| Судорожные попытки " мудроборцев " после смерти Иоакима удержать власть были бесполезны. В течение нескольких лет все участники травли Медведева были с позором разогнаны с насиженных мест. Сами братья Лихуды, послужившие орудием " мудроборцев " , стали преподавать в " еллено-славянских сходах " латынь и физику с философией. Они еще успели пострадать за такую смелость от своих бывших союзников и хозяев. Но рационалистическая мысль уже пробивала себе дорогу в церковных стенах, а вскоре рухнул и расшатанный безумной борьбой с разумом патриарший престол. Примечания Подробнее см.: Прозоровский А. А. Сильвестр Медведев (его жизнь и деятельность). Спб., 1896; Богданов А. П. Сильвестр Медведев//ВИ. 1988. 2. С. 84—98; он же. Перо и крест: Русские писатели под цepkob-I судам. М., 1990. С. 231—383 и др. Богданов А. П. К полемике конца 60 — начала 80-х годов XVII в. об организации высшего учебного заведения в России. Источниковедческие заметки//Исследования по источниковедению история СССР XIII— XVIII вв. М., 1986. С. 177—209; он же. Борьба за развитие просвещения в России во второй половине XVII века. Полемика вокруг создания Славяно-греко-латинскон академии//Очерки истории школы и педагогической мысля народов СССР с древнейших времен до конца XVII в. М., 1989. С. 74—88. ДРВ. М., 1788. Т. VI. С. 390—420. Богданов А. П. Московское восстание 1682 г. глазами датского посла. С. 89. О типографии см.: Голенченко Г. Я. Белорусы в русском книгопечатании//Книга. Исследования и материалы. М., 1966. Т. 13. С. 106—119. См.: Богданов А. П. Из предыстории петровских преобразований в области высшего образования//Реформы второй половины XVII—XX вв.: подготовка, проведение, результаты. М., 1989. С. 44—63; он же. Борьба за организацию Славяно-греко-латинской академии//Советская педагогика. 1989. 4. С. 128—134. Подробнее см.: Шляпкин И. А. Св. Димитрий Ростовский и его время (1651—1709). Спб., 1891. По признанию самих " мудроборцев " : Остен. Памятник русской духовной письменности XVII века. Казань, 1865. С. 114—116. |
| В 1681 г. в Москве была создана Типографская школа. Возглавил её чудовский иеромонах Тимофей, много путешествовавший по востоку и в совершенстве знавший греческий язык. Помогали ему два учителя-грека. Школа представляла собой типичное для греческой культуры XVI−XVII в. среднее учебное заведение, упор в обучении делался на овладение греческим языком. Имелись планы и по преобразованию Типографской школы в высшее учебное заведение, однако в 1681 г. они потерпели неудачу из-за отказа греческого дидаскала С. Киминитиса приехать в Россию 523 . Прямым продолжением Типографской школы стали Славяно-греко-латинские школы братьев Лихудов, позднее получившие статус Академии. Они были открыты в 1685 г. в Богоявленском монастыре, а в 1687 г. получили отдельное здание в Заиконоспасской обители. Костяк учеников новой школы составили питомцы Типографской школы, знавшие языки и готовые осваивать более сложные науки. По предположениям исследователей, училище Лихудов было устроено по образцу константинопольской Патриаршей Академии. Куррикулум его не был оригинален и представлял из себя подражание курсам университетов, а в большей степени – иезутскиму Ratio Studiorum. Первые три года братья преподавали своим ученикам грамматику, риторику и пиитику. В 1690−91 гг. впервые в истории великорусского образования ими был прочитан курс философии, состоявший из логики и физики. Основанный на Аристотеле, этот курс был повторением классической учебной программы иезуитских образовательных учреждений 524 . Таким образом, Славяно-греко-латинское училище братьев Лихудов представляло собой образовательное учреждение, дававшее своим воспитанникам образование в традициях европейской риторической культуры, а конкретнее – в виде иезуитского синтеза этой культуры и второй схоластики. Безусловно, здесь нет ничего общего с взглядами Евфимия Чудовского: братья Лихуды, выпускники цитадели европейского аристотелизма, не только не порицали силлогистический метод доказательств, но наоборот, всячески стремились познакомить своих чеников с этим краеугольным камнем аристотелевовой логики. Но что важнее, не существовало и фундаментальной разницы между двумя типами учёности, позволяющей говорить о «греческом» образовании», как о некой альтернативе образованию могилянскому. Нет, отличия касались, в первую очередь, лишь организации учебного процесса и преподавания греческого языка (последнее, впрочем, зависело от наличия преподавателя-эллиниста). |
| Феофан, иногда слишком доверчиво пользуясь находившимися у него под руками протестантскими системами, приводит некоторые места Писания непосредственно по ним, не справляясь с Библией , и таким образом повторяет допущенные первыми ошибки в цитации. Вот два таких примера. В „Syntagma theologiae Аманда Полянского (у которого, нужно заметить, постоянно встречаются ошибки в цитации библейских мест) по ошибке цитуются между прочим – Исх. 7:7 вместо Исх 7:4 45 и Дан. 4:34 вместо Дан. 4, 31 46 . Феофан, пользовавшийся этим сочинением, повторяет эти же самые ошибки – первую на стр. 348 в § 43, вторую на стр. 472 в § 172 47 . Издатели не исправили их. Вышесказанное о подлинности трактатов de Deo uno и de Deo trino дает право признать за вероятную мысль о неповрежденности этих трактатов, равно как и том, что они изданы по собственноручным рукописям автора, или, покрайней мере, по студенческим записям, проверенным по означенным рукописям. 1 «Ab anno 1712 ad annum 1716». Биография Феофана, приложенная к изданию его трактата de processione Spiritus Sancti. Gotae. 1772. 2 По мнению издателя трактата «об исхождении Св. Духа», последний написан около 14-го года (прошлого столетия) «anno circiter XIV» (lib. §11, not. f). В хронологическом указателе писателей об исхождении Св. Духа, находящемся в готском издании данного трактата 1772 года, последний отмечен под 1715 г. 3 «История московской славяно-греко-латинской академии», С. Смирнова (М. 1855 г. стр. 354). «Обзор русск. дух. литер.» 1720 – 1858 гг., Филарета архиеп. Чернигов. (Спб. 1861 г., стр 74). «Словарь историч. о бывших в России писателях духовного чина» (Спб. 1818 г., стр. 692, на слова: « Феофан Прокопович »). Принадлежность упоминаемого готского издания третьего трактата Дамаскину Семенову-Рудневу подтверждается самым содержанием примечаний, которыми снабжено это издание. Так, комментаторе в примеч. 1, сделанном к § 234, на стр. 1098, говорит о себе, что он пользовался книгами богатейшей геттингенской библиотеки; а это вполне приложимо к Семенову-Рудневу, о котором известно, что он в 1766 г. послан был в Германию с тремя студентами московской академии в качестве инспектора и в геттингенском университете слушал лекции по разным наукам и языкам до 1772 года (Ист. моск, славяно-греко-латин. акад. С. Смирнова , М 1855 г., стр. 353). Комментатор говорит о себе! в примечании h, сделанном к § 26, что он слушал лекции знаменитого филолога Давида Михаелиса; это также вполне приложимо к Семенову-Рудневу, так как Михаелис (умерший в 1791 г.) во время пребывания Руднева в Геттингене процветал здесь, состоя, профессором в Геттингене еще с 1745 г. (Kirchen-Lexicon, von Wetzer, 1851. В. VIII, на слово «Michaelis»). |
| Брат был неистощим в рассказах о старой семинарии. Часть их передана — о том времени, пока он учился в Коломне. На Перерве, в Риторике, куда он поступил, было чуть ли не до трех сот учеников в классе. Как только успевали! (В следующий курс открыто было параллельное отделение). Латынь была в ходу не менее, чем в Славяно-греко-латинской академии. По главным предметам во всех трех отделениях (Риторике, Философии и Богословию) не только учебники были латинские, но и устные объяснения в классе происходили на латинском. Этому помогали в Риторике экспромты, о которых я уже говорил, а в остальных высших классах — диспуты. На каждый день назначаема была тема, философская — в Среднем, богословская — в Высшем отделении; назначались дефенденты и оппоненты; первые обязаны были защищать, вторые — опровергать положение. Завязывался турнир, вступали в участие добровольные ратоборцы с той и другой стороны. Дело профессора было руководить прениями, следить за их ходом и давать конклюзию (conclusionem, заключение) или помогать в ее формуловке. Экспромты держались далее, а диспуты год от года стали все ослабевать и наконец прекратились совершенно. Они и держались только по преданиям Славяно-греко-латинской академии. С уходом профессоров, получивших воспитание в этом рассаднике просвещения, исчезли и диспуты. В новой академии их уже не было, и являвшиеся оттуда профессора внесли другой тип преподавания: уроки и сочинения. В прежние же времена уроков совсем не учили, да и учить их не приходилось: они служили только напоминанием того, о чем проходилось на диспутах. Главное было — диспуты и экспромты; затем — письменные упражнения и выписки. К моему времени диспуты совсем прекратились; выписок (то есть отчетов о прочитанных книгах) требовали, но требование не исполнялось. Письменные упражнения, однако, сохранили преобладающее значение пред уроками. Требование самостоятельного развития не прекращалось, тогда как в более старые времена оно одно и требовалось. С падением диспутов и ослаблением экспромптов начал падать и латинский язык. К моему времени изустные объяснения на латинском тоже прекратились, а посредственные ученики затруднялись даже латинскими экспромптами. |
| Библиогр. указ.: Пономарёв С. И. Мат-лы для библиографии лит-ры о Ломоносове. СПб., 1872; Рукописи Ломоносова в АН СССР: Науч. описание/Сост.: Л. Б. Модзалевский. Л., 1937; Фомин А. Г. и др. Мат-лы библиографии о Ломоносове на рус., нем., франц., итал. и швед. яз. Пг., 1915; Кунцевич Г. З. Библиография изданий сочинений М. В. Ломоносова на рус. яз. Пг., 1918; Рысс Е. Б. Библиография основной лит-ры о М. В. Ломоносове за 1911-1916 гг.//Ломоносов: Сб. ст. и мат-лов. М.; Л., 1951. Сб. 3. С. 501-615; она же. Библиография соч. Ломоносова и лит-ры о нем за 1956-1960 гг.//Там же. 1961. Сб. 5. С. 355-381; она же. Библиогр. указ. соч. Ломоносова и лит-ры о нем за 1961-1966 гг.//Там же. 1991. Сб. 9. С. 137-188; Коровин Г. М., Рысс Е. Б. Библиография соч. Ломоносова и лит-ры о нем за 1951-1955 гг.//Там же. 1960. Сб. 4. С. 401-438; М. В. Ломоносов//Христианство и новая рус. лит-ра XVIII-XX вв.: Библиогр. указ. СПб., 2002. С. 103-106. Лит.: Билярский П. С. Мат-лы для биографии Ломоносова. СПб., 1865; Будилович А. С. Ломоносов как писатель. СПб., 1871; Пекарский П. П. Ломоносов М. В.// Он же. История имп. Академии наук в Петербурге. СПб., 1873. Т. 2. С. 259-963; Тубасов А. Религ. воззрения Ломоносова//ХЧ. 1880. 9/10. С. 335-392; Воскресенский Г. А. Ломоносов и Московская славяно-греко-лат. академия. М., 1891; Покровский В. И. М. В. Ломоносов: Его жизнь и соч.: Сб. ист.-лит. ст. М., 1905; Власовский И. Ф. Основные черты мировоззрения М. В. Ломоносова. Х., 1911; М. В. Ломоносов (1711-1911): Сб. ст./Ред.: В. В. Сиповский. СПб., 1911; Ломоносовский сб. СПб., 1911; Розанов Н. П. Ломоносов в Славяно-греко-латинской академии//Странник. 1911. Т. 2. Дек. С. 643-664; Солосин И. И. Отражение языка и образов Св. Писания и книг богослужебных в стихотворениях Ломоносова//ИОРЯС. 1913. Т. 18. Кн. 2. С. 238-293; Пумпянский Л. В. Очерки по лит-ре 1-й пол. XVIII в.//XVIII в. М.; Л., 1935. Сб. 1. С. 102-132; он же. Ломоносов и нем. школа разума//Там же. 1983. Сб. 14. С. 3-44; Берков П. Н. Ломоносов и лит. |
| Самой выдающейся личностью елизаветинской эпохи, ее символом, оказавшим огромное влияние на развитие русской культуры, литературы и науки XVIII и последующих веков, был Михаил Ломоносов. Об авторе Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765) — уникальное явление для русской культуры. Родившийся в крестьянской семье, он, благодаря своему поразительному стремлению к преумножению знаний, поступает в первое в России учебное заведение – Славяно-греко-латинскую академию, проходит обучение в Петербургском академическом университете, а после — в Германии. Там он пишет свою первую торжественную оду, посвященную взятию русскими войсками турецкой крепости Хотин в 1739 году. По словам критика Виссариона Белинского, это произведение ознаменовало «начало русской литературы». Возвратившись в Петербург в 1741 году, Михаил Ломоносов посвящает себя активной деятельности в Академии наук. Несмотря на непростой характер, ему удалось получить серьезные полномочия, связанные с российской наукой, он пользовался благоволением Елизаветы Петровны. Портрет Ломоносова Э. Фессар и К.А. Вортман, 1757. Под гравюрой стихи: Московской здесь Парнасс изобразил витию, Что чистой слог стихов и прозы ввел в Россию. Что в Риме Цицерон и что Виргилий был, То он один в своем понятии вместил, Открыл натуры храм богатых словом Россов Пример их остроты в науках Ломоносов. Несмотря на то, что Ломоносов серьезно занимался наукой и был погружен в светскую, секуляризованную среду, он никогда не противопоставлял научное знание вере, никогда не сомневался в истинности церковного учения. Говоря о соотношении религиозных догматов о мироустройстве и научных представлений о картине мира, он писал: «…физические рассуждения о строении мира служат к прославлению Божию и вере не вредны». Религия и наука были одинаково нужными для Ломоносова. Истоки религиозности Ломоносова — в раннем детстве. Его мать была дочерью дьякона и хотела, чтобы сын посвятил себя служению Богу. Грамоте Михаил обучался по Псалтири и Часослову, принимал участие в церковных службах. Отправляясь в Москву из родных Холмогор, будущий поэт остановился в Антониево-Сийском монастыре и некоторое время служил псаломщиком в храме. Обучаясь в Славяно-греко-латинской академии, он не только изучал богословскую литературу, но еще пребывал в должности пономаря в Заиконоспасском монастыре. На протяжении всего жизненного пути у Ломоносова периодически проявлялись колебания,касающиеся православной веры, он критиковал пагубные поступки (невежество, стяжательство, лицемерие, пьянство) и всяческие бесчинства представителей православного духовенства, забывших Божьи заповеди. |
| Начало XVIII столетия – время петровских реформ – ознаменовало новый этап в жизни Академии: возросло число учащихся (со 150 до 600) и их наставников, увеличилась библиотека. В 1701 году Петр I придал школе статус государственной академии. Преподавателей в Академию приглашали из Киева и Львова , т.к. они были знакомы с практикой западноевропейского образования. Основным языком обучения стала латынь, и академия получила название славяно-латинской. Обучение продолжалось до 12–15 лет; по характеру образования академия приближалась к западноевропейским университетам, выпуская не только богословов, но и специалистов для государственной службы – переводчиков, медиков. Многие учащиеся не доучивались до старших классов, а уходили с первого же года обучения в другие школы – математические, инженерные, медицинские, так как знали латинский язык. Учеников из «подлых» (самых бедных) слоев населения отсылали за границу, чтобы «учитися языкам турецкому, арабскому и персидскому» и для «наук литературных», которые изучали во Франции. Академия стала известна в Европе, а не только в России. В ней стали обучаться иностранцы (по разрешению Синода с 1721 ), которые были приравнены к русским учащимся. В 1708 и 1710 были изданы два указа, предписывавшие детям духовенства учиться в «школах греческих и латинских»: только окончив их, они могли рассчитывать на получение духовного чина. Но дети священников неохотно шли в обучение, и с 1721 Синод потребовал брать со священников расписки – «поручные записи», – что их дети доучатся в Академии и «науки окончат». Дворяне в XVIII в. не слишком жаловали Академию, т.к. в ней училось много простонародья. Историк В. Н. Татищев писал об Академии, что «в оной много подлости», то есть бедноты. В 1729 половину учащихся составляли солдатские дети. Многие ученики-простолюдины подрабатывали, чтобы прокормиться. Такова была участь М. В. Ломоносова : имея один алтын стипендии в день «нельзя было иметь пропитания больше, чем на одну денежку хлеба и на одну денежку кваса, а протчее на бумагу, обувь и другие нужды. Таким образом жил я пять лет и наук и не оставил», отмечал он. |
| Прошу кланяться Александру Васильевичу 595 и Петру Симоновичу 596 , и спросить у первого: где почерпнул Карамзин сведения о Стрелецком бунте при царе Алексие, ибо они весьма кратко описаны в летописи о мятежах? и нет ли у вас в духовной академии особой книжки Московской греко-латинской академии 597 и вообще о первоначальных школах при Филарете и Никоне»? Получив это письмо 21-го числа, я на другой же день отвечал А.Н. Муравьеву: «Честь имею уведомить вас, что письмо ваше от 16-го текущего февраля, и при нем рукопись, содержащая 2-ю ч. Свящ. Истории, вами составленной, мною получены 21-го ч. Последнюю немедленно передал я в цензурный комитет. Секретарь комитета, И.С. Казанский, которому я передал по принадлежности ваш поклон, обещал переслать вашу рукопись на рассмотрение тому же цензору, который рассматривал 1-ю ч. вашего произведения, т.е. о. архим. Игнатию: так как он, хотя и переселился уже в Москву, но от должности цензурной еще не уволен. Что касается до вашего вопроса о Стрелецком бунте при царе Алексие Михайловиче: я предлагал его Ал. Васильевичу на разрешение, но он отозвался неведением. С подобного рода вопросами не лучше ли вам обращаться к находящемуся до сих пор в Петербурге проф. Соловьеву 598 , которому, как специалисту, без сомнения, известны все частности, относящиеся до эпохи царствования Алексия Михайловича и патриарха Никона . Препровождаемый при сем экземпляр Истории славяно-греко-латинской академии приносится вам в дар от автора. 599 О школах при патр. Филарете и Никоне не найдете ли каких-ниб. сведений в статье: «Духовные училища в Москве в XVII стол.», помещенной в 3-й части Прибавлений к Твор. св. Отцов , 1845 г.». 21-го ч. писал мне ректор Смоленской семинарии, архим. Моисей, в ответ на мое письмо от 14-го числа: «От души приветствую вас ректором академии Московской. Жаль, не знал я, что вы будете ректором нашей академии, постарался бы заранее быть к вам любезнее, внимательнее в продолжении двух лет моей студенческой с вами любезной и незабвенной жизни. Но кажется, что я, живя с вами, составлял не последнего собеседника около печки келии нашей, прилегающей к стене ректорских покоев, – особенно это бывало, часто после ужина – ах! весело мы жили и к тому же дружелюбно, да иначе и быть не могло при моем характере. Ну, о. ректор, я питомец вашей академии – хочется мне получить степень магистра, да не знаю, как это устроить; дайте совет, а хочется получить эту степень, во дни ректуры вашей, хотя я и незаслуженно жетаю ее получить. Нельзя ли как-нибудь это устроить? |
| Более широко вопросы о полномочиях архиереев внутри епархии, отношениях между иерархами, между патриархом и епископами в сферах управления, финансов, богослужения были рассмотрены Собором 1675 г. (Чиновник архиерейского священнослужения. М., 1677; Соборное определение 1675 мая 16//ААЭ. Т. 4. 204. С. 259–263). Об этом см.: Каптерев Н. Ф. О греко-латинских школах в Москве XVII в. до открытия Славяно-греко-латинской Академии//Годичный акт в Московской Духовной Академии 1 октября 1889 года. М., 1889; Белокуров С. А. Адам Олеарий о греко-латинской школе Арсения Грека в Москве XVII в. М., 1888. Приведенный перечень книг дает представление о круге чтения и интересов патр. Никона, о его широкой богословской эрудиции. Однако пока нет исследования по этой проблеме, видимо, отчасти потому, что самое значительное сочинение патр. Никона «Возражения патриарха Никона на вопросы Стрешнева и ответы Газского митрополита Паисия» было опубликовано сравнительно недавно, да и то в зарубежном издании. В исследовании М. В. Зызыкина «Патриарх Никон» неоднократно приводятся не только высказывания патриарха, но и указываются их литературные источники. Приверженность патр. Никона роскошным облачениям, не раз отмеченная в литературе о нем, является не столько личным пристрастием патриарха, сколько сознательным продолжением им византийских придворных традиций. Для патр. Никона важнейшим руководством в соблюдении обрядов послужил «вен Константина», опубликованный в дополнениях к Кормчей. В этом памятнике, который был составлен в XV в., но приписывался императору Константину, говорится о пожаловании папе Римскому Сильвестру (а в его лице и всей Церкви) привилегий и имущества, в том числе и священных одежд, наподобие знаков царского достоинства: «...Якоже диадима еже есть венец главы нашея, подобне же и фригион еже есть покрывало, еже митрою нарицают: и не токмо той, но и еполион, еже есть препоясание, еже обычно есть царской мышце облагатися рекше омофор. И еще багряна одежда: и червленая риза и вся царская одеяния. Но и царскаго председания достоинство, и царских коней утварение, и царские скипетры, и вся знамения. Еще же есть и колесницы, и различныя царския утвари. И вся же в происхождение их царскаго верха, и славы, и силы» (Кормчая. М., 1653. Л. 7 об.— 8). В системе взглядов патр. Никона (вопреки достаточно очевидному смыслу «вена Константинова») пожалование его со стороны царя саккосами и другими облачениями, землями, привилегиями, деньгами и пр. означало не столько почитание патриарха царем, сколько снисхождение патриарха к царским пожалованиям, которые он благосклонно принимал, оказывая честь светскому правителю. Пожалование и поднесение Никону саккосов |
| И во исполнение сего Святейший Правительствующий Синод приказали: о надлежащем по тому именному Ее Императорского Величества Высочайшему указу исполнении в Московскую Святейшего Синода Контору, к Синодальным членам и ко всем Епархиальным преосвященным Архиереям и в ставропигиальные Лавры и монастыри послать указы с таковым подтверждением, что ежели где в семинариях вышеупомянутых греческих классов доныне не учреждено, то оные неотменно завести по получении сих указов в самоскорейшем времени, и по силе оного именного указа для просвещения общественного и особливо духовного чина, греческому языку обучать с тем, чтобы учившиеся приобрели знание не только читать, но писать, говорить и переводить совершенно, для чего и учителей к тому достойных и знающих определить, и когда где оные учредятся, тогда из каждого места Святейшему Синоду дать знать репортами, а потом о учениках какой где будет успех, со изъяснением чему обучились и обучаются, а при том, и о самих учителях, и о монастырских настоятелях не об одном том, что они греческому языку обучались, но совершенно ли кто во в сем вышеозначенном имеет знание или нет, в присылаемых из епархий в Св. Синод о учителях и семинаристах и о качестве монастырских настоятелей ведомостях показывать именно без всякого упущения, дабы из того прилежность и старание или упущение о каждом месте Св. Синоду всегда усматривать было можно». 1750 Этот указ подтвержден и усилен был указом 1798 года. 1751 В силу и побуждений со стороны митрополита Платона и этих указов, изучение греческого языка и его сло- —225— весности в Троицкой Лаврской семинарии поставлено было на прочных основаниях. 1752 Плодами же такого изучения были в ней труды, подобные тем, какими ознаменовала себя и Московская Славяно-греко-латинская Академия. Особенно много потрудившимися на этом поприще были следующие лица: скончавшийся в 1815 году в сане архиепископа Псковского Мефодий (Смирнов) , питомец Троицкой Лаврской семинарии, до окончания в ней курса переведенный в Московскую Славяно-греко-латинскую Академию нарочито с целью практического ознакомления с греческим языком в греческом Никольском монастыре, а по окончании курса в Академии учитель греческого и еврейского языков, префект и ректор той же Лаврской семинарии, который составил правила и словарь просто-греческого языка (изд. |
|
|
