| Такое впечатление от беседы со старцем еще более укрепилось во мне после возвращения в Москву и осталось прочно вошедшим в мою жизнь. Вся моя последующая жизнь послужила непрерывным доказательством мудрости совета о. Нектария. А то, что случилось со мною после возвращения в Москву, еще больше раскрыло все значение моей поездки в Оптину. Вот почему обо всем этом необходимо рассказать подробнее. Первого сентября 1918 года мы приехали в Москву и я расстался со своими спутниками, они поехали к себе в Тверскую губернию, а я отправился домой, чтобы к 12-ти часам быть в своем учреждении для получения расчета. Но, чтобы понять дальнейшее, надо остановиться и объяснить, какова была политическая обстановка в Москве в эти дни. Боясь нападения на Петербург, советское правительство летом этого года переехало в Москву. Но и в Москве было неспокойно. В августе месяце начался ряд антибольшевистских выступлений: восстание под Москвой так называемых «левых эсеров», убийство бомбой германского посла Мирбаха (которому приписывали большое влияние на политику большевиков), наконец, покушение на Ленина, произведенное Каплан. Озлобленные большевики в ответ на это объявили «красный террор»: в Москве и провинции свирепствовала ВЧК, всюду шли аресты, облавы и расстрелы, тюрьмы и управления чрезвычаек были переполнены. В эти-то страшные дни мне пришлось со всеми своими сослуживцами угодить в знаменитую Лубянку – во внутреннюю тюрьму ВЧК. Произошло все очень просто. Когда мы собрались в своем учреждении для получения расчета, вдруг оказалось, что весь дом окружен чекистами – это значило, что мы попали в облаву. Всех нас, человек около 80-ти, согнали в одну залу и стали обыскивать и отбирать документы. Затем партиями погрузили на открытые грузовики и под конвоем через всю Москву отвезли на Лубянку. Там нас перерегистрировали вновь и распределили по камерам. Всю ночь внизу во дворе трещали моторы, приезжали и уезжали машины и поступали новые партии арестованных... Не буду описывать подробно те шесть дней, которые я провел на Лубянке. |
| Ты же сам должен понять, что это совсем не фасон: встает человек на суде и нагло заявляет, что он совершил преступление. А доказательства где? ... где доказательства, я спрашиваю? Эдак всякий может преступником себя объявить, если на него ″воздействуют″ на Лубянке» (44.60). Казалось бы, вывод из этих справедливых упреков очевиден: нельзя обвинять людей бездоказательно, невозможно строить процессы на основании показаний, добытых под пытками. Но в мире кровавого абсурда и логика - дьявольская. Оказывается, для подкрепления обвинений надо фабриковать фальшивые документы, причем руками самих же обвиняемых: «Раз преступник сознается в том, что нам требуется, - пусть он, в подтверждение, и документ соответственный припасет ...» (44.60), - учит Ягоду Сталин. Сюжет пьесы строится на борьбе между старым руководством и новыми лидерами партии. Конфликт реализует себя в четко выстроенной интриге, а на личном уровне - в борьбе между Ягодой и Ежовым. Важны две сюжетообразующие художественные детали. Первая - папка с разоблачительными для Сталина документами, собранными Ягодой и сыгравшая в его судьбе роковую роль: эту папку Ягода отдает Зинаиде, чтобы та, если ему будет грозить опасность, передала ее в Политбюро. Но героиня, как только ее любовника снимают с должности, отдает папку Сталину. Вторая деталь - браслет , который Ягода дарит сначала Варваре, а затем, когда та отказывается его принять, - Зинаиде. Варвара рассказывает о подарке сестре, а в финальной сцене допроса Ягоды бывшая любовница бросает ему этот браслет в лицо, но тут выясняется, что браслет ворованный - из «Исторического музея». Сюжетное движение этих образов-предметов прочерчивает линию предательства , личного и политического. Одно подталкивает другое. В интригу предательства органично вплетен мотив гибели ребенка , обретающий в контексте пьесы символический смысл. На уровне «подводного течения» он - один из ведущих. Этого внебрачного сына Ягоды и Зинаиды в первой сцене мы видим уже годовалым, но до сих пор безымянным . |
| Замысел чекистов очевиден: если доказать, что владыка не болен психически, то тогда понятно, что заниматься он мог под прикрытием сумасшествия только подрывной деятельностью. Система вновь пыталась его сломить, но епископ, по слову пророка Давида, защищался броней кротости и юродства. «Вспоминаю, как на Лубянке меня вызывали к современным Закревским, – писал владыка десятилетия спустя. ...Разговор на пятьдесят процентов прерывался страшным криком и, по выражению Пушкина, чисто «русскими словами». Но меня постоянно насмешливо спрашивали: – Ах, да вы не понимаете по-французски? Но мне всегда импонировала кротость царя Давида, который говорил про себя: Во утрия – с самого раннего утра, как встал, – избивах вся грешныя земли... зубы грешников сокрушил еси ( Пс. 100:8; 3, 8 ) – это, конечно, надо понимать в духовном смысле, в значении особого аскетического делания... И потому все эти штучки с «французским языком», а потом уже и по-настоящему поставление к стенке (товарищ пошел к Давиду – я остался) были для меня как " стрелы младенец» ( Пс. 63:8 )» 497 . О чем говорит это загадочное «товарищ пошел к Давиду» и упоминание о «поставлении к стенке»? О пытках в кабинетах следователей, во время которых один из неизвестных нам подельников владыки был расстрелян? Или о том, что сокамерник его был взят на расстрел?.. Во всяком случае о том, что смерть к епископу была тогда близка. Изловив епископа, чекисты, кажется, были этому удивлены. – Как это мы не знали, что вы столько времени жили в Москве? – спрашивали они. Однажды во время допроса в кабинет «случайно» заглянул посторонний чин. Следователь высокопарно и много значительно воскликнул, указывая на жертву: – А ты знаешь, кто это сидит? Ты думаешь, это теперешний архиерей? Это же кадровый тихоновский епископ! Так, воровски подменяя смысл слов, подводили под «кадровую» контрреволюцию. Или примеряли к нему петлю «шпионажа» и «измены», незаметно к ней подталкивая. – Хочешь, мы выпустим тебя за границу? – Нет, не хочу уезжать со своей родины. А клюнешь на эту наживку – оформят расстрельную статью. Его мучили за веру, за попытку жить согласно убеждениям. Но теперь пыточных дел мастера – в отличие от своих коллег в языческом Риме, честно и открыто предлагавших христианам переменить свои взгляды и принести жертву идолам, – прикрывали свое кровавое ремесло изощренной идеологией, пытаясь вызвать у узников согласие с бесчеловечным приговором, им выносимым. Эта садистская уловка называлась «идейным разоружением». Религию в СССР не преследуют, – цинично хохотали верные «слуги народа», – а наказывают лишь отдельных представителей духовенства за государственные преступления. |
| Адвокат Евдокимов В.Н.: Скажите, между Вами и Лушниковым была конфликтная ситуация? Каклюгин Н.В.: Я ещё раз говорю – поскольку я работал с ФСБ России совместно, мы нашли связи Лушникова с неопятидесятниками, с Америкой, с Украино й. Судья Попов А.Е.: Отвечайте, пожалуйста, конкретно на вопрос адвоката – да, нет. Каклюгин Н.В .: Я себя ассоциирую совместно с УФСБ России по Московской области. Наша работа была проведена совместно. Поэтому ответ «Я» некорректен. Мы совместно с Управлением ФСБ России по Московской области работали по Лушникову. Вопросы к нему сохранялись по линии госбезопасности. Поэтому все вопросы мои личные отсутствовали. А вопросы мои совместно с органами госбезопасности к Лушникову стали появляться всё больше и больше. Поэтому эти вопросы стали претворяться в жизнь в виде аналитических статей, а затем выходов на органы госбезопасности, на депутата Железняка. Мы с органами госбезопасности взаимодействовали, и мы эту тему стали отрабатывать. Вот такая ситуация. Адвокат Евдокимов В.Н.: Хорошо. Тогда скажем так. По-другому вопрос я задам. У Лушникова к Вам были претензии по поводу Вашей работы в отношении организации НАС? Каклюгин Н.В .: Были вопросы в плане угроз… Адвокат Евдокимов В.Н.: Говорю, претензии были у него к Вам? Каклюгин Н.В .: Он сидел тихо. Он знал, что я лично его (Лушникова) отправил на Лубянку [для разговора с должностными лицами из руководящего аппарата Отдела по работе с религиозными организациями центрального аппарата ФСБ России в 2014 году]. Я сидел ждал на Лубянке, его привели на Лубянку, я его привёл, он сходил и ему сказали [не дословно, но по смыслу]: «Никита Вячеславович, если Вы хотите, чтобы Ваша организация продолжала работать [Центр Здоровой молодёжи] , то тогда Вам нужно переводиться в здоровую организацию». Поэтому когда я его ждал он пришёл в бледном виде с Лубянки, я его спросил: «Никита, ты всё понял?». Он говорит: «Я понял». Мы сделали программу реабилитационную ему . Я говорю [ему]: «Ты будешь работать по-нормальному?». |
| Кузьма Минин был говядарем, то есть торговцем мясом. За честность и «мудрый смысл» его так уважали, что избрали старостой одновременно двух посадов – Верхнего и Нижнего. В октябре 1611 г. Кузьма несколько раз собирал нижегородцев на площади перед Спасо-Преображенским собором и пламенными речами поднял город на решительные и самоотверженные действия для спасения отчизны. Минин утверждал, что удостоился явления преподобного Сергия Радонежского, который «велел собирать казну для военных людей и идти для очищения государства Московского от врагов». Кузьма призывал «не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жен и детей закладывать, бить челом тому, кто бы вступился за истинную православную веру и был у нас начальником». Старшим народ выбрал Минина. Он добился того, что с каждого нижегородца было решено взять пятую часть достояния. К счастью, в Нижнем было много купцов. Многие давали больше положенного. Некая вдова отдала десять тысяч рублей из имевшихся у неё двенадцати. Кузнецы ковали доспехи и копья. По предложению Минина вождём выбрали князя Димитрия Пожарского, лечившегося в суздальском имении от ран, полученных в схватках с поляками на Лубянке. Во все города летели призывные грамоты. Приходили отряды из Смоленска, Вязьмы, Арзамаса, Рязани, Дорогобужа, Коломны, Гороховца. В ополчение вступали не только русские, но и татары, мордва, чуваши, марийцы. В конце зимы 1612 г. Второе ополчение во главе с Пожарским и Мининым двинулось из Нижнего в Ярославль. Оттуда – на Москву. И всё-таки поляки и литовцы превосходили ополченцев – числом, вооружением и воинским умением. Литовское войско, пришедшее на помощь осаждённым полякам, возглавлял гетман Ходкевич, который в 1605 г. при Кирхгольме с 4 тыс. воинов разбил 11-тысячное войско шведов. Поначалу и в Москве после двух дней кровопролитной битвы Ходкевич брал верх над Пожарским. Но в критический момент говядарь Минин выпросил у Пожарского три конные сотни и, перейдя Москву-реку через Крымский брод, ударил в тыл Ходкевича. Русские думали о Боге и родине, а литовцы о богатом обозе. Когда казаки Трубецкого отбили 400 возов из литовского обоза, враги побежали. Это было 28 августа. |
| Не зря на Украине после триумфа майдана (и во время оного) первым делом сносили памятники советской эпохе, монументы, осуждающие фашистские репрессии и действия ОУН. Мечтают бандеровцы добраться и до памятника Екатерины II в Одессе... Как видим, память отдельно взятого человека коротка, но память многих поколений может стать крепкой именно благодаря увековечиванию истории в бронзе. Ну хорошо, пусть Иван III в итоге окажется не на Лубянке. Возьмем тот же парк «Зарядье» на месте снесенной гостиницы «Россия» - сейчас там нет никакой изюминки. Там как бы воссозданы три климатических зоны, символизирующие Россию, но если в парке, допустим, установить монумент «Отечество» Воробьева - он сразу получит идейный смысл. Если в мэрии это, конечно, окажется кому-нибудь нужным. Иван Ваганов Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta |
| В мае 1943 года советская разведка убедила немецкое командование в том, что на Курском выступе сконцентрировано огромное количество советских войск. Для немцев это стало последним доводом в пользу того, чтобы начать летнее наступление 1943 года именно на Курском направлении, дабы окружить советскую группировку и уничтожить ее. На самом деле численность советских войск под Курском была сильно завышена. Зато на Орловском и Белгородском направлениях Красная армия действительно создала мощную оборону, истинных масштабов которой противник до последнего момента даже не представлял. В результате немцы, начав наступление 5 июля, уже через неделю полностью выдохлись и были вынуждены сами перейти к обороне. Зимой 1944 года во время боев на Правобережной Украине наши спецслужбы подбросили противнику дезинформацию о том, что в районе Корсунь-Шевченковского советские войска не намерены предпринимать серьезных наступательных операций. Немцы, поверив, приостановили начавшееся было контрнаступление. Тем самым советское командование получило возможность перебросить на этот участок фронта дополнительные силы и стремительным броском замкнуть кольцо окружения. Тогда в «котле» под Корсунь-Шевченковском оказались десять немецких дивизий. Все они были уничтожены. А летом 1944-го, после разгрома гитлеровских армий в Белоруссии, Демьянов передал в Берлин сообщение о том, что в белорусских лесах бродят разрозненные группы солдат и офицеров Вермахта, которых можно использовать для проведения диверсий в советском тылу. Немцы заинтересовались сообщением Макса и попытались установить связь с окруженцами, которыми, согласно придуманной на Лубянке легенде, руководил подполковник Шерхорн. Разумеется, все посланцы германских спецслужб, заброшенные в советский тыл, были обезврежены нашей контрразведкой. Эта операция, вошедшая в историю под кодовым названием «Березино», продолжалась вплоть до мая 1945 года. Советские войска штурмовали Берлин, а немцы все еще лелеяли надежду, что отряд Шерхорна сумеет с помощью диверсий в советском тылу повлиять на обстановку на фронте. И только после войны, когда были рассекречены некоторые советские архивные документы, немецкие историки с удивлением узнали о том, что никакой воинской части под командованием подполковника Шерхорна в белорусских лесах никогда не было, а все это – результат радиоигры, умело проведенной советским разведчиком Александром Демьяновым. |
| А в народе улыбчивого (а однажды чуть не всплакнувшего) премьера намертво связывали с провальной экономической политикой Горбачёва. Да и справедливо: Рыжков, как минимум, не мог авторитетно противостоять «минеральному секретарю» с его шараханьями. Кооперативная реформа – новый НЭП – удесятерила проблему дефицита. Новоявленные бизнесмены почти легально на корню скупали ходовой товар, бойко шла спекуляция – а по госцене можно было приобрести только морскую капусту и портрет Горбачёва. «Спасибо вам, премьер Рыжков, что я без мыла и носков!», — это уже почти приговор. Ярко начиналась карьера политического эксцентрика Владимира Жириновского. Он – единственный из кандидатов – не имел отношения ни к партийной, ни к хозяйственной, ни к военной номенклатуре. Жириновский никогда не состоял в КПСС! Его взъерошенный облик выглядел непривычно, слишком неформально – как и развязная речь. Одних это отпугивало, других привлекало. Он первым стал играть на этно-националистических струнах. Первым заговорил о необходимости отказа от национальных республик внутри РСФСР. Эти смелые идеи Жириновский ухитрялся совмещать с декларациями советского патриотизма. Считалось, что наш главный либерал-демократ – проект КГБ. В контрразведке служат люди иронического склада: они не забыли о блистательной операции первых чекистов – «Синдикат 2». Тогда в СССР заманили Савинкова с помощью фиктивной оппозиционной организации. Эту псевдопартию создали на Лубянке. И называлась она… «Либеральные демократы». Проект «Жириновский» оказался успешным: третье место, больше шести миллионов проголосовавших. Завидный дебют в политическом театре. Громко заявили о себе советские ортодоксы – Аман Тулеев и Альберт Макашов. Соперничать с Ельциным они, конечно, не могли. А Вадим Бакатин, который считался человеком Горбачёва, провалился с треском. Ему, пожалуй, сумасшедшинки не хватило: на корректный, сдержанный стиль в 1991-м клёва не было. Хасбулатов и Ельцин Отметим, что даже в те политизированные годы на первые в истории нашей страны всеобщие выборы главы государства выборы явилось меньше 77-ми процентов избирателей. И Ельцин, несмотря на статус национального героя и отсутствие сильного соперника, победил в первом туре с не самым впечатляющим результатом: 57,3 %. Победа честная, уверенная, но о всенародной поддержке говорить нельзя. |
| Такие случаи происходили у нас каждую ночь, так как особых камер для «смертников» тогда еще не было. Меня дважды вызывали на ночной допрос. Следователь был совсем молодой и интеллигентный человек, потом я узнал, что это был один из начинающих поэтов-футуристов тех годов. Он со скучающим видом изучал мою записную книжку и расспрашивал о всех, чьи адреса там имелись, но больше всего он интересовался моими политическими убеждениями и тем, с какими политическими организациями я был связан. Я же утверждал, что никогда не имел никаких связей с партиями, а имел знакомства только в научных и церковных кругах. Об этом в те первые годы революции еще можно было говорить открыто, так как церковные круги еще не рассматривались, как контрреволюционеры. Но через два-три года этот взгляд изменился, все церковные деятели начали преследоваться. Ввиду переполнения ВЧК, меня вскоре перевели в Бутырскую тюрьму, где я пробыл дней десять. Она была также переполнена, в каждой камере было вдвое больше нормы. Кормили гораздо хуже, чем на Лубянке, почему люди, не получавшие передач, через несколько месяцев едва ходили. Тут я стал получать передачи от моих друзей и, между прочим, в первой же передаче получил от них книгу Нового Завета, которую пропустили без задержек. Впоследствии и эта льгота, принятая во всех странах, была отменена. Когда меня снова перевели на Лубянку, мне объявили, что я освобождаюсь. На следующий день я получил документы, отобранные вещи – часы, перочинный нож и прочее, и пропуск для выхода из здания ВЧК. С чувством облегчения и благодарности Богу я вышел на Малую Лубянку. Светило сентябрьское солнце, притихшая и плохо убранная Москва ожидала тяжелой голодной зимы. Сидевшие со мной передали мне ряд адресов для посещения их родственников. Но один из моих сослуживцев просидел еще два месяца в Бутырках, хотя все другие наши служащие были выпущены. Наконец, уже в ноябре его выпустили, оказалось, что его имя пропустили в списке освобождаемых... Мои воспоминания не были бы закончены, если бы я не сказал о том, как я осуществил на деле совет о. |
| Именно Троцкий курировал работу по изъятию ценностей из «самых богатых лавр, монастырей и церквей». Автор статьи упоминает, в частности, о ТАССР: «О том, как проходил этот процесс, свидетельствует журнал " Бич народа " , издававшийся Татарским республиканским комитетом Помгола: " Немалым подспорьем для голодающих явилось изъятие церковных ценностей. Всего по Татарской республике было изъято: 405 пудов, 22 фунта, 8 золотников, 72 доли серебра, серебряных монет на 764 руб. 75 к., золота — 1 фунт 21 золотника 73 доли. Кроме того, разных золотых украшений с камнем весом — 92 з. 25 д. жемчуга — 5 ф. 88 зол. 59 дол. И драгоценных камней — 1086 шт. весом 115 карат». Эта статистика изъятых ценностей убедительно свидетельствует о гласности процесса[/b: до широкой общественности были доведены цифры изъятых драгоценностей до долей!» А каким страшным был голод Вам не надо напоминать? Семья моей мамы, в 1922 году 6-тилетней, жившая в Татарии, навек запомнила! И нам завещала помнить. И хранить благодарность тем деятелям Церкви, которые, спасая народ, отдавали ценности не доводя до беды. Людмила Владимирова (Одесса). 50. Доказательство геноцида Секретная директива Ленина для членов Политбюро от 19.03.1922 («Известия ЦК КПСС», 1990,N4) является прямым и неопровержимым доказательством геноцида в данном случае русского народа. Почему гробовое молчание вокруг этой трагедии, не имеющей аналогов? Встает вопрос об ответственности и осмыслении на юридическом уровне с публикацией этих материалов. 49. Скорей всего, никто не будет стоять на Лубянской площади. Мэр Собянин -- ПРОТИВ ВСЕГО ! Мэр Москвы Сергей Собянин предложил оставить Лубянскую площадь в прежнем виде и не устанавливать на ней памятник. Он сообщил, что в ходе голосования за установку памятника Александру Невскому или Феликсу Дзержинскому голоса разделились почти поровну. В голосовании приняли участие около 320 тыс. человек: 55% выступили за установку памятника Александру Невскому, 45% — Феликсу Дзержинскому. «С небольшим отрывом побеждали сторонники Александра Невского, но все же очевидно, что общественное мнение разделилось примерно пополам. А само голосование все больше превращается в противостояние людей, придерживающихся разных взглядов. И это не очень хорошо. Для такого рода решений, на мой взгляд, требуется больше согласия людей... Я считаю правильным остановить этот процесс и пока оставить Лубянскую площадь в том виде, как она есть сейчас»,— написал господин Собянин в блоге. Мэр считает, что на площади «необходима архитектурная доминанта». По его словам, на ее роль лучше всего подходит «памятник человеку или событию, оставившему яркий след в истории Отечества». «Разные точки зрения на историю неизбежны. Но памятники, которые стоят на улицах и площадях, должны не раскалывать, а объединять общество»,— добавил господин Собянин. |
|
|
