| логический) метод. В 1117 г. осуждению подверглась христологическая доктрина Евстратия Никейского, допустившего в полемике с монофизитами чрезмерно строгое разграничение между божественным Логосом и «рабской» человеческой природой Христа. В итоге Евстратий отказался от своих «несторианских» взглядов. В противоположную крайность уклонились сторонники другого учения, осужденного синодальным решением в 1156 г. Его сторонники утверждали, что Крестная жертва новозаветного Агнца – распятого Христа принесена только Богу Отцу, а не всей Св. Троице. Выступивший в защиту этого учения Сотирих Пантевген указывал, что Христос не мог одновременно и приносить, и принимать Свою жертву, поскольку это означало бы несторианское разделение ипостасей. Однако его оппонент, Николай Мефонский , доказывал, что в Спасении участвовала вся Троица, и Христос, принесший жертву по человечеству, принял ее по божеству как Бог Сын – на такое разделение между природами Богочеловека во время евхаристической жертвы указывает литургическая молитва при пении Херувимской песни: « Ты бо ecú Приносяй и Приносимый, и Приемляй и Раздаваемый, Христе Боже наш». Сотирих попытался оспорить тождество исторических Страстей Господних и ежедневной евхаристической жертвы, которую он предлагал понимать просто как памятную церемонию, совершаемую священником. Однако Николай Мефонский и другие православные богословы опровергли это мнение, утвердив православное учение о том, что бескровная жертва на евхаристии, приносимая Троице, по сути идентична Крестной жертве. Собор во Влахернах в 1157 г., проходивший в присутствии Мануила I Комнина, подтвердил решение синода, и Сотирих Пантевген с его единомышленниками признали свою неправоту, а анафемы против их учения пополнили Синодик. В правление того же императора разгорелась дискуссия о словах Христа Отец Мой более Меня ( Ин. 14:28 ), толчком для которого послужил аналогичный спор в Западной Европе, о котором рассказал прибывший из Германии византийский посол. Собор 1166 г. истолковал спорное место с тринитарной точки зрения – в том смысле, что безначальная и бесстрастная природа Бога Отца выше природы воплотившегося Сына, испытавшего по человечеству страдания и смерть. В то же время попытки дать словам Иисуса христологическую интерпретацию были осуждены. Соборные решения подтвердил особый эдикт Мануила I, принимавшего активное участие в полемике (эдикт был выбит на мраморных досках, гипсовые копии которых и теперь можно видеть в соборе св. Софии). |
| Филон: Но если... жертва приносится Божеству Отца, а оно и Божество Единородного, то что мешает говорить, что она приносится и Божеству Единородного? Сотирих: Конечно, мы признаем Божество нераздельным в трех Лицах. Но, как мы уже сказали и теперь повторяем, приношение было не природе Отца, а ипостаси Отца, так что и приносящий принес ипостасно, и принимающий принял не иначе как ипостасно. Потому мы вдвойне погрешаем, когда и нераздельную природу с твоей точки зрения разделяем, и природам приписываем свойства ( δι ματα) ипостасей. Кроме того, если на том основании, что у Отца и Сына природа общая, общее и принятие жертвы, то необходимо следует, что и воплощение – общее Обоим. И далее, если воплотилось Божество Слова, а Божество одно и у Отца и у Духа, то, конечно, выходит, что воплотились и Отец и Дух. Видишь, к каким нелепостям приводит твое предположение! 643 Г. Пахали справедливо отмечает здесь схожесть позиции Сотириха с учением Ансельма Кентерберийского – «не только в том предположении, что грешное человечество не могло принести Богу что-либо достойное, но и в том, что отношения между Богом и человечеством понимаются в частноправовом ключе: Бог гневается, так как оскорблена Его честь» (Пахали Г. Сотирих Пантевген и Николай Мефонский //Епископ Николай Мефонский и византийское богословие: Сборник исследований. М., 2007. С. 137 [перевод статьи с изд.: Pachali Н. Soterichos Panteugenos und Nikolaos von Methone//Zeitschrift fur wissenschaftliche Theologie. 30:3, 1907. S. 347 – 374]). 644 Текст приводится по год.: Иоанн Киннам. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов//Византийские историки, переведенные с греческого при Санкт-Петербургской Духовной академии/Пер. подред. проф. В. Н. Карпова. СПб., 1859. 647 Вероятно, ошибка. В соборных деяниях говорится об осуждении и низвержении только Сотириха Пантевгена. 648 PC 140,148 – 153, пер. Т. А. Миллер; перевод приводится по изд.: Макарий, архим. Киевский митрополит Константин I//Альфа и Омега. 2008.2 (52). С. 91 – 94. |
| Божественная Литургия есть то таинственное Жертвоприношение, совершенно непостижимое для ума, — что, между прочим, особенно характерно для жертвы, — в котором Сам Христос Спаситель является и Первосвященником приносящим, и Жертвою, приносимою за грех мира. Это одна из глубочайших истин антиномического богословия. В свое время это послужило темой одного очень ожесточенного спора в Византии. В царствование науколюбивого императора Мануила Комнина возникло несколько больших богословских состязаний, приведших к созыву Поместных Соборов в Константинополе. Одним из таких споров и был спор о Евхаристии, как Жертве, в патриаршество Константина Хлиарена. Одна из сторон, к которой примыкали диакон Сотирих Пантевген, выбранный в Антиохийские Патриархи, епископ Диррахийский Евстафий, Никифор Василаки и Михаил Солунский, толковала слова литургии (в молитве херувимской песни) " Ты еси Приносяй и Приносимый, Приемлемый и Раздаваемый... " в том смысле, что Жертва Голгофская принесена была только Отцу и Духу, а не Самому Слову, принесшему Себя в Жертву, и утверждали, что в противном случае Сын Божий разделился бы на два Лица. Другие, в частности и митрополит Русской епархии (грек родом) Константин, утверждали обратное, а именно: " Животворящая Жертва и в начале, и во все время доныне приносилась не Одному Безначальному Отцу Единородного, но и Самому вочеловечившемуся Слову и Святому Духу, в троичности Лиц участвующим в Жертве " . На Соборе 1156 г. восторжествовало мнение митрополита Константина; епископ Диррахийский Евстафий и Михаил Солунский после некоторого колебания согласились с соборным решением. Но диакон Сотирих после Собора выпустил свой диалог на эту же тему, в котором между прочим писал, что соборное мнение приводит к несторианскому разделению Лица Богочеловека. Был созван по тому же поводу и второй Собор, который занимался специально двумя личностями: дидаскалом Никифором Василаки и диаконом Сотирихом. 13-го мая 1158 г. (по мнению Дрэзеке, а не 1157 года, как думал Ф. Успенский и др.) Сотирих был осужден. Но и после этого Сотирих, вероятно, не успокоился, т.к. против него выступил хороший оратор, известный богослов с серьезной философской подготовкой епископ Мефонский (в Пелопонессе) Николай. Он написал в обличение Сотириха и в толкование пререкаемых слов " Ты еси Приносяй и Приносимый... " четыре сочинения |
| Большинство членов собора вполне согласилось с разъяснением митрополита Константина 284 . Для подтверждения этого учения собор занимался исследованием писаний Св. Отцов и извлек отсюда два ряда свидетельств: в одних святоотеческих свидетельствах доказывалось, что в Евхаристии приносится в жертву истинный агнец Божий, Сын Божий, а в других свидетельствах найдено было учение, что Сын Божий в одно и то же время есть и жертва Богу, и жертвующий, и приемлющий жертву. В последнем случае решающее значение имели слова Василия Великого в литургийной молитве его: «Ты еси приносяй и приносимый и приемляй» 285 . Собор произнес анафему на защитников противного мнения, кто бы они ни были, если они остаются при своем мнении 286 .– Но споры на этом не прекратились. Вскоре ко мнению, осужденному собором, присоединилось очень видное и ученое лицо. Это Сотирих Пантевген, диакон Софийской церкви, человек престарелый и уважаемый, только что назначенный 287 на видное место – патриарха Антиохийского. Этот Сотирих издал сочинение, прекрасно написанное в форме платоновского диалога; в сочинении доказывалась неистинность учения Церкви по спорному вопросу, как это учение было выражено на соборе 288 . Сотирих своим сочинением произвел большое волнение в Константинополе. Вот несколько мыслей Сотириха: защитники церковного учения говорили: если жертва приносится Божеству Отца, а оно есть и Божество Единородного Сына, то что мешает говорить, что жертва приносится и Божеству Единородного? На это Сотирих отвечал: «Конечно, мы признаем Божество нераздельным в трех Лицах. Но мы утверждаем, что приношение было не естеству Отца, а ипостаси Отца, так что и приносящий – принес ипостасно (лично), и приемлющий – принял не иначе, как ипостасно. Потому вдвойне погрешаем, когда и нераздельную природу, с вашей точки зрения, разделяем (что делают несториане) и природам приписываем свойства ипостасей. Кроме того, если на том основании, что у Отца и Сына природа общая, обще и принятие жертвы, то необходимо следует, что и воплощение обще обоим» 289 (Отцу и Сыну) и т. |
| На соборном же заседании были приведены и мнения св. Отцов Церкви в подтверждение принятого толкования слов: „Ты еси приносяй и приносимый“ 1617 . Так как споры относительно понимания их все-таки не прекращались, то в Константинополе в 1157 году, 12 мая, V индикта собор происходил во Влахернском дворце под председательством императора, в присутствии принцев, министров, сената, константинопольского патриарха Константина, иерусалимского Иоанна и только что избранного на кафедру патриарха антиохийского, диакона Сотириха Пантевгена, при участии 26-ти епископов патриархата (кроме тех, которые случайно пребывали в столице) и церковных властей 1618 . На соборе прежде всего подтверждено было то, что в 1156 году архиереи и прочие участники собора решили по запросу русского митрополита 1619 . Потом, по желанию императора, относительно этого стали отбирать голоса от всех присутствовавших на соборе, начиная с чина диаконского 1620 . Тогда диакон, дидаскал апостолов, Никифор —94— Василаки выступил с особым мнением, несогласным с общим учением 1621 . Затем спрошен был как сочлен собора упомянутый Сотирих, составивший после собора 1156 года диалог, в котором доказывалась неистинность церковного учения по спорному вопросу 1622 . – Таким образом эти оба лица участвовали на соборе как его члены, пользовавшиеся полными правами 1623 . Сотирих просил у собора времени на размышление, но безуспешно. Сам император склонял его отказаться от своего упорства и не вводить разделения в церковь . Сотирих не счел возможным вести борьбу со столь внушительным противником и осудил свое собственное воззрение и сочинение 1624 . Однако и после этого поднялся вопрос о том, как поступить с Сотирихом. Большинство высказалось, что Сотирих должен быть лишен священного сана 1625 , семь же членов собора (епископов) просили отложить решение этого последнего вопроса до следующего заседания, которое и состоялось 13 мая под председательством императора 1626 , в присутствии 1627 сановников патриархов 1628 и прочих архиереев 1629 , но уже в отсутствие Сотириха. |
| Одна из сторон, к которой примыкали диакон Сотирих Пантевген, выбранный в Антиохийские Патриархи, епископ Диррахийский Евстафий, Никифор Василаки и Михаил Солунский, толковала слова литургии (в молитве херувимской песни) «Ты еси Приносяй и Приносимый, Приемлемый и Раздаваемый…» в том смысле, что Жертва Голгофская принесена была только Отцу и Духу, a не Самому Слову, принесшему Себя в Жертву, и утверждали, что в противном случае Сын Божий разделился бы на два Лица. Другие, в частности и митрополит Русской епархии (грек родом) Константин, утверждали обратное, a именно: «Животворящая Жертва и в начале, и во все время доныне приносилась не Одному Безначальному Отцу Единородного, но и Самому вочеловечившемуся Слову и Святому Духу, в троичности Лиц участвующим в Жертве». На Соборе 1156 г. восторжествовало мнение митрополита Константина; епископ Диррахийский Евстафий и Михаил Солунский после некоторого колебания согласились с соборным решением. Но диакон Сотирих после Собора выпустил свой диалог на эту же тему, в котором между прочим писал, что соборное мнение приводит к несторианскому разделению Лица Богочеловека. Был созван по тому же поводу и второй Собор, который занимался специально двумя личностями: дидаскалом Никифором Василаки и диаконом Сотирихом. 13-го мая 1158 г. (по мнению Дрэзеке, a не 1157 года, как думал Ф. Успенский и др.) Сотирих был осужден. Но и после этого Сотирих, вероятно, не успокоился, т. к. против него выступил хороший оратор, известный богослов с серьезной философской подготовкой епископ Мефонский (в Пелопонессе) Николай. Он написал в обличение Сотириха и в толкование пререкаемых слов «Ты еси Приносяй и Приносимый…» четыре сочинения. [ 595 ] Евхаристия есть Жертва и воспоминание Голгофской Жертвы, и это надо всегда помнить. Забвение момента жертвы в Евхаристии приводит к отрицанию самой сути этого акта Божественного домостроительства. Те, кто это забывает и не переживает Литургию, как Жертву, впадают в протестантское понимание Евхаристии. Надо помнить, что это есть Жертва «о всех и за вся» и что Жертва Евхаристии есть только высшая точка, но не единственная в отношении Бога к миру. |
| 1041. Характерна резкость, с которой Фотий высказывается о «крайней кечестии», о «невозможных, недостоверных, дурно измышленных и вздорных бреднях» одного из последних неоплатоников, языческою мистика Дамаския (125рактерна резкость, с которой Фотий высказывается о «крайней кечестии», о «невозможных, недостоверных, дурно измышленных и вздорных бреднях» одного из последних неоплатоников, языческою мистика Дамаския (125 b—126 а, cod. 181; 96 а, 130). И то сказать, византийское тысячелетие, открывшееся борьбой между христианством и неоплатонизмом, завершается явлением Гемиста Плифона, выступившею против христианства во имя того же Платона; а в промежутке наиболее неблагонадежные для православия мыслители, как Иоанн Итал, Михаил Пселл, тот же Сотирих Пантевген — платоники. Православию пришлось анафематствовать ряд концепдий платонизма, как то: учение об идеях, о метемпсихозе и т. п. (см.: Успенский Ф. Синодик в неделю православия. Сводный текст с приложениями. Одесса, 1893. С. 14—18; Лосев А. Ф. Очерки античною символизма и мифологаи. Т. 1. М„ 1930. С. 846—849), но не приходилось специально анафематствовать аристотелизм. «Церковь усвоила себе аристотелевское направление и с конца XI до конца XIV века поражала анафемой тех, кто осмеливался стоять за Платона«· (Успенский Ф. Очерки по истории византийской образованности. СПб., 1892. С. 346). —126 а, cod. 181; 96 а, 130). И то сказать, византийское тысячелетие, открывшееся борьбой между христианством и неоплатонизмом, завершается явлением Гемиста Плифона, выступившею против христианства во имя того же Платона; а в промежутке наиболее неблагонадежные для православия мыслители, как Иоанн Итал, Михаил Пселл, тот же Сотирих Пантевген — платоники. Православию пришлось анафематствовать ряд концепдий платонизма, как то: учение об идеях, о метемпсихозе и т. п. (см.: Успенский Ф. Синодик в неделю православия. Сводный текст с приложениями. Одесса, 1893. С. 14—18; Лосев А. Ф. Очерки античною символизма и мифологаи. Т. 1. М„ 1930. С. 846—849), но не приходилось специально анафематствовать аристотелизм. «Церковь усвоила себе аристотелевское направление и с конца XI до конца XIV века поражала анафемой тех, кто осмеливался стоять за Платона«· (Успенский Ф. Очерки по истории византийской образованности. СПб., 1892. С. 346). |
| Иоанна Богослова объяснявший в проповеди дневное евангельское чтение, выразился, что " Сам единый Сын Божий и жертвою соделался, и принял жертву вместе с Отцом " . Присутствовавшие при этом два диакона Великой (патриаршей Софийской) церкви нашли в словах Василия неправославие: будто, таким образом, допускаются в Иисусе Христе две ипостаси, из которых одна принесена в жертву, а другая приняла жертву, и вместе с присоединившимися к ним другими единомышленниками распространили мысль, что спасительная за нас жертва принесена только Богу-Отцу. " Для точнейшего уяснения и определения православного учения в Константинополе по воле императора Мануила Комнина происходили соборные заседания 26 января и 12 мая 1156 года. Первое соборное совещание происходило в зале при Великой церкви вследствие запроса спешившего выездом в Россию только что назначенного и поставленного туда митр. Константина, так ли действительно нужно понимать слова молитвы, как он понимает, что жертва принесена и приносится всей Святой Троице? " Собор под председательством констатинопольского патриарха Константина Хлиарина подтвердил издревле выраженное отцами и учителями Церкви, коих творения и читались на соборе, учение, что " и в начале при Владычнем страдании, животворящая Плоть и Кровь Христова принесена не Отцу только, но и всей Святой Троице, и ныне в ежедневно совершаемых священнодействиях евхаристии приносится бескровная жертва Триипостасному Богу " , и наложил анафему на защитников заблуждения, кто бы они ни были, если еще останутся при своей ереси и не раскаются " [ 3 ]. Истинность и православие этого соборного определения заподозрил диакон Великой церкви Сотирих Пантевгон, который и написал по этому поводу особое сочинение. Но православное учение было подтверждено собором 1157 года, а сам Сотирих Пантевгон сознал свою неправоту, раскаялся в собственных заблуждениях и предал их анафеме вместе с собором. Из представленной исторической справки видим, что собор считал бесспорным то положение, что Голгофская смерть Христа Спасителя есть умилостивительная жертва и занимается он решением только вопроса, кому принесена была эта жертва, и решает он этот вопрос в том смысле, что жертва эта была принесена Христом Спасителем Пресвятой Троице. |
| Характерна резкость, с которой Фотий высказывается о «крайней кечестии», о «невозможных, недостоверных, дурно измышленных и вздорных бреднях» одного из последних неоплатоников, языческою мистика Дамаския (125рактерна резкость, с которой Фотий высказывается о «крайней кечестии», о «невозможных, недостоверных, дурно измышленных и вздорных бреднях» одного из последних неоплатоников, языческою мистика Дамаския (125 b-126 а, cod. 181; 96 а, 130). И то сказать, византийское тысячелетие, открывшееся борьбой между христианством и неоплатонизмом, завершается явлением Гемиста Плифона, выступившею против христианства во имя того же Платона; а в промежутке наиболее неблагонадежные для православия мыслители, как Иоанн Итал, Михаил Пселл , тот же Сотирих Пантевген – платоники. Православию пришлось анафематствовать ряд концепдий платонизма, как то: учение об идеях, о метемпсихозе и т. п. (см.: Успенский Ф. Синодик в неделю православия. Сводный текст с приложениями. Одесса, 1893. С. 14–18; Лосев А. Ф. Очерки античною символизма и мифологаи. Т. 1. М„ 1930. С. 846–849), но не приходилось специально анафематствовать аристотелизм. « Церковь усвоила себе аристотелевское направление и с конца XI до конца XIV века поражала анафемой тех, кто осмеливался стоять за Платона " · (Успенский Ф. Очерки по истории византийской образованности. СПб., 1892. С. 346). –126 а, cod. 181; 96 а, 130). И то сказать, византийское тысячелетие, открывшееся борьбой между христианством и неоплатонизмом, завершается явлением Гемиста Плифона, выступившею против христианства во имя того же Платона; а в промежутке наиболее неблагонадежные для православия мыслители, как Иоанн Итал, Михаил Пселл , тот же Сотирих Пантевген – платоники. Православию пришлось анафематствовать ряд концепдий платонизма, как то: учение об идеях, о метемпсихозе и т. п. (см.: Успенский Ф. Синодик в неделю православия. Сводный текст с приложениями. Одесса, 1893. С. 14–18; Лосев А. Ф. Очерки античною символизма и мифологаи. Т. 1. М„ 1930. С. 846–849), но не приходилось специально анафематствовать аристотелизм. « Церковь усвоила себе аристотелевское направление и с конца XI до конца XIV века поражала анафемой тех, кто осмеливался стоять за Платона " · (Успенский Ф. Очерки по истории византийской образованности. СПб., 1892. С. 346). |
| 52 Именно в вышеприведённых словах Сотириха: «как нельзя говорить, что приносится то, что уже очищено и соединилось с Богом, так и о крови Спасителя, неотлучной от Его божества, нельзя говорить, что она приносится естеству, теснейшим образом соединённому с нею». 55 У Николая вместо «о сделанном» и пр. говорится «а если о сделанном» и пр., и выходит длинный условный период с вставочными предложениями, так что только после слов «вечную жизнь» идёт вторая половина периода, начинающаяся «то, что препятствует». В послании имп. Мануилу Николай расставил свои мысли так, как и мы, по его примеру, расположили. 58 На возражение Филона «Но если жертва приносится божеству Отца, а оно и божество Единородного, то что мешает говорить, что она приносится и божеству Единородного?» Сотирих отвечал: «Конечно, мы признаем божество нераздельным в трёх лицах. Но как мы уже сказали и теперь повторяем, приношение было не естеству Отца, а ипостаси Отца, так что и приносящий принёс ипостасно (лично), и приемлющий принял не иначе как ипостасно. Потому вдвойне погрешаем, когда и нераздельную природу с твоей точки зрения разделяем, и природам приписываем свойства ( ιδι ματα) ипостасей (лиц). Кроме того, если на том основании, что у Отца и Сына природа (естество) общая, обще и принятие жертвы, то необходимо следует, что и воплощение обще Обоим. И дальше, если воплотилось божество Слова, а божество одно и у Отца, и у Духа, то совершенно выходит, что воплотились и Отец, и Дух, Видишь, к каким нелепостям доводит твоё предположение!» 61 Тут конец и сходству с посланием императору, имеющим иное заключение, которое содержит известие о раскаянии Сотириха, похвалы отцам собора и императору... 62 Видно из конца сочинения, что оно писано ещё до раскаяния Сотирихова и, значит, до вторичного собора в Константинополе 1166 года. 65 Сотирих дал собору письменное заявление, которое сообщаем здесь для уяснения предмета споров. «Согласно с святым и священным собором рассуждаю о жертве н ныне приносимой, и тогда принесённой, что единородное воплотившееся Слово и тогда принесло и ныне опять приносит как одну и ту же; а не так мудрствующему анафема. Хотя бы нашлось что-либо написанное в противность сему, подвергаю анафеме. Сотирих Пантевгон». |
|
|
