| При восшествии на престол он сложил с себя титул pontifex maximus, отказавшись принять знаки, присвоенные сему Достоинству, вынес из курии сената алтарь Виктории, конфисковал имущества языческих храмов, отнял у жрецов и весталок привилегии и государственное жалованье и так Далее. В то же время Феодосий I Великий, избранный Грацианом после смерти Валента в соправители (379–395 гг.) на Востоке, принимал против язычества еще более решительные меры. В его правление языческие храмы всюду были разрушаемы, запираемы или обращаемы в христианские церкви. При этом фанатики из христиан действовали иногда с насилием, на которое язычники отвечали тем же. Так, в Александрии при разрушении храма Сераписа (391 г.) было кровавое столкновение между христианами и язычниками, в котором погибло много тех и других. Сподвижник Юлиана, престарелый Ливаний, напрасно писал апологию в защиту храмов, в которой отстаивал свободу убеждений, – его речь осталась без последствий. Сделавшись в 392 году единодержавным государем во всей империи, Феодосий нанес последний удар язычеству изданием закона, по которому всякого рода служение богам признавалось преступлением наравне с оскорблением царского величества. В Риме языческая партия, воспользовавшись пребыванием Феодосия на Востоке, провозгласила было императором язычника Евгения, который снова восстановил язычество, но в 394 году Феодосий низложил его и уничтожил последние надежды язычников. Дети и преемники Феодосия, со времени которых империя распалась на Восточную и Западную, Аркадий (395–408 гг.) и Гонорий (395–423 гг.), продолжали дело уничтожения язычества уже в местах глухих и отдаленных от городов. Гонорий на Западе приказал разрушать все оставшиеся еще храмы и удалять от государственных должностей язычников. На Востоке миссионеры-монахи с полномочиями Аркадия обходили провинции и обращали оставшихся там язычников. Преемник Аркадия, восточный император Феодосий II (408–450 гг.), в указе от 423 года высказал уже предположение, что язычества не существует более на Востоке. |
| Основная мысль Гегеля о различии между религией и философией состоит, как мы уже знаем, в том, что „религия есть истинное содержание, но только в форме представления“ (94), „представление мое есть образ, как он возвышен уже до формы всеобщности мысли, так что удерживается лишь одно основное определение, составляющее сущность предмета и предносящееся представляющему духу“ (84.). В представлении абстракция борется с образностью, „чувственное лишь путем абстракции возводится к мышлению“ (86), и в этой двойственности и противоречивости заключается необходимость перехода к философии, которая то же самое дело, что и религия, делает в форме мышления, тогда как „религия, как, так сказать, непроизвольно (unbefangen) мыслящий разум, остается в форме представления“. Только в мышлении достигается „то тожество, при котором знание полагает в своем объекте себя для себя“, оно „есть дух, разум, опредмеченный для самого себя» (121). „Таким образом религия есть отношение духа к абсолютному духу. Лишь таким образом дух, как знающий, становится и познанным. Это есть не только отношение духа к абсолютному духу, но сам абсолютный дух относит себя к тому, что мы положили на другой стороне как различие; и выше религии есть, стало быть, идея духа, который относится к самому себе, есть самосознание абсолютного духа... Религия есть знание абсолютного духа о себе чрез посредство конечного духа 45 “... (121) „Философия имеет целью познавать истину, познавать Бога, ибо Он есть абсолютная истина; постольку ничто другое не стоит труда по сравнению с Богом и Его изъяснением. Философия познает Бога существенно как конкретного, как духовную, реальную всеобщность, которая чужда зависти, но сообщает себя... И кто говорит: Бог непознаваем, тот говорит: он завистлив“ (394). (Очевидна вся недостаточность этого аргумента, который скорее может быть приведен в защиту идеи откровения, нежели для подтверждения общей точки зрения Гегеля: для него Бог дан в мышлении, есть мышление, а при этом, строго говоря, некому и нечему открываться, и если сам Гегель и говорит об откровенной религии, то делает это по своей обычной манере пользоваться эмпирическими данными для нанизывания их на панлогическую схему.) „В философии, которая есть теология, единственно только и идет речь о том, чтобы показать разум религии“ (394). „Все формы, выше рассмотренные: чувство, представление, могут, конечно, иметь содержанием истину, но сами оне не составляют истинной формы, которая необходима для истинного содержания. Мышление есть абсолютный судия, пред которым должно удостоверять себя и управомочивать содержание. Философии делается упрек, что она ставит себя выше религии. Это уже фактически неверно, ибо она имеет только это же самое, а не иное содержание, лишь дает его в форме мышления; она становится таким образом выше формы веры; содержание остается тем же самым“ (394). „Философия является теологией, поскольку она изображает примирение Бога с самим собой (sic!) и с природой“ (395). |
| Некоторые христиане вообще ( Григорий Назианзин , 1. с. р. 838, v. 371; р. 839, v. 375) и подвижники в частности (И. Кассиан, De coenobior. instit. lib. VIII, с. 2. 325) оправдывали свою гневливость ссылкой на то, что эта «страсть от Бога и свойственна Богу» ( Григорий Назианзин , 1. с. р. 840, v. 395–396) и что Св. Писание изображает Бога гневающимся (Григорий Назианзин, 1. с v. 375: Θεν ...χολομενον. И. Кассиан, 1. с. p. 325: siquidem, inquiunt, ipse Deus contra eos qui eum, vel scire nolunt, vel scientes comtemnunt, furere atque irasci dicatur... Пс. 105:40 ; Пс. 6:2 ). Но церковные учители разъяснили, что гнев у Бога и у людей – не одно и то же. Бог есть «естество неизменяемое» (Григорий Назианзин, 1. с. р. 839, v. 382: τρεπτος φσις) и Он не выходит из Себя (16. v. 379); по законам иносказания Он изображается гневающимся (τς τροπς νμοις. 16 v. 383). «Поскольку мы сами бьём, когда гневаемся, то поражение злых изображено гневом (р. 840, v. 387, 388), по законам справедливости (δκης νμοις) злые, а не добрые, терпят от гнева Божия» (v. 392–394. Сравнить И. Кассиан, 1. с. с. 4. р. 328–329), а человеческий гнев не ограничивается мерой; он всех делает равными (v. 394–395). Следовательно, по Григорию Назианзину, между Божественным гневом и человеческим большое различие: первый бесстрастен и справедлив, а второй всегда страстен и не всегда справедлив. Следовательно, сходство между первым и вторым только в названии, а не в самой вещи, как поясняет Исидор Пелусиот . У граматиков, – говорит он, – одноименное (τ μνυμον) то же, что соимённое (τ συννομον), а у философов нет. Одноимёнными называются вещи, у которых только имя общее, а соответствующий имени смысл сущности другой; синонимами же называется то, что соответствует вещи, образу и имени. Например: ϑυμς у Бога и у нас не соимёнен, а одноимёнен, потому что у Бога он означает бесстрастно посылаемое грешникам наказание, а у нас – страстное движение и возмущение помыслов (Epist. III, 92, p. 796, 797). Из сказанного о различии между гневом божественным и человеческим следует то заключение, какое сделал в данном случае Св. Григорий Назианзин : «Если думаешь, что ты подражаешь Богу, поревнуй» (v. 397, 398) в том, чтобы иметь бесстрастный и справедливый гнев». |
| С. 394. Эйдткунен — в XIX b. прусское местечко и железнодорожная станция близ русско-прусской границы. 174 С. 394. … Бежать хотел в Швейцарию… — строка из юмористического стихотворения Некрасова «Говорун. Записки петербургского жителя А. Ф. Белопяткина» (1843–1845). 175 С. 395. Ведь это пророк и провозвестник. — Намеченная здесь характеристика творчества Пушкина впоследствии была развернута Достоевским в речи о Пушкине («Дневник писателя» за 1880 г.), где сказано, что в появлении Пушкина «заключается для всех нас, русских, нечто бесспорно пророческое». 176 С. 395. Ведь не с неба же, в самом деле, свалилось к нам славянофильство — основание этой затеи пошире московской формулы… — Впервые о причинах возникновения славянофильской доктрины сказал еще в 1847 г. Белинский. Он расценивал появление славянофилов как свидетельство того, что «Россия вполне исчерпала, изжила эпоху преобразования», начатого Петром I, и для нее настало время «развиваться самобытно, из самой себя» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1956. Т. 10. С. 19). Отмечая слабые стороны положительной программы славянофилов и отвергая их мистические предчувствия «победы Востока над Западом, которых несостоятельность слишком ясно обнаруживается фактами действительности», Белинский в то же время признавал, что в славянофильской критике русского европеизма есть много дельного, «с чем нельзя не согласиться хотя наполовину» (там же. С. 17). 177 С. 396. …на выставку в Лондон… — Речь идет о Всемирной выставке, которая с 1862 г. была открыта в Лондоне. 178 С. 396. …«о том, о сем, а больше ни о чем». — Источником для этой крылатой фразы послужили, очевидно, слова Фамусова из «Горя от ума» Грибоедова: «…придерутся к тому, к сему, а чаще ни к чему, поспорят, пошумят и… разойдутся» (д. II, явл. 4). 179 С. 397. …пошел отмаливаться от Парижа всеми библейскими текстами… — В письмах 1777–1778 гг. из-за границы к П. И. Панину, в одном из которых содержалась фраза «рассудка француз не имеет» (см. примеч. к с. 393), Фонвизин выразил отрицательное отношение к некоторым сторонам французских нравов. Полемизируя с французскими философами, «вся система» которых «состоит в том, чтоб люди были добродетельны независимо от религии», Фонвизин писал П. И. Панину в сентябре 1778 г.: «Истинно, нет никакой нужды входить с ними в изъяснения, почему считают они религию недостойною быть основанием моральных человеческих действий и почему признание бытия божия мешает человеку быть добродетельным? Но надлежит только взглянуть на самих господ нынешних философов, чтоб увидеть, каков человек без религии, и потом заключить, как порочно было бы без оной всё человеческое общество» (Фонвизин Д. И. Собр. соч. М.; Л., 1959. Т. 2. С. 482). На «библейские тексты» Фонвизин ссылался в произведениях, написанных в последние годы жизни (на рубеже 1780-1790-х годов) и опубликованных посмертно — в «Рассуждении о суетности жизни человеческой» и «Чистосердечном признании в делах моих и помышлениях» (там же. С. 79-105). 180 |
| Пизаны 313, 314 Половцы, см. также куманы. скифы 8, 22, 556 Римляне 140 Румыны 529 Русские, см. также тавроскифы 7, 517, 529, 541, 612 Савроматы 131, 170, 201, 203, 274, 484, 508, 528, 529 Сагудаты 615 Сакеонцы 83 Сарацины (арабы) 275, 307, 317, 369, 378, 391, 560, 561 Сарматы 462 Сельджуки 22, 26, 31, 440, 452. 453, 472, 479, 485, 525, 570, 573, 577, 587, 609 Сербы, см. также далматы 148, 251, 439, 463, 544, 548, 549 Сирийцы 55 Скифы (печенеги, узы, куманы) 13, 22, 66, 88, 121, 159, 179, 181, 196, 201—217, 219, 221—239, 251, 273, 336, 337, 353, 388, 391, 394, 396, 406, 411, 485, 517, 527, 528 Славяне 91 Спартанцы, см. также лакедемоняне, лаконцы 537 Тавроскифы (русские) 612 Тавры 394, 612 Тарентийцы 140 Татраны 539 Торки, см. узы Троглодиты 196, 524 Турки-вардариоты, турки охридские 135, 494 Турки (сельджуки), см. также агаряне, исмаили-ты, персы 7, 8, 13, 20, 23, 44, 57, 59, 62, 64, 67, 68, 94, 104, 133, 136—138, 142, 152, 169, 170, 189—194, 196, 200, 217, 220, 232, 242, 248, 266, 272, 274, 275, 277—279, 289, 292— 295, 297, 305, 307, 309—311, 322, 351, 353, 365, 374, 375, 382, 386, 388, 389, 400—403, 406—410, 412—415, 441—443, 448, 462, 464, 465, 470, 478, 495, 498, 505, 540, 557, 561, 562, 571, 582, 589, 609, 611, 616—618, 625 Турки охридские, см. вардариоты Узы (торки), см. также скифы, геты, гунны 8, 22, 214, 484, 508, 509, 528, 529 Фессалийцы 145 Фивийпы 537 Фракийцы 63, 396, 473, 507 Франки (выходцы из стран Западной Европы), см. также кельты, латиняне 26, 67, 167, 275, 279, 292, 295, 305, 308, 310, 313, 316, 317, 319, 375, 376, 385, 447, 449, 507, 556, 561, 576 Халдеи 395 Хоматинцы 64 Эллины 140, 281, 285, 288, 395 Эфесяне 302 Южные славяне 20, 47 Примечания Примечания к книгам I-V К оглавлению 1 Софокл, Аякс, 647. 2 Порфира — особая, украшенная пурпуром палата Большого дворца, где рожали императрицы (см.: Janin, Constantinople byzantine..., р. 121 sq.; Treitinger, Die oströmische Kaiser- und Reichsidee..., S. 58). Анна подробнее говорит о ней ниже: VI, 8, стр. 188; VII, 2, стр. 205. Порфирородными назывались дети императоров, рожденные в Порфире. Феодор Продром в стихах, обращенных к Анне, именует ее порфирородной (Пападимитриу, Феодор Продром, стр. 89). |
| Гиппиус, Василий Васильевич — 422, 435, 436, 443, 459, 472, 484, 488, 497, 499 Гнедич, Николай Иванович — 260, 460, 470 Гоголь, Анна Васильевна (старшая) — 32, 388 Гоголь, Анна Васильевна (младшая) — 46, 54, 67, 69, 94, 126, 142, 151, 155, 193, 196, 201, 221, 222, 242, 243, 245, 246, 249, 250, 254, 258, 264–267, 271, 272, 276, 280, 295, 314, 316, 324, 331, 334, 346, 350, 356, 363, 371–373, 377–379, 388, 397, 410, 441, 452–454, 458, 462 Гоголь (Яновский), Афанасий Демьянович — 387, 445 Гоголь, Василий Афанасьевич — 31–53, 55, 59, 90, 142, 387, 390, 392, 409, 410, 413, 483 — „Простак“ 142, 395, 419 — „Собака-овца“ 142, 395, 419 Гоголь, Елизавета Васильевна — 46, 54, 94, 142, 151, 155, 193, 196, 201, 220, 242, 243, 245, 246, 249, 250, 254, 258, 264–267, 271, 272, 276, 280, 281, 295, 314, 316, 324, 331, 334, 346, 350, 356, 363, 371–373, 377, 379, 397, 441, 452–454, 458, 462 Гоголь, Марья Васильевна — 46, 54, 74–76, 89, 106, 110, 116, 118–120, 124, 126, 128, 129, 134, 142, 155, 160, 162, 165, 168, 171, 178, 183, 185–187, 189, 192, 193, 196, 201, 208, 210, 211, 216, 219–223, 225, 226, 228, 231, 232, 244, 245, 251, 258, 265, 268, 275, 276, 281, 285, 286, 288, 295, 301, 314–316, 324, 334, 340, 343, 346, 347, 356, 373, 374, 377, 380, 388, 394, 397, 412, 415, 416, 424, 425, 431, 432, 444–446, 463, 496, 498 Гоголь, Марья Ивановна — 31–84, 89–96, 103–106, 110–113, 115–129, 131–133, 136–196, 198–201, 205–206, 208–212, 214–216, 218–226, 228–234, 243–245, 248–251, 254–258, 264–276, 280–283, 285–288, 295, 300–301, 303–305, 308–309, 313–316, 324, 329–331, 333–334, 342–343, 345–347, 350–352, 356, 358–363, 371–380, 389, 393, 395–398, 403, 404, 408, 411, 412, 414, 416–426, 429–431, 441, 443, 451, 452, 456–458, 463, 464, 467, 468, 497, 500 Гоголь, Николай Васильевич — „Авторская исповедь“ — 436 — Акростих — 404, 407 — „Альфред“ — 494, 496 — „Арабески“ — 341 („печатаю кое-какие вещи“), 345 („Печатаю я всякую всячину“), 347, 348 („всякую всячину“), 349 („Посылаю тебе сумбур“), 350 („посылаемый экземпляр“), 352 („книги“), 354, 358, 375, 472, 475, 480, 484, 486-490 |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГОНОРИЙ [греч. Ονριος] Флавий (9.09.384, К-поль - 15.08.423, Равенна), имп. Зап. Римской империи с 17 янв. 395 г. Младший сын имп. Феодосия I Великого и августы Флациллы. С 10 янв. 393 г. соправитель своего отца Феодосия и старшего брата Аркадия. В дек. 394 г. в Медиолане (совр. Милан) по завещанию имп. Феодосия получил в управление зап. часть Римской империи (диоцезы Италия, Африка, Галлия, Испания, Британия, Зап. Иллирик). Из-за молодости Г. первоначально реальная власть была сосредоточена в руках военачальника Стилихона (до 408), занимавшего пост magister militum (главнокомандующего) и женатого на двоюродной сестре Г. Серене. Старшая дочь Стилихона Мария (с 398) была женой Г., после ее смерти (408) он женился на ее младшей сестре Фирманции ( 27 июля 415, Равенна); детей не имел. В период регентства Стилихона империя отражала набеги вестготов, возглавляемых риксом Аларихом. В 395 г. Аларих совершил рейд в Ахайю, где разграбил Коринф, Мегару, Спарту и ряд др. городов. Стилихон c переброшенными из Иллирика войсками в кон. 395 - нач. 396 г. остановил и заблокировал Алариха в Эпире. Однако полного разгрома вестготов не последовало. В результате правительство Аркадия вступило в соглашение с Аларихом и предоставило ему пост magister militum диоцеза Иллирик. Дальнейшие взаимоотношения между имперской администрацией и Аларихом строились на взаимном шантаже: правительство угрожало лишить Алариха офиц. статуса, а он в обмен на свою лояльность требовал все новых контрибуций. В 401-402 гг. вестготы вторглись в Италию, осадили Аквилею и Медиолан, но вскоре были разбиты Стилихоном и вернулись в приграничные районы Иллирика. В 404 г. из-за уязвимости Медиолана столица Зап. Римской империи была перенесена в Равенну. Новая столица, окруженная низменной, частично заболоченной равниной, была труднодоступна с суши и, будучи портовым городом на Адриатическом м., имела прочную связь с Вост. Римской империей и любыми пунктами Средиземноморья. |
| Основная мысль Гегеля о различии между религией и философией состоит, как мы уже знаем, в том, что «религия есть истинное содержание, но только в форме представления» (94) , «представление мое есть образ, как он возвышен уже до формы всеобщности мысли, так что удерживается лишь одно основное определение, составляющее сущность предмета и предносящееся представляющему духу» (84) . В представлении абстракция борется с образностью, «чувственное лишь путем абстракции возводится к мышлению» (86) , и в этой двойственности и противоречивости заключается необходимость перехода к философии, которая то же самое дело, что и религия, делает в форме мышления, тогда как «религия, как, так сказать, непроизвольно (unbefangen) мыслящий разум, остается в форме представления» . Только в мышлении достигается «то тожество, при котором знание полагает в своем объекте себя для себя», оно «есть дух, разум, опредмеченный для самого себя» (121). «Таким образом, религия есть отношение духа к абсолютному духу. Лишь таким образом дух, как знающий, становится и познанным. Это есть не только отношение духа к абсолютному духу, но сам абсолютный дух относит себя к тому, что мы положили на другой стороне как различие; и выше религии есть, стало быть, идея духа, который относится к самому себе, есть самосознание абсолютного духа… Религия есть знание абсолютного духа о себе чрез посредство конечного духа …» (121) «Философия имеет целью познавать истину, познавать Бога, ибо Он есть абсолютная истина: постольку ничто другое не стоит труда по сравнению с Богом и Его изъяснением. Философия познает Бога существенно как конкретного, как духовную, реальную всеобщность, которая чужда зависти, но сообщает себя… И кто говорит: Бог непознаваем, тот говорит: он завистлив» (394). (Очевидна вся недостаточность этого аргумента, который скорее может быть приведен в защиту идеи откровения, нежели для подтверждения общей точки зрения Гегеля: для него Бог дан в мышлении, есть мышление, а при этом, строго говоря, некому и нечему открываться, и если сам Гегель и говорит об откровенной религии, то делает это по своей обычной манере пользоваться эмпирическими данными для нанизывания их на пан–логическую схему). «В философии, которая есть теология, единственно только и идет речь о том, чтобы показать разум религии» (394). «Все формы, выше рассмотренные: чувство, представление, могут, конечно, иметь содержанием истину, но сами они не составляют истинной формы, которая необходима для истинного содержания. Мышление есть абсолютный судия, пред которым " должно удостоверять себя и управомочивать содержание. Философии делается упрек, что она ставит себя выше религии. Это уже фактически неверно, ибо она имеет только это же самое, а не иное содержание, лишь дает его в форме мышления; она становится, таким образом, выше формы веры; содержание остается тем же самым» (394) 203 . «Философия является теологией, поскольку она изображает примирение Бога с самим собой (sic!) и с природой» (395). |
| Нет, кажется, необходимости говорить более о выразительности и прелести слова библеиста-летописца, библеиста-художника. Он дал жизнь своей науке, приобщив к ней и тех, кто по своему общественному положению далёк от неё. О нём можно сказать языком летописи: «написах книги си летописец, надеяся от Бога милость прияти» 3093 – и написал их так, как очень немногие умеют писать. Дмитрий Введенский S.G. [Автор не установлен.] Из академического фольклора: [Сон студента о встрече после смерти пр. Голубинского и Спенсера у ворот Рая]//Богословский вестник 1915. Т. 3. 10/11/12. С. 394–395 (1-я пагин.) —394— Благочестивый Дмитрий Фёдорович Голубинский скончался одновременно с Гербертом Спенсером. Как одновременно дошедшие до гроба, они встретились за гробом. В сонном видении один академический студент наблюдал эту встречу. Вставши от сна, он рассказал своим товарищам следующее. У ворот рая тождественного с Троице-Сергиевой лаврой сидели Спенсер и Голубинский в ожидании, что им отворять двери и впустят их в блаженной обители. – «Вы – кто такой?» – обратился Д. Ф. Голубинский к Герберту Спенсеру. – «Я – английский философ Герберт Спенсер, – ответил ему последний. – «Слыхал и читал некоторые из ваших сочинений: в них много нечестивых мыслей». – «А вы – кто такой?» – спросил английский философ. – «Я – заслуженный ординарный профессор естественнонаучной апологетики в московской духовной академии Димитрий Феодорович Голубинский». – «Никогда не слыхал». Собеседники замолкли. Послышался шум шагов, скрип ключей, и ворота рая, т. е. Троицкой лавры, отворились. Из них выскочил послушник и, увидев Димитрия Феодоровича, устремился к нему весь преисполненный любви и почтения: «а! Димитрий Феодорович! пожалуйте, пожалуйте!» Потом обратившись к Спенсеру, райский ключарь сурово спросил: «ты – кто такой?» —395— – «Я – Герберт Спенсер». – «Никогда не слыхал. Мы такого не знаем. Куда лезешь не в свое место? пошел, пошел отсюда». Димитрий Феодорович вступил в рай, Райский привратник ушел за ним. Ворота рая безнадежно закрылись пред Гербертом Спенсером. |
| 394. Запады Моава ( Δυσμα Μωβ), при Иордане, прямо Иерихону, где Валак, царь Моавитский и старейшины Мадамли устроили засаду Израилю; тут Моисей написал Второзаконие. 394. Дисмемоав (Dysmemoab), т.е. к 3. Моава, возле Иордана, против Иерихона, где Валак, царь Моавитский и старейшины Мадиамли обманули засадою Израиля; в этом месте Моисей написал Второзаконие. 395. Доданим ( Δωδνειμ), Исаия в видении на Аравию; находится близ Ареополя. 395. Доданим (Dodanim), о котором пишет Исаия, в видении на Аравию; находится близ Ареополя. 396. Дофаим ( Δωθαεμ), где Иосиф обрел братьев пасущими; существует в пределах Севасты, отстоя от нее на 12 милиариев к С. 396. Дотаим (Dothaim) где Иосиф обрел своих братьев пасущими стада; он указывается и доныне, на двенадцатом милиарии от Севасты к С. 397. Дор Нафафов ( Δρ το Ναφθ), тоже, что Дора при море, возле Кесарии Палестинской; им не овладело колено Манассиино, потому что не истребило бывших в нем иноплеменников. 397. Дорнафет (Dornapheth), что Симмах перевел: приморский Дор; это есть Дора (Dora), на девятом милиарии от Кесарии Палестинской, но дороге в Тир, ныне опустевшая; она досталась в жребий колену Манассиину, но ею не могли завладеть, так как в ней остались прежние жители. 398. Еван ( βν), колена Иудина. 398. Евим (Evim), в колене Иудине. 399. Евезиуфия ( βεζιουθα), колена Иудина. 399. Ебезиутия (Ebeziuthia), в колене, Иудине. 400. Еврона ( βρων), стан народа в пустыне. 400. Еброна (Ebrona), стан сынов Израилевых в пустыне. 401. Енгадди ( γγαδδ), колена Иудина, где скрывался Давид в пустыне, что в Авлоне Иерихона; и ныне, есть большое селение Иудеев, Енгадди, прилежащее к Мертвому морю откуда идет опобальзам. Помещено и выше, под словом Гадди ( Γαδδ). 401. Енгадди (Engaddi), в колене, Иудине; тут скрылся Давид в пустыне, находящейся в Авлоне Иерихона, т.е. в той ровной стране, о которой мы сказали выше; и доныне, Енгадди зовется большое селение Иудеев, возле Мертвого моря, откуда идет опобальзам; об этих виноградниках Енгадди упоминает Соломон. |
|
|
