| Может быть, поэтому демократическая печать, и не принадлежавшая к социалистическому лагерю, в свою очередь не очень настаивала перед правительством на ускорение расследования дела о большевиках. Широкое общественное мнение удовлетворилось фактически сознанием, что роль большевиков перед страной разоблачена: «ну, Ленин к нам больше не вернется»- как-то обмолвились «Русские Ведомости». Вопрос о роли немецких денег, к сожалению, вновь тал темой преимущественно уличной печати, опошлявшей, мам всегда, вопрос и на Временном Правительстве лежит значительная доля вины за то, что расследование преступления большевиков не было доведено до конца и покрылось флером отчасти общественного забвения. На этой почве возникла в некоторых кругах роковая для последующего хода русской революции концепция, что Временное Правительство, находясь в зависимости от советов, своим авторитетом покрыло большевиков. Совет «не позволил расследовать обвинение, выставленное против большевиков» – категорически и безоговорочно записывает Бьюкенен в своем дневнике. Остается до некоторой степени психологической загадкой, как мог лично Керенский, сделавшись главой правительства после июльских дней, допустить иди вернее примириться с фактической ликвидацией дела о большевиках. Единственное объяснение можно найти только в том, что сам Керенский до известной степени поддался «советскому» гипнозу о грядущей контрреволюции, что и отмечено в воспоминающих английского посла. Действительно характерно, что глава правительства в речи, произнесенной во ВЦИК-В 13 (юля, ударным пунктом избрал угрозу подавить самым беспощадным образом всякую попытку восстановить монархию, а не искоренение большевистской «измены». В своих воспоминаниях Керенский придаёт делу большевиков такое значение, что говорит: «несомненно все дальнейшая события лета 1917 года, вообще вся история России пошла бы иным путем, если бы Терещенке удалось до конца довести труднейшую работу изобличения Ленина и если бы в судебном порядке документально было доказано это чудовищное преступление, в несомненное наличие которого никто не хотел верить именно благодаря его совершенно, казалось бы, психологической невероятности». |
| Понятно, почему такая оппозиция должна была оказаться наиболее сильной, но и… последней. На стороне ее, вопреки всем естественным ожиданиям, не было уже самого главного – не был первосвященник Гиркан, которого Ирод предусмотрительно связал с собою узами родства, обручившись с его внучкой (Мариаммой, дочерью Александра, сына Аристовулова (II), и Александры, дочери Гиркана (II), – племянницей Антигона). Союзникам же Антигона – Птоломею, сыну Меннееву, и Мариону, Тирскому тиранну, захватившему после Кассия власть над всею Сирией, Ирод противопоставил быстроту натиска и храброе сопротивление, чем, с одной стороны, добился удаления Антигона из пределов Иудеи и поражения его Иудейских сообщников, а с другой – почетных оваций в Иерусалиме от своих сторонников и Гиркана, который чествовал, в нем своего нареченного зятя. Первая попытка Антигона на этом и кончилась. Между тем, обстоятельства, создавшие новый кризис для Палестины с возвышением Антония и Октавиана и поражением Кассия, – изменили и обстоятельства братьев-Идумеян к лучшему, несмотря на жалобы нескольких депутаций иудейской знати. Оказав честь Антонию личным оправданием во взводимых на него жалобах, Ирод обворожил его своей изворотливостью, а еще более щедрыми подношениями и успел заручиться в ею лице сильнейшей протекцией, тем более что Антоний быль давним приятелем и желанным гостем его отца Антипатра (57–55 г.). Все это повело к тому, что Антоний удовлетворял все просьбы, шедшие от имени Гиркана и Ирода, оставлял без последствий всякие жалобы на них, и, наконец, пожаловал Ирода и Фасаила тетрархами Иудейской области, чему Гиркан, сделавшийся уже тестем Ирода, был только рад и немало способствовал. Не дремал, однако, и Антигон, решившийся во что бы то ни стало довести до конца свою попытку. Удобный случай представлялся на этот раз во вторжении Парфян, которые в 40 году 744 наводнили своими ордами всю переднюю Азию и помогли Антигону, хотя на некоторое время, восторжествовать над своими врагами. Подвигнув Парфян на свою защиту 745 обещанием щедрых подарков (1.000 тал. и 500 женщ.), он организовал новое восстание на Ирода, которое, впрочем, отчасти расстроилось за неустойкой Антигона в условиях, отчасти не сполна достигло своих намерений (в числе их было – кроме воцарения Антигона – лишение жизни Ирода со всеми сообщниками) за нелегкостью самого дела, при упрочившемся достаточно положении Ирода. Правда, Парфянам удалось обманом заманить и удержать у себя Гиркана и Фасаила 746 , но они не могли провести Ирода, который заблаговременно проник в коварство врагов и предпочел, скрыться до времени в Идумею, со всей своей фамилией. Гиркан и Фасаил, между тем, в оковах были представлены Антигону, который изувечил первого, чтобы, в случае освобождения его, он не мог по закону занимать первосвященства; другой пленник – Фасаил 747 сам предпочел смерть от собственной руки, лишь только услышал о бесчестной гибели, какую готовил ему его неприятель. |
| и выразительнее, нежели у Бурят и, вообще, во всех движениях у монголов более энергии. Монгол говорит всегда очень быстро, так что незнающий монгольского языка может расслушивать одни только звуки, но не слова; но, не смотря на то, его речь оживлена и сильна, слова его всегда сопровождаются телодвижениями, которыми он хочет, так сказать, дополнить смысл своих выражений. В наших Бурятах не заметно такой энергии, хотя и они иногда выказывают много живости. Даже самое внешнее выражение их, самое лицо у монголов мне показалось гораздо лучшим и более благородным, нежели у наших инородцев. Между монголами можно находить весьма красивые физиогномии, особливо у тех, которые несколько выше прочих поставлены по своему политическому положению. В главных, впрочем, чертах очень заметно родовое тождество тех и других. Монголы отличаются особенным любопытством, как и все вообще народы, находящиеся еще в младенческом состоянии. На каждой станции они толпами собираются около наших юрт и в этом случае не соблюдают никаких европейских приличий, а потому иногда довольно скучными делаются их посещения. Войти в юрту – у них дело священное, и потому каждый из них приходит к нам и, сказавши «менду» (здравствуй), преспокойно садится, не обращая на то внимания, приятен ли для других или нет его приход. Часто набирается их полная юрта, и они готовы пересмотреть каждую вещь, если вы, выведенные уже из терпения, не скажете ему – «дзайла» (подите вон). Впрочем, они не так стыдливы и не посовестятся прийти к вам в другой раз. Если кому-нибудь из них понравится какая-нибудь вещь, то он тотчас предложит, не угодно ли будет вам променять её, т. ё. другими словами: не подарите ли ему? Кажется, весь Восток чрезвычайно привержен к подаркам. Начиная с самых высших, до самых низших монголов все они большие охотники до подарков. Обыкновенно каждому Кундую и Занчину(?), – помощнику станционного смотрителя и станционному смотрителю, и всем Тал… сопровождающим нас от одной станции до другой, по распоряжению Китайского правительства, после каждого переезда |
| За стеной почувствовали мое смятение. Поняли его причину. И вот я принимаю передачу: – Был и ос-тал-ся ле-нин-цем. Кля-нусь седь-мой тюрь-мой… А дальше уже что-то совсем непонятное: – Верьте мне, Женя! Откуда он знает, что я Женя, откуда через стенку при такой изоляции узнал, кто сидит рядом? Мы переглядываемся испуганно. Слов не надо. И так ясно. Призрак провокации встает перед нами. И он опять почувствовал, что означает наше замешательство. Терпеливо все объяснил. Оказывается, и у него в оконном щите есть щелка. Давно видел нас на прогулке. Узнал меня, так как знал в лицо, хоть и не были знакомы. Видел меня в Москве, в Институте красной профессуры. Сидит один. Привезли на переследствие. Предъявляют дополнительные обвинения. Пахнет вышкой. С этого момента наши тюремные дни насытились интересным содержанием, хотя внешне ничто не изменилось. Уже с утра я мечтала о послеобеденном часе смены дежурных, когда они, сдавая один другому свое людское поголовье, несколько отвлекались от подглядывания в глазки и подслушивания. Тогда наступал самый удобный час для стенного телеграфа. Новый мир раскрывался передо мной в лаконичных стуках Гарея. Мир лагерей, ссылок и тюрем, мир трагических развязок, мир, приводивший попавших в него людей то к полному душевному краху, измельчанию, опустошенности, то к рождению настоящего мужества. Я узнала от Гарея, что все, кто был арестован в 33м и 35м, привезены сейчас на так называемое «переследствие». Никаких новых обстоятельств, требующих пересмотра их дел, нет и не было. Просто надо было, как цинично выражались следователи, «перевести все эти дела на язык 37-го года», то есть заменить полученные этими людьми пятилетние и трехлетние сроки заключения более радикальными мерами истребления крамолы. Еще важнее была другая цель – вынудить этих «опытных» оппозиционеров (у некоторых из них вся оппозиция заключалась в какой-нибудь еще не апробированной мысли по вопросам теории, как, скажем, у Василия Слепкова в «Проблемах методологии естествознания») давать свои подписи под сфабрикованными следователями чудовищными списками так называемых «завербованных». Подписи вымогались угрозами, руганью, лживыми обещаниями, карцерами. (К избиениям начали обращаться только начиная с июня-июля, после процесса Тухачевского и других.) |
| В очередное воскресенье слово в соборе против пьянства как общественного зла. Вечерняя беседа − «О любви к отечеству». На Введение – служба во Введенской городской церкви на так называемых Клеверных участках. Тема проповеди: «Храм Божий − училище благочестия, лечебница и судилище для людей. Школьное и домашнее воспитание детей. Не тот отец, который родил, а который воспитал и научил». Воскресенье, 26 ноября, совпало с памятью великомученика Георгия − небесного покровителя казаков Семиречья. Всенощное бдение архиерейским служением с литией и величанием святому – в соборе. В день праздника – литургия в военной церкви во имя святителя Алексия, митрополита Московского, слово «В похвалу былой доблести русского воинства». На площади перед войсками гарнизона чествовались георгиевские кавалеры. Епископ отслужил молебен за их здравие. По случаю начала Рождественского поста вечером в домовой крестовой церкви беседа о смысле и полезности постов для христианина. 324 Пимен, епископ. Для чего нам теперь нужен Всероссийский Патриарх?/Туркестанские епархиальные ведомости. 1918, 327 22 декабря, пятница − рождественские часы и вечерня в крестовой церкви. 9.00. 24 декабря, воскресенье − литургия в кафедральном соборе. 9.00 вечерня в крестовой церкви. 2 час. дня; великое повечерие и утреня. 6 час. вечера. 25 декабря, понедельник − Рождество; литургия в кафедральном соборе. 9.00; по окончании − молебен об утишении страстей и междуусобной брани. 328 Пимен, архимандрит. Слово на первый день нового года./Владикавказские епархиальные ведомости. 1912, Пимен, архимандрит. Чего потребует для нашего счастья новый год?/Пермские епархиальные ведомости. 1915, Новогодние пожелания/там же, 330 Маршрут включал следующие населённые пункты: Верный, Каскеленская, Самсоновское, Казанско-Богородицкое, Самсу, Таргань, Отар, Курдай, Сюгаты, Георгиевское, Константиновская, Молдаванское, Пишпек, Лебединское, Ново-Покровское, Димитриевское, Краснореченское, Ивановское, Большой Токмак, Старый Токмак (Белый Бекет), Джил Арык, Кок Майнак, Ново-Димитриевская, Тура-Айгыр, Чектал, Чулпан-Ата, Курумды, Сазановское, Уй-Тал, мужской монастырь, Преображенское, Пржевальск, Преображенское, мужской монастырь, Уй -Тал, Сазановка, Курумды, Чулпан- Ата, Чактал, Тура-Айгыр, Ново-Димитриевская, Кок-Майнак, Джил-Арык, Михайловское, Бургунь, Казанско-Богородицкое, Каскеленская, Верный./Туркестанские епархиальные ведомости. |
| 27. Ст. Курумды 28. Сел. Сазановское 29. Уй Тал 30. Мужской монастырь 31. Сел. Преображенское 32. Гор. Пржевальск 33. Сел. Преображенское 34. Мужской монастырь 35. Уй Тал 36. Сел. Сазановское 37. Ст. Курумды 38. Ст. Чулпан-Ата 39. Сел. Чактал 40. Ст. Тура Айгыр 41. Ст. Новодимитриевская 42. Кок Майнак 43. Ст. Джил-Арык 44. Михайловское 45. Бургунь 46. Сел. Казанско-Богородицкое 47. Каскеленская 48. Гор. Верный ПРИМЕЧАНИЕ. Выезд Его Преосвященства намечается 10 января 1918 года. 23. Настоятелем Иссык-Кульского монастыря в то время был бывший заведующий церковноучительской школой города Владивостока архимандрит Иринарх (в миру Иван Семенович Шемановский), принявший настоятельство в 1915 году и переживший киргизский набег на монастырь. Уже летом 1918 года он станет активно сотрудничать с большевиками Пржевальска, прибудет в город Верный, а после расстрела владыки подаст заявление о приеме в партию. Интересный документ отыскался в бывшем архиве компартии Казахстана, ныне Президентском (ф. 1, о. 1, д. 6, л. 36). Он был написан через три недели после расправы над владыкой Пименом: «В Верненский отдел партии социал-демократов большевиков настоятеля Иссык-Кульского монастыря Пржевальского уезда архимандрита Иринарха заявление Расположенный к народовластию еще со времен первой революции 1905 г. и будучи идейным коммунистом около 20 лет я по сю пору юридически был беспартийным. Желая в настоящее время примкнуть к партии социал-демократов большевиков, я покорно прошу сделать обо мне, за мой счет, телеграммный запрос в Пржевальск у товарищей Гречки и Маричека и по получении благоприятного ответа зачислить меня в число партийных работников. Архимандрит Иринарх. 5 октября Ю18 г. Адрес Архиерейский дом». Очень скоро Иван Семенович Шемановский освоился среди «товарищей» настолько, что стал сотрудником «Вестника семиреченского трудового народа». На страницах этого печатного органа он доказывал родительским школьным комитетам, возмущенным отменой преподавания Закона Божия, необходимость и даже полезность этого шага для христианства. Писал об оставшейся без описи огромной архиерейской библиотеке, которая собиралась несколько десятилетий, и просил поскорее ее национализировать. В большой статье «Отцы пустынники и жены непорочны» отец Иринарх подвергал злой критике быт и нравы насельников монастыря и верненского духовенства во главе с Преосвященным Иннокентием. Досталось даже покойным епископам Неофиту и Паисию. О владыке Пимене – ни слова. Завеса молчания 251 . |
| Но когда пророк Нафан обличил Давида, он дал и пример великого покаяния, смиренно, с верой неся в дальнейшем скорби, посланные в наказание за содеянный грех. Образец покаяния святой Давид дал в 50-м псалме . Многочисленное поколение сыновей Давида сделалось источником всевозможных преступлений и смут. Наибольшею известностью пользовались три его сына: старший, Амнон , третий, Авессалом , и четвертый, Адония . Они соперничали между собою, и это соперничество завершилось смертью Амнона, которого убил Авессалом в отмщение за бесчестие, нанесенное его кровной сестре Фамари. Сам Авессалом поднял восстание и хотел овладеть престолом. Восстание это не удалось, и он погиб трагическою смертью. Последние годы царствования Давида были омрачены еще страшной моровой язвой, посетившей Иерусалим. Давид остаток своей жизни посвятил главным образом собиранию материалов и подготовительным работам для построения храма. Он успел собрать для этой цели громадные богатства, 100 тыс. талантов золота и млн. талантов серебра (1 тал. зол.=125000 руб.; 1 тал. сер.=2400 руб. зол.). Со всей страны были собраны искусные рабочие и камнетесы; наготовлено было железа и меди без весу и кедровых брусьев без счету. Само построение храма Давид предоставил своему преемнику, сыну Вирсавии — Соломону . Умер царь Давид в глубокой старости с непоколебимой верой в пришествие в мир обещанного Богом Искупителя - Мессии, Господа нашего Иисуса Христа . В годы испытаний, с особым рассуждением вникая в пути Промысла, Давид изливал перед Богом глубокую скорбь свою и просил Его помощи. При этом нередко от изображения собственных страданий гонимый псалмопевец в пророческом духе переносился в песнопениях своих в отдаленное будущее и созерцал страдания Христа Спасителя мира. Боговдохновенные повествования Давида впоследствии собраны были в одну книгу Псалмов или Псалтирь , которая широко используется как в богослужении, так и в личной молитве. Сыном Давида был царь Соломон , автор библейских книг Притчей и Екклесиаст . Из рода Давидова произошли Богородица и Сам Спаситель Христос . |
| Антиохийская/Святые и святыни/Храмы и монастыри HTML-koд для вставки на сайт или в блог: Монастырь святого Георгия Аль-Хумайра Монастырь святого Георгия находится в «Вади Ан-Надара» или алее христиан в районе Тал-калах в 65 километрах от Хомса в Сирии и на древней римской дороге, соединяющей прибрежные города с востоком, между Хомсом и Триполи и вблизи известного замка Крак де Шевалье. Монастырь святого Георгия находится в «Вади Ан-Надара» или алее христиан в районе Тал-калах в 65 километрах от Хомса в Сирии и на древней римской дороге, соединяющей прибрежные города с востоком, между Хомсом и Триполи и вблизи известного замка Крак де Шевалье. Согласно арабским и западным источникам, история монастыря уходит к шестому веку времени правления императора Иустиниана. Обитель была освящена в честь Великомученика Георгия, нехристиане называют его Аль-Ходр аль Аббас. Возможно что имя монастыря Хумайра связано с историческим памятником находящимся поблизости или с древней деревней которая носила это имя в честь языческого бога дождя. Другие говорят что монастырь построен на руинах языческого храма посвященного языческому богу Хумайра. Этот храм стал основанием нынешнего монастыря, называемого старым монастырем. Ныне он является первым этажом. Если эта гипотеза верна, то монастырь построен в VI веке и является современником патриаршего монастыря в Сейднае. Этот факт позволяет заключить что император Иустиниан построил оба монастыря. По еще одной версии слово Хумайра является арабской транскрипцией греческого термина хомирос, означающего «духовное братство общего жития». Монастырь святого Георгия построен на общественной римской дороге связывавшей приморские земли со внутренними городами Хомс, Пальмирой и другими далее в пустыне. Первоначально монастырь представлял из себя пещеру, окруженную кельями благочестивых монахов. Главный вход с юга был украшен византийским фасадом. Ворота были размером 93х64 см отделанные черным камнем. Рядом с воротами находилось каменное окошко, использовавшееся для раздачи хлеба и пищи нуждающимся. Один из образованных монахов поучал людей через это окошко основам православной веры и нравственности. |
|
|
