–1855) – профессор истории Московского университета, участник многих московских кружков, общественный деятель. Известен своими блестящими лекциями по истории западноевропейского средневековья, читанных в 1843–1846 гг. 44. … Euthanasia (др. – греч.) – тихая (безболезненная) смерть. 45. Пирогов Николай Иванович (1810–1881) – русский хирург и общественный деятель. Участник обороны Севастополя во время Крымской войны. 46. …Bewusstsein überhaupt (нем.) – здесь: наиобщего. |
| 2 . Управлениям и отделам НКВД и НКГБ СССР для продолжения возложенной на них работы вывезти сотрудников в города: Куйбышев. Чкалов, Уфа, Саратов, Киров, Новосибирск, Свердловск, Казань, Пенза, Молотов, Ульяновск, согласно прилагаемой дислокации. 3 . Для усиления работы периферийных органов НКВД и НКГБ СССР направить на постоянную работу остальных сотрудников управлений и отделов НКВД и НКГБ СССР в органы НКВД и НКГБ СССР, войск и истребительные батальоны НКВД СССР. 4 . Одновременно с направляемыми из Москвы сотрудниками вывозить и их семьи. 5 . Выполнение настоящего приказа возлагаем на т.т. Абакумова, Чернышева и Серова, которым о результатах своей работы докладывать ежедневно. Приложение к приказу НКВД–НКГБ 00931/00272 1941 г. Сое, секретно Численность сотрудников аппаратов НКВД, оставляемых в гор. Москве Тюремное управление Нач. упр. т. Никольский и 10 сотрудников 1-й Спецотдел Зам. нач. отд. т. Сидоров и 3 сотрудника 3-й отдел Нач. отдела т. Белянов и 15 сотрудников Упр. по дел. военноплен. Нач. упр. тов. Сопруненко и 10 сотрудников ГУШОСДОР Врид. нач. ГУШОСДОРа т. Засов и 30 сотрудников ЦПФО тов. Берензон и 19 сотрудников ГУЛГМП НКВД Зам. нач. упр. т. Александров и 9 сотрудников ГУЛПС НКВД Нач упр. т. Орлов и 10 сотрудников ГУЛАГ НКВД Зам. нач. т. Добрынин и 25 сотрудников ГУМПО Нач. упр. т. Осокин и 35 сотрудников УЛЛП Нач. упр. т. Тимофеев и 10 сотрудников ГУМ Нач. ГУМ т. Галкин и 100 сотрудников ГУЛЖДС Зам. нач. ГУЛЖДС т. Худяков и 12 сотрудников Упр. тех. Снабжения Нач. упр. т. Поддубко и 25 сотрудников Главгидрострой Нач. упр. т. Рапопорт и 184 сотрудника Отдел кадров Зам. нач. отдела т. Базанов и 15 сотрудников ГУАС Нач. ГУАСа т.Федоров и 10 сотрудников Моботдел Зам. нач. отдела и 3 сотрудника Гл. упр. пож. Охраны Нач. упр. т. Козик и 29 сотрудников Отдел ж. д. перевозок Нач. отдела т. Зикеев. и 10 сотрудников Упр. опер, войск Нач. упр. т. Ачкасов и 10 командиров Упр. конвойных войск Зам. нач. конв. войск полковник Рыбаков и 6 сотрудников АХУ НКВД Нач. АХУ т. Сумбатов и 2334 сотрудника |
| Разговор не клеился, как будто рядом с нами сидела тень повешенного, и мы задавали себе тот же вопрос: «За что такая кара?» С тяжелым сердцем рассталась я с Сергеем Васильевичем и не торопясь, как-то нехотя побрела сперва на гору, к Эмме Яковлевне, а оттуда, захватив бараний полушубок и книгу Сенкевича «Пан Володыевский», направилась к месту работы, на виноградник. Но ноги как-то не хотели идти туда, и против воли я присела на краю обрыва у синагоги и повернулась лицом к Днестру. С этой точки открывалась замечательная перспектива, и я никогда не могла пройти мимо, чтобы не остановиться и не полюбоваться знакомым мне с детства пейзажем. Вечер, который я не могу забыть Многое в жизни забывается; образы и картины меркнут, затягиваются дымкой времени и, наконец, совсем стираются, исчезают из памяти. Но некоторые моменты запечатлеваются с поразительной яркостью, и время бессильно ослабить яркость красок. Никогда не забуду я этого вечера! Я сидела на теплом, еще не успевшем остыть от дневного зноя камне, погрузив босые ноги в теплую, мягкую пыль. Было душно. Надвигалась гроза. На востоке, далеко-далеко, полыхали зарницы, но грома не было слышно. Небо было затянуто тучами. Время от времени на землю с громким шорохом падало несколько крупных редких капель и в воздухе появлялся тот странный запах, который напоминал мне Одессу, детство, дворника Тимофея, поливавшего из шланга асфальт во дворе дома по Маразлиевской улице, нашего дома. На небе не было привычных ласковых звезд, зато целые созвездия сверкали на земле: желтые, голубые и красные — какие-то зубастые, напоминающие те «зубы людоеда», которыми мы в детстве пугали друг друга, когда в темноте брали в рот догоравшую спичку. Вот эта самая большая звезда — на площади; эта — возле парка на Дубовой улице, возле бывшей управы. Возле них установлены громкоговорители, по три вместе, которые не умолкают ни днем, ни ночью. Днем они не так слышны, но теперь… Может быть, оттого, что они рядом со звездой, но кажется, что именно красные звезды, а не громкоговорители говорят, поют, играют. Чем темней, тем ярче; чем позднее, тем громче. |
| Стьюарта (Stewart 1991, Appendix 2), «подстраивают» пункты Тимофея и Дамаскина под изложение Феодорита, но это изначальное методологическое допущение, навязывающее определенную перспективу, мешает – с нашей точки зрения – правильным выводам. 728 Далее как в греческой рукописи, так и в славянском переводе стоит слово «возможно» (анаколуф, отражающий сокращение текста?), которое греческая рукопись обводит точками (изд. В. Бенешевича , с. 734, примеч. 1 к греч. тексту; в изд. Кмошко нет). 732 δ πντων ριστος μφιλχιος, το κονου τν κκλησαν θνας, κριβστερον τν αρεσιν στηλτευσε, τος π’ κενου πραχθεσιν πομνμασιν ντεθεικς ατν τς φωνς, ναργς δηλοσας το δγματος τν διαφορν (PG 83, 432 C). 733 Датировка согласно Holl 1904, 31–38 и Ficker 1906, 165–168 (указываю на основании Dörries 1941 и Gribomont 1962, p. 318, n. 4). 739 Напомним, что Корпус состоял из нескольких разнородных частей (вопросо-ответов, писем и др.), так что его структура напоминает современные «полные собрания сочинений». Однако появление последних «при жизни автора» – вещь довольно редкая, а само название таких изданий (если только автор не перестал писать) условно. 740 В книге К. Стьюарта излагается гипотеза, согласно которой первым антимессалианским собором следует считать Антиохийский, однако доказательства в пользу этой гипотезы сам К. Стьюарт не считает решающими, мы же считаем возражения против свидетельства Фотия (исходящие из пристрастного прочтения Феодорита) довольно слабыми. 741 В пользу этого предположения, как указывает Stewart 1991, 55, может служить упоминание Тимофеем в перечне авторов антимессалианских сочинений Феодота Антиохийского, игравшего одну из ведущих ролей на Константинопольском соборе. 745 В продолжающей быть до сих пор авторитетной статье 1972 г. Ж. Грибомон писал: «Dans l’Ascéticon cité en 426 et en 431, dom L. Villecourt a reconnu les Homélies spirituelles». «Mais que l’Ascéticon, qui était dans les mains de Valérien d’Iconium en 426 et 431, soit identique à l’oeuvre de Macaire-Syméon, la chose peut être considérée comme établie» (Gribomont 1972, 618). |
| «Спасибо этому старику, спас он меня, – жалостливо качает хилой головой печник. – Жизнь он мне установил. Я хотел его подкормить маленько. Старик этот здесь голодовал. Кто-нибудь из больных принесет десяток яиц, он сварит их и поест. Да, наверное, не каждый день и ел». Прошу Автушко показать мне операционный шов. Он задирает синюю в полоску неподпоясанную рубаху и обнажает живот. Шов выглядит странно: в двух местах на поверхность выходят грубые рубцы. Я с недоверием разглядываю эту явно недоброкачественную хирургическую работу, но Иван Яковлевич спешит разъяснить: «Ты на рубцы не смотри. Это бабы все…» Оказывается, месяца через два после операции шел он один пьяный, одолели его в лесу соседские бабы, сели играючи на живот, а швы и лопнули. Иван Яковлевич спускает подол рубахи и снова возвращается к главной своей теме: «Голодный был старик. Почету ему тут не было». Да почему же? «Не знаю, я и сам обижаюсь. Разве бы я не купил ему десяток яиц. Хватился посля, а вот теперь жалею…» Ни в чем не покривил печник Автушко. Все рассказал точно. И про операцию, и про то, как, встав на рассвете, уходил Войно в ближнюю березовую рощу молиться, и про то, что не было ему почета от местного начальства. Бывший здешний военком, детского роста мужичок в гимнастерке с медалями и в крестьянских приспущенных портках, Соболь Иван Петрович, подтверждает: «Жил профессор бедно, даже недоедал. Смотрели на ссыльных в Мурте косо». Соболь – единственное начальственное лицо, сохранившееся в Б. Мурге с 1940 года. Сохранился он, впрочем, не по своей воле: на войне попал к немцам в плен. Потом долго сидел в наших лагерях. Сломалась карьера, изменились взгляды на жизнь. Намекая на собственные беды, говорит: «Теперь-то я понял, как оно несладко быть ссыльным…» Хирург Борис Иванович Хоненко работал в Мурте после войны. Он тоже слышал от старых сотрудников, что жить в муртинской больнице профессору пришлось в крохотной комнатушке рядом с кухней. Жил очень скромно. Сотрудники его любили. И повариха Екатерина Тимофеевна норовила принести профессору что-нибудь повкуснее, но он упрашивал ничего не носить: боялся, что влетит ей от главного врача Барского. Бедность не только не томит Войно, но он даже как будто стремится сохранить ее. В письмах к детям просит: «Денег не присылайте… Сластей и съестного не присылайте». По дороге в третью ссылку уголовники полностью опустошили его чемодан, но Лука обращается к сыну Михаилу только за самым насущным: необходимы кусок материи на верхнюю блузу и немного белья. |
| с 16.12.57 – начальник Главспецпеса МВД РСФСР; с 15.05.59 – 1-й зам. нач. ГУМЗ МВД РСФСР; с 07.01.66 – на пенсии. Спецзвания: с 16.02.42 – старший лейтенант гб; с 20.0144 – подполковник гб; с 03.11.45 – полковник. Награды: орден Трудового Красного Знамени (06.04.45, за выполнение плана лесозаготовок). ТИМОФЕЕВ Михаил Михайлович (1896–1977 гг.), уроженец г. Ленинграда, русский, партстаж с 1917г., чекстаж с 1920г., образование – низшее; с января 1934 г. – начальник облуправления ГПУ – нач. УНКВД Черниговской области; с 16.12.36 – начальник УНКВД Винницкой области; с 28.08.37 – начальник ББК и начальник ИТЛ НКВД с 05.07.40 – начальник управления строительства Пудожского комбината НКВД (по совместительству); с 26.02.41 – начальник УЛЛП НКВД СССР; с 28.05.47 – начальник ГУЛЛП МВД СССР; с 11.06.56 – на пенсии; Спецзвания: с 29.11.35 – старший майор гб; с 14.02.43 – комиссар гб; с 09.07.45 – генерал-майор; Награды: орден Красного Знамени (03.11.44, за выслугу лет); орден Трудового Красного Знамени (06.04.45, за выполнение плана лесозаготовок). ТРОФИМОВ Борис Петрович (1902–1975 гг.),уроженец г. Гельсинфорса, русский, партстаж с 1918г., чекстаж с 1921г., образование – среднее; с 1921 г. – уполномоченный, старший уполномоченный, начальник отделения транспортной ЧК (г. Курск); с 1926 г. – курсант командных курсов ОПТУ (г. Москва); с 1927г. – уполномоченный, старший уполномоченный ТО ОГПУ; с 1 мая 1932 г. – старший инспектор ТО ОГПУ; с 10 июля 1934 г. – зам. нач. 5 отделения ТО ГУГБ НКВД СССР; с 27 апреля 1935 г. – начальник 8 отделения ТО ГУГБ НКВД СССР; с 1 марта 1938 г. – начальник 1 отделения Особого отдела ГУГБ НКВД СССР; с 28 марта 1939 г. – зам. нач. 3 отдела ГУЛАГа; с 5 сентября 1939 г. – начальник 3 отдела ГУЛАГа; с 9 мая 1940 г. – начальник Кексгольмского уездного отдела НКВД Карело-Финской ССР; с 28 декабря 1941 г. – начальник ОО НКВД Южского спецпагеря (Ивановская область); с 28 апреля 1942 г. – начальник разведотдела Управления охраны тыла Действующей Красной Армии ГУВВ НКВД СССР; |
| В середине XVIII века при строительстве Зимнего дворца произошел характерный случай, о котором хорошо бы знать не только тем, кто интересуется отечественной историей. Его описывает Андрей Тимофеевич Болотов – родоначальник мощной династии, вошедшей в летопись нашего Отечества. Андрей Болотов, тогда молодой человек, жил в Петербурге в период окончания строительства Зимнего дворца. Дворец огромный, стройка грандиозная. После нее остались кубометры досок, бревен и тонны строительных отходов: песок, кирпич, известь и т.п., от которых было необходимо избавиться. Мы привыкли, что обычно остатки строительных материалов куда-то вывозятся, а использованные доски сжигаются. А царское правительство поступило иначе. Оно обратилось к жителям Петербурга — разбирайте! Народ откликнулся и за ночь очистил огромную стройплощадку полностью. Камушек, чурбачок, обломок кирпича — все в хозяйстве пригодится. Сам Болотов приехал с телегой, и, нагрузив ее до краев, увез домой. Дома отремонтировал крыльцо, а дров хватило на всю зиму. Вот что значит царский размах, — все счастливы: императрица, — потому что въехала во дворец без всяких задержек, администрация – потому что не пришлось ломать голову, как избавиться от отходов, и народ, который получил царский подарок, тоже счастлив. И для сравнения вспоминается другое событие из прошлого, рассказанное прихожанкой нашего храма, пережившей блокаду Ленинграда. В сентябре 1941 года, в самом начале войны, немецкая авиация разбомбила склады продовольствия, уничтожив полностью продукты, предназначенные для жителей города. Тогда она, еще молоденькая девушка, с отцом своим стала ходить в район сгоревших складов, искать место, где был сахар, который, когда горел, плавился, капал и впитывался в землю. Эту землю набирали с собой в сумки, а дома, высыпав в посуду и залив водой, ставили на огонь и перемешивали. Сахар растворялся, земля оседала, получалась сладковатая вода, которую голодные люди пили. А когда начались снегопады, такую землю добывать уже стало невозможно. |
| — Воскресни, Жизнь моя, утоли печаль мою и болезнь, все Ты можешь, если захочешь, смилостивись же надо мною, вернись ко мне или с собой забери, но не оставляй одну… Про щенка 1941 год — Ты кто? Котенок что ли? Почему лакаешь молоко языком из плошки? — Я твой щенок! Ты что забыла?! — А как тебя зовут? — нежно улыбнулась ему женщина, посадила на колени, прижала к теплой, большой груди, приласкала. — Тимофей, конечно! — тявкнул щенок. — Раз уж ты собачка, тогда я буду называть тебя Тимошей, ты не против? Щенок был доволен. Короткая жизнь его казалась сплошным счастьем. Он родился в доме, где жила Любовь, правда, сколько он ни заглядывал в углы, на полочки, за печку — нигде ее найти не мог, но это, наверное, потому, что был он еще очень маленьким и несмышленым. Но присутствие Любви чуял и разговоры о ней слышал, да такие теплые, тихие, будто была она хозяевам близкой родственницей. У хозяйки родилось много детей, столько, что и не сосчитать всех. Они любили друг друга, Тимошу называли младшим братиком и так заботились о нем, что ему никогда не становилось грустно. Выл он очень редко, понарошку, только для того, чтобы не разучиться. Выбегал во двор, садился перед старой громадной конурой, поднимал к бесконечному небу мордашку и затягивал свое: «Уу-у-у-уу…» Щенку очень хотелось жить в этой настоящей, собачьей будке, чтобы его, как большого и настоящего, посадили на цепь, выносили в корявой миске кашу или кости… Но пока он ютился вместе со всеми в доме, попадался все время кому-то под ноги, часто и громко визжал, кусался, бегал, сбивая все на своем пути, а ночью сладко спал на теплой лежанке. И снились ему веселые собачьи сны. Вся семья поднималась рано — работа не давала залеживаться. После первого петушиного «Ку-ка-ре-ку!» и коровы, и гуси, и куры не хотели больше спать, начинали суетиться, горячо обсуждая между собой, когда же придут хозяева. Тимошка первым соскочил с печки, громко тявкнул от радости и вылетел через некрашеную раму дверного проема в мокрое, душистое, цветное утро. |
| В 1941 году стало совсем не до Нового года. И все же бойцы вспоминали о празднике: ставили елку и угощались, чем богаты. По воспоминаниям ветеранов, вместо крестовины для елки использовали гильзу от 37-миллиметровой пушки, вместо украшений — бинты и опять же гильзы, но уже винтовочные. Родственники присылали в армию посылки с подарками — кусковым сахаром и табаком, а командование иногда выделяло спиртное. После 1943-го на стол солдатам порой попадали яблоки, трофейные консервы и даже шоколад. Конечно, празднование зависело от места и ситуации на фронте. Например, во время боев под Сталинградом танковый корпус захватил немецкий тыловой аэродром. Помимо снаряжения, в руки советских танкистов попали рождественские подарки для немецких солдат: консервы, шнапс, сигареты. На другом участке фронта — на станции Котельников под Сталинградом — после победы решили отметить как раз подоспевший Новый год на широкую ногу: на столе было много яств, даже шампанское, отвоеванное у врага, наливали. Но не у всех и не всегда Новый год был такой веселый. Некоторые встречали его в весьма интересных обстоятельствах — на гаупвахте, например. Евгений Тимофеевич Шибалов, авиамеханик, затем летчик, подполковник в отставке: «Мы были не такие дети, как сейчас, мы взрослели раньше. Праздника по поводу Нового года перед войной я не помню, хотя день такой был. И на войне был тоже — друг друга поздравляли. А в 1944-м Новый год у меня был вообще примечательный — на гауптвахте. 31 декабря я как раз вышел из госпиталя. Часть была крупная, даже со своим кинотеатром, и там показывали фильм. Народу внутрь набилось — уйма, и я тоже постарался пролезть, в толпе ухватился за кого-то — оказалось, за ремень винтовки у постового. Мне говорят, мол, это ведь попытка присвоения оружия. И оформили меня на гауптвахту. Там я Новый год и встретил. Потом разобрались, конечно, отпустили». Во время войны печатали праздничные открытки. Новогодние персонажи на них тоже предстают военными: Дед Мороз носит через плечо пистолет-пулемет и гонит врага. А вот от снимков из блокадного Ленинграда по коже холодок: у елки — дети в бинтах, медсестры пытаются улыбаться. |
| Кем был первый космонавт? interesnyefakty.org Факты из биографии Юрия Гагарина. Юрий Гагарин: детство Первый космонавт планеты Юрий Алексеевич Гагарин родился 9 марта 1934 года в деревне Клушино Гжатского (ныне Гагаринского) района Смоленской области. Его родители — Алексей Иванович и Анна Тимофеевна Гагарины были крестьянами. Помимо Юрия в семье росло ещё трое детей: Валентин, Борис и Зоя. В 1941 году Юрий Гагарин пошел в первый класс, но учебу прервала война. Деревню Клушино захватили фашисты, об учебе пришлось забыть. Позже Юрий не любил вспоминать время оккупации, так как его семье пришлось перенести много ужасных лишений и страданий. При отступлении немцы угнали в Германию сестру Зою и брата Валентина. К счастью, им удалось вернуться на Родину. В 1943 году деревню Клушино освободили. После окончания войны семья Гагариных перебралась в город Гжатск, где Юрий снова смог приступить к учебе. Будущий космонавт был способным учеником, интересовался музыкой, фотографией, очень любил читать. В 1949 году Гагарин окончил шесть классов и поступил ремесленное училище в подмосковных Люберцах. Одновременно юноша учился в вечерней школе рабочей молодежи. Тогда же Юрий начал играть в баскетбол и даже стал капитаном команды. В 1951 году Юрий Гагарин получил специальность «формовщик-литейщик» и окончил седьмой класс в школе рабочей молодежи. Московское областное управление трудовых резервов направило его на учебу в Саратовский индустриальный техникум. В 1955 году Юрий получил диплом с отличием по специальности «литейное производство». Во время учёбы в Саратове произошло знакомство Гагарина с небом. Занимаясь в Саратовском областном аэроклубе, он выполнил 196 полетов на самолёте ЯК-18, налетав 42 часа 23 минуты. Учёба в лётном училище После окончания аэроклуба Юрия Гагарина направили в Оренбург в Первое Чкаловское Высшее авиационное училище летчиков. 14 марта 1955 года Гагарин совершил первый прыжок с парашютом. Во время учёбы он летал на самолётах: Он выполнил 586 полетов, общий налет составил 166 часов 41 минуту. |
|
|
