| Среди памятников не строго религиозного содержания отметим «книгу Асаф» 162 , которая упоминается дважды 163 , «хожение Данилово», две книги Симеона Метафраста , «книгу Царственник з летописцем», «книгу с пленением Иерусалимским» 164 , «книжку в полдесть Зонаря» 165 , дважды упоминаемое сочинение Космаса Индикоплевста («книга Шестодневник Иоана Антиоха, и в ней же написано Козма Ирдикаплов», « Козма Индикоплов, в десть»). Упомянута также «книга «Временник» из Константинова временника выписан». В значительном числе были представлены, естественно, богослужебные книги и книги церковного права («книжка Таранковская – моноканон. Книги 2 великих правил церковных» и пр.). О том, что собой представляли некоторые из упомянутых в каталоге книг, можно только предполагать. Так, упоминается книга «Криница», «Книга десятого», «книга Кирилова на Улияна», книга «Зерцало», «книжки две с песьнми Мойсеовыми и з припелы». О пяти печатных книгах («книг битых 5») опись не дает никаких пояснений 166 : Не исключено, что эти печатные книги были неправославного происхождения. С другой стороны, упоминается противокатолический сборник («Книжка на Латину»), но в то же время один из Апостолов назван «латинским». В библиотеке было и 5 греческих книг 167 . Состав библиотеки не только впечатляет богатством и разнообразием представленных памятников. Есть все основания считать Супрасльскую библиотеку отражением того идейного мира, в котором вращалась религиозная, философская и историческая мысль образованной элиты тогдашнего украинско-белорусского общества. Равным образом справедливо считать, что идеи и представления, заложенные в этой книжности, «спускались» через проповедь , полемику, богослужение и иные каналы «культурной трансмиссии» в более широкие общественные слои. Поэтому Супрасльская библиотека являет в какой-то степени и срез православного сознания украинско-белорусского населения в целом. И учитывая, что читатели и «потребители» этой духовно-религиозной традиции жили в обществе, которое каждодневно взаимодействовало с католической культурой, было бы очень интересно оценить, насколько своеобразным по сравнению с «латинской» традицией был отраженный в этом книжном собрании набор интеллектуально-религиозных ориентиров. |
| Лемма вщьшина «начальство» отсутствует в SJS, однако реконструируется на основании современного чеш. vtšina и словац. väšina «большая часть; большинство» (SSJ V, 29) – ср. так же сербохорв. veina и словен. vecina. В «Огласительных поучениях» Кирилла Иерусалимского слово вщьшина (наряду с его дублетом вщьство) зафиксировано в значении «превосходство» (греч. περσχ) (Miklosich 1862–1865, 124; Срезневский I, 506; Сл. XI–XVII, 3, 288). Внутренняя форма и происхождение этого слова прозрачны: вщьшина от супплетивной основы компаратива прил. мъногыи: vemiьjь " больший», vemiьš– (Machek 1957, 564; Фасмер I, 378) 44 . Поскольку в болгарском и македонском, а также в польском и восточнославянских продолжений данной формы не отмечено, реконструируемое слав. вщьшина можно считать западнославянизмом 45 . Наличие этого слова в преславском переводе «Огласительных поучений» Кирилла Иерусалимского не должно смущать, поскольку в этом памятнике изредка встречаются западнославянские регионализмы, ср. латинизм котыга (Горский, Невоструев 1859, 53), германизм nhsь (там же, 61). (?) дикъ (дькъ) «диакон» ЗСО 9 . Аще ли естъ дикъ. [SinEuch, дьконъ U] ли чрънець .г. лт(а) да покаетъс() в от нихъ о хлб() о вод() (139.21–23). ЗСО 12 . Аще которы причетьникъ ли вщьшж честь им оставль женж честь приимет аще естъ дикъ [SinEuch, дьконъ U] ж лт да пок(а)етъс() … (140.10–14). Слово встречается также в ЗСО 31, 49, 50. Происхождение ст.-сл. дикъ (дькъ) вполне прозрачно – это заимствование из греческого бытового сокращения δικος( δικονος «диакон». Оно встречается в западных памятниках (ЗСО, «Никодимова евангелие», «Номоканон Мефодия»), а также в Изборнике 1073 г. (Сл. XI–XVII, 4, 398), Супрасльском сборнике, Древнеболгарском Номоканоне («Ефремовской кормчей») и древнейших списках Апостола – Христинопольском и Шишатовацком (SJS I, 485). Современные продолжения ст.сл. дькъ имеются в сербохорватском ( к «ученик»), чешском ( k «ученик, школьник»), словацком ( iak «школьник; ученик, последователь; уст, студент») (SSJ V, 800), а также, начиная уже с Галицко-Волынского свода и Новгородской I летописи, в украинском и русском (дьяк) (Сл. |
| Такое начертание характерно для Энинского Апостола , Саввиной книги , Остромирова Евангелия , Изборника 1076 г., Слепченского Апостола (см. Слепченские Триодь и Апостол ), Добрейшева Евангелия . Сравнительно часто встречается начертание М с одним плечом - левым - (в Саввиной книге, Супрасльском сборнике , Хиландарских листках , Тырновском Евангелии ) или правым - (в надписи царя Самуила, Охридском Апостоле , Слепченском Апостоле). 2. Острое начертание с петлей, соединяющейся с мачтами под углом: (в Листках Ундольского, Добромировом Евангелии , Изборнике 1073 г., Изборнике 1076 г.). 3. С округлой (или изогнутой) петлей, провисающей за линию строки: (в Супрасльской рукописи, Остромировом Евангелии, Изборнике 1073 г., Изборнике 1076 г., Добрейшевом Евангелии, Кюстендильском палимпсесте). 4. С острой петлей - петля заостряется книзу: (в Листках Ундольского, Остромировом Евангелии, Изборнике 1073 г., Минее 1096 г., Охридском Апостоле, Добромировом Евангелии, Струмицком Апостоле (Шафарика), в кириллических приписках в Ассеманиевом Евангелии ). 5. С непараллельными расходящимися мачтами: (в Листках Ундольского, Минеях 1096 и 1097 гг., 1-м почерке Болонской Псалтири , Добрейшевом Евангелии). В XIII в. появляется новый вариант начертания - с покрытием: , аналогичный к-рому наблюдается и в памятниках рус. эпиграфики XIII-XIV вв.: . В рус. эпиграфике возникает также особая модификация М - с горизонтальной перекладиной в острой петле: (напр., в надписи на кресте в Юрьеве-Польском кн. Святослава Всеволодовича 1224 г.). Вариант с перекладиной, но в округлой петле ( ) характерен для боснийских надписей XIII-XIV вв., в центре перекладины могут быть точка: (ср., напр., в надписи в Дечанском мон-ре 1335 г.) - или хвост вниз: . С XIII в. в рус. и южнослав. надписях и в письме заголовков рукописей распространяется новый графический тип М, состоящий из 3 параллельных вертикальных линий, средняя из к-рых, обычно более короткая, соединяется с боковыми горизонтальной перекладиной: . В памятниках боснийской эпиграфики этого времени засвидетельствован вариант из 3 параллельных линий, соединенных косыми перемычками: ( 1974. |
| 87 л. Л. 21; НБУВ ИР. КПЛ. 35 п. Л. 20) и др. Вторая часть И., собственно осмогласник, состоит из 8 разделов (по числу гласов). Многие переписчики-певчие считали осмогласник основным, «центральным» в сборнике, поэтому исходная авторская нумерация листов в И. (фолиация; в печатных И. могла быть нумерация страниц - пагинация) могла начинаться именно с осмогласника, несмотря на присутствие предыдущей обиходной части, листы которой оставались непронумерованными. В некоторых списках части с песнопениями Обихода и Октоиха изначально были пронумерованы отдельно (использована нумерация 1-го и 2-го счета). В типовом И. каждый глас осмогласника был четко разделен на 2 подраздела - избранных песнопений Октоиха и избранных ирмосов. Осмогласная часть была единственной в И., позволявшей свести все нотируемые ирмосы к 8 разделам-гласам. В связи с этим ирмосы иногда нумеровались на боковых полях книги в пределах каждого гласа (Супрасльские И. 1596-1601 и 1638-1639 гг.; Львовские печатные И. 1700 и 1709 гг. и др.), что давало возможность составить и разместить в начале или в конце И. специальные таблицы их исполнения в годовом церковном круге («скара», «реестръ», «указъ ирмосомъ»). В подавляющем большинстве И. (до 97% книг) ирмосы сгруппированы внутри каждого гласа в соответствии с восточнослав. традицией - по песням канонов, а это означает, что принцип структуры древнерус. Ирмологиев был сохранен в разделе ирмосов большинства южнорус. И. Третья часть И., самая малочисленная, имела, подобно 2-й, восьмичастное строение (по числу гласов), но содержала только стихиры подобны . Четвертая часть И. построена по календарному принципу и представляет собой ряд песнопений из Праздничной Минеи. Изложение неподвижного годового круга начинается в разных И. с разных дат: с 1 сент. (новолетие), 25 дек. (Рождество Христово), 8 сент. (Рождество Пресв. Богородицы). В пределах каждой службы песнопения размещены в порядке их исполнения. В последовании служб весенних месяцев в цепочку минейных текстов вставлен пространный подраздел Триодей Постной и Цветной, в т. ч. служба Пасхи (это напоминает архаичную структуру Тропология ); такой состав обусловил значительный объем минейно-триодной части И. Состав и типы |
| В рассмотрении разностей перевода, в местах трудных и замечательных в филологическом и других отношениях, мы прибегаем к другим древним переводам Библии и отеческих творений, равно как и к прочим духовным памятникам славян. Именно, мы приводим параллельные места, встречающиеся в следующих памятниках древнеславянской и древнерусской письменности: в древних славянских списках Апостола 6 , Псалтыри 7 , книги Иисуса Навина 8 , книг богослужебных 9 , в глаголическом сборнике Клоца XI в. (Glagolita Clozianus) 10 , в Супрасльской рукописи XI в. 11 , в Фрейзингенских отрывках 12 , в Изборниках 1073 13 и 1076 гг. 14 , в XIII Словах Григория Богослова XI в. 15 , в Пандекте Аптиоха XI в. 16 в Огласительных поучениях Кирилла Иерусалимского по списку XII–XIII в. 17 , в сочинениях древнерусских церковных писателей: пресвитера Иллариона 18 , черноризца Иакова 19 , Кирилла епископа Туровского 20 и других памятниках русской и славянской письменности. Сличение евангельского текста с сими памятниками сколько может объяснять данные места, столько же и указывать на употребление в древности первоначального перевода. Только должно помнить, что в этих памятниках евангельский текст часто или вновь переводится, или же воспроизводится недословно, не буквально, на память. Оттого они не могут часто иметь решающей силы при определении текста древнейшего. Итак, в рассмотрении текста славянского перевода Евангелия по древнейшим оного спискам мы сначала отмечаем такие их отличия от нынешнего печатного текста – вариантах и переводе, которые общи всем спискам или по крайней мере большей их части и которые посему могут быть относимы к первоначальному славянскому переводу, и затем отмечаем частные или личные особенности списков, которые в большей части случаев с вероятностью могут быть рассматриваемы, как позднейшие исправления древнего перевода. Конечно, может случиться, что один какой либо список в данном месте вернее сохраняет древний перевод, чем все остальные списки, но такие случаи не часты. Древность чтения перевода, хотя бы оно не разделялось многими списками, доказывается рассмотрением внутреннего его качества и снесением с другими памятниками древней церковнославянской письменности. |
| Галичское Евангелие 1144 г. представляющее нередко теже отступления от первоначального текста, которые характеризуют вторую редакцию, явилось, по всей вероятности, где либо в пределах юго-западной Руси. Правописание Добрилова Евангелия 1164 г. (Б2) и Типографского 6 (БЗ) носит ясные признаки галицко-волынского наречия. К югозападно-русским памятникам относятся Евангелия: Галицкое 1266–1301 г., Холмское, Луцкое, может быть Поликарпово (Б46. 12. 16. 26) и др. Сюда присоединяется еще одно соображение. Рассмотренная нами редакция евангельского текста, повторяем, по решительному большинству имющихся списков, русская, но наши исправители могли воспользоваться и тем, что давали им подходящие памятники и южнославянской письменности, отличной от той первоначальной мораво-паннонской или вообще западнославянской 173 . Что это было дйствительно так, доказывают южнославянские списки Евангелия второй редакции: Волканово и Терновское; тоже доказывает Супрасльская рукопись, представляющая ясныя черты сходства с Мстиславовым Евангелием в подборе слов 174 , и в тоже время занимающая особое положение по отношению к параллельному тексту, на сколько он сохранился в Glagolita Clozianus. Супрасльский сборник опять – список югозападный русский (с южнославянского извода). Это послднее обстоятельство (югозападнорусское происхождение этой, как и других выше названных рукописей) может быть не совсм случайно. Указав, что большая часть памятников с таким подновленным текстом открывается в западных или югозападных предлах Руси, г. Ягич говорит: „не намечена ли этими географическими данными местность, в которой двигались и распространялись многие памятники южнославянской церковной письменности? т. е. не доказывают ли эти данные, хотя и принадлежат к более позднему времени, что уже в X веке был не один только путь, по которому славянские книги проникали в древнюю Русь: Константинополь, побережье Черного моря, Днепр, Киев, но еще и второй, чрез нынешнюю Румынию, Трансильванию, Буковину и Галицию? Первый путь я мог бы назвать официальным, ему вероятно мы обязаны существованием таких текстов церковнославянских в России, как Остромирово Евангелие, и распространением такого языка, как язык этого памятника, по всей области русской церкви, по всей России. |
| В отделе разночтений помещаются – в соответствующих местах – также параллельные чтения, встречающиеся в следующих памятниках древнеславянской и древнерусской письменности: в древних славянских списках Апостола 2 , Псалтыри 3 , книги Иисуса Навина 4 , книг богослужебных 5 , в глаголическом сборнике Клоца XI в. (GJagolita Clozianus) 6 , в Супрасльской рукописи XI в. 7 , в Фрейзингенских отрывках 8 ,в Изборниках 1073 9 и 1076 гг. 10 , в XIII Словах Григория Богослова XI в. 11 , в Иандекте Антиоха XI в. 12 , в Огласительных поучениях Кирилла Иерусалимского по списку XII–XIII в. 13 , в сочинениях древнерусских церковных писателей: пресвитера Илариона 14 , черноризца Иакова 15 , Кирилла епископа Туровского 16 и других памятниках русской и славянской письменности. Тексты основных славянских списков Евангелия воспроизводятся совершенно точно, буква в букву, с соблюдением: а) древнеславянских начертаний , , , у, ы, , , , б) знаков надстрочных, титл и знаков препинания, какие употребляются в рукописях 17 . Так же палеографически точно приводятся и разночтения, только надстрочные знаки, по типографским соображениям, здесь не удержаны. В основных списках прописные буквы ставлю в начале глав и отдельных чтений. В Галичском четвероевангелии 1144 г. и пишется обыкновенно без точек, и только изредка встречаются . В конце строки вместо пишется сокращенно на верху ; при печатании ставлю . Отступления от текста рукописи допущены мною лишь в следующих случаях: 1) Пропущенные или недостающие за утратою ли соответствующих листов или по другим причинам в каком либо списке места и слова приводятся в скобках, по другим спискам той же редакции, причем об этих дополнениях каждый раз упоминается в примечаниях, с указанием списка, из которого они взяты. 2) Лишние слова также указываются в примечаниях. 3) Явно испорченные места и слова, очевидные ошибки и описки переписчиков исправляются на основании большинства лучших списков той же редакции, причем каждый раз эти ошибки и описки указываются в примечаниях. Обычное начало чтений в Мстиславовом Евангелии-апракосе: в оно врм в нашем издании опущено. Но другие, как то: рече гь своим оченикомъ, или: рече гь притъчю сию – удержаны. |
| вел переписку с венг. кор. Яношем Запойяи, сохранились послание проту 1533 г. и ответ Г. 1534 г. (из преамбулы послания 1533 г. известно о более ранней переписке, посвященной, вероятно, богосл. вопросам, и о том, что 1-е послание Г. было положено в королевскую казну). В послании 1533 г. говорится о широком распространении в подвластной Запойяи части Венгрии учения М. Лютера, к-рый называется пророком, лютеранство противопоставляется католицизму, пораженному расколом и ересями, и отмечается близость нек-рых его обычаев (напр., женатое священство) с Православием. Лютера автор именует ложным пророком и «не христианином», а «нечестивым жидовином и турком». В адрес католиков он повторяет традиц. в средневек. полемике (с сер. XI в.) обвинения. В равной мере Г. настроен и против протестантов, его послание - одно из первых в правосл. слав. мире обличений протестантизма. Заканчивается ответ подробным рассказом о мифическом папе Петре Гугнивом и женщине-папе Стефане, источники к-рого нуждаются в исследовании. Переписка сохранилась в 2 дефектных серб. списках 1558 г. (в прибавлениях к Синтагме Матфея Властаря б-ки Цетинского мон-ря, 56) и XVII в. (в сборнике из Народной б-ки в Белграде 404), погибшем в 1941, текст был издан С. Матичем) и в целом ряде восточнослав. списков XVI-XIX вв. Последние составляют единую группу, восходящую, по всей видимости, к списку, принесенному в 1546 г. в Супрасльский мон-рь с Афона (древнейшие из них - БАН. Доброхот. 31 и Ин-т рукописей НБ НАНУ. Собр. Михайло-Златоверхого мон-ря, 475/1656) вместе с антилат. трактатом Никольского Василия об исхождении Св. Духа и Повестью о Ксиропотамском мон-ре. С XVIII в. эти тексты через западнорус. полемическую традицию получили широкое распространение у старообрядцев. Известны также переводы Г. с греч. богослужебных и уставных текстов: статьи «О службе над усопшим в неделю Пасхи» (без даты, в период, когда он был протом) и Устава (типика) литургии Преждеосвященных Даров (1534-1535). Хотя эти тексты и невелики по объему, Г. |
| Ист.: Азбука начального учения простого нотного пения. М., 1772, 17842; Тончева Е. Манастирът Голям Скит - школа на «болгарский роспев»: Скитски «болгарски» Ирмолози от XVII-XVIII в. София, 1981. Т. 2: Из болгарский роспев [факс. изд.]; Шабалин Д. С. Певческие азбуки Древней Руси: Тексты. Краснодар, 2003; Яcihobcьkuй Ю., ред. i вступ. ст., Луцка К., транскр. i комент. Льbibcьkuй Ipмoлorioh: Дabhiй лimypriйhuй музичний рукопис п " яmuлihiйhoï homaцiï kih. XVI ст. Köln; Weimar; W., 2008. (Bausteine zur slav. Philologie und Kulturgeschichte. N. F. Reihe B: Editionen; Bd. 24). Лит.: Разумовский Д., прот. Церковное пение в России: Опыт ист.-техн. изложения. М., 1867-1869. 3 вып.; Castro J., de. Methodus cantus ecclesiastici graeco-slavici: Accedim Enchiridion canticorum eiusdem ecclesiae. R., 1881 (рус. пер.: Кастро И., де. Метод греко-славянского церк. пения: С присовокуплением сборника (энхиридиона) песнопений той же церкви и 5 таблиц/Пер.: прот. И. Вознесенский. М.; Лпц., 1899); Соловьев Д. Н. Краткое руководство к первоначальному изучению церк. пения по квадратной ноте. СПб., 1886, 18892, 18923, 1894, 1898, 1900, 1905. Вып. 1; 1892, 18942, 18953, 1897. Вып. 2; Вознесенский И., прот. Церковное пение правосл. Юго-Западной Руси по нотно-линейным Ирмологам XVII и XVIII вв. М., 18982; Riesemann O., v. Die Notationen des altrussischen Kirchengesanges. Lpz., 1909; Wolf J. Handbuch der Notationskunde. Lpz., 1913. Bd. 1; Финдейзен Н. Очерки по истории рус. музыки в России с древнейших времен до кон. XVII в. М.; Л., 1929. Т. 1; Lehmann D. Nikolai Dilezki und seine «Musikalische Grammatik»: Thesis. [B.], 1962; Конотоп А. В. К вопросу расшифровки певч. нотолинейных памятников XVII в.//Сов. музыка. М., 1973. 7. С. 78-85; он же. Супрасльский Ирмологион 1598-1601 гг. и теория транспозиции знаменного распева (на мат-ле певч. нотолинейных рукописей XVII в.): АКД. М., 1974; он же. Об одном музыкально-палеографическом признаке «царского» Ирмология 1680 г.//MAAS. 1978. T. 5. S. 531-542; он же. |
| Б. предложила удачную гипотезу атрибуции древнейших слав. переводов гомилий. Синтаксическое сходство переводного Слова Епифания Кипрского на сошествие Предтечи во ад 5 Сборника Клоца) с Анонимной гомилией 2), авторство к-рой исследователи обоснованно приписывают архиеп. Мефодию, позволяет отнести к его творчеству и этот перевод. В то же время близость языка гомилий 1, 3 и 4 к языку слав. перевода Евангелия и исключительное переводческое мастерство гомилии 3 с большой степенью вероятности указывают (во всяком случае для последнего из текстов) на творчество Кирилла (Константина) Философа . В любом случае принадлежность всех текстов Сборника Клоца великоморавскому периоду слав. лит-ры представляется надежно обоснованной; близкие к ним переводы Супрасльского сборника лишь немного отстоят от них по времени. В процессе этих исследований Б. удалось также наглядно продемонстрировать значение памятников серб. традиции XIII-XIV вв. для реконструкции древнейшего слоя слав. лит-ры. Перу Б. принадлежит ряд работ, посвященных судьбам слав. лит-ры (и языку ее памятников) в пржемысловской Чехии X-XI вв., чешско-болг. и чешско-рус. связям этого периода (кн. «Старославянские легенды чешского происхождения», 1976; в соавторстве с А. И. Роговым и В. Конзалом, на чеш. яз.; разделы о лит-ре и письменности в коллективном труде, посвященном Сазавскому мон-рю, 1988 г., на чеш. яз.). В 1989 г. совместно с З. Хауптовой Б. опубликовала в Скопье один из древнейших южнослав. списков Апостола-апракос, Струмицкий (или Шафарика) XIII в., из собрания Народного музея в Праге. Для истории рус. письменности древнейшего периода особый интерес представляет статья Б. на нем. языке, посвященная легендарной истории Реймсского Евангелия . Исследовательница убедительно продемонстрировала несостоятельность довольно популярной среди российских ученых поздней легенды о принадлежности кириллической части кодекса франц. кор. Анне (дочери Ярослава Мудрого). В последнее десятилетие Б. обратилась к углубленному изучению слав. Паремийника . Ее трудами (совместно с И. Винтром) опубликован также большой сборник избранных статей крупнейшего чеш. палеослависта современности Ф. В. Мареша , работы к-рого после 1968 г. не публиковались на родине ( Mare š F. V. Cyrilometodejska tradice a slavistika/Sest. E. Bláhová a J. Vintr. Praha, 1999). Кроме собственно научных занятий Б. уделяет много внимания популяризации в Чехии памятников средневек. правосл. лит-ры. При ее непосредственном участии изданы сборники переводов на чеш. язык «Византийские легенды» (Praha, 1980; в соавт. с З. Хауптовой, В. Конзалом, И. Пацловой) и «Литература русского средневековья» (Praha, 1988; в соавт. с Хауптовой и Конзалом). Отдельную чрезвычайно продуктивную и плодотворную область научного творчества Б. составляют многочисленные рецензии и критические обзоры (с непременным значительным элементом исследования) славистической лит-ры, регулярно публикуемые преимущественно на страницах чеш. журналов «Slavia» и «Byzantinoslavica». |
|
|
