| В. Имение осталось после бездетной Марьи Киселевой. В первой боковой линии у нее нет наследников. Во второй линии тоже нет. В третьей линии есть потомки прадеда вотчинницы (через мать) Якова Неелова: есть правнучка сего последнего кн. Долгорукова, состоящая в 6-й степени родства с умершей вотчинницей. Есть еще в четвертой линии потомки прапрадеда умершей (через отца ее), Ивана Киселева, происходящие от внучки его Марфы, по мужу Чемесовой, две дочери той Марфы: Александра Чемесова, Марфа Вигель, и третьей дочери сын Николай Жедринский (в 7-й степени родства). Затем есть в шестой боковой линии потомки прапрапрапрадеда Марьи Киселевой, прадеда прабабки ее, – Якова Останкова, правнуки его Матвей и Алексей Останковы (в 9-й степени родства). Все эти лица принадлежат к отцовскому роду умершей Киселевой; имение ее родовое отцовское, и, когда бы не различалось происхождение сего родового имения, из числа всех сих лиц надлежало бы наследовать одной кн. Долгорукой, так как она состоит в ближайшей линии. Но наследственное отцовское имение умершей перешло к отцу ее, деду и бабке из разных родов, между прочим, из рода Останковых и из рода Нееловых, и каждое должно возвратиться в свой род. Именно деревни и села, из рода Нееловых вышедшие, и с того времени непрерывно бывшие родовыми, достанутся Долгорукой, вышедшие из Останковского рода достанутся Останковым, хотя они состоят и в отдаленной, сравнительно с Долгорукой и Чемесовыми, боковой линии (Ср. Мн. Гос. Сов. по делу Киселевой в Журн. Мин. Юст. июнь 1861 г.) Г. Феофилатьев завещал благопр. имение жене своей с тем, чтобы после нее оно перешло к внукам их, детям их дочери, кн. Кугушевым. Феофилатьева, приняв имение, умерла, а после нее оно утверждено за внуками ее Кугушевыми. По смерти их к сему имению предъявили права по наследству троюр. братья их Кугушевы. Им отказано, потому что имение происходит у вотчинников из рода матери, а просители принадлежат к отцовскому роду. Жалоба принесена была на неправильное применение в сем решении 1138 ст. I ч. Х т. Просители утверждали, что статья говорит исключительно об имениях (отцовское родовое), которые у отца или матери были уже родовыми, а в деле имение стало родовым только при переходе к самим умершим вотчинникам Кугушевым. Сенат отверг это толкование (Касс. реш. 1872 г. N 1288), рассудив так: в 1138 ст. имение, благоприобретенное самим бездетным владельцем, противопоставляется имению, полученному им от родителей, и потому на основ. 399 ст. Гр. Зак. следует признать, что все имения, дошедшие к умершему вотчиннику от его родителей, хотя бы у сих последних они были и благоприобретенными, следуют в дальнейшем переходе порядку, указанному в 1138 ст. |
| Уложение и последующие указы, на коих основана 1138 ст., служат подтверждением того основного правила, что имения бездетного вотчинника должны идти в тот род, чьи они старинные были. В указе 1 апреля 1763 года, между прочим, сказано: «вотчины, данные дочерним детям и внучатам, коих не стало бездетных, родственникам тех дочерних детей и внучат не давать, а быть им, по Уложению, и отдавать в род того рода, чьи те вотчины были старинные, родовые и выслуженные; следовательно, такие вотчины, данные из чужих родов не только дочерним детям и внучатам, но если бы и далее по нисходящей линии обращались наследственной линией, по пресечении той линии, как они не того рода, и что кроме собственных потомков того колена, от которого они, или другой никто наследовать не может, по тому указу непременно подлежат к возврату в тот род, чьи они были». При точном действии сего правила материнское родовое имение уже не может идти в род отца, и если в роде матери нет наследников, становится выморочным. Для пояснения приводим следующие примеры: А. Наследство открывается после бездетного Ивана Петрова. Осталось у него материнское родовое имение, село Заразы, которое матери его Анне досталось от ее родной тетки по матери, Феклы, из роду Сергеевых. К этому имению претенденты: двоюродный брат умершему, по матери, Алексей Федоров, и из троюродных Федор Сидоров, родной племянник той Фекле Сергеевой, от которой шло имение. Но в этом случае Федор Сидоров не имеет никакого преимущества, по происхождению имения, перед Алексеем Федоровым, ибо и сей последний, через бабку свою Марью, тоже примыкает к роду Сергеевых, из коего дошло имение, и сам мог бы наследовать после Феклы Сергеевой; стало быть, он, состоя в одинаковых условиях с Федором Сидоровым по происхождению имения, по крови имеет перед ним преимущество, ибо, как двоюродный умершему вотчиннику, состоит в ближайшей к нему линии. Б. После бездетно умершего кн. Николая Касаткина -Ростовского осталось, между прочим, родовое имение, дошедшее к нему от матери, Анны, урожденной Дуровой. К этому имению объявляли себя наследниками из рода матери – троюродные племянники умершего, братья Пожогины-Отрошкевичи, за коми имение и было утверждено, ибо в ближайшей линии не оказалось наследников. Но затем явился к тому же имению другой претендент, Николай Дуров, двоюродный дядя умершего, через бабку его по матери, принадлежавшую к роду Дуровых. Он доказывал, что те самые села и деревни, из коих состоит спорное материнское имение умершего, дошли к матери его кн. Анне из рода Дуровых, коему принадлежали в XVIII и в конце XVII столетий, – что подтвердилось по документам. На сем основании Сенат, убедившись, что спорное имение не было в роде Пожогиных на праве собственности, но состояло всегда родовым в роде Дуровых и из сего рода дошло княгине Анне Касаткиной, признал Николая Дурова единственным наследником к сему имению, без участия Пожогиных. |
| После двухдневного только употребления, он не мог мне ничего ещё сказать о действии вод на восстановление телесных его сил. Извините, Ваше Сиятельство, если дела по Минской епархии не так-то скоро исполняются – мне необходимо по всякому делу требовать сведений из Минска, а это требует времени. Впрочем, кажется, эта малая проволочка не повредит делам – многие дела очищены мною в Минске, что лежали по нескольку месяцев и более года, а потому для других не большая беда, если замедлятся несколькими днями или неделями. Между тем, даст Бог, возвратится к своей должности и преосвященный Антоний. Графу Протасову, 7 августа 1841 г. 1277 (секретно). Имение Бытенского монастыря, Гощев, отдано уже в арендное двенадцатилетнее содержание, и списки арендного контракта препровождены мною ныне же в Святейший Синод и Белорусско-Литовскую духовную коллегию. Засим, в дополнение к секретному отношению моему от 8 истекшего июля, за 998, долгом поставляю уведомить Ваше Сиятельство, что и означенное имение Гощев может быть отдано в казну на известных основаниях. При сем долгом поставляю изъяснить следующее обстоятельство. Бытенский монастырь, по своему уединённому местоположению, требует непременно имения для доставления припасов натурою, а также для прислуги. Для сего преосвященный Михаил оставляет за монастырём имение Мироним, отстоящее от него только в шести вёрстах и составляющее четырнадцать крестьянских дворов. Но имение сие невыгодно по недостатку сенокосных лугов и пастбищ, так что преосвященный Михаил взял по необходимости в аренду от казны конфискованное имение, Мироним тоже называемое и к монастырскому Мирониму прилежащее, состоящее из четырёх крестьянских дворов с двадцатью ревизскими душами. Ныне преосвященный Михаил просит, чтобы, при случае взятия в казну имения Гощев, отдано было Бытенскому монастырю помянутое конфискованное имение Мироним, с отчислением из суммы, следующей от казны за имение Гощев, того количества денег, какое окажется по люстрации следующим за сказанное казённое имение Мироним. |
| Это произвело в ней страшную перемену, потому что ее привязанность была глубока. Она постигла суетность того, что прежде ее занимало, ее мысли обратились к Богу, и вскоре она поступила в монастырь. Между тем старшая получила письмо из дальней губернии от забытой тетки, набожной женщины, жившей по соседству с женским монастырем. Она звала ее присмотреться к жизни монахинь. Но вышло иначе: живши у тетки, племянница познакомилась с человеком уже немолодым, очень подходящим к ней по характеру, и вышла за него замуж. У одного, близкого к старцу монаха из петербургского света, сестра замужем за помещиком, часто посещавшим Оптину. Однажды батюшка заводит с этим помещиком такой разговор: «Говорят, около тебя имение выгодное продается, купи.» Старец любил употреблять слово «говорят» для прикрытия своей прозорливости. Помещик удивился. «Продается, батюшка, и как бы хорошо купить, да это мечта одна. Имение большое; просят чистыми деньгами хоть дешево, а у меня денег нет». «Денег? – повторил тихо батюшка, – Деньги-то будут». Потом они перешли к другим разговорам. На прощание отец Амвросий сказал: «Слышишь, именье-то купи». Помещик отправился домой на своих. По дороге жил его дядя – богатый, но очень скупой старичок, избегаемый всей родней. Так случилось, что остановиться было негде и пришлось заехать к дяде. Во время беседы дядя спрашивает: «Отчего ты не купишь имение, которое около тебя продается? Хорошая покупка». А тот отвечает: «Что спрашиваешь, дядюшка? Откуда мне столько денег взять?» – «А если деньги найдутся? Хочешь, взаймы дам?» Племянник принял это за шутку, но дядя не шутил. Имение было куплено, и новый владелец приехал распорядиться. Не прошло и недели, как барину докладывают, что пришли купцы торговать лес. Стали говорить о цене, и они сразу назначили за лес ту цену, за которую было куплено всё имение. В последнее время своей жизни отец Амвросий одним своим настоятельным советом, с виду несколько странным, оказал великую помощь делам князей Л. Этот случай особенно замечателен по сложности благоприятных обстоятельств, начало которых лежало в наставлении старца Амвросия. Незадолго до кончины старца заехал к нему за благословением управляющий, державший путь в Петербург за небольшим наследством. Батюшка ему вдруг говорит: «Тебе не в Петербург ехать надо; поезжай на Курск». Эти слова старца очень удивили его, но из Калуги он взял билет на Курск и отправился. В вагоне он разговорился с одним помещиком. Тот имел желание идти в монастырь и искал человека, который бы взял в аренду его имение, с тем чтобы ежегодно выплачивать ему небольшое содержание. А если бы он заслужил его доверие, помещик и совсем мог бы уступить ему свое имение на очень удобных условиях. В вагоне они и сговорились. |
| Услышав эти слова, старец заплакал и принялся бить себя по лбу. — Горе мне, грешнику! — воскликнул он. — Он столько радости принес дьяволу, причинил страшный вред подвижницам и растерял все свою награды! А ты говоришь, что он наилучшим образом все управил? Мы попытались спорить и говорить, что великая награда в том чтобы помогать подвижницам, Христу обручившимся и Ему единому работающим. — Поверьте мне, чада, — возразил старец, — со мной то же самое было. Я видел авву Герасима, о котором упомянуто в житии Евфимия Великого. Пришел в Иерусалим, помолился и на обратном пути (а было мне двадцать пять лет) услышал о его смерти. Слушая, как лев скончался с ревом на его могиле, я был поражен в самое сердце любовью к Богу. Тотчас я раздал свое имущество, оставив за собой только одно имение, чтобы разместить там скит великого монастыря в Александрии. Я отправился и предал себя в волю аввы Исидора Пилусиота. Я сказал ему: «Авва, я желаю, по Божьему велению, отречься от мира. Я раздал все свое имущество, оставил себе только одно именье ради подвижниц. Но его хочет купить богатый человек, императорский наместник, и он мне предлагает за него семьдесят фунтов золота. Продавать имение или нет?» Старец ответил: «Если он оценил имение в семьдесят фунтов, уступи ему за пятьдесят, а вырученное золото раздай подвижницам, и получишь большую награду. Если ты отдашь им имение, то ввергнешь их в великое смятение и суетные занятия и так доведешь до скверны блуда». Я не послушался старца, но вернулся к себе и подписал Дарственную на имение. Подпись я ставил в присутствии Александрийского папы, всего клира, градоначальника и свирелей. Вручив монахиням бумагу, я без промедления вернулся в скит. Через шестнадцать месяцев вижу во сне, что я оказал Вифлееме и стою перед священной пещерой. Пещера наполнена дивным несказанным светом, а мужи в священных одеяниях воспевают Жену, облаченную в багряницу. Ее красоту невозможно передать. В изумлении и в страхе от этого ужасающего видения я хотел бежать, но один из святых мужей, самый величественный, подошел ко мне, сурово на меня взглянул и сказал строгим голосом: «Скажи, Евстафий (это было мое мирское имя), чем ты оправдаешься за подвижниц? с того дня, как ты передал им имение, они гневают Господа! Велено мне умертвить тебя, если тотчас не исправишь свою ошибку». Я в страхе ответил: «Господи, я отдал им имение вместе с рабами и скотиной не для того, чтобы гневить Бога». |
| Итак, из этих слов можно заключить, что соблюдать девственность – это не заповедь, а всего лишь наставление и совет, который как бы выше заповеди. Не является ли и нестяжание также советом, а не заповедью? Давайте рассмотрим этот вопрос прямо здесь и сейчас. Некоторые святые отцы обратили внимание на то, что Господь, обращаясь к известному юноше, дает ему не повеление и не утвердительно или властно советует ему: «стань совершенным и продай имение свое», но условно: если хочешь стать совершенным, продай имение свое. «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» ( Мф.18:21 ). Толкуя эти слова Господа, некоторые отцы, а именно божественный Златоуст (Беседа 9 на 1-е послание к Коринфянам) и Григорий Богослов (Первое обличительное слово на царя Юлиана), говорили, что заповеди делятся на два вида: одни – адресованы к совершенным, другие же – к еще несовершенным. Нестяжание – это заповедь О словах продай имение свое и раздай нищим есть заповедь, Господь ясно сказал в другом месте Евангелия, обращаясь ко всем: «Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником» ( Лк.14:33 ). В другом месте Он тоже повелевает всем: «Продавайте имения ваши и давайте милостыню» ( Лк.12:33 ). Святой Василий Великий в Слове «К обогащающимся» называет слова Господа к юноше, а именно «продай имение твое», повелением. Однако святой Иоанн Златоуст утверждает, что «продай имение» свое – это не повеление, хотя он же в «Слове о девственности» говорит, что мы должны продать все, как будто нам это приказано: «Мы должны все продавать, и нам это приказано». Подобным образом и Григорий Богослов в Слове «О любви к бедным», сомневаясь вначале, являются ли слова Господа к юноше законом и необходимостью или всего лишь советом, склоняется больше к тому, что это заповедь и повеление, а не просто совет: «(С благоговением взираю я)... и на указанный юноше предел и закон совершенства: «имение твое раздай нищим» ( Мф.19:21 ). Не думаешь ли ты, что человеколюбие есть для тебя не необходимость, а дело произвола, не закон, а совет? Я и сам весьма желал бы так думать; но меня устрашают левая сторона и козлища и укоризны, которые услышат они от Поставившего их влево. Они осуждены будут не за грабительство, не за святотатство, не за прелюбодеяние или другие грехи, запрещенные законом, а за то, что не послужили Христу в лице бедных». Почему Господь говорит юноше условно: «если хочешь быть совершенным» и почему от всех христиан Он требует, чтобы свое совершенство они воспринимали как долг и заповедь |
| — Я, братец мой, к тебе с просьбой: ты знаешь, я тебя люблю, детей у меня нет, желаю отдать тебе все свое имение. — А твой племянник? — спросил Еропкин. — Мерзавец, мотишка, ждет моей смерти! Ничего ему не оставлю. — Ну, как угодно, а я не приму, у меня тоже нет детей… — Так ты, стало быть, отказываешься? — спрашивает Собакин. — Отказываюсь. — Ну, хорошо; жаль, что тебя прежде не знал. Друзья перессорились и расстались. Как Собакин уехал, и думает Еропкин: «Глупо я сделал, что отказался; он, пожалуй, другому кому-нибудь отдаст, и племянник тогда и взаправду всего лишится». Поехал к Собакину. — Прости меня, что я с тобою погорячился и не принял, что ты мне отдавал по дружбе. — Стало быть, ты готов теперь принять? Да, не откажусь. Ну, ладно, помиримся. Итак, все имение Собакин и передал по купчей Еропкину. Умер Собакин. Еропкин посылает известить племянника, что дядя умер, чтоб ехал его хоронить. «Это меня не касается; кто получил имение, тот и хорони, я не наследник». Тогда Еропкин объяснил племяннику, отчего он решился взять имение: «Опасался, чтобы дядя не отдал другому». И возвратил имение племяннику. Этого звали Петр Александрович, а его мать была Наталья Петровна, урожденная Соковнина, и приходилась двоюродною сестрой моей свекрови Яньковой. Когда Еропкины живали в Москве, у них был открытый стол, то есть к ним приходили обедать ежедневно кто хотел, будь только опрятно одет и веди себя за столом чинно; и сколько бы за столом ни село человек, всегда для всех доставало кушанья: вот как в то время умели жить знатные господа! IX В 1792 году скончалась бабушка, княгиня Анна Ивановна Щербатова. Она больше все жила в деревне, в селе Сяскове, тоже Калужской губернии. Это было ее собственное имение, приданое. Тетушка, графиня Александра Николаевна Толстая, жила с бабушкой. Муж ее, граф Степан Федорович, когда женился, был уже немолод и был бригадиром. У него всего состояния и было только: золоченая двухместная карета и пара пего-чалых лошадей, а тетушка так же, как и матушка, получила в приданое 1000 душ. |
| Когда Иисус Христос сказал юноше, что для спасения ему следует исполнять данные Богом 10 заповедей закона, и тот возразил, что «все это я сохранил от юности моей; чего еще не достаете мне?», то Иисус Христос сказал: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение свое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за мною» Как понимать эти слова Христовы? Следующим образом: ты исполнил 10 заповедей по-Иудейски, или по-фарисейски, т. е. только наружно, без полной любви к Богу и ближнему, а их нужно исполнять по-христиански, т. е. из любви к Богу и ближнему. Иметь такое самоотвержение и быть так свободным от всякой страсти земной, чтобы даже быть, например, готовым отказаться от имения, раздать его бедным и идти за Иисусом Христом, т. е. вести такую жизнь, какую Он заповедует. Что так именно, по-Иудейски или фарисейски, исполнял юноша заповеди, это видно из того, что он не послушал Иисуса Христа. Указанные слова Иисуса Христа подобны следующим словам Его: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» ( Мф. 16:24 ). С другой стороны, здесь Господь призывал юношу к апостольскому служению. Слыша слова Иисуса Христа «продай имение свое и раздай нищим», иной из нас, пожалуй, подумает, не есть ли непременная обязанность всякого христианина – расточать все свое имение на нищих? Расточать все имение предоставляется воле каждого, потому что сказано «если хочешь» расточать для получения вечного сокровища на Небе за то, т. е. большей степени, блаженство там. Так делали и делают иные, например, так сделал св. Антоний Печерский. Услышав однажды в Церкви слова Христовы о расточении имения, он раздал все свое имение и поступил в монастырь. Отказаться от имения было долгом апостолов, чтобы беспрепятственно следовать за Иисусом Христом и потом идти на проповедь. Господь к апостольскому званию призывал и юношу, когда предлагал ему раздать имение. Можно спастись, и не расточая богатства. Жития святых показывают, что многие спаслись и при богатстве. Например, Авраам, царь Давид, Иов, Иосиф Аримафейский и Никодим. Но не иметь пристрастия и привязанности, которые мешают помогать сколько возможно нуждающимся – есть непременная обязанность всякого из христиан, потому что такое пристрастие пагубно. |
| Бедную мещанку за красоту просватал купец, а батюшка говорит матери: “Вашему жениху отказать надо”. Мать так и вскинулась: “Что ты, батюшка- да нам и во сне такой не снился- послал Бог сироте, а ты отказать!” А батюшка в ответ: “Этому откажите- у меня для дочери твоей другой жених есть, лучше этого”. “Да какой нам лучше надо: не за князя ей выходить?” — “Такой у меня великий жених, что и сказать трудно, — откажите купцу!” Купцу отказали, а девушка внезапно заболела и умерла. Тогда поняли, о каком Женихе говорил батюшка. Приезжают к батюшке две сестры. Младшая — невеста, влюбленная, счастливая, с детства радостного настроения; старшая — тихая, задумчивая, богомольная. Одна просит благословить ее выбор, а другая — просит пострижения. Батюшка невесте подает четки, а старшей говорит: “Какой монастырь! Ты замуж выйдешь — да не дома — вот тебе что!” — и назвал губернию, куда они никогда не ездили. Обе возвращаются в Петербург. Невеста узнает, что любимый человек ей изменил. Это произвело в ней страшную перемену, потому что ее привязанность была глубока. Она постигла суетность того, что прежде ее занимало, ее мысли обратились к Богу и вскоре одною инокинею стало больше. Между тем старшая получила письмо из дальней губернии, от забытой тетки, набожной женщины, жившей по соседству какого-то монастыря. Она звала ее присмотреться к жизни монахинь. Но вышло иначе. У этой тетки она познакомилась с человеком уже не молодым, очень подходившим к ней по характеру, — и вышла за него замуж. У одного близкого к батюшке монаха сестра замужем за помещиком, часто посещавшим Оптину. Однажды батюшка заводит такой разговор. “Говорят (батюшка очень любил употреблять это “говорят” для прикрытия своей прозорливости) — говорят, около тебя имение выгодно продается: купи”. Помещик удивился. “Продается, батюшка, — и как бы хорошо купить, да это мечта одна: имение большое, просят чистыми деньгами хоть дешево, а у меня денег нет”. “Денег — повторил тихо батюшка, — деньги-то будут”. Потом они перешли к другим разговорам. На прощание отец Амвросий сказал: “Слышишь- имение-то купи”. Помещик отправился домой на своих лошадях. По дороге жил его дядя, богатый, но страшно скаредный старик, избегаемый всею родней. Так случилось что пристать было негде, и пришлось заехать к дяде. Во время беседы дядя спрашивает: “Отчего ты не купишь имение, которое около тебя продается, хорошая покупка!” А тот отвечает: “Что спрашивать, дядюшка. Откуда мне столько денег взять?” — “А если деньги найдутся: хочешь, взаймы дам?” Племянник принял это за шутку, но дядя не шутил. Имение было куплено, и новый владелец приехал распорядиться. Не прошло еще и недели, барину докладывают, что пришли купцы — торговать лес. Лес этого имения они хотели купить не весь, а часть его. Стали говорить о цене: “Мы с тобой, барин, торговаться не будем — цену сразу поставим” — и назвали ту цену, за которую было куплено все имение. |
| 4, т. 1, стр. 77). 308 Местечко Веледники – под именем села Веледникович, как имение Криштофа Кмитича – упоминается в акте от 1545 года в описи Овручского замка, с исчислением приписанных к нему мещан, бояр, крестьян и земель, а также повинностей и даней, приносимых в пользу замка; здесь сказано, между прочим: «Криштофа Кмитича: село Веледниковичи выслуга, людей три потуги, подачки дают копу грошей (т. е. 3 руб.), а чотыри кади меду» (Архив, ч. 4, т. 1, стр. 48). Ещё оно – под именем уже местечка Веледник, как имение Франциска на Потоку Потоцкого – упоминается в акте от 1679 года 28 августа в от имени этого Потоцкого на дворян Михаила, Петра и Ремиана Левковских о том, что они в продолжение долгого времени принимали участие в казацком восстании, грабили шляхетские имения и умерщвляли шляхтичей; они нападали несколько раз с вооружённым отрядом на местечко Потоцкого Веледники, били и грабили шляхтичей, бывших там на ярмарке, истребляли бобров в лесах Потоцкого и отнимали у него борти (Архив, ч. 4, т. 1, стр. 129). Ещё оно – под именем м. Веледник, как имение княгини Богданы Филоновны (урожд. Кмитянки) Друцкой – упоминается в акте от 1593 года 17 июня в инвентаре м. Веледник и принадлежащих к нему сёл, составленном при отдаче этого имения княгиней Богданой Филоновой Друцкой-Горской в залог мужу своему – князю Юрию Друцкому-Горскому (Архив, ч. 6, т. 1, стр. 246). Ещё – как имение Овручского старосты Франциска Потоцкого – оно упоминается в акте от 1682 года 7 июля в жалобе дворян Романа, Михаила, Петра и Прокопа Левковских на дворянина Франциска Потоцкого о том, что он, пригласивши в свой дом Романа Левковского, приказал слугам своим изрубить его, причём угрожал поступить со всеми Левковскими так, как поступил его отец с Антонием Невмирицким, которого он убил, волочил труп, привязав к хвосту лошади, дом его сжёг и имение присвоил себе. Потом Потоцкий несправедливо обвинил Левковских в укрывательстве беглых крестьян и, наконец, дозволил своему управляющему Яну Хмелевскому похитить жену Прокопа Левковского, отказался выдать её мужу и когда Прокоп Левковский явился с требованием в имение Потоцкого м. |
|
|
