| Сей-то после его смерти, как предварительно предназначенный им, равно и благороднейшим великим князем, возлюбленным во Святом Духе сыном нашей мерности кир Иоанном, и прочими князьями, клириками и всем тамошним христоименитым народом на священноначальственное предстоятельство над ними, и пришед к нашей мерности и Божественному и священному Собору, и быв признан достойным, и избран, и произведен в митрополита Киевского и всей России соизволением державнейшего и святого моего самодержца, – представил и об этом деле слово к нашей мерности соборне, именно, что Киев разорен и впал в бедственное состояние и уже не служит годным местопребыванием для архиерея и о том также, что Феодорит, беззаконно вступивший в Торнов и вопреки священным канонам принявший там беззаконное рукоположение, хотя низложен и отлучен святою Божиею кафолическою и апостольскою Церковию, разбойнически и вместе тирански присваивает себе Киев и находится в нем...» и проч. Грамота Константинопольского Собора 1361 г. говорит, что Роман прибыл в Царьград спустя немного после того, как Алексий был поставлен митрополитом (Acta Patriarch. Constantinop. 1. 426 (425)). А наши летописи замечают, что Роман и возведен в сан митрополита в то время, когда Алексий еще не выезжал из Царьграда, вследствие чего между ними и произошла там распря (Ник. летоп. 3. 204 (374); Степ. кн. 1. 452 (308)). Но Алексий, как мы видели, получил соборную, или патриаршую, грамоту о поставлении своем от 30 июня 1354 г., а осенью того же года уехал из Царьграда (П. собр. р. лет. 8. 8 (351)). Следовательно, Роман сделался митрополитом или в июле, или в августе 1354 г., а до самого конца этого года оставался патриархом Филофей (Historia Chronolog. Patriarch. Constantinop. in Act. Sanctorum. August. T. 1. P. 180 (426)). Касательно причины возведения Романа в сан митрополита в житии святого Алексия, помещенном в Степенной книге, читаем следующее: «Во время поставления его (святого Алексия) содеяся мятеж во святительстве, егож не бысть преже сего в Руси. |
| Проповедники эти, посольство коих Евгений признает фактом, «может быть, в сем (т. е. пропаганде вер) имели и политические виды. Но Владимир обращала, внимание только на веру их без всякого другого участия». Прием послов нашим князем и речи их Евгений передает (§ 23) по Нестору, отсылая за большими подробностями к Никоновой летописи, Степенной книге и Татищеву и предлагая ряда, догадок (Печерского Патерика, Стрыковского и других, неназванных авторов) об имени греческого философа проповедника и, по обыкновению, не отдавая предпочтения ни одной из них. 670 Результатом миссий было то, что во Владимире «довольно уже заметна была преимущественная преклонность к греческому вероисповеданию. Но в самом деле собственная ли его недоверчивость, или опасение несогласия вельмож своих остановили решимость его на целый год» 671 . И только уже по прошествии его, именно, в 987 г. великий князь советуется о вере с своими «боярами и градскими начальниками». Решение совета, посольство 10 мужей для испытания вер и причины выбора греческой веры – все это, не особенно подробно, рассказывается Евгением (§ 24) по Нестору же 672 . Разница та, что наш историк эпизодически ввел в свое повествование ни мало не изменяющий суть дела рассказ о враче Владимира Иоанне Смере, который был в числе 10 мужей, с ними в Россию не возвратился, а пробрался в Александрию и оттуда писал на болгарском языке «Послание» своему князю, рекомендуя ему принять христианскую веру не от греков или римлян, а от александрийцев 673 . Кроме того, Евгений долее, чем летописец, останавливается на вопросе Владимира боярам: где должно принять крещение. «Бояре (как известно) предоставили сие совершенно воле (самого князя) и сказали: где ти любо будет. Можно было бы (рассуждает наш автор) сие совершить в самом Киеве, где издавна уже обратилось множество христиан. Но, или Владимир, не имея тогда в сборе своего войска, опасался прежде времени возмутить свой народ, как и Степенная книга говорит (ч. I, стр. 121), что он не оставлял еще попечения о своих идолах, пока не собрал войска на Корсунь; или, как свидетельствует таже книга (ч. |
| 694 На этот раз Евгений не считал для себя авторитетным и суждение Шлецера о Степенной книге, которую он называет «ужасным чудовищем» («Нестор», т. 1., стр. ряд по изд. Языкова), нанесшим много вреда русской истории. По Шлецеру, говорит г. Лятошинский, Степенные книги, «как источник, никуда не годятся для древнейшей российской истории: он часто лишены хронологии, наполнены несносными баснями и более говорят о церковных, чем гражданских происшествиях. Ему, поэтому, редко приходится пользоваться (ими) и чаще всего для того, чтобы уличать в баснословии». (Август Л. Шлецер и его историческая критика. Киев, 1884 г., стр. 18). 695 Не знаем, почему эти строки выпущены в «Словаре светских писателей», в ст. о Байере (т. I, стр. 26–28), – может быть, потому, что в статье о Татищеве он несколько уже снисходительнее отнесся к нему. Статья эта написана не позднее 1812 г., когда была окончена первая редакция Словаря. Упомянув о мнениях касательно Татищева, Шлецера и Болтина, наш автор продолжает: «впрочем, нельзя отнять чести у Татищева, что он первый начал рассматривать наши летописи критически и не имея еще таких пособий, какие ныне открыты государственными архивами, отечественными и чужестранными, споспешествованием многих иностранцев, углубившихся в нашу историю, изданием самых летописей наших, спорами и критиками наших и чужестранных ученых, объяснил нам многое в нашей истории» (т. II, стр. 194). В тоже время митрополит Евгений указывает в «Российской истории на существование и многих неисправностей (стр. 195). 700 Его Палинодия, сравнительно богатая церковно-историческим содержанием, не была известна в печати до 1878 г. М. Евгений, как мы знаем, пользовался ею в рукописи. 701 Акты исторические, собранные знаменитою Археографическою Экспедициею, между копии есть не мало актов и грамот, касающихся русской церкви, стали появляться в печати только еще с 1836 г., когда м. Евгений доживал уже последние дни своей жизни. 702 Биографии и характеристики. Карамзин, как историк. Спб., 1882 г., стр. 210–211. – Такими черными, но более густыми красками рисует состояние исторической и вспомогательных к ней наук и М. П. Погодин (см. его соч. – « Н. М. Карамзин », ч. II, стр 24–25). |
| В Эпитоме правил, напечатанном у того же Велли, читается: νεπδετος οσμιος λεγμενος. В Эпитоме напечатанном у Беверегия в Pandecmae canonum т. I, принято последнее чтение, а в толковании Аристина не содержится никакого разъяснения. В печатной славянской Кормчей 13 правило Лаодикийское читается так: «Не избран епископ, иже мирскими человеки избран будет. Толкование: судом и избранием митрополита и сущих в области епископ поставляем бывает епископ. Аще же кто не тако возведен будет на епископство, но мирскими людьми избран, не избран есть и не приятен». Соответственно этому редактирована и 7 глава 1 грани славянского перевода Номоканона, а именно: «о том, яко не подобает властем мирским или людем избирати епископа, но судом и избранием митрополита и сущих в области епископов поставляется епископ. Аще же не тако и пр». 8 В Пидалионе в 13 правиле Лаод. собора встречается разночтение; вместо τος χλοις стоит τος λλοις. Г. Заозерский не пытался обратить в пользу своего мнения это разночтение, и хорошо сделал, потому что попытка не привела бы к цели, как уже объяснено выше. Но в Пидалионе замечателен не столько текст правила, сколько толкование на него издателей книги. «Настоящее правило, говорится в этом толковании, запрещает, чтобы неорганизованные толпы городского народа (ο χλοι α τατα πλθη τν πλεων) производили выборы и назначения имеющих быть поставленными в иереи (или архиереи) а) потому, что по предшествующему правилу таковые должны быть голосуемы архиереями и соиереями, а потом должно получать голос и от народа (λας) и б) потому, что, быть может, благоразумным и степенным мирянам и следует подавать голос после епископов и переев относительно имеющего быть поставленным для них иерея (или архиерея), но не простой и неорганизованной толпе народа, ради распрей и столкновений, легко могущих произойти при голосовании их и разделении мнений одних в пользу одного, других в пользу другого. Согласно с этим толкованием и по всей вероятности под влиянием его формулирован перевод 13 правила Лаодикийского и в нашей Книге правил: «да не будет позволено сборищу народа избирати имеющих произвестися во священство». |
| Таже полстолпа отломився, паде, и по семъ не вдолз и другая полъстолпа сокрушися, и обое ни во что бысть. И падение оно помнихом ми ся страшно. Аз отъ страха возбнувся от сна и размышляя видние се. И после заутрени таити сна не могох и повдах ту мужу некоторому, стару деньми, яко 90 лтъ ему сущу от рожения, и у царей въ приказех велику ему бывшу и многу въразумх, и для старости оставлься царския службы, но во смирении пребывая, кормяся от своих вотчинъ. Он же, слышавъ от меня таковая и размышляя во ум своем, рече ми: „Мнит ми ся, яко нкоторому великому мужу от полаты царевы смертное посчение приближается». И аз сие видние и оного мужа речей размышлях, и никому не глаголах до сего, донележе збышася въ сие настоящее время». Прочее же о семъ умолчимъ, да не постигнетъ насъ, по апостолу, закоснение, но мало побесдуем о мимошедшемъ. 188 ...рекомаго Скопина. – М. В. Скопин-Шуйский происходил из той ветви боярского рода Шуйских, родоначальником которой был Иван Большой, по прозвищу Скопа, его прадед (XV в.); скопа – хищная птица из семейства орлов. 190 ...изочтоша времена, индикты... порозводцамъ разчитаютъ времена... – Счет лет на Руси (как и в Византии) велся не только по годам от «сотворения мира», но и по индиктам – периодам времени в 15лет; розводцы – пасхальные таблицы со счетом лет. 191 Василий Иванович Шуйский – царь из старинного рода суздальских князей, избранный на трон после народного восстания в Москве 17 мая 1606 г. и после убийства Лжедмитрия. Был свергнут с престола москвичами в июле 1610 г. и пострижен в монахи. Затем был арестован поляками вместе с братьями Дмитрием и Иваном; умер в плену под Варшавой 5 сентября 1612 г. 192 Август, кесарь Римский – Гай Юлий Цезарь Октавиан Август («божественный»), племянник Юлия Цезаря, провозглашенный неограниченным правителем Римской империи в 30 г. до н. э. Согласно русскому публицистическому сочинению XVI в. «Сказание о князьях Владимирских» (см. ПЛДР , 6, с. 422–435), русские великие князья и их родоначальник легендарный Рюрик происходили от некоего Пруса, родственника императора Августа; эта теория происхождения московских царей стала официальной доктриной во времена Ивана Грозного и была использована в беллетризованной генеалогии русских царей – «Степенной книге». |
| Но теперь обратите взоры ваши в другую противную сторону – в мир так называемый просвещенный и образованный. Войдите, например, в Афины того времени, в город в целом свете знаменитый науками и искусствами, философами и ораторами. Что же вы там видите? Людей важных и степенных, занимающихся делами маловажными или постыдными, расхаживающих по площадям и портикам и всюду жадно собирающих ежедневные новости, или охотно от утра до вечера слушающих звучные, но пустые и безплодные словопрения своих софистов и грамматиков. Афинеи же вси, повествует евангелист Лука в книге Апостольских Деяний, и приходящии страннии ни во чтоже ино упражняхуся, разве глаголати что, или слышати новое ( Деян. 17:21 ). А когда явился сюда с евангельскою проповедию апостол Павел: то и в самом избранном кругу людей именитых и высокообразованных, славившихся своим умом и красноречием, знанием дел государственных и образом жизни неукоризненной, – из каких обыкновенно составлялось верховное судилище, Ареопагом именуемое, – едва нашлось несколько человек способных к уразумению вещаний истины, каков был Дионисий Ареопагит ; все же прочие, не понимая глаголемого, или насмехались над проповедующим, или слушали и желали еще слышать его, из одного пустого любопытства ( Деян. 17:32 ). Какая, подумаешь, чрезвычайная скудость в людях разумных и благовоспитанных в самом средоточии ума и просвещения! Как смешны и вместе жалки, как низки и ничтожны мне представляются эти напыщенные своею образованностию афиняне в сравнении с грубыми и невежественными, но благомыслящими и рассудительными галилеянами! Как глубоко зарыто и тяжело подавлено сознание добра и чувства истины в первых, и как напротив широко раскрыто и свободно действует то и другое в последних! О! по истине, глаголющеся быти мудри, обеюродеша, и осуетишася помышлении своими, и омрачися неразумное их сердце ( Рим. 1:21:22 ); буяя же мира избра Бог, да премудрые посрамит, и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая ( 1Кор. 1:27 ). Но не тоже ли самое примечается и между нами самими, возлюбленные братия? Где больший и удобнейший доступ находит себе евангельская истина? Не в низших ли слоях нашего общества? Не там ли, где способности нераскрыты и необогащены познаниями, и где чувство от тяжких механических работ должно было, повидимому, загрубеть и более или менее потерять свою восприимчивость? |
| «Благоговейну, честну». Оба эти выражения означают: украшенный, благоустроенный во всех частях, со всех сторон, преимущественно же со стороны внешней. Таким образом, священник и во внешнем своем виде, и в одежде, приемах и в обращении и т. п. должен соблюдать благочиние, благопристойность, степенность и важность; эти качества должны быть у него, как необходимое выражение внутреннего содержания его духа, и требуются от него уже по одному тому, что люди привыкли прежде всего обращать внимание на внешность, так как это легче всего дается наблюдению, делая выводы, и не без основания, из внешнего о внутреннем. Но само собою понятно, что эта внешность и должна служить именно обнаружением внутренних достоинств священника, не принимая вида ханжества, лицемерия, заученной манерности и не являясь чем-то вроде того, что мы называем светским лоском и умением вести себя. В отношении к Богу пастыря должно отличать благоговение, которое, вообще, есть основанное на любви к Господу постоянное памятование о Нем, соединенное с живым представлением своего недостоинства. Это внутреннее расположение или состояние души само в себе уже носит необходимость обнаружения его и во внешнем виде человека, во всех его словах и действиях и особенно при обращении его с предметами священными. В отношении к ближним и самому себе священник должен быть честен, проводя жизнь во всем сообразную с высоким призванием священника. Благодаря этому качеству, священник именно честно будет относиться и к своему званию, и к своим пасомым, не дозволяя себе и во внешности ничего такого, что могло бы оскорбить высокий сан, им носимый, и не соответствовать честному исполнению им своего дела. «Страннолюбиву». Страннолюбие в смысле братского предложения отдыха, пищи и питья благочестивым путешественникам, имевшее особенное значение при первенствующем положении, апостол Павел постоянно заповедовал всем Церквам; для этой цели устроялись и общие странноприимницы, высшее попечение о которых лежало на епископах и пресвитерах. Но чтобы пастырь охотно исполнял это важное дело, ему самому нужно быть расположенным к страннолюбию и странноприимству. Но это качество и само по себе свидетельствует о его любви к ближним, столь необходимой ему именно как пастырю. Здесь же можно видеть и вообще заповедь о вспомоществовании нуждающимся братьям-христианам. «Не точию, - говорится в «Книге о должностях пресвитеров приходских», - пресвитер к странным должен быть любителей, но и ко всем требующим помощи его, а наипаче нищим и в недугах лежащим пособлять, о сиротах промышлять, вдовиц и обиженных заступать, о невинных ходатайствовать». |
| е. не ограничивается нотным положением, находящимся пред его глазами в певческой книге, а отступает от него, являясь не только исполнителем, но отчасти и творцом выпеваемой им мелодии, Вот этой-то поддержкой и служит для него исон, к которому он применяется и на который опирается. Исон (от σος – равный, неподвижный), как певческий знак, по толкованию того же М. Влеммида, „знаменует Святую Троицу...“; поется ровно, без повышения и понижения голоса с поджатыми перстами“. 54 В хоровом исполнении песнопений исон – это основной звук лада или гармоническая основа гласа, в котором происходит мелодия. Он выдерживается продолжительно на одной и той же ноте в продолжении всего напева, давая тем возможность певцам, ведущим мелодию, свободно делать подголоски выше и ниже этого основного звука и однакоже не сбиваться в голосоведении с поемого гласа. 55 С музыкально-технической стороны исон (по De-Castro ) есть нота, которая „не образует интервал секунды (а следов. и диссонанса), но интервал кварты, квинты, совершенной октавы (или и терции), с теми нотами, из которых состоит основной голос, или на которые он делает свои окончания и заключения. Так, когда песнопения часто будут делать свои средние окончания на нотах mi и re (что, наприм., бывает в славянских стихирарных и тропарных песнопениях первого гласа), то исоном должна быть нота должна быть нота la, а не ге и не fa и не mi , потому что она одна не производит с ними сказанного интервала или диссонанса. В других же песнопениях (наприм., в степеннах и ирмосах того же гласа), которые часто делают свои заключения на нотах do, re, mi, sol , исоном по вышесказанной причине должна быть нота sol . Но так как греческие гласовые мелодии по местам делают отступления от господствующего лада (модулирование мелодии), переходя из одного гласа в другой, то вслед за ними должен меняться и исон, служащий им основным тоном, что, при неожиданности перехода в иной глас, представляет немало неудобств и затруднений для голосов не вполне опытных в пении исона. |
| После того, как латиняне убедили князя Спитигнева (1055–1061), что Сазавские монахи в Чехии через славянское письмо впали в ересь, 29 братия была изгнана в землю гуннов (т. е. в Венгрию), где оставалась до его смерти и возвратилась в Чехию по приглашению Вратислава (1066– 1091), а затем, по его смерти, вновь была nporhaha.(FRB, II, str. 246– 250; I, str. 365–366; cf. str. 356). О начале славянской письменности в Польше не сохранилось точных известий. Русское сказание относит просвещение ее к 9 в., 30 тогда как западные хроники-ко времени Мечислава I, 31 но эти последние имеют в виду латинское влияние. Однако, еще в 1027 г. Матильда, дочь Herimann’a Швабского (Sueuorum) писала к польскому королю Мечиславу II: «Quis enim praedecessorum tuorum tantas erexit aecclesias? Quis in laudem dei totidem coadunavit linguas? cum in propria et in latina deum digne venerari posses, in hoc tibi non satis, grecam superaddere maluisti?» (Bielowski, I, р. 323). 32 Уже перечисленные немногие факты усиливают то недоумение, какое возбуждает рассказ Повести временных лет о времени и греческом источнике русского просвещения. Нельзя удивляться, поэтому, что не раз делались попытки выйти из того затруднительного положения, в какое ставит историка загадочный пробел в древнейшем нашем летописном своде. Уже в знаменитой Якимовской летописи находится известие о том, что Владимир после своего похода на ляхов, о котором Повесть временных лет сообщает под 6489/981-м годом, ходил на булгар, победил их, был окрещен вместе с сыновьями, крестил всю русскую землю и вслед затем получил от болгарского царя Симеона «иереи учены и книги довольны» (В. Н. Татищев, История Российская, кн. I, 1, М. 1768, стр. 38). Как видно из примечания к этому известию, В. Н. Татищев доверял этому сообщению более, чем «Нестору», упустив из виду, что царь Симеон (ум. 926) не был современником Владимира. Позже, не раз высказывалось мнение, что в летописном рассказе о Корсунском походе Владимира следует признать пропуск, так как здесь не упомянуты книги в числе предметов, вывезенных русским князем из Корсуня, что, в этом случае, следует отдать предпочтение житийным текстам и Степенной книге, в которых они значатся, и, что под этими книгами следует разуметь славянские рукописи, какими мог располагать тогда Царьград. Однако, сравнительное изучение текстов Корсунской легенды, приводит к выводу, что древнейшие сказания о Владимире не знали упоминания о книгах. Их нет и в «Слове о том, как окрестися Володимер, возма Корсунь». |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Молитва в ледяной воде: непридуманные пасхальные истории 1 мин., 15.04.2023 Это поразительное свидетельство о силе веры простых женщин приводит в книге своих мемуаров о годах репрессий «Крутой маршрут» журналистка, писательница, историк Евгения Гинзбург. Случилось все на Пасху 1940 года в селе Эльген, в исправительно-трудовом лагере подсобных хозяйств Дальстрой. Полуграмотных «религиозниц» — православных христианок, колхозниц из Воронежской области, — начальство лагеря направило на страшный «седьмой километр» лесоповала как штрафниц, за отказ от работы по воскресеньям. По слухам, «на седьмом» можно скорее «дать дубаря», там только слава, что бараки, а холодина в них — как в лесу. В Светлое Христово Воскресенье женщины умоляют командира вохры: — Освободите нас сегодня от работы! Первый день праздника! — Мы вам, гражданин начальник, эту норму втрое отработаем! Только уважьте... Бесполезно. Он ничего не хочет слушать. — Никаких религиозных праздников мы не признаем! Агитацию вы мне тут не ведите! С разводом — в лес! И попробуйте только не работать... Из барака колхозниц выгоняли прикладами. Женщины твердили: — Нынче Пасха, Пасха, грех работать... В лесу «религиозницы» аккуратно составили в кучу пилы и лопаты. Степенно расселись на мерзлые пни. Запели молитвы. Конвоиры приказали им разуться и встать босиком в наледь, в холодную воду. За монахинь вступились другие женщины-заключенные. Кричали, рыдали, умоляли... В ответ — угрозы, выстрелы в воздух... В итоге... несколько часов «воронежские» стояли босыми на льду, пели молитвы! И ни одна из них не заболела. Уже на следующий день они выполнили норму на 120 %. Сохранить Поделиться: Поддержите журнал «Фома» Журнал «Фома» работает благодаря поддержке читателей. Даже небольшое пожертвование поможет нам дальше рассказывать о Христе, Евангелии и православии. Особенно мы будем благодарны за ежемесячное пожертвование. Отменить ежемесячное пожертвование вы можете в любой момент здесь Читайте также © Журнал Фома. Все права защищены, 2000—2024 Наверх |
|
|
