| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 СЛАВЯНО-ГРЕКО-ЛАТИНСКАЯ АКАДЕМИЯ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Славяно-греко-латинская академия , первое высшее учебное заведение в России , открытое в 1687 году. В 1814 году было преобразовано в Московскую духовную академию Инициаторами создания Академии были педагог, просветитель и поэт Симеон Полоцкий (1629 - 1680) и его ученик Сильвестр (Медведев) (1641 - 1691), которому он передал все свои бумаги, чтобы тот продолжил его дело. За два года до смерти С.Полоцкий написал так называемую Академическую привилею (Учредительную грамоту) – сочинение, в котором выдвигалась идея создания Академии, определялись ее будущие права и содержание обучения. Целью создания Академии С.Полоцкий полагал подготовку образованных людей для государственного и церковного аппаратов. В Академии, по его мнению, должны были обучать славянскому, греческому, латинскому и польскому языкам, «семи свободным искусствам» (то есть грамматике, пиитике с риторикой, диалектике, музыке, астрономии, геометрии, философии) и богословию. Учителя и ученики Академии должны были быть, по замыслу Полоцкого, подсудными только «верховному блюстителю» (ректору) и патриарху, а не обычным судебным инстанциям (прообраз университетской автономии). Обучение в Академии должно было быть бесплатным, ученики – обеспечиваться стипендиями, а престарелые учителя – пенсиями. Как учреждение, долженствующее готовить правоверных священнослужителей, Академия должна была научить блюсти чистоту религиозных помыслов. Ей Полоцкий перепоручал ведение цензуры религиозных книг, право вершить суд над отступниками от православия, контролировать деятельность иных образовательных учреждений (если они будут созданы) и даже домашних учителей. Главное место в ученых планах Академии должен был занять греческий язык – основный язык русских богослужебных книг. В 1682 через два года после смерти Полоцкого, Привилея была, наконец, принята (уже из рук С.Медведева) к утверждению царем Федором Алексеевичем (1676 - 1682). В 1685 идея создания Академии получила благословение патриарха Московского и всея России Иоакима . Первыми преподавателями начавшей создаваться Академии (в основу ее были положены открытая еще в 1682 типографская и созданная в 1685 Богоявленская школы) стали два известных греческих богослова – братья Лихуды , прибывшие в Москву с рекомендательной грамотой от Восточных Патриархов. Обладавшие энциклопедическими знаниями, доктора Коттонианской Академии в Падуе, проповедники и мыслители, они приложили все свои силы к организации первого на Руси высшего Духовного учебного заведения. Начав в 1685 занятия в древнем московском Богоявленском монастыре , они стали обучать поначалу лишь греческому языку, затем расширили программу, введя в нее риторику. |
| Новая московская Академия при самом начале своего существования была вполне обеспечена в средствах образования доставшимся ей богатым книжным наследством сразу из двух мест: из троицкой лаврской Семинарии и из московской славяно-греко-латинской Академии; в первой это богатство накоплялось в продолжение более 70 лет, во второй – 130 лет. В представлении академического правления архиепископу Августину о поступлении в ведение новой Академии той и другой библиотеки от 30 сентября 1814 года, высказано такое мнение правления: «Как московская духовная Академия ныне учреждена в Сергиевой лавре, а Семинария московская в московском перервинском, спасо-вифанская при спасо-вифанском монастырях, на место бывших в оных монастырях Семинарий, при которых свои библиотеки имелись, то библиотеки: бывшую при лаврской Семинарий оставить при Академии, а принадлежавшие перервинской и спасо-вифанской Семинариям оставить при учрежденных ныне в оных местах Семинариях; библиотеку, бывшую при московской славяно-греко-латинской Академии разделять на Академию и перервинскую Семинарию таким образом,чтоб 1) взять из оной в Академию те книги, коих в библиотеке лаврской Семинарии не имеется и кои академическое правление найдет нужными для Академии; 2) затем имеющие остаться книги отдать в перервинскую Семинарию. Что же принадлежит до спасо-вифанской семинарской библиотеки, то академическое правление по усмотрении, каких книг необходимо нужных будет недоставать в оной, имеет уделить из московской библиотеки». Комиссия духовных училищ такое мнение правления утвердила 1 ноября 191 . В то же время дано Академии полномочие избрать для академической библиотеки потребные книги из библиотек московской синодальной и новиковской, которых каталоги прислал в Академию ректор московской Семинарии архимандрит Евгений Казанцев При богатстве троицкой семинарской библиотеки оказалось нужным воспользоваться для академической библиотеки сравнительно немногими книгами из московских библиотек: так из библиотеки московской славяно-греко-латинской Академии из 1377 названий книг на иностранных языках (преимущественно на латинском) избрано 661 название, и из 928 названий книг на русском языке взято 141 название; по отделам избранные книги разделены на разные издания Библии и отдельных книг священных, на книги по богословию догматическому, истолковательному и нравственному, на творения отеческие, книги по истории церковной и гражданской, по каноническому праву, по философии, математике, словесности, классической литературе и филологии. |
| Т.2. Сергиев Посад. 1912, стр. 457. Н.Ф.Каптерев. Сношения Иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством. Москва 1891, стр. 87 - 88. История патриархов иерусалимских. Кн. 10. Ч.3. Гл. 1. Пар. 9. Н.Ф.Каптерев. Сношения Иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством. Приложение Москва 1891, стр. 69. Архив Юго-Западной России. V, стр. 154. Грамота государю от 2 июня 1702 года. Н.Ф.Каптерев. Сношения Иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством. Приложение Москва 1891, стр. 42. Там же. Приложение 11, стр. 56 См. Об этом подробно проф. К.В.Харламповича. Малороссийское влияние, стр. 440 Н.Ф.Каптерев. Сношения Иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством. Приложение Москва 1891, стр. 64. Там же. Приложение 15, стр. 67 Н.Ф.Каптерев. Сношения Иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством. Москва 1891, стр. 103-104. См. Там же, стр. 108-109 Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода. Т.1. СПб. 1868. Приложения, стлб. ССССП Греческие дела 1702 г. Н.Ф.Каптерев. Сношения патриарха Досифея, стр. 172. Проф. В.О.Ключевский. Курс Русской истории. Ч.4. Москва. 1910, стр. 285-292 Проф. В.О.Ключевский. Курс Русской истории. Ч.4. Москва. 1910, стр. 297 У проф. К.В.Харламповича. Малороссийское влияние, стр. 474 Там же У проф. К.В.Харламповича. Малороссийское влияние, стр. 471-472 Полное собрание Законов Российской Империи, т. 5. СПб. 1830. стр. 468 См. Об этой гимназии у проф. В.О.Ключевского. Курс русской истории, ч. 4, стр. 322-327 Историческое известие о Московской Академии, сочиненное в 1726 году от Справщика Федора Поликарпова, и дополненное Преосвященным Епископом Смоленским Гедеоном Вишневским. Древняя Российская Вивлиофика, ч. 16. Москва 1791, стр. 302-303 С.К.Смирнов. История Славяно-Греко-Латинской Академии, стр. 81-82 Полное Собрание Законов, т. 5. 2978, стр. 189 Полное Собрание Законов, т. 5. 3182, стр. 554 Полное Собрание Законов, т. 5. 2978, стр. 189 Греческие дела 1702 г. Н.Ф.Каптерев. Сношения Иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством, стр.172 См у С.К.Смирнова. История Славяно-Греко-Латинской Академии, стр. 142-143 С.К.Смирнов. История Славяно-Греко-Латинской Академии. Москва. 1879, стр. 13-22 Проф. А.С.Павлов. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПБ. 1878, стр. 192, 195, 152 Проф. Свящ. П.А.Флоренский. Разум и диалектика. Богословский Вестник. 1914. Т.3, стр.87 Архиепископ Сергий. Православное учение о спасении. Изд. 4. СПБ. 1910, стр. 5-6 Доказательство апостольской проповеди, гл, 99. Слово 38. Творений 4. 3. Изд. 3. Москва. 1889, стр.202-203, 205 Макарий, митрополит Московский. Руководство к изучению христианского православно-догматического богословия, 98 Ср. Отзыв А.С.Хомякова о трудах митр. Макария в письме к А.Н.Попову от 22 окт. 1848 года: " Макарий провонял схоластикой " . См. Проф. В.З.Завитневич. Алексей Степанович Хомяков. Т.1. Кн.1. Киев, 1902, стр. 973 |
| Думаю, что теперь никто уже не в праве, будет укорить за этот случай митрополита Филарета. Думаю и то, что теперь ни один из неправдивых историков уже не в силах будет напускать на пятидесятые годы деятельности архим. Сергия того густого тумана, какой с таким усердием напускается на последние десятилетия его деятельности, превращая историю в мифологию. Да послужит это разъяснение случившегося с студентом Иванцовым исполнением нравственного долга в отношении к Иванцову историку, исполнением долга деятельного противления распространению исторических неправд и откликом на слова глубокочтимого Ив. Серг. Аксакова. Мне очень хочется связать на будущее время с именем Александра Михайловича и другое, вполне справедливое, законное и честное дело, для чтителей истории весьма не безразличное. К своей родовой фамилии A. М-ч присоединил в академии прибавку – Платонов. Эта прибавка дана была ему за два года до окончания учения, при переходе с младшего на старший курс, в 1858 году; в преполовение же полного четырёхмесячного курса эта прибавка давалась и одному студенту каждого предшествующего курса; и я, студент XXI курса, получил её при переходе с младшего курса на старший, в 1856 году. Такую же прибавку надлежало дать в 1860 году одному из лучших студентов XXIII курса, или Воронову Александру Дмитриевичу, впоследствии профессору киевской духовной академии, или Терновскому Филиппу Алексеевичу , впоследствии профессору киевской же духовной академии, a вместе с тем и киевского университета. Ректор Сергий не пожелал сделать это, он уничтожил самую прибавку и на времена последующие, до дня сего. Он совершил деяние противозаконное в точном смысле этого слова, и его деяние должно быть уничтожено на точном основании действующих законов. Объясню дело. Московская духовная академия, открытая вместо старой славяно-греко-латинской академии, наследовала от старой и её финансовые средства, до 80,000 рублей ассигнациями (а на серебро около 23,000 рублей), a в числе их десять билетов опекунского совета на сумму 18,660 рублей (с копейками), положенную на вечное время в пользу старой академии разными благотворителями, a именно: 1) Билет митрополита Платона в 4000 р. асс. на содержание процентами с него отличных воспитанников славяно-греко-латинской академии, под именем Платоников. Дан в 1789 году, 2 августа. 2) Билет в 1500 руб. асс., положенный в пользу бедных учеников 31 декабря 1790 года правлением славяно-греко-латинской академии. 3) Билет в 1539 руб. 80 ½ коп. асс., поступивший по завещанию коллежской ассессорши Натальи Косьминичны Твердышевой в 1795 году апреля 10, на содержание бедных учеников академии. |
| Штат преобразованной Академии состоял из шести профессоров, включая ректора и инспектора, и 12 бакалавров. Максимальное количество учащихся могло быть 140 человек. Наборы состояли из 70 человек, но до 1870 г. проводились они один —444— раз в два года. Таким образом, численный состав преобразованной Академии позволял ей разместиться в стенах Лавры достаточно комфортно. Помимо помещений, принадлежащих ранее лаврской семинарии, Академии был передан верхний этаж Чертогов. Конечно, обустройство Академии в Лавре требовало проведения определённых работ по ремонту и перепланировке помещений. На это и были направлены те 23 тысячи рублей, которые Славяно-греко-латинская академия накопила вследствие упомянутого нами синодального указа 1799 г. Московской духовной академии был передан также принадлежавший Славяно-греко-латинской академии неприкасаемый капитал в виде процентных бумаг на 50 000 рублей. Московской духовной академии перешла и богатая библиотека Славяно-греко-латинской академии. Она была объединена с весьма значительной библиотекой Троицкой лаврской семинарии, отличавшейся лучшим в России собранием святоотеческих творений. 30 августа 1814 г. император Александр I Благословенный подписал указ о создании Московского духовно-учебного округа. При этом он собственноручно написал следующее: «Утвердив всё, что комиссия духовных училищ мне представила докладом своим... я нужным считаю изъяснить мои намерения о воспитании духовного юношества. Первый учебный курс Александро-Невской академии кончен; образовавший учителей для второго курса Санкт-Петербургского округа и открытия вновь Московского. Но я желаю, чтобы комиссия обратила внимание как на сих новообразованных учителей, так и на сами училища, чтобы устроить их в прямом смысле «училищами истины». Просвещение, по своему значению, есть распространение света и конечно должно быть того (света), который „во тьме светится, и тьма его не объят“. Сего-то света держась во всех случаях, вести учащихся к истинным источникам и теми способами, коими Евангелие очень просто, но премудро учит: там сказано, что Христос |
| Св. Синод постановил содержать лишь 3601 чел. военных и жен их, ради которых только и назначены, якобы, Высочайшим указом синодальные богадельни. И содержать их в 100 наличных богадельнях, на ремонт которых ничего свыше 2000 руб. не тратить 747 . В 1764 г. по Генеральной Ведомости Счетной Экспедиции было на лицо: в Моисеевском женском монастыре 1 игуменья, 59 монахинь и 24 белицы, всего 84 чел., а в богадельнях – отставных и других мужчин 2187, женщин 2016 чел., всех вместе 4287 чел., из которых ежедневно на наличное число выплачивалось игуменье и десяти монахиням и белицам по 2 коп., мужчинам по 1 коп., а женщинам по 1 деньге (по 1/2 коп.). На них вместе с инвалидами выходило в год 73610 руб. 30 1/4 коп. 748 . Раздачей кормовых денег ведал нарочный комиссар, получавший годовое жалованье от доходов с заопределенных вотчин по 15 руб. и 15 четвертей хлеба 749 . В заведывании Коллегии Экономии находились также епархиальные богадельни при архиерейских домах, от которых они и получали жалованье. Так, в Смоленском Госпитале при Смоленском архиерейском доме помещались в 1730 г. 106 чел. на содержании по 1 коп. в день без хлеба 750 , которое выдавалось им неаккуратно, потому что, как объясняли в епархии, недоставало остаточных доходов, так что даже, несмотря на побуждения со стороны Сената 751 и жалобы последнему нищих 752 , Св. Синод и его учреждения не соглашались расходовать на Смоленских нищих доходы с заопределенных вотчин 753 . 10 января 1728 г. Коллегия Экономии только дала свое согласие на выдачу с 1727 г. и впредь хлебного жалованья 20 нищим Владимирской Патриаршей богадельни, которым почему-то была прекращена выдача с 1709 г. 754 . C. Московская Славяно-Греко-Латинская Академия На содержание Московской Славяно-Греко-Латинской Академии по окладным книгам Коллегии Экономии полагалось 4450 руб. Академия, основанная в 1685 г., по учреждении Монастырского Приказа была поручена его заботам 755 , а от него преемственно перешла в ведение Камер-Конторы и Коллегии Экономии. Последняя отпускала из своих доходов помянутые средства, заботилась о зданиях Академии и судила возникавшие среди академистов проступки. Академия имеет уже своего историка в лице С. Смирнова , написавшего «Историю Московской Славяно-Греко-Латинской Академии» (Москва 1855 г.) по архивным материалам и наши документы не сообщают никаких особенно новых и существенных сведений, так что даже в вопросе о средствах Академии и проч. отсылаем читателя к работе С. Смирнова 756 . |
| Сам патриарх Иоаким уже в 1681 году посылал своего чудовского иеродиакона, а потом иеромонаха Кариона «в киевские школы для философские науки» 10 . Таким образом, мы видим, что русские второй половины XVII века хватаются за всякого случайно попавшего в Москву учителя или вообще образованного человека, лишь бы только чему-нибудь поучиться у него; что русские юноши в видах получить школьное образование едут учиться даже в Польшу в тамошние латинские училища. При таком, так сказать, напряженном стремлении известной части тогдашней русской молодежи учиться московские греко-латинские школы должны были бы быть, по-видимому, переполнены учащимися, так как большинству, конечно, незачем было ехать в польские латинские школы, когда у себя дома, прямо под рукою, были свои собственные школы со средним и высшим курсом преподавания. А между тем мы не только не имеем никаких сведений о переполнении московских греко-латинских школ учащимися, но не можем указать с достоверностью даже и одного человека, который бы своим образованием и знаниями обязан был московским греко-латинским школам. Чем же теперь объяснить это странное отсутствие каких бы то ни было сведений о воспитанниках московских школ, странное тем более, что до нас дошли за это же время сведения о тех лицах, которые брали уроки у домашних учителей или обучались в польских и киевских школах? На этот вопрос мы со своей стороны даем такой ответ: сведений о том, чему, как и кого учили в московских греко-латинских школах, существовавших будто бы с половины XVII века, до нас не дошло единственно потому, что самых этих школ в Москве тогда вовсе еще не было. Что Арсений Грек не открывал в Москве школы и не был в ней учителем, это с несомненностью следует из тех прямых официальных данных, кои дошли до нас относительно московской жизни и деятельности Арсения. В них нигде и ни разу Арсений не назван учителем греко-латинской школы, ни разу не указывается, чтобы он получал содержание или плату как учитель школы; везде в дошедших до нас официальных документах он называется не учителем школы, а книжным переводчиком и справщиком, свое содержание или жалование он получает от правительства не за учительство в школе, а за книжные переводы и за книжную справу. В записях расходов патриаршего Казенного приказа значится: «Августа 27-го 161 года старцу Арсению греченину за три пера лебяжьих да за полфунта орешков чернильных, да за полфунта камеди, да за купорос, что он купил в Борисовскую золотую палату писать книги греческия государю патриарху десять алтын». – «Мая 9-го 162 года по государеву патриархову имянному приказу старцу Арсению Греку, который сидит у книжной справки и переводит книги с греческие грамоты на русскую – 10 рублей». – «166 года сентября 6-го книг печатного двора справщику Арсению Греку в приказ выдано 50 рублей» 11 . |
| Мм. Гг. 1 октября исполнилось сто лет существования Московской Духовной Академии. Благодарная память воскрешает образы и великих и скромных тружеников вековой исторической жизни славного рассадника богословской науки и просвещения: ряд изданий и трудов посвящается воспоминанию жизни и деятельности тех, кому родная для московского духовенства Академия обязана своей жизнью, своим развитием и своей славой. Но мне кажется, что все эти Юбилейные издания и труды начинают цикл воспоминаемых великих имен не с того имени, которому по праву принадлежит здесь самое первое место. Я разумею знаменитого московского архипастыря-митрополита Платона (Левшина) . Московская Духовная Академия начинает свою жизнь от 1814 года, следовательно, чрез два года после смерти митрополита Платона, но было бы непростительной ошибкой и грубой исторической неблагодарностью забывать, что Академия явилась не как совершенно новое учреждение, а как преемница двух старинных рассадников духовного просвещения – Московской Славяно-Греко-Латинской Академии и Троицкой Лаврской Семинарии – Двух знаменитых учреждений, вскормленных, вспоенных и доведенных до самого цветущего состояния почти сорокалетними неусыпными трудами и глубокою чисто-отеческою любовью митрополита Платона. Пусть план учебного и административного строя новой Академии начертан отъинуду и сильно отличался от того, который установлен был в старой Славяно-Греко-Латинской Академии и Троицкой Семинарии, но все же, ведь, этот план осуществлен был над живым телом, так сказать, над плотью и кровью учреждений, только что возращенных до высшего процветания сорокалетней деятельностью митрополита Платона. Можно сказать: в жилах новой академии течет кровь славных платоновских детищ, а в основании ее лежат труд и заботы митрополита Платона. В настоящем собрании я и хотел бы остановить Ваше внимание на этой начальной странице славной истории Московской Академии. Затенение имени митрополита Платона в истории новой Московской Академии есть в сущности затенение идеи ее неразрывной генетической связи со старой Славяно-Греко-Латинской Академией, как с своей прямой матерью. |
| Мнози в России прежде тебе быша Великие князи и цари пожиша; Монастыри и иная создаху, И тем те славу си приобретаху. Но не едину той дар Бог подати изволил – мудрость Россам показати. Аще и много тщание, твориша о том, а в деле того не явиша. 26 В другом своем сочинении, направленном против Лихудов, Медведев решительно заявляет, «что Бог наш в Московском нашем государстве не благоволил быти школьному учению» 27 . Если бы в Москве с середины XVII века действительно существовали греко-латинские школы, если бы сам Медведев действительно прошел в Спасском училище курс наук высшей или, в крайнем случае, средней школы, как бы он мог тогда заявлять, что князи и цари, пожившие до Софьи, «аще и много тщание твориша о мудрости, а в деле того не явиша», т.е. школ они не устроили? Каким образом Медведев мог говорить, «что Бог наш в Московском нашем государстве не благоволил быти школьному учению», когда он сам прошел это отрицаемое им «школьное учение»? Ответ на это может быть один: Медведев вовсе не знал о существовании в Москве каких-либо греко-латинских школ и самого себя вовсе не причислял к лицам, прошедшим «школьное учение». Федор Поликарпов, рассказав об учреждении царем Феодором Алексеевичем так называемого Типографского греческого училища, замечает, что царь и патриарх «едва не каждую неделю приходили в типографию и порознь, и вместе, и явно, и тайно, чтобы утешиться новым и неслыханным делом» 28 . Но если в Москве действительно существовали с середины XVII века греко-латинские школы, то каким образом открытие новой Типографской греческой школы могло быть для царя и патриарха «делом новым и неслыханным»? Таким для царя и патриарха это дело (учреждение греческой школы) могло показаться, очевидно, только потому, что Типографская греческая школа действительно была первой греческой школой, открытой в Москве. Таким образом, оказывается, что сами предполагаемые основатели греко-латинских школ в Москве, каковы Епифаний Славинецкий и Симеон Полоцкий , предполагаемые ученики этих школ, каков Сильвестр Медведев, и затем другие лица – современники этих школ – все единогласно говорят, что в Москве до восьмидесятых годов XVII столетия никаких греко-латинских школ вовсе не было. |
| Отдел V. Время служения в Московской Духовной Академии (1814–1819 г.) Глава IX. Состав лиц Московской духовной Академии и открытие её. – Деятельность Архимандрита Филарета в Академии «Прибыв на должность Инспектора Московской духовной Академии в самом начале Сентября месяца (1814 г.), я и устроил и открывал сию новую Академию» 196 . «Отцом Инспектором новооткрытой нашей Московской Академии Архимандритом Филаретом я очень доволен» 197 . В состав наставников новооткрытой Московской Духовной Академии, как уже замечено, были назначены лучшие воспитанники первого курса Санкт-Петербургской Академии – в числе восьми человек 198 , со званием Бакалавров. Кроме же сего Св. Синодом было поручено преосвященному Августину, Архиепископу Московскому сделать представление, кого бы он мог сам признать достойными к назначению в Академию, из лиц, служивших при существовавшей дотоле древней Славяно-Греко-Латинской Академии. Преосв. Августин рекомендовал Ректора сей Академии – Архимандрита Симеона, (впоследствии бывшего Архиепископа Ярославского) в Ректоры же ново-открываемой Академии, а двух соборных Иеромонахов: Никанора (впоследствии Митрополита Санкт-Петербургского) и Гермогена, как имеющих отличные способности и сведения, рекомендовал в Бакалавры, – первого из них по кафедре исторических наук, а второго – богословских. Рекомендация его была принята во внимание. Таким образом, наличный комплект начальствующих и учащих в Московской Академии состоял из четырёх лиц монашествующих и восьми светских. На первых порах этих лиц было достаточно, так как сначала был открыт один только младший курс; судя же по количественному отношению лиц монашествующих – 4 и светских – 8, состав этот был совершенно пропорциональный. Эта пропорциональность была, само собой, благопотребна сколько вообще для новообразованного рассадника собственно духовного просвещения, столько в частности для рассадника, помещённого в стенах и под сенью иноческой обители. Кроме поименованных лиц Преосв. Архиепископ Августин рекомендовал было и в инспекторы для новой Академии и профессора философских наук, Префекта Славяно-Греко-Латинской Академии Архимандрита Парфения, «отличающегося, – как писал он в донесении Комиссии духовных училищ, – сверх многих других сведений, познаниями философскими, и по собственному благонравию и деятельности своей, весьма способного к должности Инспектора» 199 . |
|
|
