| Противники проекта ссылались в первую очередь на церковные каноны, которые говорят исключительно " о святительском суде " , и настаивали на исключительных правах епископа в суде. Возможно ли было объединение разных позиций по вопросу о церковном суде? Как показывает судьба доклада Отдела о поводах к разводу, и Совещание епископов, и Отдел были готовы к поиску компромиссного решения. Но нельзя не видеть и твердости определенной части архиереев в неприятии такой реформы суда, которая вела бы к ограничению их судебной власти и созданию внешнего контроля над деятельностью епископата. Нельзя не отметить, что отсутствие соборного определения о церковном суде пагубно сказалось на церковных событиях первых лет советской власти. Вероятно, проведение реформы церковного суда могло бы предотвратить церковные расколы. С другой стороны, кто знает, как бы могли воспользоваться институтом церковного суда большевики в новых условиях? Проблема истории церковного суда в России мало разработана в отечественной историографии. См. Николай (Ярушевич). Церковный суд в России до издания Соборного уложения Алексеем Михайловичем. Пг., 1917. Из последних работ см. Щапов Я.Н. Белякова Е.В. Памятники канонического права и церковный суд на Руси в XV-XVI вв.(в печати). Извлечение из Отчета обер-прокурора Св. Синода за 1870 г. Спб., 1871, с. 264=РГИА, ф. 797, оп. 97, д.613, Отчет обер-прокурора за 1870 г. Лл. 249 -249 об. Немытина М.В. Суд в России второй половины XIX - нач. XX вв. Саратов, 1999. Соколов Н.К. Каноническое устройство церковного суда по началам вселенского соборного законодательства//Православный собеседник. М., 1870. Ноябрь-декабрь С.586-609, 752-768. Соколов Н.К. О началах и формах духовного суда в виду современных потребностей//Православное обозрение. 1870 Май. 822-853. Июнь. Ч. 973-1010. Соколов Н.К. О началах и формах духовного суда в виду современных потребностей//Православное обозрение. 1870. Май. С. 825. Там же. С. 846. Там же. С. 844. Там же. С. 850. Руновский Н. Церковно-гражданские законоположения. С. 204-206. |
| После таких разъяснений со стороны Родионцева, окружники опять зашумели; поднялся сильный крик; даже избранный малковскою дружиною председатель со стороны ветковцев Антип Смекалин неоднократно перебивал чтение Родионцева и ворчал, что ты один расстраиваешь весь мир наш! на что ты читаешь Соборное Изложение! не нужно нам твое чтение и т. п. При таких ворчаниях Смекалин дергал Родионцева за одежду и говорил: будет тебе, не расстраивай ты нас!.. что ли нам теперь духовным гладом помирать без священства! сколько уже времени у нас в Лужках нет попов и все мы гибнем духовным гладом... Родионцев на это Смекалину ответил: Ты вот, дядюшка Антип, украшен сединами, а ведешь себя неприлично: перебиваешь меня и сам дельного не говоришь. Ты боишься духовного глада; а того не понимаешь, что нам вместо пищи предлагают смертоносное былие. Я прошу вас помолчать и не перебивать. Смекалин. Ты меня заставляешь молчать!.. Я уполномочен говорить от всего Лужковского общества... Родионцев. Ты, дядюшка, за кого уполномочен говорить: за свое Ветковское согласие, или за белокриничных? Совестно тебе, дядюшка Антип! Хвалишься, что тебя уполномочили говорить за Лужковское общество; а ты ни одного слова в защиту своей веры не сказал и защищающих перебиваешь. После этих слов лужковцы в несколько голосов громко кричали на Смекалина: Кто тебя уполномочивал за нас говорить?.. тебя Малков избрал!.. Вас только четверо с Малковым, и все вы держите сторону Гусева!.. не желаем мы, чтобы Смекалин говорил... Мы Василия Андреевича уполномочиваем за все наше общество говорить и проч. т. п. Подымается Гусев и громко кричит: Вы, Василий Андреевич, совсем не тот вопрос подняли... На что нужно спорить столько времени из-за Соборного Уложения! Родионцев. Вы сами сослались на Соборное Уложение. Сознайтесь сейчас публично, что Павел Белокриницкий и вы сейчас несправедливо сослались на Соборное Уложение: тогда и покончим об этом. Гсуев. Вы, Василий Андреевич, находите несправедливость в том, что м. Амвросия миром помазывали, а Соборное Изложение действительно не велит миром помазывать; но ведь миропомазание над Амвросием совершали для совершения не крещения, а хиротонии, и мы поступили согласно 8 правилу 1-го вселенского собора, как и вы доселе принимаете к себе священников. Вы же смешиваете хиротонию с крещением. |
| Дело перенесения их, возбужденное митрополитом Никоном и поддержанное государем, шло быстро и успешно. Дело это, в существе своём религиозное, не чуждо было и политической окраски; с памятью о святителях-страдальцах возникала мысль и об отношениях к ним светской власти и боярской партии; эта мысль ясно изложена в грамотах царя Алексея Михайловича, написанных по поводу перенесения мощей святителя Филиппа. Но возбуждение этой мысли не было личным делом митрополита Никона, как высказал об этом почтенный составитель истории России; оно отвечало современным общественным вопросам при царе Алексее Михайловиче и отвечало думам и митрополита Никона, и всего духовенства, и самого царя. Известно, как принято было церковною властью издание „ соборного уложения “ при царе Алексее Михайловиче; оно не могло нравиться духовной власти, потому что значительно ограничивало прежние её судебно-владельческие права и привилегии и подчиняло прежнее свободное управление церковными землями и крестьянами ведению вновь учреждённого монастырского приказа, во главе которого стояли государевы бояре. На земском соборе 1649 года духовные власти хотя подписались под этим уложением, подписался и Никон, бывший тогда Новоспасским архимандритом, но подписались неохотно–„поневоле, много народного ради смущения”. Возведенный в сан митрополита, Никон поставил себе задачею ослабить и даже совсем уничтожить значение правил уложения, считая их противными правилам церковным и прежним установлениям русских государей. Вопрос о положении церкви и духовенства в государстве, об отношениях между властью церковною и светскою готов был разгореться с новою силою, подобно тому, как он возник при царе Иване Грозном и святителе Филиппе. Но кроткий и добрый царь Алексей Михайлович спешил ослабить резкость этого вопроса уступкой с своей стороны в пользу духовенства; за своим любимцем Никоном он восстановил все прежние права и преимущества по управлению обширною новгородскою митрополией, какие были ограничены соборным уложением, и выдал о том ему свою несудимую грамоту 21 . |
| Сказание о Соломоне и царице Южьской – Суды Соломона – Изд.: ПЛДР. Вып. IV. М„ 1981, с. 74–77. Сказка о купце Дмитрие Басарге – Изд.: Повесть о Дмитрие Басарге и о сыне его Борзосмысле. Исследование и подготовка текстов М. О. Скрипиля. Л., 1969; Изборник. М., 1969, с. 446–453; ПЛДР. Вып. V. М., 1982, с. 566–577. Слово некоего отца к сыну, слово душеполезно – В составе «Златой. Цепи». «Слово о полку Игореве» – Изд.: Слово о полку Игореве. Составл. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачева, О. В. Творогова. Реконструкция древнерусского текста Н. А. Мещерского и А. А. Бурыкина. Прозаич. перевод Н. А. Мещерского. Л., 1985/Б-ка поэта. Большая серия./; ПЛДР. Вып. II. М., 1980, с. 372–387/Подг. текста и перевод О. В. Творогова/. Слово о злых женах – Изд.: Титова Л. В. Беседа отца с сыном о женской злобе. Новосибирск, 1987. Слово о хмеле, высокоумном хмелю – Повесть о высокоумном хмеле – Изд.: Повесть о Горе-Злочастии. Л., 1984, с. 78–81. Слово о челяди – В составе «Златой Цепи». Слово Палладия Мниха о втором пришествии Христове и о Страшном Суде – Изд.: Франко, IV, с. 196–201, 202–213. Словцо о друзех – В составе «Златой Цепи». Сон Феодоры/о воздушных мытарствах/– В составе Жития Василия Нового. Сотворение мира – Изд.: П. В. Киреевский. Записки П. И. Якушкина. Т. 2. Л., 1986, с. 38. Стоглав – Изд.: Стоглав. Казань, 1862. Подг. текста И. М. Добротворского; Российское законодательство Х – XX вв. Т. 2. М., 1985, с. 253–379. Тайная Тайных – Изд.: Сперанский М. Из истории отреченных книг, IV. Аристотелевы Врата, или Тайная Тайных. СПб., 1908/ПДПИ, т. 171/, с. 135–179; ПЛДР. Вып. VI. М„ 1984, с. 534–591/Подг. текста и перевод Д. М. Буланина/. Травник – Изд.: Флоринский В. М. Русские простонародные травники и лечебники XVI и XVII вв. Казань, 1879; ПЛДР. Вып. IX. М., 1987, с. 492–501. Тропник – «Тропник, или Малый путь ко спасению»/Пер. с польск. Ф. К. Гозвинского. 1609. Уложение Алексея Михайловича – Изд.: Памятники русского права. Вып. VI. М., 1957, с. 19–455; Соборное Уложение 1649 года. Л., 1987. |
| —757— на 100 глав в подражание царскому судебнику, составлении оглавления; всё редактирование совершалось под наблюдением председателя собора митр. Макария. Т. о. «соборная книга в первой её редакции представляла собою одно лишь соборное уложение – без всяких добавлений исторического свойства, а в результате окончательного или второго редактирования получилась книга, содержащая в себе не только уложение, но и историю того собора, на коем оно было составлено или написано». Обширная III глава (стр. 186–316) посвящена выяснению состава Стоглава. Источниками С. послужили: 1) Библия, 2) Церковный устав или богослужебные книги, 3) Кормчая и разные канонические сборники, 4) Исторические и право-учительные сборники; при этом г. С-ч очень тщательно следит за отношением составителей Ст. к источникам, и в исследовании немало иллюстраций к характеру и способам заимствований; особенного внимания достойно приложение «Стоглав и его первоисточники», выдержки из разных книг, преимущественно литургических и канонических, содержащиеся в С. и расположенные в порядке глав последнего с указанием вариантов (стр. 277–316). Приложение ценно потому, что мы наглядно представляем работу составителей С. и степень их отношения к источникам. Наконец, следует упомянуть и то, что для г. С-ча бесспорно каноническое достоинство С., и что ничто не препятствует считать С. «сборником церковных постановлений собора 1551 г., направленных к поднятию весьма многих сторон тогдашней русской церковно-общественной жизни». Мы отметили главнейшие обоснованные положения исследования Д. Стефановича. Как всякое человеческое произведение, и труд г. С-ча не свободен от недостатков, в числе которых следует указать на не всегда внимательное отношение к результатам ученых изысканий предшественников, некоторую догматичность и предвзятость мнений, особенно в отделе о каноническом достоинстве Стоглава; но эти недостатки буквально тонут в образцовом исследовании, полном серьезных и ценных научных выводов. С. Авалиани Савва (Тихомиров), архиеп. Тверской и Кашинский. [Хроника моей жизни: Автобиографические записки высокопреосвященного Саввы [Тихомирова], архиепископа Тверского [и Кашинского († 13 октября 1896 г.): Т. 9 (1891–1896 гг.) Годы: 1895–1896]//Богословский вестник 1910. Т. 3. 12. С. 513–528 (3-я пагин.). (Продолжение.) |
| 43 В памятниках XVI века отмечаются и общие причины, по которым вотчины переходили во владение монастырей. В грамоте 1535 года указывается, что монастыри предлагали вотчинам большие деньги за их земли (Павлов, е. с, стр. 102–103). Курбский передает, что бояре захватили себе дворцовые села и волости и щедро раздавали их духовенству (там же стр. 103). Собор 1551 года жаловался также на захват земель государевых монастырями (А. Э. I, 227, стр. 218) – Вообще как ослаблению контроля над поземельною собственностью в государстве при Василие Ивановиче и в малолетство Грозного, так и экономические затруднения светских вотчинников были условиями, благоприятствовавшими развитию монастырского землевладения. (Ср. С. В. Рождественского , Служилое землевладение в Московском государстве XVI века, СПБ. 1897, стр. 78–120). Поэтому в истории вотчин разных монастырей повторялись однородные явления. Так, если судить по фактам сообщенным А. В. Горским в «Историческом Описании Троицко-Сергиевой Лавры» (М. 1878, Чт. Общ. Ист. и Др. Росс., ч. IV, стр. 195–196) с 1432 по 1515 год в ней было куплено вотчин на 228 рублей; с 1516 по 1551 год – на 6563 рубля; с 1551 по 1573 год – на 7395 рублей с 1575 по 1584 год – на 700 рублей. Наиболее ценные приобретения, таким образом, были сделаны в промежуток времени между 1551 и 1573 годами. 45 Сравн. слова соборного приговора 11 мая 1551 года по Строевскому списку Стоглава: «А что из старины по уложенью великого самая Ивана Васильевича всея Русии и по уложенью великого князя Василья Ивановича всея Русии, во Тфери, в Микулине, в Торжку, в Оболенску, на Беле озере, на Рязани, мимо тех городов людей иных городов людем вотчин не продовали и по душам в монастыри без докладу не давали» (А. Э. I, 227, стр. 219). Сравн. прим. на стр. 41. 47 Н. Д. Чечулин (Города Моск. государства в XVI в., СПБ. 1889, стр. 170, 348:345) подметил эту особенность в деятельности духовенства. 48 Покупке дворовых мест в Понизовых городах могло благоприятствовать понижение стоимости городской земли, происходившее под влиянием бегства посадских людей со своих мест в 70–90-х годах XVI века (Н. Д. Чечулин, 1. с., стр. 320, 322, 345 и проч.). |
| Угрызение – это какое-то особое, волшебное действие; его, притом, не всякий «умеетъ» делать. Следовательно, это тоже один из видов волшебства. Точно также и выражения устава: «крест посекут, на стенах режутъ» понятнее при сопоставлении их с тем же чином исповеди: «На стене у церкви выпела еси, ли у креста, ли у стых чи – 5 лет пост со слезами вельями и поклон» (Горчак, op. cit., стр. 70). Оба эти действия тоже имеют какой-то суеверный характер. Так как колдовство включает в себя и зелейничество, то, как одно из волшебных действий, мы должны рассматривать и тот случай, «аще девка детя поврьжеть». Очевидно, здесь разумеется выкид плода, имевший место после приема какого-нибудь снадобья. Вспомним один из ответов Нифонта Новгородскаго. Когда его Илья спрашивал: «аже жени делаюче что любо срадоу, и вержаются и изметають?» – то он ответил: «аже не зельем вережають, нетоу за то опитемья» 566 . Для параллели можно привести постановление салического закона (Lex Salica, em. XXI, § 4): Si quis mulieri herbas dederit, ut infantes haberi non possit. sol. LXII 567 . Как же наказывались разные виды волшебства? Относительно эпитимии за погубление плода в одном памятнике древне-русского церковного права мы находим такое постановление: «ино аще животное погубить, 15 лет есть опитемья; аще образ есть, 7 лет опитемья, а зарод аще есть, 5 лет опитемья. А к смерти аще будеть, дати ей святое причастие» 568 . Соборное Уложение к этому преступлению относится строго. Оно велит казнить смертию мать за убийство ею прижитого незаконного младенца, или того, кому она поручила бы это сделать (Улож. X X I I , 26). По своей редакции статья Уложения близко подходит к подобной же статье Литовского статута (Ред. III разд. XI, арт. 60). Переходим к вопросу о наказаниях за волшебство вообще. Выше мы уже привели место из канонических ответов Митрополита II, где он велит волхвов и чародеев, если меры увещания окажутся не действительными, «яро казнити на взбранение.» В этих словах едвали можно видеть указание на «предание на казнь князю», а естественнее видеть в них указание просто на применение более решительных мер, какими может располагать церковная дисциплина в своем forum externum, предоставляя определить практике виды этих наказаний. Какия же наказания выработала за это преступление судебная практика? В этом вопросе необходимо указать 1) наказания волхвов и 2) наказания за волшебство. Волхвов, как представителей язычества, как лиц, составлявших оппозицию новой вере и поддерживающему ее правительству, наказывала светская власть и наказывала очень строго. Так, |
| Через Приказ большого дворца царь простирал свою власть на всю экономическую и административную жизнь русских монастырей, сам назначал и смещал настоятелей, делая исключения лишь для самых знаменитых епархий, распоряжался исправлением нравов и внутренних порядков в обителях. Наконец, «Соборное уложение» Алексея Михайловича 1649 года, каковым были отменены тарханные грамоты, подчинило все русское духовенство, кроме патриарха, по всем гражданским делам особому государственному Монастырскому приказу, в котором светские лица ведали судом но всем искам, предъявляемым духовенству со стороны других ведомств и лиц, и по всем искам духовенства друг другу, что было совсем неканонично. Впрочем, нужно иметь в виду, что цари в то время настолько не отделяли себя в своем сознании от Церкви, что подобные действия и узаконения рассматривались не как вмешательство в церковные дела, а как обязанность царя, имущего власть христианина, блюсти должный порядок в церковных делах. И тем не менее не только низшее духовенство, но и все епископы вплоть до митрополитов включительно отдавались на суд гражданских чиновников Монастырского приказа (даже не на суд царя). Только патриарх в своих «домовых вотчинах» по-прежнему всеми делами ведал сам, но епархия его по мирским делам была подчинена государственному Монастырскому приказу. Неясность положения об этом приказе давала возможность для больших злоупотреблений со стороны приказных бояр, дьяков и прочих чиновных людей. Церковная власть и высшее духовенство основательно обеспокоились новыми порядками при Алексее Михайловиче. Тут же начались отступления от них. Так, своему любимцу митрополиту Новгородскому Никону Алексей Михайлович в 1651 году дает «несудимую» грамоту на всю митрополию, согласно которой все духовенство, все люди монастырских вотчин по всем делам, кроме «разбойных, татных и убивственных», отдавались на суд митрополита. «Уложение» 1649 года, кроме того, запрещало патриарху, всем архиереям, монастырям и церквам покупать новые вотчины, брать вотчины в заклад и принимать таковые в «вечный поминок» по душам. А вотчинникам запрещалось продавать или жертвовать свои вотчины Церкви. Характерно, что стольники, стряпчие, дворяне московские и все выборные люди Русской земли на Соборе 1648 года били челом государю, чтобы у духовенства и церквей были отобраны вотчины, которые были приобретены ими с 1580 года, когда им было запрещено приобретать или принимать в дар земельные вотчины. Ибо, несмотря на этот запрет, вотчины все-таки приобретались и принимались в дар, обычно на поминовение души. Челобитье не было принято, хотя царь и приказал составить списки вотчин, приобретенных Церковью с 1580 года. Также было запрещено дарить вотчины при пострижении их владельцев в монашенство, и постригшиеся не имели больше права владеть и управлять своими вотчинами. Разрешались только вклады и жертвы деньгами и другими Ценностями. |
| Духовный разрыв России с Европой относят к XVI в., когда в Европе окончательно победила новая, чувственная культура гуманизма, по сути своей богоборческая, а Московское царство стало оплотом ортодоксального Христианства. Святая Русь и Запад стали мирами-антиподами, мирами-антагонистами, исповедующими полярные, несовместимые друг с другом системы мировоззренческих ценностей. С серьезным на то основанием Уложение Царя Алексея Михайловича, утвержденное Собором 1649 г., можно считать правовым актом, на высшем государственном уровне того времени закрепившим позиции России в этом цивилизационном противостоянии. И действовало Соборное Уложение, при всем «проевропейском» характере реформ Петра I, вплоть до принятия Свода законов Российской империи в 1832 году. Для более точного понимания культурно-исторических особенностей государства и права любых эпох и континентов определимся, что они в своем становлении и развитии определяются характером своей цивилизации как устойчивой общественно-политической, нравственно-религиозной, национально-самобытной, мировоззренчески целостной системой. Именно эти системы (цивилизации) являются главными субъектами мирового исторического процесса, что стало особенно очевидно в последнее время. Именно анализируя отношения Запада и Востока, Европы и Азии, великий русский социальный мыслитель Н.Я. Данилевский создал теорию культурно-исторических типов или самобытных цивилизаций, среди которых Россия заняла свое достойное место. Развивая идеи Данилевского, ныне цивилизационный подход широко используют как способ типологии государств. Это позволяет покончить с абсолютизацией материально-экономического начала в вопросе о соотношении государства и социально-экономического строя и подойти к государству с предельно широких позиций определяющего воздействия на него духовно-нравственных и культурных факторов общественного развития. При всем разнообразии попыток неолиберального Запада лишить государство монополии на формирование и обеспечение социально-политического единства общества, события 2020 г. в мире показали, что только государство остается структурообразующей единицей мирового устройства. Тем важнее ориентировать государство на нравственные критерии его деятельности. |
| И это наблюдение, по-видимому, совершенно верно. Но что же дало повод Кавелин утверждать, что «допросу свидетелей необходимо предшествовало приведение их к присяге?» По-видимому, одно, – что Уложение предписывает допрашивать свидетелей – мирских людей, «по государеву крестному целованию». Но «государево крестное целование» есть не свидетельская, а верноподданническая присяга, к которой в XVII веке подданные и служилые государевы чиновники приводились непременно в соборном храме, в присутствии специально назначенных разрядных дьяков. Текст этой присяги назывался «крестоцеловальною записью». От XVII в. сохранились две формы такой записи: одна 1626 г. изданная при Михаиле Феодоровиче и патриархе Филарете; другая при Алексее Михайловиче и патриархе Никоне в 1653 году 3 . В 1760–1658 г. января 20 Великий Государь указал: стольников и стряпчих, и жильцов, которых вновь пожалуем в какой чин, того же дня приводить к вере в соборной церкви, а у присягу стоять указал Государь разрядным дьякам» 4 Что же значит допрашивать свидетелей по государеву крестному целованию? Это значит вовсе не то, будто предварительно допроса следовало приводить их к крестоцелованию или верноподданнической присяге, а только то, что судья или сыщик должен был напоминать свидетелю, что он должен показывать правду, как верноподданный государя, точно также как священник – по священству, или как монах – но иноческому обещанию. Обычай судей обращаться к свидетелям с таким увещанием практиковался задолго до Уложения в XVI даже в XV веках. Вот несколько образцов таких увещаний: «И судьи спросили Исачко да Фофаника (крестьян-свидетелей) скажите в Божью правду: чьи те пустоши? Кто те пустоши косит?“ (А. Ю. 3. 1485–1505). «И писец (судья великого князя) спросил Демидка Кузьмина и его товарищев: «скажите в Божью правду по Великого Государя крестному целованию?» (А. Ю. 9. 1503). «Скажи ты нам по Великого князя крестному целованью» 19. 1532). Уложение только узаконило этот обычай, присоединив от себя лишь незначительное ритуальное требование, чтобы свидетели – простые люди (дворовые и помещичьи крестьяне) давали свои показания пред образом Божиим (образом Спасителя, «Спасовым образом»). |
|
|
