| Когда мы избираем нечто вне Божественной любви Христа, когда искомое нами не идет за грани времени, тогда мы пребываем в состоянии, к которому приложимо понятие трагедии. Отказываясь от Христа как Вечного Человека и прежде всего как Истинного Бога в какой бы то ни было форме, под каким бы то ни было предлогом, люди теряют Свет вечной жизни и славу богосыновства. «Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира» (Ин.17:24). Те, кто прикоснулись к святому пламени любви Духа Святого, пребывают умом в Его, Духа Святого, Царстве, томясь жаждой стать достойными сынами его. Действием Духа Святого, от Отца исходящего, преодолевается грех отталкивания от любви Отчей, явленной нам чрез Сына (ср. Ин.8:24). Ощутив Христа как Бога-Спасителя, мы духом восходим за грани времени и пространства, в ту форму бытия, к которой неприложимо понятие «трагедии». Когда Духом Святым дается нам опыт ипостасной молитвы, мы начинаем вырываться из цепей смерти, которыми связан человек в его падении. Выходя из узких границ эгоистического индивидуума в беспредельные просторы жизни по образу Христа, мы познаем сущность евангельского персонализма. Остановимся на мгновение на различии между двумя богословскими понятиями – индивидуумом и персоной. «Эго», как известно, есть орудие борьбы за существование «индивидуума», не принимающего призыва Христа раскрыться для любви тотальной, универсальной. Существенное различие индивидуума от персоны в том, что сия последняя не мыслится без любви всеобъемлющей ни в Божественном Бытии, ни в человеческом. Познавший сию любовь живет в ином плане, он воспринимает весь мир через себя. Через свои искания и страдания он становится подобным «транзистору» высокой восприимчивости и включается внутренно в трагизм жизни не только отдельных людей, но, когда посетит его Дух Божий, и всего мира, и молится о нем, как о самом себе. Да, через нас пройдут волны космической жизни. |
| Когда наша жизнь основана на том, что Христос есть не какой-то пророк, а наш Творец и Бог, создавший нас по образу Своему и по подобию, тогда ясно, почему заповедал апостол Павел: «Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других. Ибо и в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе. Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу, но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» 36 . У нас должны быть те же мысли, что мы видим и во Христе, Боге нашем, то есть мы должны мыслить так же, как Сам Бог . Если мы будем помнить, что через сохранение заповедей Он будет с нами неотлучно, то тогда наша жизнь примет совсем другой характер. Но если мы забудем об этом, то жизнь наша станет никчемной, бедной, никуда не годной. Дай Бог нам всем никогда не потерять вдохновения следовать за Христом. Господь говорит: «Аз есмь Путь». Как Он страдал в этом мире, так и мы неизбежно должны страдать, если мы исполнены желания следовать за Ним. Нам невозможно избежать страданий, если мы хотим быть христианами. И тогда, может быть, мы поймем, Кто Сей – Христос, и увидим Свет Нетварный, и тогда вся наша жизнь станет преображенной... Да будет нам так. Когда мы сами будем жить этой жизнью, мы поможем другим спасаться. Мы читали теперь Симеона Нового Богослова . Как проповедовать ТАКОГО Христа? Это невозможно... Надо, чтобы и вселенский Патриарх, и каждый епископ, и каждый монах носили в себе молитву за весь мир, как за самого себя. Впереди еще колоссальное расстояние, которое нам нужно пройти, чтобы произошла перемена всего сознания, когда человек, по образу Христа мыслящий, жил бы все человечество и даже Бога в самом себе. И тогда наша жизнь вовсе не будет глупой и бессмысленной, а исполненной всякого разума и вдохновения. Беседа 5: О смертной памяти, слове Христа и богоподобии 37 О смертной памяти. Смерть – плод греха. Христос «погасил» грех Адама. О подражании Христу и Его слову. Молитва и Литургия как вечная жизнь. «Если кто в Боге, тому нет нужды читать книги». Наше общение через молитву. О хранении совести по отношению к вещам |
| Когда умаляются истинные измерения Божественного откровения относительно человеческого бытия, тогда исключается всякая возможность для человека прийти в меру истинного покаяния. Если принимать себя лишь за жалкое существо, то тогда легко позволить и простить себе множество всякого рода беззаконий; и в действительности, считая себя низшими существами по отношению ко Христу, люди (да не покажется сие некиим преувеличением) отказываются следовать за Ним на Голгофу. Умалять в нашем сознании предвечный замысел Творца о человеке не есть показатель смирения, но заблуждение и более того – великий грех . Нам нужно иметь дерзновенное мужество, чтобы приступить к содержанию Божественного откровения «с открытым лицом и, взирая на славу Господню, преобразиться в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» ( 2Кор.3:18 ). Если в плане аскетическом смирение состоит в том, чтобы считать себя хуже всех, то в плане богословском божественное смирение есть любовь, отдающая себя без остатка, целиком и «до конца» (ср. Ин.13:1 ). В первом случае присутствует некий элемент сравнения, то есть такое смирение еще является относительным. Во втором же случае оно вне всякого сравнения и, как таковое, – абсолютно. Именно такому смирению Христос заповедует нам научиться, когда Он говорит нам: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» ( Мф.11:29 ). Двухтысячелетний опыт жизни во Христе показывает, что Бог обращается с нами как с Себе равными, никоим образом не смея навязывать Себя принуждением. Христос сказал: «Где Я, там и слуга Мой будет» ( Ин.12:26 ), но сие истинно только в том случае, если слуга следует Ему «до конца» (ср. Мф.10:22 ), неся свой крест. Если мы понимаем спасение как обожение, то нельзя забывать, что обожение обуславливается нашим течением на поприще земной жизни. Если мы не поступаем сообразно тому, как жил и поступал Христос, то как может человек стать подобным Христу в вечности лишь при исходе через смерть туда, в мир иной? Согласно учению отцов, именно в меру своего подобия «Богу, явльшемуся во плоти» становится человек подобным Богу в Его вечном Бытии. |
| Когда человек плачет всем своим существом от «боли», которую он испытывает от сознания своей гадости, то эта боль для него превосходит всякую иную боль вне его, и он мучительно живет себя как худшего всех. Свет Божьего Царства, узренный на Фаворе ли, или на пути в Дамаск, или в иных обстоятельствах, влечет к себе, но видится недосягаемым, беспредельно превосходящим наше достоинство, вернее сказать – недостоинство. Молитва в этой святой доли может вырвать дух человека в иной мир; и этот, земной – забывается; и самое тело уже не ощущается. Отцы назвали это «адом покаяния», уподобляющим нас Христу, сходящему в Свой ад Любви. Как ни тяжко сие «адамово мучение», как ни велико страдание, ему соприсущи радость зова Божьего и свет новой жизни. Отцы наши по дару благодати в вековом опыте, повторяющемся из рода в род, категорически утверждали, что нет иного пути к Отцу светов. Благодать такого покаяния дана миру чрез молитву Гефсиманскую, чрез крестную смерть на Голгофе и воскресение Христа ( Лк.24:47 ). Небезопасно открыто говорить о сем предмете среди неверующих, а следовательно и неведущих о нем, как должно ведать. «Душевные» непременно воспринимают слово сие в извращении, им свойственном. Блаженный Павел пишет о сем так: «кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия. Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога; что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но наученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает сие безумием; и не может разуметь, потому что о сем [надобно] судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем никто не может судить» ( 1Кор.2:11–15 ). Намереваясь приступить к посильному для меня описанию действий Божественного Света, считаю не лишним предварительно кратко сказать об одной из форм световых явлений, опыт которой мне был дан. В годы зрелой молодости не один раз случалось, что в состояниях напряженного мышления о тайнах Бытия я ощущал – видел мою мыслящую энергию подобною свету. Мир умных созерцаний по-своему лучезарен. Да и наш ум все же является «образом Ума Первого», который есть Свет. |
| Литургия с проскомидией вовлекают дух вглубь всех веков, к началу человечества, к перво-человеку Адаму. Вспоминаются трагические последствия его падения и Воплощение Бога ради спасения мира. Через священника пройдут мощные волны космической жизни. Он будет жить нужды и страдания всего человечества. Приношение сей святой жертвы любви потребует от иерея всецелого самопредания, вынуждая и сердце, и ум расширяться до беспредельности, объемлющей множество жизней и всю длительность временных веков. Так включается он в мироискупительную жертву Самого Христа. В акте причащения он жаждет не только принять Тело и Кровь Христа, но и войти, насколько возможно, в Его Божественную Жизнь по дару благодати Святого Духа. Голое интеллектуальное понимание таинства далеко не достаточно. Все существо иерея – сердце, ум, тело – должно слиться воедино в скорбной молитве за мир. И чем острее и глубже со-страдание, тем могущественнее целительная сила его молитвы в ее воздействии на мир. По существу, нет иной Литургической Чаши, кроме той единственной, которую принес Сам Господь перед исходом Своим на искупительную жертву. Он один есть воистину Перво-Священник. Его благоволением литургия, будучи неповторимой, в веках повторяется. В этом повторении вечного по сущности Таинства проявляется его актуальность, неизменное присутствие в рамках истории. Неделимая литургия дробится и непрестанно распространяется во все концы вселенной. Сионская горница дивным образом расширяется, чтобы стать доступной все новым и новым поколениям «верующих в Него» (ср. Ин.17:20). Через святое причастие Христос собирает преданных Ему в то единство, которое задано нам Творцом нашим. Созданный «по образу и по подобию» – призван к единству по образу Святой Троицы. «Отче Святый! – молился Господь, – соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы... Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино... |
| Любовь Христа во все времена Его пребывания с нами на Земле была многострадальной: «О, род неверный и развращенный... доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?» (Мф.17:17). О Лазаре и его сестрах Он плакал (Ин.11:35), скорбел Он о жестокосердии иудеев, избивающих пророков (Мф.23:30 и далее). В Гефсимании душа Его «скорбела даже до смерти», и «пот Его был, как капли крови, падающие на землю» (Мф.26:38; Лк.22:44). Он жил трагедию всего человечества, но не в Нем Самом пребывала она. Это ясно из слов, которые сказал Он Своим ученикам за, быть может, короткий час до Гефсиманской мироискупительной молитвы: «Мир Мой даю вам» (Ин.14:27). И еще: «Я не один, потому что Отец со Мною. Сие сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир. В мире скорбны будете, но мужайтесь: Я победил мир» (Ин.16:32–33). Подобно сему и христианин – в болезненном сострадании и плаче в молитве за мир он не становится жертвой безысходного отчаяния безвозвратной гибели. Ощущая в себе животворящее дыхание Духа Святого, в нем молящегося этой молитвой, он предчувствует конечную победу Света. Любовь Христова даже в своем наивысшем напряжении сострадания, что составляет сущность «ада любви», в силу присущей ей вечности, пребывает бесстрастной. До достижения надмирного бесстрастия, в пределах Земли, человек претерпевает некое умаление по телу. Его можно даже «убить», но только тело, не дальше: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» (Мф.10:28). Возможно сказать, что даже до наших дней человечество в целом не выросло для христианства и продолжает еще влачить полузвериное существование. Вызванное из небытия человечество в своем историческом развитии проходит все стадии или состояния бытия. То же каждый из нас может наблюдать в самом себе. В конечном итоге через нас пройдут все волны космического зла, но, к счастью, не только зла, но и Божественного света. И от нас зависит, что предпочесть, что избрать, к чему устремиться всеми силами нашего существа. Сей выбор и составляет таинственное ядро нашей свободы. |
| Любой человек – живая икона Бога, просто чаще всего замаранная, нуждающаяся в реставрации. И вот, далее этого, чаще всего условно-символического почитания, дело не идет… Очень точно говорил архимандрит Софроний (Сахаров): поскольку люди не видят вечного, божественного достоинства ни в своем ближнем, ни в себе самом, они так зверски злы в своих взаимоотношениях. Но Слово неизменно свидетельствует: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». И без этой любви все изрекаемые истины православия – как «медь звенящая или кимвал звучащий». Стоит осознать не только каждому из нас, но и всем в совокупности нашу общую нищету, в которой мы чаще всего пребываем. И вместо триумфализма с возрождением анафематизмов в Неделю Православия, как предлагали уже некоторые (под эти анафематизмы, впрочем, легко попадут почти все наши прихожане вкупе с духовенством), лучше повторять уже слышанные в первые дни поста слова из книги пророка Даниила (гл. 3): «29 Ибо согрешили мы, и поступили беззаконно, отступив от Тебя, и во всем согрешили. 30 Заповедей Твоих не слушали и не соблюдали их, и не поступали, как Ты повелел нам, чтобы благо нам было (…) 33 И ныне мы не можем открыть уст наших; мы сделались стыдом и поношением для рабов Твоих и чтущих Тебя. 34 Но не предай нас навсегда ради имени Твоего, и не разруши завета Твоего.» «Трагизм православной истории видят всегда в торжестве внешнего зла: преследований, турецкого ига, измены интеллигенции, большевизма. Никогда — во “внутри”. И пока это так, то, по моему убеждению, никакое возрождение Православия невозможно» (прот. А. Шмеман, «Дневники»). В общем, как предлагает ап. Павел, « Испытывайте самих себе, в вере ли вы; самих себя исследывайте » (2 Кор. 13, 5). В том числе, кстати, — в Церкви ли мы. Можно найти кучу, нет, гору вполне убедительных оправданий для самих себя по отношению к внешнему нехристианскому миру из новозаветных же текстов (о «малом стаде», о том, что «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле», о том, что истина никогда и нигде не торжествует в массах, что приобщиться к ней значит взять свой крест и отречься от себя, что многие не хотят и т. д. и т. п.), но опять-таки Слово напоминает: «По плодам их узнаете их». А много ли их у нас добрых, не считая внешнего храмостроительства?… |
| Медлительно развивается человек в сфере познания о Боге. Пройдут годы и годы, прежде чем раскроется в сознании нашем величественная картина Бытия: творение мира, с его космическими силами и явлениями, и Человека, когда «Господь Бог... вдунул в лице его дыхание жизни» (Быт.2:7). Человек является связующим принципом между Богом и прочей тварью, так как в нем происходит сложение тварных космических энергий с Нетварною. Всякая энергия, исходящая от Бога, из Сущности Божества, и сама богословами именуется «божеством». Сущность, однако, не сообщима человеку, но жизнь Божественная соединяется с человеком силой Божественного действия. Акт обожения совершается через нетварную благодать. Наиболее ярким примером в Новом Завете является Фаворское откровение. Из светящегося облака, осенившего их, апостолы услышали голос Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный» (Мф.17:5). И Свет, и Голос (то и другое неизъяснимы) – все было «божеством». Всем нам необходимо учиться различать энергии по их происхождению. Неспособность разобраться в этом вопросе замедлит процесс нашего роста в духе. В молитве Именем Иисуса мы не имеем ничего автоматического или магического. Если мы не подвизаемся соблюдать заповеди Его, то напрасным будет и призывание Имени. Сам Он сказал: «Многие скажут Мне в тот день: Господи, Господи! не от Твоего ли Имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли Именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф.7:22–23). Нашим отцам было естественно присуще сознание онтологической связи Имени с Именуемым, с Персоной Христа. Одно звуковое призывание Имени Божия недостаточно для молитвы, звуки могут измениться в зависимости от различия языков. Любовь к Тому, Кого мы призываем, есть основа молитвы. Она, любовь, будет возрастать и совершенствоваться по мере того, как умножается и углубляется наше познание о жизни возлюбленного Бога. Когда мы по-человечески любим кого-либо, то с приятным чувством произносим имя любимой персоны и не утомляемся повторением. Так и еще безмерно больше с Именем Господа. Когда любимое нами лицо все более и более раскрывается пред нами в своих дарованиях, то возрастает и ценность его для нас, и мы с радостью усматриваем в нем новые черты. Так происходит с Именем Иисуса Христа. Мы с захватывающим интересом открываем в Его Имени новые тайны путей Божиих, и сами становимся носителями той реальности, которая заключена в Имени. Через это живое познание в самом опыте жизни нашей мы причащаемся вечности: «Сия есть вечная жизнь, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин.17:3). |
| Мир Воскресшего Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и благодать Святого Духа да будут с вами в эти дни и во все дни жизни вашей. И в этом году я хотел бы быть с вами в дни съезда вашего кружка, как был в прошлом. Общение с вами для меня всегда большая радость, потому что вы любите Христа, потому что вы, несмотря на молодость вашу, подлинные аристократы духа. И хотя я сейчас лишён радости совместной с вами молитвы и непосредственного общения, но всё же я полон благодарности Богу, что в ответ на ваше приглашение могу послать вам, как брат, свой искренний привет и наилучшие пожелания, а как священник, хотя и недостойно носящий сей сан, своё благословение и слово от сердца. Мы должны непрестанно благодарить Бога, Который дал нам возможность духовного общения через живое слово, живое потому, что исходит оно от Живого Бога. Не раз мы в наших прошлых встречах говорили о необходимости сознавать, что мы призваны к великому, воистину божественному служению Нового Завета, который заключил Господь наш Иисус Христос Своей Кровью. Сознавать это вовсе не есть гордость. Св. Иоанн Богослов говорит: Мы знаем, что мы от Бога... Знаем также, что Сын Божий пришёл и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного... ( 1Иоан. 5, 19–20 ). Это знание нам необходимо и как неистощимый источник сил для несения нашего служения, которое превышает силы человека. Мы видим, в каком мраке живёт наш мир на протяжении всей своей истории. Причина неизбывности и тяжести страданий мира заключена не в реальных условиях земной жизни, а исключительно в мятеже богоборческого духа человека. И наше служение состоит в стремлении силой любви преодолеть этот богоборческий мятеж человечества. И когда мы соприкасаемся с миром в порядке нашего служения – видим, как оно безмерно тяжело. Неведомо, почему Бог не благоволил нам дать силу «целить всякую язву в людях», как дал святым апостолам и нашим отцам. И, лишённые этой силы целительной, мы покрыты как бы непрестанным позором в нашем служении. Когда к нам приходят люди, сокрушённые тяжестью страданий, и ищут от нас помощи и утешения, то мы даём им как бы обратное тому, что ждут они от нас. Наше слово без видимой помощи в большинстве случаев остаётся невоспринятым. |
| Молитва непременно восстановит в нас то Божественное дыхание, которое «вдунул Бог в лице Адама» и в силу которого «Адам стал душею живою» (Быт.2:7). Молитвой возрожденный дух наш начинает удивляться великой тайне Бытия. И особый восторг могучим потоком заливает наш ум: «Бытие! Какая чудная тайна... Как оно возможно? ...Дивен Бог, и творение Его дивно». Переживем мы смысл слов Христа: «Я пришел для того, чтоб (люди) имели жизнь и имели с избытком» (Ин.10:10). Жизнь сия парадоксальна, как парадоксально все учение Господа: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Лк.12:49). Всем нам, сынам Адама, необходимо пройти через сие небесное пламя, пожигающее корни смертоносных страстей. Иначе не увидим мы сей Огонь преложившимся в Свет новой жизни, потому что в нашем падении горение предваряет просвещение, и не наоборот. Итак, благословим Господа и за опаляющее действие Его любви. Мы многого еще не знаем, и все же хоть и «отчасти» (1Кор.13:9), но ныне и нам ведомо, что для нас нет иного пути для того, чтобы стать «сынами воскресения» (Лк.20:36), сынами Божиими, чтобы соцарствовать с Единородным. Как бы ни был болезнен процесс нашего воссоздания, через какие бы то ни было терзания и подчас агонии ни проводил нас Бог, – все в конце станет благословенным. Если приобретение научной эрудиции требует долголетнего, напряженного труда, то стяжание молитвы еще и несравненно большего. Когда Евангелие и Послания становятся нашей повседневной реальностью, тогда мы начинаем ясно видеть, насколько наивными были наши прежние представления о Боге и жизни в Нем. Таинственна Премудрость данного нам Откровения: оно далеко превосходит человеческое воображение. «...Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1Кор.2:9). Даже малейшее прикосновение к нам Божественного является славой, не сравнимой с содержанием жизни без Бога. Путь сей тесен и тернист. Много воздыханий вырвется из груди за время шествия по сему пути. Особый страх, который есть «начало премудрости» (Пс.110:10), охватывает сердце наше. Временами все существо наше как бы выворачивается наизнанку, и внимание целиком обращается внутрь. Ощущая свое бессилие следовать за Христом, в страхе мы будем замедлять наши шаги: «Иисус шел впереди, а они (апостолы) ужасались и, следуя за Ним, были в страхе» (Мк.10:32). |
|
|
