| Этим путем о .Антонин закрепил наилучшим образом эти ценнейшие 6 участков, что особенно имеет значение в наши дни всевозможных и неожиданных возможностей. Покуда твердо стоит в Палестине мусульманское имя с его твердыми религиозными институциями, и наша там русская православная собственность застрахована. Попутно с деятельным приобретением земельных участков в различных местах Св. Земли для нужд паломнического движения и оборудования их, о. Антонин, как видно, не оставлял и научного археологического исследования их. Им производились раскопки на Елеоне, в Яффе, в Иерихоне и Силоаме, в Гефсимании и др. местах. Найденные, подчас ценнейшие вещи составили очень интересную коллекцию предметов, маленький, но богатый музей. Особенно ценную вещь, бюст Ирода Великого, о. архимандрит подарил Эрмитажу, оставив в своем музее его копию. В Гефсимании им было очень удачно приобретено место, где по желанию лиц Царской Семьи под его руководством построена (в 1884–1886 гг.) церковь во имя св. равноапостольной Марии Магдалины и в память покойной Государыни Марии Александровны. Этот участок был передан в заведование Палестинскому Обществу. На освящение церкви приезжал великий кн. Сергий Александрович и Елисавета Феодоровна, нашедшая в нем для себя и место своего последнего упокоения. Ее тело было вывезено из Сибири после убийства и временно погребено в склепе этого храма. Особенный интерес имеют раскопки о. Антонина на принадлежащем Палестинскому Обществу месте “Деббата” вблизи самого Воскресенского храма на улице «Эль-Даббагин». Это место, принадлежавшее в то время коптам, привлекало не раз внимание виднейших археологов, посещавших тогда Палестину, как Пьероти, Кондер, граф Вогэ, Тоблер, Робинзон, Сепп, проф. Олесницкий. Место это было русскими счастливо приобретено в 1858 году и потом передано Палестинскому Обществу. Систематические, научно обставленные раскопки производились под руководством о. Антонина 280 с января по нюнь 1883 г. Этим делом заинтересовались и иностранные ученые. Результат этих исследований может быть смело признан исключительным по своему научному значению. |
| После этого Г. Доргобужинов купил в 1859 г. и в 1860 г. ещё три участка. (К сожалению, акты покупки двух из них были совершены в иностранных Консульствах, а не в Шери (турецком духовном суде)). Один 18) был куплен от Г. Бергхейма за 2.875 фр. Другой 19) – от Г. Пьеротти за 2.520 фр. и обошёлся, считая мелкие расходы, в 2.600 фр. Но зато, на третий участок, купленный им от Архимандрита Никифора в 1860 году, имеется хюджет-шери 17), очень хорошо составленный. Рассмотрев эти документы, я пришёл к заключению, что излишне представлять в Порту нижеследующие из них: 2 – так как он теряет свою силу вследствие составления документа 1. 1 – так как на владение нами этим участком не имеется никакого документа, даже расписки в получении Графом Кушелевым-Безбородко денег за проданный участок, а ныне получить таковой – крайне трудно. 11, 13, 14, 15 и 16 – теряют свою силу вследствие составления документа 12. 18 и 19 – так как они составлены в иностранных Консульствах, а не в турецком суде. Вследствие всего вышеизложенного, можно ограничиться представлением в Порту только документов 12 и 17, официально засвидетельствованные списки с которых при сем прилагаются вместе с их турецкими переводами. Однако для большего облегчения дела, я имею честь представить при сем также: 1) подлинник на арабском языке мазбаты мухтаров, свидетельствующих о неоспоримости прав владения Императорского Правительства на это место а также засвидетельствованный у турецкого нотариуса турецкий перевод её и французский перевод её. 2) список с плана этого места, сделанный городским инженером и засвидетельствованный Городскою Думою. На нём выставлены имена соседей согласно мазбате мухтаров. При этом я имею честь обратить внимание Вашего Высокопревосходительства на самый текст этого (равно как и прочих планов) засвидетельствования, составленный в очень выгодных выражениях. Место внутри стен города близ храма Воскресения Арабы называют его «Даббага» (место дубильщиков кож), а Императорское Православное Палестинское Общество, в ведении которого оно состоит, называет его местом с Русским Домом на раскопках или близ Св. Гроба Господня. |
| В 1914 г., с началом Первой мировой войны, Сергиевское подворье разделило судьбу всей Русской Палестины. Учреждения Палестинского общества, включая подворья, школы и больницы, по приказанию турецких властей были закрыты, служащие ИППО были либо высланы из страны, либо интернированы. Подворья были заняты турецкой армией. Февральская, а затем Октябрьская революции в России внесли свои коррективы, но это уже выходит за хронологические рамки нашего исследования. h11 Александровское подворье (1887–1891) Практически одновременно с Сергиевским Палестинским обществом было построено в Иерусалиме Александровское подворье, расположенное на маленькой улочке, ведущей к главной святыне всего христианского мира – храму Гроба Господня. История подворья восходит к начальному периоду русского присутствия в Иерусалиме – к середине XIX в. Место близ храма Воскресения (Гроба Господня) в Старом Городе, где расположено теперь Александровское подворье, стало одним из важнейших приобретений еще Палестинского комитета. Этот небольшой участок, площадью 1 429 кв.м., приобретался не в один прием. 3 сентября 1859 г. в мусульманском суде Иерусалима был составлен первый ходжет – акт о продаже коптским священником Джирьисом (Георгием), поверенным коптского духовенства в Иерусалиме, русскому консулу В. И. Дорогобужинову участка земли по улице Даббага (араб. «дубильщиков») (размеры не были обозначены) за 122 432 золотых пиастра. Месяц спустя, 8 октября, главный секретарь Иерусалимского шариатского суда Мохаммед-Али аль-Хальди дарит ему же «часть подвала со сводами», но при этом – нередкий случай для средневековой застройки Иерусалима – с сохранением за собой и за соседями права прохода по верхней части. Именно в этом подвале, под «Коптской улицей» (реально – узким проходом), будет раскопан евангельский Порог Судных Врат. В 1861 г. с помощью Мелетия, архиепископа Петры Аравийской, был приобретен соседний участок, принадлежавший мусульманам. Покупка обошлась новому русскому консулу К. А. Соколову в 70 тыс. золотых пиастров и начальнику Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, епископу Кириллу (Наумову) – в 114 тыс. золотых пиастров. Так сложилось «Русское место» близ храма Гроба Господня. |
| Мемориальный характер носит и музей, помещения которого примыкают к церкви с севера. Идею создания музея впервые высказал Секретарь Православного Палестинского Общества М. П. Степанов в письме Уполномоченному Общества в Иерусалиме Д. Д. Смышляеву от 15 октября 1886 г. Основой музея должны были стать предметы, найденные при раскопках на участке Палестинского Общества в Иерихоне. Степанов писал: «Все отысканные вещи развалин и т. п. громоздкие оставить на месте находки, мелкие – перевезти в Иерусалим и поставить в особое помещение (начало нашего будущего Иерусалимского музея)». Руководство ИППО не сразу нашло окончательное место для размещения музея. Одно время его планировали поместить вместе с библиотекой во втором этаже Сергиевского подворья, рядом с угловой башней. По мере увеличения объема строительства на Русских Раскопках, стало ясно, что музей лучше будет разместить там. 20 июня 1887 г. Д. Д. Смышляев сообщил русскому послу в Константинополе А. И. Нелидову: «Со временем эта часть постройки (под Коптским монастырем и Коптской улицей) может быть утилизирована для помещения в ней Музея палестинских древностей». Подобно музею архимандрита Антонина (в Елеонском монастыре), музей ИППО на Александровском подворье пережил трудные времена в период Первой мировой войны и последовавшей разрухи. Не все экспонаты сохранились, не сохранилось и описей. Посередине церкви перед иконостасом стоит каменный престол, сохранившийся, как думают археологи, от одного из приделов первоначальной базилики императора Константина Великого 335 г. Южный фасад Александровского подворья, выходящий на улицу Даббага и украшенный порталом с высоким фронтоном и знаком Императорского Православного Палестинского Общества, носит парадный характер. На первом этаже, справа при входе, расположена Приемная комната или, как называют ее, «Царская», хотя никто из Августейших особ никогда здесь не бывал. Вероятно, название возникло из-за царских портретов и предметов убранства интерьера этого зала, занимающего угловое помещение здания с двумя окнами по восточному и двумя по южному фасадам. |
| Результаты превзошли ожидания. 10 июня 1883 г. был открыт уникальный памятник евангельского времени – Порог Судных Врат, через которые Спаситель шел на Голгофу, а также фрагменты иерусалимской стены I в. н. э. и остатки храма Воскресения, построенного св. равноапостольным императором Константином (335 г.). Открытие потребовало сооружения защитного здания – своеобразного архитектурного футляра над священным Порогом. Здание было заложено 11 сентября 1887 г., а освящено 5 сентября 1891 г. Руководил строительством Д. Д. Смышляев, а автором проекта был тот же архитектор Георгий Франгья, которому помогал в качестве прораба Николай Г. Вальсамаки. Александровское подворье представляет собой сложный архитектурный комплекс. Его основой является здание базиликального типа (высота 10 метров, длина 22 метра), половину которого ныне занимает храм во имя святого благоверного князя Александра Невского (освящен 22 мая 1896 г., в память об императоре Александре III, основателе ИППО). Другую половину составляет археологическая зона с Порогом Судных Врат. Направляя 20 июня 1887 г. послу в Константинополе А. И. Нелидову планы и чертежи проектировавшегося здания на месте Русских раскопок, Смышляев сформулировал основные соображения по его архитектуре и функциональному назначению. В угловой части, на углу улиц Святогробской (Даббага) и Базарной (Хан Эс-Зейт), предполагалось устроить несколько комнат для отдыха паломников после ночной службы у Гроба Господня. Весь остальной объем здания имел целью «предохранить остатки древних построек, обнаруженных раскопками и имеющих, по общему отзыву русских и иностранных исследователей, высокое научное значение, от влияния воздушных перемен, дальнейшего разрушения и засорения». Эта часть постройки, по мысли Смышляева, «есть не что иное, как реставрация уцелевших архитектурных остатков, частью полуразрушенных, частью утративших от времени необходимую устойчивость. Реставрация эта рассчитана так, что не преграждает возможности дальнейших изысканий, если бы они потребовались». |
|
|
