| Разделы портала «Азбука веры» священника Константина Пархоменко Афиноген Священнослужители входят в алтарь. И это тоже несет большую символическую богословскую нагрузку. «Обратный восход и вхождение в алтарь означает то, что Христос взялся от земли и с воспринятою Им плотию восшел туда, где был; принеся Себя в жертву за нас, вознес и освятил нас» (св. Симеон Солунский). Хор поет в это время песнопение «Свете Тихий». Оно – о Христе: «Свете Тихий святыя славы, Безсмертнаго, Отца Небеснаго, Святаго Блаженнаго, Иисусе Христе! Пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога. Достоин еси во вся времена пет быти гласы преподобными, Сыне Божий, живот даяй, темже мир Тя славит!» Это очень древний гимн, сочиненный, вероятно, во II–III веках. Традиционно его авторство приписывают Софронию, патриарху Иерусалимскому, но гимн этот был известен за столетия до патр. Софрония. Есть мнение, что он может принадлежать апологету и мученику II века Афиногену. Вот что мы читаем у св. Василия Великого, который знал этот гимн уже в IV веке: «Отцы наши не хотели принимать в молчании благодать вечернего света, но тотчас, как он наступал, приносили благодарение. Хотя мы не можем положительно сказать, кто был творцом тех хвалений, которые читаем … впрочем, народ повторяет древний голос и никому не представлялось еще, что хулу произносят, когда говорят: хвалим Отца, Сына и Святого Духа Бога. Если бы кто знал и гимн Афиногена, который он, вместо предохранительного врачевства, оставил ученикам, когда сам поспешал уже ко всесожжению, тот узнал бы и мысль мучеников о Духе». Затем священник с диаконом встают на Горнем месте. Священник дает благословение верующим: «Мир всем». Диакон приглашает всех быть внимательными возгласом: «Вонмем!» (то есть: «Внемлите»). Чтец произносит прокимен перед чтением паремий – отрывков из книг Ветхого Завета. Слово «прокимен» означает «предваряющий» и служит как бы кратким эпиграфом к последующим за ним чтениям из Священного Писания. Все фотографии галереи Самое популярное Сейчас в разделе 6 чел. Всего просмотров 2.7 млн. Всего записей 151 ©2024 Фоторассказы священника Константина Пархоменко к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: Цвет ссылок: Цвет акцентов Цвет полей Фон подложек Заголовки: Текст: Выравнивание: Сбросить настройки |
| Самолюбие и самомнение есть свойство всех людей, и полное его истребление не только невозможно, но, пожалуй, и нежелательно. Этим отнимался бы важный возбудитель человеческой деятельности; это было бы опасно, пока человечество должно жить и действовать на земле. В отеческих писаниях, — кажется, в Лимонарии св. Софрония, патриарха иерусалимского , — я читал такой рассказ. К знаменитому подвижнику пришел начинающий монах, прося указать ему путь совершенства. " Этою ночью, — сказал старец, — ступай на кладбище и до утра восхваляй погребенных там покойников, а потом приди и скажи мне, как они примут твои хвалы " . На другой день монах возвращается с кладбища: " Исполнил я твое приказание, отче! Всю ночь громким голосом восхвалял я этих покойников, величал их святыми, преблаженными отцами, великими праведниками и угодниками божиими, светильниками вселенной, кладезями премудрости, солью земли; приписал им все добродетели, о каких только читал в священном писании и эллинских книгах " . — " Ну, что же? Как выразили они тебе свое удовольствие? " — " Никак, отче: все время хранили молчание, ни единого слова я от них не услыхал " . — " Это весьма удивительно, сказал старец, — но вот что ты сделай: этой ночью ступай туда опять и ругай их до утра, как только можешь сильнее; тут уж они наверно заговорят " . На следующий день монах опять возвратился с отчетом: " Всячески поносил я их и позорил, называл псами нечистыми, сосудами дьявольскими, богоотступниками; приравнивал их ко всем злодеям из Ветхого и Нового завета от Каина–братоубийцы до Иуды–предателя, от Гивеонитов неистовых и до Анании и Сапфиры — богообманщиков, укорял их во всех ересях от Симоновой и Валентиновой до новоявленной монофелитской " , — " Ну что же? Как же ты спасся от их гнева? " — " Никак, отче! они все время безмолвствовали. Я даже ухо прикладывал к могилам, но никто и не пошевельнулся " . — " Вот видишь, — сказал старец, — ты поднялся на первую ступень ангельского жития, которая есть послушание; вершины же этого жития на земле достигнешь лишь тогда, когда будешь так же равнодушен и к похвалам, и к обидам, как эти мертвецы " . Хотя для Пушкина также идеал совершенства предполагал полное умерщвление самолюбия и самомнения: |
| мученика бессребренника Космы. Все они просили Государя о милостыне; Архимандрит Иоасаф подал Государю еще грамоты от Патриарха Александрийского Кирилла, от Иерусалимского Софрония, Волошского Воеводы Иеремии и от Архиепископа Синайского Лаврентия. Государь приказал Митрополиту и Епископам сесть; дьяк царский Афанасий Власьев объявил им царское жалованье, и все они были отпущены на подворье, куда им послан был корм со стола Государева. Грамота Цесарева была такого содержания: «Мы, Рудольф вторый, Божиею милостию, избранный Кесарь Римский, всегда прибавитель (semper Augustus) царств Немецких, Угорских, Чешских, Далматских, Кроатских, Славонских и иных Король, Арцы-Арцуг Австрийский, Арцуг Бургунский, Брабанский, Стырский, Краинский, Луценбурский, Виртембергский, вышне и нижне-Шлезский, Князь Швабский, Марграф святого царства Римского, Бурговский, вышней и нижней Лаузации Князь, и Граф Габсбургский, Тирольский и иных, извещает тому пресветлейшему и вельможнейшему Государю, Царю Борису Феодоровичу, властителю всея Русии, Великому Князю Московскому, Новгородскому, Государю Псковскому, Смоленскому, Тверскому, Царю Казанскому и Астраханскому, и Сибирскому Самодержцу, нашему особолюбительному другу и брату, наша дружба и братская любовь и все доброе. Пресветлейший, вельможнейший Князь, особолюбительный друг и брат! Бил нам челом тот, чести достойный, наш любительный богомолец, Дионисий Палеологус, Архиепископ Тырновский и Болгарский, а сказал он, что возжелал до вашей любви ехать, и нам бы его пожаловать, отписать к вашей любви об нем, и мы челобитья его не оставили и сию грамату к вашей любви ему дали, потому что нам про него расказали, что он несколько лет живет в духовном чину, богобоязненно, и доброю мыслию ко всему Христианству разными мерами объявился. И мы просим у вашей любви того дружно, чтобы для нашего прошения, был он у вашей любви в добром принимании, и для того нашего писания было бы ему чем обрадоваться, и то нам от вашей любви учините за особую любовь челобитья; а мы против того дружелюбным, братским доброхотением, воздавать во всякое время готовы будем. |
| 2 и 96), 22) Софроний. Упоминается в конце 1857 г. (Палаузова Господарства стр. 265 fin.). 23) Каллиник. Упоминается в 1867 г. и, вероятно, состоит до настоящего времени (см. список кафедр за 1867 г. в Христ. Чт. 1868 г. ч. I). Кафедра епископа Иосифа, который в 1401–1402 г. первый возведен был в митрополиты молдовлахийские, как мы сказали выше, находилась в городе, который по-гречески называется σπρκαστρον, но под которым неизвестно какой именно должно разуметь из городов Молдавии 223 . В последующее время, вероятно, начиная с ближайших преемников Иосифа, кафедра митрополичья находилась в городе Сучаве или Сочаве, который до половины XVI в. был вместе и столицей государства. Когда именно митрополиты молдовлахийские переселились из Сучавы в новую столицу государства – город Яссы, остается нам неизвестным, но во всяком случае не ранее XVIII века, потому что о митр. Досифее положительно известно под 1679–1690 годами, что он жил еще в Сучаве (см. Сношений с Востоком ч. 4, л. 1121 и 1127 об.), а о митрополите Мисаиле под 1715 г., что он еще продолжал называться сочавским (Fabricii Biblioth. Graec. XIII, 487. После перенесения столицы государства из Сучавы в Яссы, митрополиты молдовлахийские, оставаясь жить в первой, для торжественных служений в большие праздники приезжали в последние, см. Иерусалимское хождение русского путешественника сороковых годов XVII в., во Временнике Общ. Ист. и Древн. кн. 10, Смесь, стр. 22, cfr. Сношений с Востоком Муравьева ч. 3, рукоп. л. 672). Титул митрополита молдавското в XVII в. был Σοτζβας κα πσης Μολδοβλαχας καξαρχος Πλαγιανν (см. Aлляцuя De perpemua consensione Eccles. р. 1085 fin., и у Карамзина в Истории, но изд. Эйнерл., к т. 1 прим. 529; о XVIII в. у Фабриция b Bibliomh. Graec. m. XIII, ed.Hamb., 1726, 487); в настоящее время есть: Μολδβιας, πρτιμος κα ξαρχος Πλαγηνν (у Ралли и Потли V, 521). Епископские кафедры в молдовлахийской митрополии были открываемы постепенно. Из двух грамот воеводы Стефана IV от 1463 и 1470 годов (указанных выше в известиях о митр. |
| Томасом Миллезием в Оксфорде под именем св. Кирилла Иерусалимского 11 . Но эта статья так была заподозрена учёными XVIII в., что один из них, Туттей, вновь издавший сочинения св. Кирилла в Париже в 1720 г . 12 и поместивший в своём издании все сочинения св. Кирилла, изданные Миллезием, даже и подложные, с решительностью вооружился против указанной статьи и выбросил её в своём издании. С тех пор она была забыта и ей никто не хотел пользоваться. Неудивительно поэтому, что изданное Мае сочинение предполагаемого Софрония принято было учёными с такой готовностью и получило такой авторитет. Неудивительно и то, что всякому литургисту-историку в высшей степени жаль бы было разочароваться в научном значении этого сочинения. Спустя 12 лет после издания Софрониева толкования тот же учёный кардинал Анж. Маи в другом своём издании в Nova bibliotheca partum. t. VI p. 545 sq. 1853 г. издал другое литургическое сочинение, тоже весьма важное, но принадлежащее позднейшему и притом весьма мало известному автору, а именно: „Феодора епископа Андидского краткое рассуждение о тайнах и образах божественной литургии, составленное но просьбе боголюбезного Василия епископа Фитийского“ – Θεοδρου πισκ που Ανδων προθεωρα κεφαλαιδης περ τν ν τ θεα λειτουργα γινομνων συμβ λων κα μυστηρων πονηθεσακ προτροπς κα ξισεως το θεοφιλεσττου πισκ που Φυτεας Βασιλεου. Сочинение это было известно и прежде, но только по выдержкам из него у Льва Алляция. Кардиналу Мая оно встретилось в трёх древних кодексах, из коих один восходит к XII столетию. Оно встречается довольно часто и в рукописях других библиотек 13 й, следовательно, было довольно распространено, не так, как сочинение предполагаемого Софрония, но, впрочем, и не так, как более популярная στορα κκλησιαστικ особенно с именем Василия или Германа. Большей распространённости и популярности этого сочинения, по-видимому, весьма много препятствовало то обстоятельство, что в довольно давнее время все почти важнейшие литургические объяснения Феодора целиком и без имени автора внесены были в στορα κκλησιαστικ Германа, так что существование их в виде особого сочинения сделалось как бы излишним. |
| Досифей не говорит, откуда проистекала вражда перечисленных им лиц к патриарху Герману, и кто они были по своему общественному положению, и почему именно от них можно было ожидать оставлявшему свой престол Герману и обвинений, и оскорблений, от которых требовалось оградить его формальным актом. Не трудно, однако, видеть, что указанные лица были не греки, а туземцы сиро-арабы, принадлежавшие или к святогробскому братству или к туземскому клиру, и что их противление Герману относилось не к факту его удаления с кафедры, а к факту ее замещения избранником Германа – пришельцем Софронием. Это соображение как нельзя более подтверждается следующим рассказом Досифея о патриархе Паисии. «Приняв патриаршеский сан (в Яссах), Паисий с царским чиновником отправился через Константинополь в Иерусалим сухим путем. Синод и отцы приняли его как своего и как законного патриарха. Но клирики не хотели принять его по той причине, что когда Иерусалимом владели правители египетские, то в патриархи избираемы были не греки, а арабы. В то время и туземцы начали иметь большую силу в управлении делами церковными, потому что арабы вели себя крайне низко, и своим всегда чрез меру благоприятствовали, п поэтому-то патриархи из арабов безразлично начали разделять власть с единоплеменниками своими и туземцами. А после и патриархи из греков, имея неприятности с языческими народами, оставляли во власти арабов то, что дано им было временем, так что всеми доходами патриаршеского престола преимущественно заведовали туземные арабы, и они же главным образом распоряжались и необходимым для содержания, имея, впрочем, в виду только свою пользу. А так как Феофан ограничил несколько прежнюю дерзость туземцев, то вот они, когда прибыл новопоставленный патриарх Паисий, сговорившись, вышли вон из святого града и наметали кучу камней, делая все это с той целью, чтобы показать противление патриарху. Но Паисий, как сказано выше, был человек твердого духа. Он тайно переговорил с судьями, дал им несколько денег с тем, чтобы они не оказывали благоволения к тому из туземцев, кто дерзнул бы отказывать в почтении к нему. |
| Затем поем стихиры, творение Софрония, патриарха Иерусалимского, повторяя каждую из них дважды. Стихиры первого часа, глас 8 Вифлееме, уготовися,/благоукраситеся, ясли,/вертепе, приими: Истина прииде./Сень мимотече, и Бог человеком от Девы явися,/вообразився якоже мы и обожив плоть./Тем Адам обновляется, со Евою зовуще:/на земли благоволение явися спасти род наш. Вторый лик, тойже тропарь без припева: Вифлеем, готовься,/да устраиваются ясли;/пещера, принимай: Истина пришла./Тень пробежала, и Бог человеком от Девы явился,/приняв образ подобный нам и обожив то, что принял./Потому Адам обновляется, с Евою восклицая:/«На земли благоволение явилось, чтобы спасти род наш!» (2) Стих: Бог от юга приидет/и Святый из Горы приосененныя чащи. Глас 3: Ныне пророческое прорицание исполнитися грядет,/тайно глаголющее:/и ты, Вифлееме, земле Иудова,/никакоже наречешися менши во владыках,/предуготовляющи вертеп:/из тебе бо ми изыдет Игумен языков во плоти,/от Девы Отроковицы Христос Бог,/Иже упасет люди Своя новаго Израиля;/дадим Ему вси величие. Стих: Господи, услышах слух Твой и убояхся;/Господи, разумех дела Твоя и ужасохся. Паки тойже тропарь. Таже: Стих: Бог от юга придёт,/и Святой – от горы осеняющей чащи. Авв 3:3А Глас 3 Ныне таинственно спешит исполниться/пророческое предсказание, гласящее:/«И ты, Вифлеем, земля Иудина,/никак не меньший среди правителей,/ты, предутовляющий пещеру;/ибо из тебя выйдет для меня во плоти от Девы Отроковицы/Предводитель племен, Христос Бог,/Который будет пасти народ Свой, новый Израиль»./Воздадим Ему все величие! Стих: Господи, услышал я весть Твою и убоялся,/уразумел дела Твои, и изумился. Авв 3:2А Ныне таинственно спешит исполниться: Слава, глас 8: Сия глаголет Иосиф к Деве:/Марие, что дело сие, еже в Тебе зрю?/Недоумею, и удивляюся, и умом ужасаюся;/отай убо от мене буди вскоре./Марие, что дело сие, еже в Тебе вижу?/За честь – срамоту, за веселие – скорбь,/вместо еже хвалитися, укоризну ми принесла еси./Ктому не терплю уже поношений человеческих,/ибо от иерей из Церкве Господни яко непорочную Тя приях,/и что видимое? |
| На псалмах «Господи воззвах» ветхозаветный песненный материал вечерни постепенно переходит в христианский: к последним стихам этих псалмов присоединяются церковные песни, и это попеременное пение означает то, что Ветхий Завет согласуется с Новым, по слову Христову: «не приидох разорити закон, но исполните» [ 330 ]. Присоединяемые так к стихам псалмов церковные песни от этого получили наименование стихир, — вид церк. песней, который уставом ставится ниже других видов церковной песни, например, тропаря, кондака, светильна, ипакои, седальна, как и напев стихир проще напева всех последних. Стихирами (τ στιχηρ, подразум. βιβλα) у св. отцов нередко называются учительные книги Ветхого Завета за их стихотворный размер [ 331 ]. В греческих Часословах так называются иногда ветхозаветные песни — Моисея, Анны и др. Название «стихира»=стишок наиболее подходило к припевам, взятым из библейских псалмов и песней [ 332 ], и первоначально, может быть, прилагалось только к ним: в Святогробском уставе IX–XI b. так называются псалмические припевы к антифонам в службе Страстей, например «Князи людстии» [ 333 ]. О припевах к Господи воззвах упоминается уже в VI–VII b. в известном рассказе о посещении Софронием и Иоанном Мосхом Нила Синайского (Вступит. гл., с. 295), но они называются здесь тропарями. В Ипотипосисе и Диатипосисе (IX b.) название «стихира» прилагается к песням на Господи воззвах, на стиховне и на хвалитех, но к первым и последним не во всех ркп. Ипотипосиса [ 334 ]. И во время св. Симеона Солунского (XV b.) это не исключительное и не твердо установившееся название для песен, присоединяемых к стихам псалмов, по крайней мере для стихир на Господи воззвах; их св. Симеон Солунский называет «песнями в тропарях самогласных (μνων ν τροπαροις Ιδιομλονς), произносимыми вместе со стихами» [ 335 ] (может быть, под тропарем здесь разумеется напев, глас); название стихира у него прилагается только к стиховным [ 336 ]. Вполне нынешнее приложение слово получает впервые в полных списках Студийского и Иерусалимского уставов. — В первоначальной форме стихиры были короче нынешних и по объему, должно быть, равнялись стихам псалмов. По груз. ркп. с практикой VI–VIII b. стихира св. Стефану: «Облеклся еси в святость Стефане архидиаконе и первомучениче, сопричастниче Ангелов» [ 337 ]. Такой вид имеют стихиры еще на песненной вечерне по Симеону Солунскому (Вступит. гл., с. 342). На Господи воззвах стихиры нередко начинались «Вечернюю жертву» [ 338 ]: ср. 1 воскресную стихиру 1 и 8 гл. на Господи воззвах. Каждение на Господи воззвах |
| И подлинно, является неописуемый, приходит Тот, Кто, как Бог, не подлежит естественному перемещению. Кто бесконечен по Своему естеству и власти, – однако Он является по человеческому обычаю. Но поспешим все во сретение Его, – все, кто благочестиво чтит Его таинство и благоговеет пред Ним, пойдем все с совершенною готовностью. Кто же первый сретит Его? Кто первый узрит Бога очами? Кто первый примет Бога? Кто первый понесет Его на руках? Пусть никто не замедлит сретить Господа, пусть никто не окажется безучастным к этому таинству, чуждым света, который оно приносит. Увеличим же свет наших светильников, как для указания на Божественное сияние Пришедшего, от Которого все получает свет, Которым разгоняется глубокая тьма и все обильно освещается светом вечным, так в особенности для свидетельства о свете нашей души, без коего невозможно сретать Господа. Ибо как Матерь Божия и Непорочная Дева принесла на руках Своих истинный Свет и даровала Его тем, которые пребывали во мраке, так и мы, просвещенные сиянием Его и держа в руках свет, видимый для всех, поспешим на встречу Тому, Кто есть истинный Свет. Ибо, поистинне, яко свет прииде в мир ( Ин. 3:19 ) и просветил того, кто всецело был окружен мраком, и поскольку посетил есть нас Восток свыше: просветити во тьме и сени смертней седящия ( Лук. 1:78–79 ), – вот наше таинство. Посему пойдем, имея светильники, поспешим, неся свет, – указывая этим на тот Свет, Который воссиял нам, и на то сияние, которое будет нам даровано Им; поспешим вместе, станем сретать Бога все, дабы никто не был обвинен Им в неблагодарности или в страхе пред Ним. Уразумеем то, что прежде было сказано седящим во тьме и непросвещенным иудеям: яко свет прииде в мир, и возлюбиша человецы паче тьму, неже свет: беша бо их дела зла ( Ин. 3:19 ), и оный свет во тьме светится, и тьма его не объят ( Ин. 1:5 ). И сей свет истинный, иже просвещает всякаго человека, грядущаго в мир ( Ин. 1:9 ). Итак, братие, все просветимся, все воссияем. Пусть никто из нас не окажется не участвующим в этом свете, пусть никто не пребывает объятым темною ночью, но выступим все в сиянии и, просвещенные, пойдем во сретение Ему и вместе со старцем Симеоном воспримем оный ясный и вечный свет. |
| Властитель мамелюкский, водворив на кафедре Иерусалимской законного пастыря, написал дружеское послание императору и еще однажды уверил его в покровительстве своем христианам восточным, обещая запретить всякое притеснение со стороны магометан и охранять храмы. Но преемник сего султана, по наветам своих эмиров, воздвиг гонение на православных и многие из них скончались мученическою смертью: вызван был и Лазарь в Египет, где старейшины мамелюков хотели, сперва ласками, а потом угрозами и пытками, совратить его в свою веру, чтобы вслед за пастырем увлечь и неопытную паству. Мужественно воспротивился опять патриарх, как некогда латинянам, и уже изрекли над ним приговор смертный, но султан не допустил его исполнить. Однако раздраженные эмиры дважды еще терзали Лазаря, дав ему по пятидесяти ударов воловьими жилами, так что земля обагрилась страдальческою кровью и одни кости остались от изможденного тела. Его ввергли, наконец, в темницу, где сами приставы сарацинские, изумленные мужеством святителя, помогали ему в узах. Тронулся и патриарх коптов, закоснелый враг греков, ненавидевший прежде Лазаря; видя мучения старца за истинную веру, он воспользовался своим влиянием при дворе султана, чтобы испросить ему свободу и мир православным. Султан велел не только отпустить патриарха, но даже отправил его своим посланником в Царьград, к родственному императору. С миром отошел к Господу, посреди своей паствы, сей многострадальный пастырь; место его заступил Софроний, и сорок шесть лет содержал кафедру Св. града. XXXVII. Нашествие Тамерлана, покорение Иерусалима Селимом Падение королевства Кипрского и Царьграда Новая туча собиралась на северном небосклоне Сирии, готовая разразиться над нею потоками крови. Восстал опять завоеватель, подобный Чингис-Хану, и опять пришли в волнение орды туркменские и монгольские, едва лишь успокоившиеся в завоеванных ими царствах. – Тамерлану, иначе Тимуру, одному из князей независимой Татарии, тесною показалась вселенная: она усеялась костями более нежели миллиона избиенных им жертв, от пределов Малой Азии до берегов Ганга; девять царственных династий исчезли под его оружием, и двадцать семь венцев державных владетелей Азии соединились на одной его главе. Самарканд, во глубине Татарии, был великолепною столицею его необъятного царства, которое простиралось от Китайской стены до Средиземного моря, и земля пред ним умолкла, как некогда пред Александром, по словам Св. писания. – Шестнадцать походов предпринимал он, в течение сорокалетнего своего царствования, из коих некоторые продолжались по несколько лет, и во все сие время только пять раз возвращался в столицу, чтобы там насладиться отдыхом, после стольких битв и побед. – Монголия, Туркмения и Хорасан были первым поприщем его оружия. Тимур проник и в глубину отечества нашего, но возвратился с берегов Оки, испуганный страшным видением; Грузия, Персия, роскошная Индия и наконец Сирия, обратили на себя алчность завоевателя. |
|
|
