| Троице-Сергиева Лавра — огромный, сложный организм. Мне приходилось заниматься и продовольствием, и отоплением, и водоснабжением, и хозяйственные службы — гараж, столярные, слесарные, швейные мастерские — тоже входили в сферу моей ответственности. Конечно, большое место в жизни эконома занимает научная деятельность, то есть работа с учеными, которые исследуют и помогают нам сохранять древние святыни Лавры. Благодаря многим усилиям, по благословению Святейшего Патриарха, по инициативе наместника Лавры архимандрита (теперь — архиепископа) Феогноста удалось создать Патриарший архитектурно-реставрационный центр. Собственно говоря, он и сыграл, и сегодня играет ведущую роль в сохранении тех святынь, которые находятся на территории ТроицеСергиевой Лавры. Поэтому жизнь эконома — она очень интересная, многогранная, начиная от завоза удобрений или досок и кончая научными конференциями, на которых обсуждались методы сохранения памятников архитектуры и церковного искусства. Я общался в те годы со множеством интереснейших людей из мира культуры, архитектуры, реставрации. И я очень счастлив, что нес это послушание в течение десяти лет. Это одно из самых светлых моих воспоминаний о Лавре — труд эконома. — Расскажите, пожалуйста, подробнее о реставрационных работах в Лавре. Что было самым трудным и что — самым радостным? — Одной из самых сложных наших задач стала реставрация лаврской колокольни. Это, представьте, огромный такой каменный столб, высотой 88 метров, самая красивая колокольня в России, очень богато украшена. Но ветровые нагрузки, вообще, природная среда ее не пощадила. И понадобились колоссальные усилия, чтобы сохранить этот шедевр архитектуры во всей его красе. Там, на колокольне, находятся уникальные часы, которыми мы тоже занимались. И конечно, апогей наших усилий по спасению колокольни — это возвращение на нее колоколов взамен тех, которые были в свое время сброшены. И при многих усилиях были отлиты три тяжелых колокола: Первенец весом 27 тонн, Благовестник весом 35,5 тонны и, наконец, царь-колокол, который весит 72 тонны, это самый большой колокол в России, который звонит. Очень памятное дело. Оно потребовало больших усилий и материальных затрат. Нужно было решить конструкторские, литейные задачи, все решения искать заново, потому что больше ста лет не было опыта отлития таких сверхтяжелых колоколов. А ведь это музыкальный инструмент фактически. И мы очень переживали, что отлитый уже колокол может не зазвучать. Это была бы трагедия, конечно. Но, по милости Божией, удалось справиться с этими задачами, колокола теперь оглашают Лавру своим звоном. Я очень рад, что эта проблема сегодня в Троице-Сергиевой Лавре решена, и колоссальная работа, некогда начатая, сегодня продолжается. |
| 28 октября 1918 г., в 2 часа дня, состоялось 1-е организационное заседание Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры. И. Е. Бондаренко ознакомил собрание с основными целями и задачами Московской коллегии по делам музеев и охраны памятников искусства и старины, с ее деятельностью с апреля по октябрь 1918 г. и зачитал Положение об образовании губернских коллегий. Председателем был выбран комиссар по народному образованию Д. М. Гуревич, товарищем председателя – Ю. А. Олсуфьев, ученым секретарем – П. А. Флоренский. В общих чертах была определена будущая деятельность Троице-Сергиевой комиссии: охрана памятников старины, организация музея, создание музейного фонда, регистрация и описание памятников. Районом действий комиссии признано было считать район революционного комитета Сергиева Посада. Комиссия сразу попала в трудное положение. Как сообщил Д. М. Гуревич, за недостатком времени ревкомом ничего по охране Лавры предпринято не было, а 30 октября истекал срок передачи церковных имуществ. Лавра переходила в ведение Наркомпроса, и было решено, что прием имущества должен производиться местной комиссией в присутствии членов ревкома. Опись всех лаврских имуществ была, но детальный прием можно было произвести только в длительный срок. Опись хозяйственного инвентаря Лавры должна была включаться в общую опись комиссии. Юридическая ответственность местной комиссии за прием церковных имуществ была очень велика. Все это привело к затруднению положения Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры. 1 ноября 1918 г. И. Е. Бондаренко на заседании Московской коллегии Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины докладывал о Троице-Сергиевой лавре как о хранилище художественных и исторических ценностей, имеющем общегосударственное значение. Коллегия по делам музеев приняла постановление 2517 от 1 ноября 1918 г., согласно которому Лавра национализировалась, для ее охраны назначалась местная комиссия, перешедшая в прямое подчинение Всероссийской коллегии 7 . |
| по времени написания – по векам, расклассифицированы по содержанию и, на основании многочисленных приписок, имеющихся на них и собранных автором, нашли себе, под его пером, освещение со стороны исторических и бытовых условий своего появления. Рассмотрение приписок, в связи с другими данными, дало возможность автору весьма успешно охарактеризовать обстоятельства древнего книгописания и вообще книжного дела в Троицкой лавре за рассматриваемый период. 2-я глава имеет своим предметом «южнославянское литературное движение и влияние его на русскую письменность в XIV-XV вв. по рукописям Троице-Сергиевой Лавры» (54–137). В этой главе, на основании анализа литературных и исторических данных прослеживается та волна южнославянского книжного влияния, которая двигалась из Болгарии, Сербии и Афона в Россию и которая дает себя знать в целой серии лаврских рукописей. Автору удалось здесь с весьма значительным успехом установить и рассмотреть сношения с Востоком, в частности – с Афоном и Константинополем, русских книжников, трудившихся в лавре или вообще имевших к ней отношение. Кроме того, здесь же дается палеографическое и отчасти литературное описание около двадцати лаврских и академических рукописей южнославянского происхождения или отражающих на себе южнославянское влияние. Нельзя сказать, чтобы это описание исчерпывало весь заключающийся в них материал, но собранные автором данные письма и языка, безусловно, значительно увеличивают сумму фактов южнославянского влияния на русскую письменность, какими в настоящее время обладает наука. В описании рукописей г. Струменского мы находим и ценные поправки к датировке некоторых ркпп., принятой в существующих печатных описаниях их (напр., ркп. Тр. Лавры 108), и восполнение опущенных в описаниях статей, и целый ряд дельных замечаний о литературных свойствах различных переводных памятников. 3-я глава (139–178) представляет историю книжной деятельности в лавре и постепенного накопления в ней книжных богатств, начиная со времени преп. Сергия и по XVI век включительно. Здесь перед нами проходят со своими трудами книжные деятели лавры – Исаак |
| Мансуров: Мы говорим о монахах-сторожах. Ведь о каждом из них можно собрать исчерпывающие сведения. При обсуждении этого вопроса в отделе Н. И. Троцкая стала на ту точку зрения, что монахи, знающие Лавру лучше, чем [кто-либо] другой, могут быть и лучшими сторожами, чем кто бы то ни было. Смирнов: Присутствие в Лавре не только монахов, но и иеромонахов недопустимо, я скорее готов совершенно закрыть Лавру, чем примириться с необходимостью держать в ней монахов в качестве сторожей. Наша задача – борьба с религиозным фанатизмом. А это не достигается. Обратите внимание на список: в нем только пять послушников, остальные иеромонахи или «рясофорные» монахи. Разумеется, охрана с таким составом недопустима. Щекотов: Н. И. Троцкая, решив основать в Лавре дом для выздоравливающих красноармейцев, думала заменить впоследствии охрану из монахов охраной из этих красноармейцев. Председатель: Когда предполагается устройство этого дома отдыха для красноармейцев? Щекотов: В марте, но это зависит от того, насколько исполком пойдет навстречу Коллегии в деле отвода помещения. Смирнов: Я укажу еще на то, что, когда войдешь в Лавру, везде видишь предметы культа, даже над дверями помещения коллегии прибита икона. Все это недопустимо. Комиссия наличность предметов культа объясняет незаконченностью работ и обещает этот пробел восполнить в ближайшем будущем. Председатель: Вопрос о нахождении в Лавре монахов в качестве стражников поднимался в VIII отделе Наркомюста, и я могу сказать, что это явление, с точки зрения революционного правосознания, VIII отдел считает недопустимым. Целый ряд фактов, имеющихся в нашем распоряжении, показывает, что существует в церковных кругах определенное желание использовать Лавру в политических целях. Известно, что монахи Лавры получают от приходских общин 120 000 руб. в месяц. Никаких трудовых коммун здесь не должно возникать, поскольку эти коммуны будут организовываться по религиозному признаку и всей коммун , всецело состоящей из монахов, будет поддерживаться религиозный культ. По признанию самих же представителей церковной иерархии, коммуны – это последняя соломинка, протянутая будто бы Советской властью. Здешняя, например, лаврская община уже рассуждает о том, что сейчас ставится на обсуждение собрания комиссией, она даже колеблется, не следует ли Патриарху выступить с особым посланием по поводу этих трудовых коммун, и только страх, как бы не выпала из рук последняя соломинка, заставляет общину решить, чтобы Патриарх со своим посланием остался бы в стороне. Из переписки игумена одного из монастырей Костромской губернии и из приказа какой-то Первой Сионской 37 канцелярии видно, что образование коммун есть лишь перекрашивание с целью замаскировать истинные планы и действия церковников. Здесь совершенно справедливо указывали, что было бы целесообразнее, чем иметь в качестве сторожей монахов, повесить на двери музея замки. |
| В первый год специально богословских вопросов у меня не возникало, а запросы общего характера, умственные и душевные, я имел полную возможность удовлетворять. Академия помещалась в Троице-Сергиевской Лавре. Тихая обитель, мощи Преподобного Сергия, монахи, паломники, колокольный звон… Чувствовалось, что в Лавре, как в фокусе, собраны лучи русского благочестия. Все кругом было овеяно религиозной красотой. Образ Преподобного, казалось, витает над Лаврой… Я знал студентов и профессоров, которые ежедневно перед началом занятий молились у святых мощей. Атеистической похвальбе уже здесь не было места. Снова меня окружала атмосфера религиозной веры, молитвенной настроенности, тишины, народного благочестия. Чудесные праздничные службы, несметные толпы богомольцев… Как я любил забраться в самую их гущу, в самую-то давку. Несет, бывало, тебя волна людская, и ты плывешь с нею по течению в такой тесноте, что ноги земли не касаются. Я любил ощущать общность, совместность, чувство людского единства. Что приобрел я в этой сермяжной массе — не учесть и словами не определить. Точно какие-то флюиды исходили от этих толп… Соучастие в религиозном порыве народа к святыне оставляло неизгладимое впечатление на тех из нас, кто его воспринять хотел, кто внимательно присматривался к тому, что вокруг происходит. Великое преимущество Московской Академии именно в том и заключалось, что она помещалась в Сергиевской Лавре. Сколько раз ее ни собирались перевести в Москву, митрополит Филарет этому противился. Петербургская Академия давала чиновников синодального ведомства. Протекция, карьеризм, светский столичный дух… — характерные ее черты. Наша Академия — «деревенская», несколько грубоватая — была лишена благородных развлечений столичного центра и светских городских интересов, зато научно стояла высоко: лучшие научные труды вышли из нашей Академии. Этому способствовала ее уединенность, досуги, которые в Сергиевом Посаде было тратить негде, отсутствие городской суеты. Однако наша уединенность не мешала притоку разнообразных впечатлений (благодаря близости Лавры к Москве). |
| —475— рукописей следует ставить номера их библиотечные, а не номера «Описания», как у автора, или же и те, и другие вместе. Сделанные нами указания могут пригодиться автору, если он пожелает и будет иметь возможность продолжать свой талантливый и полезный труд. Сочинение г. Струменского дает ему полное право не только на получение степени кандидата богословия, но и на особое внимание со стороны Совета Академии». б) И.д. доцента священника И.М. Смирнова: «Сочинение г. Струменского. – «Книжные и литературные интересы в Троице-Сергиевой Лавре с древнейших времен до XVII столетия» – принадлежит к числу таких работ, за которые в качестве курсовых довольно неохотно берутся гг. студенты. Весьма малую привлекательность занятиям в области книжных изысканий сообщает необходимость пользоваться не только сырым, но существующим лишь в рукописном виде материалом. Я не говорю уже о том, что для людей спекулятивной складки мышления самая возможность работы в пределах узко книжной специальности представляется малообъяснимой, безыдейной, мертвой. Нужно обладать и исключительною любовью к делу и самой рукописной книге, и незаурядным терпением, чтобы сознательно и смело идти туда, где часто напряженные труды вознаграждаются весьма плачевными результатами, во всяком случае далеко не соответствующими потраченным на них усилиям (рискуя при всем этом – в условиях занятий при нашей Академической, а также и Лаврской библиотек – собственным здоровьем). Оба эти качества в достаточной мере обнаружили г. Струменский в своей обширной (71 л. сочинения + 21 л. приложения) работе, для выполнения которой ему пришлось просмотреть всю Лаврскую библиотеку за двухвековой (XV и XVI вв.) период ее существования. Автор поставил себе задачей проследить историю книжных и литературных интересов в Троице-Сергиевой Лавре – с момента их возникновения и вплоть до XVII века. Научно обосновать первую часть работы, выясняющую книжно-литературные связи славянского юга с Лаврою, можно было главным образом только на основании рукописных источников; между прочим – тех при- |
| После окончания семинарии отцу Валерию предложили работу в оперном театре, голос у батюшки был дивный. Но он хотел быть священником, а в регистрации на приходе власти отказывали, и батюшка три года был безработным. А игумен Пётр (Барабан), узник Христов, отказавшийся сообщать в КГБ сведения, полученные на исповеди, после лагерей мыл привокзальные туалеты, потому что по указанию органов его больше нигде не брали на работу. Словом, что бы ни говорили о священниках, служивших при советской власти и якобы «продавшихся» КГБ, это был всё-таки путь исповедничества. В те годы, как рассказал мне однажды архимандрит Адриан, он спал, подложив под голову череп, чтобы приучить себя к мысли о смерти и неизбежности страданий за Христа. И дал Господь Своему исповеднику дары старчества — дар прозорливости, дар помощи болящим и огненную молитву, попаляющую бесов. В Троице-Сергиевой Лавре у отца Адриана было послушание — отчитывать бесноватых. Исцелялись многие, и не только на отчитке. Люди, приговорённые, казалось бы, к пожизненной инвалидности, работали потом воспитательницами в детском саду, врачами в поликлинике и мастерами на производстве. А один партийный деятель после исцеления положил в райкоме партбилет на стол и стал открыто исповедовать Христа. Всё это вызывало негодование уполномоченного по делам религий, и не только у него. Помню, как в Псково-Печерском монастыре один иерарх жаловался на отца Адриана: — Вот иду я по монастырю, и вокруг тишь, благодать, благолепие. Но стоит выйти из кельи отцу Адриану, как сразу начинается скандал — кто-нибудь тут же завизжит, загавкает или захрюкает. Вы же сами видели это безобразие! А ведь в монастыре иностранцы бывают. В Троице-Сергиевой Лавре иностранцы бывали особенно часто. Их привозили сюда, чтобы убедились — в СССР нет гонений на религию, и правда лишь то, о чём поётся в песне: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Иностранцам, в свою очередь, было любопытно посмотреть на этот дикий, тёмный народ, что, в отличие от просвещённой Европы, всё ещё верует в Бога и, по слухам, ходит в лаптях. |
| Сокращение всенощного бдения достигалось также за счет уменьшения количества положенных для пения псалмов, стихир, канонов и других песнопений, указываемых Типиконом. Из упомянутых выше крупнейших русских обителей и кафедральных соборов положенные на «Господи воззвах» псалмы 140, 141, 129-й полностью пели в Соловецком, Валаамском, Ново-Афонском мон-рях, в Троице-Сергиевой, Киево-Печерской и Почаевской лаврах, в Оптиной и Глинской пустынях. В важнейших храмах Петербурга и Москвы пели из трех псалмов лишь два стиха: «Господи воззвах» и «Да исправится». Положенные на воскресной утрене непорочны из вышеуказанных богослужебных центров России сохранялись лишь в двух – в Глинской пустыни и Киево-Печерской лавре. В других обителях и соборах в течение всего года пелся полиелей, причем полностью оба псалма – 134-й и 135-й – пели только в Валаамском и Ново-Афонском мон-рях, в Почаевской лавре пели восемь стихов, а в других крупнейших храмах и мон-рях – всего четыре стиха, по два стиха из каждого псалма. То же можно сказать о хвалитных псалмах (148, 149, 150-й), которые полностью пелись в Соловецком, Валаамском, Ново-Афонском мон-рях, в Троице-Сергиевой, Киево-Печерской и Почаевской лаврах, в Оптиной и Глинской пустынях, в Петербурге и Москве пели всего два первых стиха. Значительно сократила чин бдения замена пения кафизм и канонов чтением. Предельно сокращенный чин всенощного бдения с 1-й пол. XIX столетия в городских храмах стали совершать накануне воскресных и праздничных дней с вечера, а в сельских – даже утром. В обоих случаях название чина становилось условным, песнопения и молитвы, входящие в его состав, оказались не соответствующими действительному времени суток. Русские мон-ри, вернувшиеся к студийской практике отдельного совершения вечерни и утрени в положенное для этих служб время, остались более верными смыслу церковного устава. Чинопоследования вечерни и утрени сокращались так же, как и вечерня и утреня в составе бдения. В силу утраты понимания Типикона и интереса к нему за уставностью службы нередко следил только псаломщик, который в небольших храмах выполнял обязанности и чтеца, и единственного певца. |
| Патриарх заявил о необходимости целевой программы, приуроченной к 700-летию преп. Сергия 16 марта, 2011. Редакция " Правмира " «Есть проблемы, которые нужно решать, соединяя интересы лавры и города. В первую очередь — это природоохранные вопросы. Когда через территорию лавры протекает открытая река со сточными водами, то это — антисанитария, и какое-то невероятное надругательство над святым местом, это просто недостойно такой страны как Россия» На первом заседании рабочей группы при президенте РФ для подготовки к празднованию 700-летия со дня рождения Сергия Радонежского Патриарх Московский и всея Руси Кирилл заявил, что необходимо принять отдельную федеральную целевую программу, в которой бы учитывались вопросы благоустройства Сергиева Посада и Троице-Сергиевой лавры. По мнению Предстоятеля, в число мероприятий, приуроченных к годовщине, должны войти также реставрационные и природоохранные работы в лавре, развитие инфраструктуры Сергиева Посада, которые принесут «непосредственное оздоровление всего города». «Атмосфера, которая окружает лавру, не должна угнетать людей. Инфраструктура города, гостиничный комплекс, транспортная составляющая, защита окружающей среды — все это должно быть приведено в соответствие историческому значению лавры», — заявил Патриарх, указав также на необходимость проведения масштабных реставрационных и природоохранных работ в самой Троице-Сергиевой лавре. По словам Патриарха, деятельность Попечительского совета лавры в последние годы дала положительный результат, однако проблемы до сих пор остаются. «Есть проблемы, которые нужно решать, соединяя интересы лавры и города. В первую очередь — это природоохранные вопросы. Когда через территорию лавры протекает открытая река со сточными водами, то это — антисанитария, и какое-то невероятное надругательство над святым местом, это просто недостойно такой страны как Россия. Трудно себе представить, что в какой-то европейской стране была открытая канализация, которая проходила бы через культурный памятник мирового значения, связанный с самой историей существования самой страны», — заявил Патриарх в ходе своего выступления. |
| В 1946 году Нина, услышав об открывшейся Троице-Сергиевой Лавре, собралась приехать из Сибири. С трудом набрала денег на дорогу в один конец. А как ехать обратно? Но не оставаться же из-за этого дома?! Приехала в столицу, потом на электричке в Лавру. Вышла на станции, пошла за всеми. Повернула к спуску, глянула вперед и ахнула: какая красота! Трудно поверить, что все это не во сне, а наяву. В несколько дней истратила она оставшиеся пятерки, трешки, рубли. Хорошо помнила, что разменяла последний рубль. Обычно она допоздна стояла в Лавре, только на ночь приходила к хозяйке, пустившей богомолку из такой дали. Однажды поздно вечером она подумала, что надо признаться: нет денег, нечем за ночлег заплатить. Может, позволит хозяйка в огороде поработать или полы помыть, постирать... только б не выгнала! Чуть свет, когда Нина встала, чтобы идти к братскому молебну, подошла к стулу с наброшенной на спинку кофточкой, сунула руку в карман... Вчера там лежал последний рубль, теперь могут быть лишь монетки. Но рука чувствует что-то... Смотрит и холодеет от ужаса: деньги! Ее уже истраченные трешки, пятерки, рубли... Как они снова оказались в ее кармане? Нет, она их видит не во сне. Деньги как деньги... И недоумение, и страх, и вдруг радость: это же Бог послал по молитвам преподобного Сергия! Она заплатила хозяйке, купила свечи, хлеба, подала нищей. От отпуска осталось всего несколько дней, деньги она потратила. Пора уезжать, а билет покупать не на что. Просить опять чуда? Она молилась долго, до изнеможения. Проснулась до рассвета, затаив дыхание опустила руку в тот же давно пустой карман... и снова нащупала все те же свои трешки, пятерки, рубли. Ровно столько, сколько надо на билет. От волнения боялась слово проронить. Дома, в своей далекой Сибири, она решила обязательно еще раз поехать в Лавру, поблагодарить Преподобного, что не оставил ее в крайней нужде. И не только поблагодарить в молитве, но и рассказать на исповеди священнику. Рассказала она архимандриту Сергию, от которого узнали об этом и другие. |
|
|
