| Важнейший источник сведений о М.- сочинения галльского аристократа Сульпиция Севера (ок. 360 - ок. 420), обратившегося к аскезе и служению Богу (conuersio), скорее всего в 394 или 395 г. На «обращение» Сульпиция повлиял его друг Меропий Понтий Павлин (ок. 353/5 - 431), к-рый ранее стал аскетом и поселился в Ноле (Италия). Вероятно благодаря Павлину, Сульпиций узнал о М. и отправился в Туроны, чтобы познакомиться с епископом - подвижником и чудотворцем. М. посоветовал Сульпицию поступить по примеру Павлина, который отрекся от мира и последовал за Христом, чтобы исполнить Его завет ( Sulp. Sev. Vit. Mart. 25. 4-5; «Жизнь Мартина» цит. по изд.: Sulpice S é v è re. 1967-1969. T. 1. P. 248-316). Встреча с М. произвела глубокое впечатление на Сульпиция, к-рый стал «если не монахом в нашем понимании этого слова, то по крайней мере «слугой Божиим»» ( Stancliffe. 1983. P. 18-19). На вилле Примулиак, находившейся в Аквитании, между Толозой (ныне Тулуза) и Нарбоной (ныне Нарбон), Сульпиций основал аскетическую общину ( Sulpice S é v è re. 1967-1969. T. 1. P. 30-46; Stancliffe. 1983. P. 30-38). Несмотря на призывы Павлина, он не пожелал полностью отказаться от имущества и покинуть родные края, пытаясь совмещать аскетические практики с образом жизни аристократа и интеллектуала. Благодаря его связям Примулиак стал местом встреч галльской знати с представителями монашества, гл. обр. с учениками М., а Сульпиций, занявшись «своего рода литературным апостолатом», пропагандировал аскетический образ жизни и принимал активное участие в спорах между церковными иерархами ( Fontaine. 2005. P. 56-57). Значительная часть его сочинений посвящена М., которого Сульпиций считал идеальным подвижником и служителем Церкви, противопоставляя его личность большинству галльских епископов и клириков. Почти все труды Сульпиция отличаются полемической заостренностью. Он обвинял епископов в нравственном разложении и сервилизме, называл их ненавистниками праведных служителей Бога, использовавшими любые средства, чтобы подавить аскетическое движение. В сочинениях Сульпиций предстает как сложный человек, склонный к меланхолии и пессимистично воспринимавший действительность, агрессивный ригорист, не признававший компромиссов и увлеченный борьбой за свои идеалы ( Sulpice S é v è re. 1967-1969. T. 1. P. 54-58; Stancliffe. 1983. P. 44-47; ср.: Gennad. Massil. De vir. illustr. 19). Его язвительные нападки на церковную иерархию доходили до антиклерикализма. Представления Сульпиция об элитарности аскетического подвига были связаны с его происхождением и воспитанием: он презрительно относился к незнатным и необразованным людям ( Stancliffe. 1983. P. 179), распространяя это отношение на своих противников из духовного сословия. |
| В то же время, что крайне важно, Сульпиций умело включает церковное настоящее в контекст универсальной священной истории и обнаруживает концептуальное единство между иудейским прошлым и христианским настоящим. Для обнаружения этого единства в конструировании универсальной священной истории Сульпиций Север активно использовал прежде всего концепцию Саллюстия, в основе которой лежит представление о пагубном влиянии периодов внешнего мира на моральный облик общества. Рассказывая с опорой на нее о событиях ветхозаветного прошлого и христианской истории, Сульпиций Север на протяжении всего своего труда подчеркивает связь религиозных успехов иудеев и христиан с тяжелыми для них годами внешней опасности, так же как и влияние мирных периодов на нравственность и религиозное постоянство. В результате, Сульпиций не только сумел объединить историю иудеев и христиан, обнаружив в ней общие исторические законы, но и создал картину прошлого, исполненную глубокого морального содержания. Именно попытка создать целостную картину прошлого и настоящего избранного (иудейского, а затем христианского) народа выделяет Сульпиция Севера среди всех историков раннего Средневековья, как западных, так и восточных. Именно Сульпиций Север сделал в латинской христианской историографии второй шаг к созданию подлинной универсальной истории. Появление на свет важнейшего исторического труда V в., универсальной истории Павла Орозия, явилось естественным результатом многолетней интеллектуальной работы христиан по созданию собственной философии истории. В «Истории против язычников» нашли отражения аргументы апологетов, теории экзегетов, теории, уже сформулированные к тому времени историками. Тем не менее, «Историю» Орозия нельзя назвать суммой исторических представлений христиан начала V в. Со II по начало V в. в христианской литературе было сформулировано такое количество теорий, объяснявших логику дохристианского прошлого, да и собственно христианской истории, что историк неминуемо оказывался перед выбором, который диктовался, главным образом, стоящими перед ним задачами. |
| 141 О нём см. работу: Донченко А. И. Сульпиций Север и его произведения//Сульпиций Север. Сочинения. М., 1990. С. 211–279. 142 Там же. С. 7. Вероятно, Геннадий относит Сульпиция Севера к тому “полупелагианству”, которое расцвело в Галлии и являлось православным ответом на известные уклонения блаженного Августина в вопросе о предопределении. 145 Так, А. П. Лебедев считает, что сочинение «вряд ли заслуживает имени истории. Это не больше как хроника, состоящая из сбора фактов, не связанных единством. Чем обширнее тот период времени, какой берётся описать Сульпиций, и чем больше повествователь стремится всё содержание случившегося передать хоть в кратких чертах, тем очевиднее становится господствующий характер, какой носит его “История”, — это характер непритязательной хроники, написанной, однако же, изящным языком, которому отдают дань уважения знатоки латинской литературы, приравнивая автора к Саллюстию и Тациту». — Лебедев А. П. Указ. соч. С. 435–436. 146 В этом отношении справедлива во многом оценка В. М. Тюленева: “Взяв за основу библейские тексты, по крайней мере для изложения событий дохристианского прошлого, Сульпиций сумел создать отличное от экзегетических опусов и традиционных хроник произведение, подлинный исторический труд, в котором нашлось место не просто историческому событию, но и сюжетно выстроенному рассказу. В труде Сульпиция мы впервые сталкиваемся с попыткой создать концепцию, объясняющую священную историю. Сульпиций стремится найти смысл и закономерности исторического процесса, рассматривая его как взаимодействие Божественного и человеческого начала. В результате Сульпицию Северу удалось показать универсальность священной истории. Ветхозаветная и христианская истории подчинены у него одним и тем же законам, поскольку универсален источник всего исторического процесса, так же как универсальна человеческая природа”. — Тюленев В. М. Указ. соч. С. 144. 147 Мы опираемся на русский перевод этого труда и вступительную статью к нему: Павел Орозий. История против язычников. Книги I–VII/Перевод с латинского, вступительная статья, комментарий и указатель В. М. Тюленева. СПб., 2004. |
| Как писатель и ученый, Сульпиций Север занимает видное место. (Скалигер называет его ecclesiasticorum purissimus scriptor (самый безупречный писатель (пурист?) из церковных авторов (лат.). – Ред.).) Он есть благодарный представитель того высокого образования, каким славилась в IV и начале V вв. Южная Франция, – ив особенности Аквитания, превосходившая в этом отношении все страны Запада. Древние с усердием изучали сочинения Сульпиция Севера. В «Хронике» Сульпиция Севера находят подражание со стороны изложения лучшим латинским писателям: Саллюстию, Тациту и Курциусу. О достоинствах стиля Сульпиция Севера делают лестные отзывы многие новейшие исследователи, например Эберт, Бернайс, Тейффель. – О важнейшем сочинении Сульпиция Севера – «Хронике» (Chronicorum libr. II), так как оно касается общей церковной истории, Гарнак делает такие замечания: «Хроника» доведена до 400 г. и издана не ранее 403 г. Она начинается миротворением. Цель труда состояла в том, чтобы в кратких чертах изложить содержание св. книг Ветхого и Нового Заветов. Попытку изложить содержание Библии современным литературным языком нужно признать смелым предприятием. К этому Сульпиций Север приложил краткий рассказ о том, что случилось в Церкви от конца I в. до времени, когда жил писатель. Трезвый критический смысл Севера, его нерасположение к типике и аллегории, его смелое и строгое суждение о современных ему отношениях – об иерархии и государстве, его хронологические изыскания – все это придает высокую цену труду Севера. «Хроника» его очень важна для истории присциллиан, так как он был современником ереси. Он рассказал эту историю с беспристрастием, делающим честь автору. Его «Хроника» важна для изучающих иудейскую историю: так, он рассказывает о разрушении Иерусалима Титом и, как полагают, на основании тех частей «Истории» Тацита, которые не сохранились до нас. – Замечания Гарнака о «Хронике» Сульпиция Севера настолько серьезны, что едва ли нужно что-либо прибавлять к ним с нашей стороны. Из более поздних церковных историков Иееп в своем вышеуказанном сочинении сообщает некоторые критические замечания о греческих историках Феодоре Чтеце и Евагрии, но они настолько специальны, что о них говорить на страницах журнала было бы едва ли уместно. Мы можем лишь рекомендовать специалистам церковно-исторической науки обратить внимание на заметки Иеепа относительно Феодора Чтеца и Евагрия. Лукиан и христианство 131 |
| В другом месте Сульпиций стремится соотнести время, когда жили Есфирь и Иудифь, с периодом правления какого-либо царя, при этом он предлагает читателю свой исторический анализ: «...соотнести время их деяний с какими-либо царями мне было весьма нелегко мне кажется, что история с Есфирью связана с тем Артаксерксом, при котором был восстановлен Иерусалим, ибо неправдоподобно, чтобы это было при предшествующем Артаксерксе, о времени которого пишет Ездра; не было у него никакого упоминания о столь выдающейся женщине» (II.12.1–2). Не меньше затруднений у Сульпиция вызывает попытка увязать деяния Иудифи с правлением какого-либо персидского царя: «...кто в это время правил в Персии, Писания не называют большинство писателей указывает, что это был Камбиз. Сын Кира, но этому мнению противоречит Писание, ибо сказано там, что на 18 год правления царя появляется Иудифь, а Камбиз пребывал у власти не более 9 лет» (II.14.1–4). Сложность нахождения соответствий между деяниями библейских персонажей и событиями ближневосточной светской истории не отрицает, тем не менее, попыток эти соответствия обнаружить, включив тем самым библейское прошлое в течение мировой истории. Однако, несмотря на все попытки Сульпиция включить ветхозаветное и христианское прошлое в самые широкие исторические рамки, труд его остается партикулярным, в центре его находится судьба избранного народа: либо иудейского, либо христианского. В этом смысле вполне справедливым кажется второе название сочинения Сульпиция Севера – «Священная история». 219 Попытка связать непрерывной цепью событий ветхозаветное прошлое от грехопадения Адама и христианское настоящее, выделить важнейшие события как иудейской, так и христианской истории, обнаружив при этом общие принципы существования двух избранных народов, превращает «Хронику» Сульпиция Севера в универсальную историю избранного народа. 220 Здесь также следует сделать оговорку. Излагая универсальную священную историю, самостоятельной частью которой является история христианского народа, Сульпиций, что нетрудно заметить читателю, с развитием сюжета все больше замыкается на западноевропейских событиях. Продолжение ветхозаветного прошлого он обнаруживает не в истории Церкви вообще, что ко времени Сульпиция соответствовало, главным образом, истории восточных епископств, а в истории Западной церкви. Не случайно, рассказывая сначала о гонениях, Сульпиций упоминает о появлении мучеников и христианской веры за Альпами (11.32.1), а затем сосредоточивается почти исключительно на истории смут в Западных церквях. О степени интереса Сульпиция к истории Западной церкви может свидетельствовать следующая сравнительная таблица: |
| Новое критическое издание сочинений Сульпиция Севера, необходимость к-рого остро ощущалась исследователями, намеревался подготовить Делеэ для сер. «Acta Sanctorum» ( Delehaye. 1920. P. 5), однако работа болландистов была прервана первой мировой войной. Более чем через 20 лет Делеэ вернулся к этому проекту при подготовке 5-го ноябрьского тома «Acta Sanctorum» (AnBoll. 1940. Vol. 58. P. 206), но вскоре он скончался (1941), и издание «Acta Sanctorum» не было завершено. В то же время Хюльтен и Пиблз изучали рукописи Сульпиция с намерением подготовить новое издание для сер. «Corpus Christianorum», но этот план также не был реализован. Фонтен осуществил публикацию «Жизни Мартина» и писем Сульпиция в сер. «Sources chrétiennes» ( Sulpice S é v è re. 1967-1969). Основные недостатки издания Фонтена - небольшое число использованных рукописей (5 италийских и 6 франк. манускриптов, «Книга из Арма») и зависимость от чужих колляций. Приняв в качестве основы текст Хальма, Фонтен дополнил его вариантами чтений из «Книги из Арма» и других рукописей, опираясь на труды Хюльтена и Пиблза (Ibid. T. 1. P. 211-243). Исследователь объяснил недостаточное внимание к текстологии «предварительным» характером публикации, к-рая, однако, до наст. времени остается лучшим изданием «Жизни Мартина». Основной задачей Фонтен считал составление подробного исторического и филологического комментария к этим произведениям. Его публикация «Жизни Мартина» была положительно оценена специалистами, но использование им тех же принципов издания текста в публикации «Диалогов» ( Sulpice S é v è re. 2006) подверглось суровой критике со стороны М. Уинтерботтома. По мнению англ. филолога, эдиционный метод Фонтена, основанный на компиляции результатов изысканий др. ученых, не позволил ему осуществить удовлетворительное издание текста. Уинтерботтом указал на отсутствие работы с рукописями, недостатки критического аппарата и невнимательное отношение к поэтике текста (в частности, по мнению рецензента, Фонтен проигнорировал внимание Сульпиция к ритмической структуре фразы). Однако перевод и комментарий к «Диалогам» получили высокую оценку рецензента (JThSt. 2007. Vol. 58. P. 723-726; ср., однако, отзыв Барнса о «великолепном критическом издании» «Диалогов»: Barnes. 2010. P. 217). |
| Судя по тому успеху, который он имел в качестве адвоката, и по стилю его произведений, Сульпиций получил хорошее образование. Возможно это произошло в Галлии, вероятно в Бордо, о чем косвенно свидетельствует его дружба с Паулином. Основное внимание в позднеклассическом образовании уделялось риторике, которой славилась именно Аквитания. В процессе обучения одним из главных приемов было составление и декламация речей воображаемых персонажей. Общее определение этой формы образования можно выразить словами Августина: “Тут учатся словам, тут приобретают красноречие, совершенно необходимое, чтобы убеждать и развивать свои мысли” . Поэтому следующим, весьма естественным, шагом для Сульпиция было избрание карьеры адвоката: это была та сфера деятельности, где риторика была крайне необходима, а, с другой стороны, адвокатская практика открывала прекрасные возможности для честолюбивого юноши, чье общественное положение, само по себе, еще не открывало пути к государственным должностям . Другим шагом в этом же направлении была выгодная женитьба: мы узнаем о богатстве сенаторской фамилии невесты, и о стенографах, предоставленных Сульпицию его тещей . Мы не знаем был ли к тому времени Сульпиций язычником или христианином. Последнее более вероятно, но в данном случае это и не столь важно: перед нами пример типичной карьеры образованного человека конца IV в. В момент обращения Сульпиция к аскетической жизни его друг Паулин сравнивает благосклонную судьбу Севера со своей: “(Ты был) почти в расцвете сил, более обласканный, менее обремененный наследственным богатством, но отнюдь не беднее умом; и, обладая именем в риторических кругах, ты был опутан суетой судилища - этого театра мира” . Внешне могло показаться, что Сульпиций процветал и жизненный путь, расстилавшийся перед ним, был ясным и прямым, но, как это часто бывает, в один момент перед ним был поставлен вопрос о смысле и цели всей его жизни, с ее погоней за мирскими успехами: судя по всему, величайшее потрясение было вызвано неожиданной смертью жены (о других родственниках Сульпиция мы не знаем ничего) . В этом отношении Сульпиций проявляет больше внимания к своей теще, благочестивой даме по имени Бассула, чем к своему собственному отцу, который мало симпатизировал аскетическим устремлениям раннего христианства . |
| А. А. Ткаченко Почитание в Византии и на Руси В греческой лит-ре упоминание о М. впервые появляется в «Церковной истории» Созомена ( Sozom. Hist. eccl. III 14). По мнению Делеэ, его источником, вероятно, было краткое греч. изложение «Жизни Мартина» Сульпиция Севера, т. к. трудно предположить, что Созомен мог читать это агиографическое произведение по-латыни, а его перевод на греч. язык неизвестен. Рассказ Созомена содержит 2 неточности: историк превратил М. из рядового солдата в военачальника, а местом его епископского служения названа Таррацина (ν Ταρρακναις, искаженное ν Τουρονικας, от лат. Turonica (civitas, urbs), название г. Тур). Из событий жизни М. Созомен упоминает изгнание в Медиолан, козни еп. Авксентия и удаление на о-в Галлинария в Тирренском м., а из чудес - только воскрешение мертвого. Позднее, в VIII или IX в., было составлено пространное греч. Житие М. (BHG, N 1181, 1181b). Оно имеет 2 редакции, сохранившиеся более чем в 14 рукописях, что указывает на его широкое распространение в церковных кругах ( Halkin. 1983/1984. P. 69). Обе редакции впервые были опубликованы Ф. Алькеном по 2 основным рукописям (Vat. gr. 1669, X в.- 1-я редакция; Vindob. Hist. gr. 5, X-XI вв.- 2-я редакция). Сведения греческого Жития имеют до такой степени мало общего с историческими данными, что представляет, по словам Делеэ, своего рода пародию на Сульпиция Севера. По мнению Алькена, автор греч. Жития, очевидно, вообще не читал произведения своего лат. предшественника. В действительности визант. автор несомненно использовал нек-рые мотивы сочинения Сульпиция Севера, но они преобразованы им в соответствии с идеальным агиографическим образом св. воина. М., только и мечтавший о том, чтобы оставить воинскую службу, превратился у визант. агиографа в полководца-триумфатора. Императоры Грациан и Валентиниан I возвели его в звание главнокомандующего перед лицом угрозы со стороны варваров. С 50-тысячной армией М. выступил из Рима для сражения с неприятелем. Солдаты испугались, увидев многочисленные войска противника, что сильно встревожило М. |
| 21 Rufini Aquiteiensis Presbyteri Hisloriae Ecclesiasticae libri duo//Palrologia Cursus Completus: Series Latina/Rec. J.-P. Migne. Parisius, 1866. T. 21. Cols. 465–540; Eusebius. Die Kirchengeschichte mit der lateinischen bersetzung des Rufinus/Hrsg. von E. Schwartz und Th. Momsen//Die grichischen christlichen Schriftsteller. Bd. IX. Lepzig, 1903–1909. 23 О полемике Руфина и Иеронима написано уже достаточно. См., напр.: Смирнов А. А. Блаженный Иероним Стридонский как историк и полемист. М.. 1871 (репринт – М., 1995). С. 32–40; Brocket J. S. Jérome et ses ennemis. Etude sur la querelle de S. Jerome avec Rutin d " Aquile et sur I " ensemble de son æuvre polémique. Paris. 1906; Mierow Ch. Chr. Saint Jerome and Rutin//The Classical Bulletin. Vol.30. 1953. P. 1–20. 24 Kimmel E. De Rufino Eusebii interprete. Jena. 1938; Hoppe H. Rutin als Ubersetzer//Studi dedicati alla memoria di Paolo Ubaldi. Milan. 1937. P. 133– 150; Wagner Sr. M. M. Ruíinus the Translator. Washington. 1945. 25 Rufini Aquiteiensis Presbyteri Historia monachorum in Aegypto sive de vitis patrum//Patrologia Cursus Completus: Series Latina/Rec. J.-P. Migne. Parisius. 1866. T. 21. Cols. 387–462. 27 La Chronique de Sulpice Sèvére. Texte critique/Trad, et comm. par A. Laverlujon. Paris, 1896–1899: Sulpicius Seυerus. Chronica//Corpus Scriplorum Ecclesiasticorum Laiinorum. Wien. 1866. T. 1. См. также перезолы на русский язык: Священная и церковная история христианского историка Сульпиция Севера. М.. 1915: Сульпиций Север. Сочинения/Перев.. статья, комм. А. И. Донченко. М.. 1999. С. 8–90. 28 О жизни Сульпиция Севера см.: Донченко А. И. Сульпиций Север и его произведения//Сульпиций Север. Сочинения. М . 1999. С. 21 1 –232: Hyltin P. Studien zu Sulpicius Severus. Lund. 1940 30 Pauli Orosii Historiarum adversum paganos libri VII. Ex rec. C. Zangemeister//CSEL. Bd. V. Leipzig, 1889; Orosius. Seven books of History against the Pagans. The Apology of Paulus Orosius/Trad. I. W. Raymond. N.Y. 1936; Orosius. Seven books of History against the Pagans/Trad. R. J. Deferrari. Washington, 1964; Pauli Orosii Historiarum adversum paganos libri VII/Rec. et com. C. Zangemeister. New York, 1966; Paulus Orosius. Historiae adversum paganos libri VII/Rec. et com. С Zangemeister. Hildesheim, Olms, 1967; Orosio. Hislorias/Trad. E. Sancher Salor. Madrid, 1982; Orose. Histoires (contre les pai " ens)/Texte établi et traduit par Marie-Pierre Arnaud-Lindet. Paris, 1990–1991. Vol. 1–3. См. также наш перевод: Орозий Павел. История против язычников. В 3-х тт./Перев., вступ. статья, комм. В. М.Тюленева. СПб., 2001–2003. |
| 50 Родоначальнику латинской христианской историографии Лактанцию посвящена единственная серьезная работа, написанная в XIX веке: Садов А. И. Древнехристианский церковный писатель Лактанций . СПб., 1895. Однако А. И. Садов в дискуссии, имевшей место в конце XIX – начале XX в., по вопросу авторства De mortibus persecutorum занял сторону С. Брандта, считавшего, что сочинение о гонителях было написано не Лактанцием . В результате книга А. И. Садова не содержит и попытки критики первого христианского исторического сочинения, написанного на латыни. О дискуссии вокруг принадлежности De mortibus persecutorum перу Лактанция. которая давно завершилась в пользу знаменитого апологета, см.: Тюленев В. М. Лактанций и его De mortibus persecutorum//Лактанций. О смертях преследователей. СПб., 1998. С. 12–15. 51 Вайнштейн О. Л. Западноевропейская средневековая историография. М.; Л., 1964. Справедливости ради нужно заметить, что эта монография стала продолжением и доработкой более раннего труда: Вайнштейн О. Л. Историография Средних веков. М.-Л., 1940. 53 Очерк о патриотической историографии IV – V вв. вынесен О. Л. Вайнштейном в вводную главу книги: Вайнштейн О. Л. Указ. соч. С. 39–51. 54 «Из всей этой литературы. – пишет О. Л. Вайнштейн, – историографический интерес представляют только два произведения начала V в. – “Хроника от начала мира» Сульпиция Севера и “Семь книг против язычников» Павла (Эрозия» (Там же. С. 42). 55 Параграф носит, в целом, реферативный, а не исследовательский характер. О. Л. Вайнштейн не скрывает того, что в характеристике историков опирается па выводы западных ученых, в частности М. Лейстпера и Т. Моммзена. Предварительный характер наблюдений и выводов О. Л. Вайнштейна отразился также в неточностях, которые он допускает. Так, например, он относит Руфина Аквилейского к числу продолжателей хроникальной традиции Евсевия и Иеронима, что является безусловной ошибкой (Там же. С. 42). 60 Несомненным свидетельством современного интереса к латинской раннесредневековой историографии является издание исторических сочинений. В частности. в 1999 г. увидело свет первое в отечественной науке издание трудов Сульпиция Севера, включающее и публикацию «Хроники». Однако в послесловии, написанном А. И. Донченко. исторические взгляды Сульпиция, место его «Хроники» в контексте позднеантнчной христианской историографии никак не затрагиваются. См.: Донченко А. И. Указ. соч. С. 21 1 –279. |
|
|
