| В виду же того, что св. столпники разрывали связь с миром и людьми, то им уже нечего было искать у людей на земле, а только находить все у Бога на небе. Отсюда проистекали обеты всецелой покорности Господу и послушания людям, преуспевшим на поприще духовной жизни. При этих строгих обетах у св. столпников-иноков было одно общее стремление – распять свою плоть с её страстями и похотями и утвердить в себе господство духа и благодати. Они умерщвляли свое тело трудами, постом, молитвенным бдением; они возвышались и стремились духом к единому Богу, изгоняя из своего ума всякий земной помысл, из своей воли – всякое своевольное желание, из своего сердца – всякое греховное вожделение. Св. столпники являлись среди этого человеческого мира иным неземным миром, – это были земные ангелы и небесные человеки. Иночество св. столпников, служа для них самих прекрасною школою и рассадником духовного испытания, так как оно покоилось на самом строгом, серьезном основании жизни, – на побуждении к совершенному господству духа над плотью, разума над чувственностью, сверхестественного над естественным для высшей степени святости и вечного союза с Богом, составляло реакцию против разложения господствующего порядка вещей в обществе, выражая собою стремление спасти чистоту и девственность христианского общества. Признавая за обществом, за семейством, за браком, за собственностью божественное учреждение, св. столпники оставляли все это потому только, что оно представляло единственное препятствие для созерцательной жизни и деятельности. Св. столпники-монахи своим героическим высоконравственным характером невольно вызывали себе у современников сочувствие и подражание, являясь защитниками и охранителями чистой веры и христианской нравственности 894 . Живя в монастырях, будущие столпники подвергали себя самым строгим лишениям, как бы подготовляясь к «столпничеству». Так, св. Симеон (I-й) так твердо стягивал свое тело веревкой, сплетенною из финиковых ветвей, что она проникала до костей; через 10 дней тело его загноилось и покрылось червями, издавая от себя сильный дурной запах 895 . |
| Вскоре ему приснилось, что он копает землю как бы для фундамента под здание. Голос ему сказал: «Копай глубже». Симеон стал усерднее копать. Считая вырытую яму достаточной глубины, он остановился, но тот же голос повелел ему копать еще глубже. То же повеление повторилось несколько раз. Святой Симеон родился в пределах Антиохии Сирийской в середине IV века от бедных родителей. В юности он пас овец своего отца. Однажды, придя в храм, он услышал пение заповедей Блаженств (Мт. 5, 3-12), и в нем зародилась жажда праведной жизни. Симеон начал усердно молиться Богу и просить указать ему, как достичь подлинной праведности. Вскоре ему приснилось, что он копает землю как бы для фундамента под здание. Голос ему сказал: «Копай глубже». Симеон стал усерднее копать. Считая вырытую яму достаточной глубины, он остановился, но тот же голос повелел ему копать еще глубже. То же повеление повторилось несколько раз. Тогда Симеон стал копать без-остановочно, пока таинственный голос не остановил его словами: «Довольно! А теперь если хочешь строить, строй, трудясь прилежно, потому что без труда ни в чем не достигнешь успеха». Решив стать монахом, святой Симеон покинул родительский дом и принял иночество в соседней обители. Здесь он провел некоторое время в монашеских подвигах молитвы, поста и послушания, а затем для еще больших подвигов он уединился в сирийскую пустыню. Здесь святой Симеон положил начало новому виду подвижничества: «столпни-чества». Построив столп в несколько метров высоты, он поселился на нем и этим лишил себя возможности прилечь и отдохнуть. Стоя днем и ночью, как свеча в прямом положении, он почти непрерывно молился и размышлял о Боге. Кроме строжайшего воздержания в пище, он добровольно переносил много лишений: дождь, зной и стужу. Питался он размоченной пшеницей и водой, которые приносили ему добрые люди. Его необычайный подвиг стал известен во многих странах, и к нему начало стекаться множество посетителей из Аравии, Персии, Армении, Грузии, Италии, Испании и Британии. Видя его необыкновенную силу духа и внимая его вдохновенным наставлениям, многие язычники убеждались в истинности христианской веры и принимали крещение. |
| Необыкновенная аскеза Симеона вызвала сомнение и у Церкви. Египетские старцы решили проверить, от кого он берет силы для такого подвига. К нему отправили посланцев, которые потребовали, чтобы он сошел со столба и отправился к святым отцам: пусть даст отчет и объяснит, почему он не идет путем отцов, а придумывает что – то новое. Посланцам сказали, что если он откажется идти, значит, сила его не от Бога. Но Симеон тут же послушно спустил ногу, чтобы слезть на землю, и посланцы ушли, признав в нем человека Божьего. Симеон прожил на столбе 37 лет (по другим сведениям – 80) и умер, когда ему было уже больше ста. Его жизнь кажется невероятной, но она достоверно засвидетельствована многими историками. После него появилось немало последователей, предававшихся столпничеству. Алипий Столпник жил на колонне, оставшейся от языческого храма; правда, в последние годы он стоять уже не мог и больше лежал на боку. Даниил Столпник провел на столбе больше 30 лет в окрестностях Константинополя: от долгого стояния его ноги покрылись язвами, а по утрам от холода он весь покрывался льдом. Были и многие другие столпники – Симеон Дивногорец, Феодосий Эдесский, Лука Столпник, Лазарь Галисийский. Переход к киновиям Египетское анахоретство было ядром монашества; от него пути расходились в две противоположных стороны – смягчения и ужесточения. О более суровых сирийских формах подвижничества уже говорилось, но существовали и более мягкие, промежуточные формы аскетизма: например, сарабаиты жили вне города, но сохраняли свое имущество, а гироваги могли переходить с места на место. Такие послабления позволяли расширить круг аскетов, приобщая к иноческой жизни людей с менее твердой волей и более мирской закваской. Монашество началось с уединения и отшельничества, но со временем чаша весов стала все больше склоняться к общежитию. По преданию, первый монастырский устав Пахомий получил от ангела, который предписал монахам совершать по 36 молитв в день: 12 днем, 12 вечером и 12 ночью. Когда Пахомий возразил, что это слишком мало, ангел объяснил, что такое число предназначено для слабых: совершенным же совсем не нужен устав, поскольку они живут в уединении, полностью предав себя Богу. В этом ответе уже заключался весь смысл существования киновий. Общежитие больше подходило для «новоначальных», новичков, неспособных к одинокой жизни. |
| В Сирии в V веке подвизался знаменитый Симеон Столпник. Еще в молодости, в восемнадцать лет, он истязал свое тело так, что это вызвало ропот его собратьев – монахов. Однажды он крепко обвил себя по голому телу грубой веревкой, которая впилась в него до костей; рубцы скоро стали кровоточить и гноиться, но Симеон не обращал на них внимания, пока настоятель не заставил его омыть и вылечить раны. За крайнюю аскезу его выгнали из монастыря, и он поселился в сухом колодце, где жил со змеями и чуть не умер от голода. Когда его насильно вытащили оттуда, он начал скитаться, поселился в какой – то горной пещере, где попросил замуровать его в пещере на сорок дней без еды и воды. Его спутники настояли, чтобы он взял несколько хлебов и воду, иначе это будет самоубийство; отшельник согласился; но, когда пещеру открыли, оказалось, что Симеон лежал на полу «как мертвый», а вода и хлеб стояли рядом нетронутыми. После этого он каждый год голодал по сорок дней: сначала стоя, затем сидя и, наконец, лежа в изнеможении. Позже он придумал привязывать себя к перекладине и так стоял весь пост. Проведя три года в пещере, Симеон переселился на вершину горы, где к нему в изобилии стали стекаться паломники и просители, которых он излечивал одним прикосновением. Наплыв людей так досаждал ему, что он выстроил на скале каменный столб высотой в шесть локтей (около трех метров) и шириной в два локтя и стал жить на нем. Постепенно он увеличивал высоту столпа, пока она не достигла 40 локтей. Симеон проводил на этой площадке все время, зимой в мороз, летом – под солнцем и дождем. Питался он пищей, которую ему подавали снизу: размоченным в воде зерном и сухими фруктами. Современник, бывший личным свидетелем этого подвига, описывал, как все это происходило. Вокруг столпа собиралась толпа людей. Старец молился, стоя на столпе, то неподвижно, то отбивая поклоны. Кто – то из зрителей пытался подсчитать количество поклонов, досчитал до 1244 и бросил. Кланяясь, Симеон каждый раз касался лбом пальцев ног. Всю ночь до рассвета он стоял с поднятыми к небу руками. Вечером говорил поучения к народу, выслушивал просьбы, исцелял, разрешал тяжбы и споры. Однажды кто – то усомнился, что он человек: не есть, не спать противно человеческой природе; тогда старец пригласил его подняться к нему по лестнице, чтобы сомневающийся мог ощупать его тело и увидеть ужасную рану на ноге. |
| Соблюдая завет Ильи, Симеон становится не только защитником угнетенных, но и стражем церкви. Со своего столпа он пишет послания императорам, епископам против ересей, язычников и иудеев. Императоры сами пишут ему, просят присоединения его к решениям соборов. Авторитет нескольких подвижников в пустыне должен скрепить авторитет сотен епископов уже формулировавших догмат. Спасая свою душу, подвижник вынужден – быть может, против воли – спасать человечество. Замыкаясь от мира, он не смеет замкнуться от любви к твари – Симеон исцеляет даже дракона – прежде всего, к лицу человеческому, в котором запечатлелся Божественный Лик. И весь подвиг его жизни может быть рассматриваем, как служение человечеству. «Угодно было Господу, говорит сириец, поставить его на столпе в эти дни, в последняя времена, так как Он видел что человечество как бы заснуло. Чрез муки своего слуги хотел Он разбудить мир, погруженный в глубокий сон». Но это уже не только общественно-церковное служение. Оно расширяется до пределов церковно-космических. Вторгаясь своей чудесной мощью в течение природы, повелевая его законам, Симеон, в глазах своего восторженного почитателя, – «мудрый кормчий, поправляющий корабль вселенной», «искусный строитель, который своей молитвой держит тяжесть мироздания». – «Как балки здание, так, поистине, его молитвы поддерживали творение». Старец готов видеть в Симеоне второе Провидение. Введем в должные границы его окрыленную фантазией речь: Симеон служит творенью, Симеон любит людей. Начав с «первой и большей заповеди», возлюбив Бога превыше всего, он в этой любви находит источник любви к человеку. А Геновефа? Не из того ли источника и ее кипучая, деятельная любовь? Не молитвой ли, не Боговедением ли питается она? Различные пути, но исходят они из одного центра и к нему возвращаются. Жития двух святых наглядно показывают условия схождения обоих путей. Они, впрочем, давно, неизгладимыми вехами, отмечены – отрицательно – в словах Спасителя и любимого Его ученика. Для человеколюбца: «Кто любит отца или мать больше Меня, тот недостоин Меня». |
| е. в такое состояние, в котором человек делается открытым для искушений, то они должны были следить за собою для того, чтобы не рассеиваться множественностью вещей мира сего, чтобы подвергнуть искусу собственное сердце и сделать его способным к размышлению о Боге, к молитвенному обращению к Богу. Отсюда естественно являлось у них самосозерцание, которое есть деятельность размышляющего ума, направляющего свои взоры на собственное свое я. В этой форме созерцание, как собранность духа, как стремление к само-испытанию и самонаблюдению и сопровождало аскетическую жизнь св. столпников. Жития их не говорят подробно и раздельно о том, как происходило самосозерцание у св. столпников, носило ли оно систематический характер и совершалось ли по известным правилам и в известное время, хотя можно из описания уставов столпнических отчасти догадываться о предметах созерцания и о времени созерцания: св. Симеон первый с утра до 9 часов вечера молился Богу; после 9 час. до солнечного захода занимался чтением божественных книг и писанием; по заходе солнца снова начинал молитву, которую продолжал всю ночь до зари. «Светающу же дню, повелеваше сну, аки рабу, да приступит к нему мало»; после немногого отдыха снова начинал свое молитвенное правило 937 . Св. Симеон Дивногорец держался такого же почти порядка 938 . Про других св. столпников известно, что они почти целые сутки посвящали созерцанию (св. Алипий, св. Даниил). Фактическим подтверждением этого может служить и самое столпостояние их. «Чувственное жилище имея столп твой, мысленный же и небесный град горний Сион», поется в стихирах св. Симеону I. «Тело твое на столпе оградив, умом шествовати невозбранно к желаемому попустил еси» 939 . «Телом возшед на столп, ум же возвысив на премирная» 940 ). Мы знаем, что подвижники восходили на столпы для свободного, ничем не стесняемого, богомыслия. Со столпов они не сходили, за исключением важных случаев 941 и потому, принимая во внимание их личную цель, преследуемую ими в столпостоянии (стремление к богомыслию), смело можно утверждать, что созерцание и самопознание св. |
| Словом, во всех песнопениях в честь св. столпников выражается та мысль, что они в виду всегда имели свое назначение и потому обращали особенное внимание на внутреннее свое содержание, на очищение души 945 , как храма Божия 946 , стремились к соблюдению законов духа 947 , к светлости душевной 948 , к ангелоподобной чистоте 949 . Из тех же песнопений видно, что св. столпники обращали внимание не на то, как они были обставлены извне, а на то, чем обусловлено их самобытие и каким оно являлось в их сознании. Они в данном случае забывали не только все принадлежащее им мирское, но и собственную свою личность для того, чтобы между сознанием их и ими самими не посредствовали никакие эгоистические интересы, но смотрели на себя, как на предмет посторонний. Ум св. столпников принадлежал всецело Богу, а тело не составляло как бы их достояния потому, что они умерщвляли его великими аскетическими подвигами и старались покорить его духу 950 . Объявляя борьбу плоти, распиная ее, св. столпники чрез это объявляли непримиримую вражду тому, что противно истинной жизни, чрез эту борьбу они и стремились искоренить в самом зародыше нравственные бедствия. А достигнуть этого и можно было не иначе, как под условием распятия плоти, умерщвления, уничтожения её, чтобы дух мог приобрести полный простор и свободу, т. е. стремление к тому, что дает жизнь всему случайному, изменчивому. Ведь, плоть врывается всюду и на все полагает свой характер мертвенности и тления, так как везде есть для неё пища, потому что во всем есть сторона не только внутренняя, но и внешняя, не только существенная, но и случайная, не только неизменная, но и подлежащая изменению. Это ясно видно из того, что св. столпники, упражнявшиеся только в богомыслии и молитве, подчинялись иногда плоти. Св. Симеон I-й едва не подпал греху тщеславия; св. Симеон Дивногорец попущением Божиим, «да не хвалится всяка плоть пред Богом», подвергся сильному плотскому искушению во сне и едва не осквернился во сне 951 . Чтобы истребить в себе грех (плоть), св. |
| лодцем, спустили вниз пятерых монахов со светильниками и веревками. Ползучие твари, как только заметили людей, скрылись по углам. А святой Симеон, увидев монахов, воскликнул: «Умоляю вас, братья и рабы божий, погодите малое время, чтобы я предал дух свой – достаточно с меня и того, что не выполнил наложенного на себя». Как он ни сопротивлялся, монахи насильно подняли его со дна колодца, влача как какого-нибудь злодея, и привели к архимандриту. А тот при виде Симеона пал ему в ноги и сказал: «Прости меня, раб божий, сам будь мне наставником и научи терпению и его дарам». Святой же Симеон непрестанно плакал и молился Богу. Прожив в монастыре три года, он уходит, никому не сказавшись, и идет в пустынное место, неподалеку от которого расположились большие селения, а ближе всех селение, называемое Геласис, и там складывает себе из камней малое подножие и стоит на нем четыре года в снег, в дождь и в зной, и толпы народа стекались к нему. Едой его была моченая чечевица, а питьем – вода. Потом он воздвиг себе столп в четыре локтя и простоял на нем семь лет; и повсюду прошла молва о нем. После этого люди складывают святому Симеону две ограды из камней, с дверкой во внутренней ограде, и столп в тридцать локтей; он простоял на этом столпе пятнадцать лет, уврачевав многих – ведь немало бесноватых приходило туда и исцелялось. Святой Симеон подражал своему учителю Христу и, призывая его, заставлял хромых ходить, очищал прокаженных, косноязычным возвращал речь, расслабленным – силу бегать, страдающим многолетними недугами возвращал здоровье, увещевая и наставляя каждого: «Если кто-нибудь спросит: „Кто тебя исцелил?», отвечай: „Бог меня исцелил». Не вздумай говорить: „Симеон исцелил», потому что тогда снова вернется к тебе та же болезнь. И вот что я говорю тебе: никогда не лги и не клянись Богом. А если будет нужда поклясться, клянись мной, смиренным, все равно правдиво ли, ложно ли. Ведь великий и страшный грех клясться Богом». Послушайте о страшном и дивном чуде: мать святого Симеона через двадцать лет узнала, где он, и, поспешив прийти туда, захотела после стольких лет его увидеть. Она много плакала, чтобы он дал себя увидеть, но он ей не уступал. А так как она сильно желала освятиться его святыми руками, ей пришлось всходить по стене ограды, и она упала на землю, так и не поглядевши на него. Тогда святой Симеон говорит ей: «Ныне прости мне, мать; если удостоимся, увидим друг друга в том веке». Когда она услышала это, еще сильнее разожглось у нее желание увидеть его. Опять святой Симеон говорит ей: «Отдохни, почтенная мать моя, ты ведь пришла издалека из-за меня, смиренного, и устала из-за меня. Полежи малое время и набери сил, спустя немного я увижу тебя». Она послушалась, легла в преддверии ограды и тотчас предала Богу дух; просмонарии пришли разбудить ее и увидели, что женщина умерла, и сказали об этом святому. Он же велит внести ее и положить перед своим столпом. Взглянувши на мертвую, |
| Мы видим, как все суживаются круги его свободного передвижения по земле. Остается сделать последний шаг: Симеон восходит на столп. Сначала это простой камень в два или шесть локтей вышиной. Увеличивая несколько раз высоту колонны, он, наконец, взошел на последнюю в 30 или 40 локтей. Источники дают разные примеры и разное число последовательных столпов. Отныне вся его долгая жизнь – 37 лет – втеснилась в пространство каких-нибудь четырех квадратных метров. Он даже на столпе приковывал ноги, чтобы стеснить себя до конца. Единственное движение, которое позволял себе подвижник, кажется, имеет одно измерение: высоту». Подвиг Симеона совершенно исключителен, необычен. Столпничества еще не знала тогда богатая формами христианская аскеза. По-видимому, Симеон был его изобретателем. 5 Как все новое, эта новая форма подвижничества была встречена враждебно. Мы слышим о недовольстве египетских и месопотамских монашеских кругов. Бл. Феодорит говорит о «столпе», презираемом любителями злословия», старается оправдать и объяснить его значение. Помимо слишком простого и сомнительного мотива: желания уйти от надоедавшей толпы – его другое объяснение – чисто религиозное – любопытно. Новшеством, как юродством, Бог часто привлекает к себе сердца людей. «Как цари любят перечеканивать монету, 6 так Царь всяческих подобно монетным знакам, запечатлевает благочестие новыми разнообразными формами жизни». «Новизна зрелища становится удобным средством для поучения». Симеон учредил сие новое и странное зрелище, странностью всех привлекая к созерцанию». Но это толкование объясняет значение Симеона для стекающейся к нему толпы, – не для его собственного личного пути спасения. Внимательно вчитываясь в житие Симеона, кажется, начинаешь угадывать. Столп есть точка скрещения, двух путей. Один из них, суживающийся спиралью, ищет пространственного стеснения, в недвижности тела обретая свободу духа. Этот путь логически мог бы привести к затвору, к яме, – а мы, действительно видим, что Симеон испробовал и яму и затвор. Он не удовлетворился ими. Почему? Не потому ли, что, отказываясь от земли, он не желал отказаться от неба – от видимого неба, которое вдохновляло его на молитву? |
| Спасая свою душу, подвижник вынужден — быть может, против воли — спасать человечество. Замыкаясь от мира, он не смеет замкнуться от любви к твари — Симеон исцеляет даже дракона — прежде всего, к лицу человеческому, в котором запечатлелся Божественный Лик. И весь подвиг его жизни может быть рассматриваем как служение человечеству. «Угодно было Господу, — говорит сириец, — поставить его на столпе в эти дни, в последние времена, так как Он видел, что человечество как бы заснуло. Чрез муки своего слуги хотел Он разбудить мир, погруженный в глубокий сон». Но это уже не только общественно-церковное служение. Оно расширяется до пределов церковно-космических. Вторгаясь своей чудесной мощью в течение природы, повелевая его законами, Симеон, в глазах своего восторженного почитателя, — «мудрый кормчий, направляющий корабль вселенной», «искусный строитель, который своей молитвой держит тяжесть мироздания». — «Как балки здание, так, поистине, его молитвы поддерживали творение». Старец готов видеть в Симеоне второе Провидение. Введем в должные границы его окрыленную фантазией речь: Симеон служит творенью, Симеон любит людей. Начав с «первой и большей заповеди», возлюбив Бога превыше всего, он в этой любви находит источник любви к человеку ». Вот формула: любовь к Богу → любовь к человеку. «Патологический», «жестокий», радикальный аскетизм Симеона есть порыв любви к Богу, который в евангельской логике означает возгорание любви к человеку. В исследовании архиепископа Алексия (Кузнецова) о столпничестве как раз есть две главы об этих двух любовях: «аскетический экстаз, или самовосхищение в столпничестве» и «общественное служение святых столпников»: « Дух св. столпников постоянно порывался к своему источнику — Богу, небу, св. Духу. Он постоянно усиливался сбросить и стряхнуть с себя тяжесть плоти и земли и вознестись на небо. Они возвышались над землею, отделялись совершенно от ряда всех земных существ, становясь ангелоподобными, небесными. Такая жизнь уже теряет свойства земной жизни; это уже жизнь небесная, жизнь небожителей. Св. столпники достигали высшего совершенства — «вкушения» Бога. Такое состояние можно определить, как экстатическое. В жизни св. столпников оно вполне возможно и весьма характерно, так как экстаз столпнический не имеет в других видах подвижничества сходства. У иных из них замечалось просияние лица. Дух Святый в виде горящей свещи сходит. «Небо отверсто». «Неизреченное сияние». «Огненные пламена». Слух св. столпников воспринимал звуки невыразимо гармонической музыки. Пение ангелов. Они беседовали с невидимыми для других существами. Чувство обоняния св. столпников услаждалось неведомыми приятными запахами. Видение рая. Жития св. столпников переполнены описанием их экстатического состояния, которого они сподоблялись в состоянии «восторга», как замечают их жития ». |
|
|
