| Из последующих веков, на Востоке более других уважается Иоанн Дамаскин , монах близ Иерусалима, † после 750 г., отец систематического богословия (писавший о православной вере, о иконах, каноны церковные ); а на Западе Григорий Великий , папа († до 604 г.), славный изъяснением Писания, письмами и диалогами (почему и назван Диалогом-Двоесловом, или Собеседником). Прочие писатели более известны или обличением ересей, или летописями, ил сочинениями аскетическими. В 6-м в. полемики: Анастасий Синаит , Патриарх Антиохийский, Леонтий Византийский ; в 7-м, Софроний Патриарх Иерусалимский (против Монофелитов); в 9-м, Никифор, Патриарх Константинопольский (обличитель иконоборцев и историк), Митрофан митрополит Смирский. Нравоучители: Иоанн Лествичник , игумен горы Синайской (6-го в.), Иоанн Мосх (7-го в.). Изъяснители Святого Писания: Иоанн Постник , Патриарх Константинопольский † 595. Иоанн Филопон Александрийский грамматик, † после 641 г. (более философ); Экумений , епископ в Фракии 9-го в. и проч. латинские писатели: Боетий (†525), Аврелий Кассиодор, сенатор, а после монах, † после 563; Исидор, Испалинский епископ † 636, Беда venebilis, английский монах, † 635. В 9-м веке: Павел Диакон, Рабан Мавр, архиепископ Маинцский; Скот Еригена (более философ). В 10-м в. Сильвестр II папа, ученый, удивительный для своего века. Писатели церковной истории: в 6-м в. Евагрий, префект при Маврикее (Цековная история 431–594 г.); Феодор, Константинопольский чтец; Прокопий, нотариус Велисария (более светский и даже языческий историк). В 7-м в. Феофилакт, Египетский префект, (писал о царстве Маврикия); в 9-м – Георгий, (...) архимандрит (составил летосчисление от Сотворения Мира до Михаила III); в 10-м в. Симеон Метафраст , великий Логофет (известный жизнеописаниями святых); Евтихий, Патриах Александрийский (составивший летопись от Сотворения Мира до 940 г.) и проч. – латинские: Кассиодор (6-го в.), сократитель Созомена , Сократа и Феодорита; Ильдефонс, архиепископ Толедский (7-го в.), продолжатель каталога церковных писателей Исидора Испалийского; Юлиан или Томерий, архиепископ Толедский же, продолжатель каталога Ильдефонсова; в 9-м в. Адон Венский, Анастасий-Библиотекарь, и др. |
| Если и один худой поступок обыкновенно помрачает ум, как говорит Великий Василий, и мнение о себе ослепляет и не попускает быть мнимому, то что сказать о служащих страстям? Думают ли они, что имеют чистую совесть? Особенно, видя апостола Павла, имевшего в себе Христа словом и делом и говорившего: «ничесоже в себе свем» , то есть греховного, «но ни о сем оправдаюся» ( 1Кор. 4, 4 ). Многие (из нас), по великой бесчувственности, думаем, что значим нечто, тогда как мы ничто. Но «егда» , говорит апостол, «рекут: мир... тогда внезапу нападет на них всегубительство» ( 1Сол. 5, 3 ): ибо не имели мира, говорит Златоуст, но только говорили и думали, что имеют его, по великой бесчувственности, и, как пишет святой Иаков, брат Божий, о таковых, что они «забытливы бывают» ( Иак. 1, 25 ) о своих согрешениях. Не зная себя, многие из гордых, говорит Лествичник, думают, что имеют бесстрастие 48 . И я, трепеща трех исполинов дьявольских, о которых написал святой Марк подвижник 49 , то есть лености, забвения и неведения, всегда ими обладаемый, боясь, чтобы не забыть мне свою меру (духовного возраста) и не уклониться с правого пути, как говорит святой Исаак, написал настоящее слово 50 . Отвергающий обличение обнаруживает страсть гордости, говорит Лествичник, а кто принимает его, тот разрешился от уз гордыни. И Соломон сказал: «несмысленному вопросившу о мудрости, мудрость вменится» ( Притч. 17, 28 ). Потому и наименования книг и святых означил я вначале, чтобы, говоря о каждом (изречении), чье оно, не продлить слова. Ибо и святые отцы слова Божественных Писаний часто приводили так, как они есть; Григорий Богослов – слова Соломона и прочие, и – как логофет Симеон Метафраст сказал о Златоусте: несправедливо оставлять его слова и говорить мои, если бы я и мог это, ибо от того же Святого Духа получили все, а некоторых (писателей) называют по имени, как бы украшаясь этим, по смирению, и предпочитая слова Писаний своим собственным, некоторых же оставляют без наименования, по множеству, чтобы не слишком продлить слово. |
| В Иерус. библиотеке (Т. I) описаны четьи минеи греч. (кодекс 6 IX-X в. Здесь нет указаний на метафрастовские жития по Миню), и кодексы 7—11, XI в. и кодекс 22-й 1079 года. Из них видно, что жития расположены по числам почти во все дни так, как и ныне святые чтутся, следовательно нынешний порядок начал установляться не позднее XI века. В Москов. Синод. библиотеке есть четья минея, относимая к X в. сентябрь, но мы не сравнивали ее в том отношении, дометафрастовская она или нет; замечательна тем, что жития в ней расположены совершенно согласно с нынешним месяцесловом, именно: жизнь Симеона (1 сент.), страдание Маманта (2), страдание священномуч. Анфима (3), священномуч.. Вавилы антиох. (4), чудо арханг. Михаила (6), страдание Евдоксия и дружины (6 сент.), муч. Созонта (7), Севириана (9), Минодоры и проч. (10), Феодоры александр. (11), священномуч. Автонома (12), Корнилия сотника (13), муч. Никиты (15), Евфимии (16), Софии и дщерей ее (17), Трофима и проч. (19), Евстафия (20), слово Астерия на Фоку (22 сент.), Феклы (24), Евфросинии (25), Иоанна Богослова (26), Каллистрата (27), Харитона (28), Кириака (29), Григория Великой Армении (30). Между тем греческие писатели стали некоторые мученические акты или древние сказания о святых переделывать в похвальные слова, которые также входили в минеи, некоторые древним житиям стали давать новую более изящную форму речи, иные писали жития вновь; так Никите Пафлогонянину ( после 880 года) приписываются многие жития святых и похвальные им слова, между прочими жития ап. Иакова Алфеева, Игнатия, патриарха константинопольского. Но всех превзошел в сем роде произведений св. Симеон Метафраст. Родившись в Константинополе, получив высшее светское и богословское образование, сперва секретарь царский, потом дипломат, воин, затем первотаибник логофет, патриций, наконец магистр империи (самый высший сан), он написал и исправил многие жития святых и умер во второй половине X века. В последнее время не мало писано относительно определения времени жизни Метафраста. |
| В новой должности святой Евфимий вызывал всеобщее изумление и уважение тем, что, занимая столь высокое положение, будучи в центре деловой жизни огромного торгового города, он нес иноческие подвиги так же усердно, как и в дремучих лесах. В 1421 году скончался архиепископ Симеон. При новом архиерее Евфимии I святой Евфимий снова удалился в свою обитель. Вскоре иноки обители на Лисичьей горе избрали святого своим игуменом. По преставлении архиепископа Новгородского Евфимия I в 1429 году игумен Евфимий был избран архиепископом своего родного города и 29 ноября вступил в храм Святой Софии. В течение четырех лет святитель управлял Новгородской епархией, оставаясь нареченным архиепископом, и только 24 мая 1434 года был посвящен в Смоленске. Архиерейскую хиротонию возглавлял митрополит Герасим. В течение 29 лет мудро правил своей епархией святой Евфимий, ревностно исполняя свой архипастырский долг. Много потрудился святой Евфимий для построения и возобновления храмов, особенно после опустошительных пожаров 1431 и 1442 гг. Богато был украшен святителем Софийский собор, а в Новгородском Кремле построено несколько новых храмов. " Если хочешь, - пишет Пахомий Логофет, - видеть немногое из числа великих дел его, иди к храму Святой Софии. Там увидишь созданные им храмы святых, стоящие подобно горам. Не голосом, а делом открывают они разнообразную красоту свою. Это даровал мне архиепископ Евфимий, - говорит одна церковь; другая говорит - таким благолепием он украсил меня; третья поведает - меня воздвиг он с основания. Храм великого Иоанна Златоустого, высокий и красивый, рукою Златоустого благословляет его и от его лица говорит: " Поелику ты воздвиг мне храм, и я умолю Творца приготовить тебе храмину на Небе " . Соборный храм Премудрости Божией, обветшавший от времени и возобновленный им, вещает: " Он возвратил мне прежнее благолепие мое, украсил меня святыми иконами, он - хвала и красота моя " " . Святитель Евфимий построил церковь в честь своего Ангела Хранителя, в 1438 году в Вяжицкой обители - каменный храм в честь Святителя Николая, а в следующем году - каменный храм в честь святого Иоанна Богослова с трапезою и службами. |
| Можно представить, как истово молились византийцы, ожидая резни, исключения при которой делаются разве что для благообразных скопцов, с какими чувствами обходили по городской стене крестным ходом Константинополь, божественную ризу Святыя Богородицы с песнями износяще. И как ликовали, когда, в море скут (лоскут) омочивше , тишине же сущи и морю укротившуся, абие (тотчас) буря с ветром вста, и волнам великим воздвигшимся засобь (т.е. друг против друга), безбожных Руси лодья возмяте. И к брегу привержени и избиени, яко мало от них таковые беды избегнути, во свояси с побежением возвратишася (Симеон Логофет по древне-славянскому переводу). Византийцами это было воспринято как чудо по молитвам Пречистой, увиденной во Влахернской церкви стоящей на воздухе, молящейся вместе с народом и простирающей над ним свой плат Христа ради юродивым Андреем и его учеником блаженным Епифанием (икона праздника). Но как чудо это было воспринято и славянами. Наши предки-язычники не только заключили мир с ромеями, как называли себя византийцы («ромеи», означает «римляне»), но и приняли христианство. Если б не победившая на Руси в 9-м веке языческая оппозиция, скорей всего, именно Покров праздновался бы как день крещения Руси – первого крещения за сто лет до князя Владимира. Таким образом, покров Божьей Матери простерся не только над Константинополем, но и над вынужденными отступить от его стен варварами, уже тогда наводившими ужас своей жестокостью на весь «цивилизованный мир». Подробности можно найти в посвященных этому событию беседах патриарха Фотия, молившегося тогда вместе с императором Михаилом III и народом во Влахернской церкви – беседах, которые, пишет академик Ламанский, «имеют значение моментального фотографического снимка и составляют один из мрачнейших документов и вместе достовернейших источников нашей первоначальной истории». Итак, язычников постиг гнев Божий, что было воспринято ими как вмешательство трансцендентной силы, после чего возглавлявшие поход Аскольд и Дир почти сразу после военной неудачи заключают союз с Византией и принимают крещение. Об этом умалчивает Киевская летопись, но многократно, хотя и кратко сообщают византийские историки. Например, хронограф Кедрина коротко сообщает, что после неудачной осады греческой столицы «пришло от руссов в царствующий град посольство, просившее сделать их участниками божественного крещения, что и было». Подробней рассказывает οб этом Константин Порфирогенит: «И народ россов, воинственный и безбожнейший, император щедрыми подарками золота, серебра и шелковых одежд привлек к переговорам и, заключив с ними мирный договор, убедил их сделаться участниками божественного крещения и устроил так, что они приняли епископа». |
| И.А. Карабинов в своём труде «Постная Триодь» свидетельствует, что данный канон также содержится в Орбельской триоди середины XIII века болгарского происхождения. Правда, этот уважаемый исследователь, очевидно, следует свидетельству нашей славянской Триоди и называет автором прп. Симеона 13 . Это утверждение уважаемого автора тем более удивительно, что в остальных случаях он постоянно обращает внимание на имеющиеся в гимнографических произведениях акростихи. А вот другой канон «На плач Богородицы», некогда гораздо более распространённый, судя по количеству известных редакций, действительно, часто в рукописях приписывается преп. Симеону Метафрасту , хотя существуют и другие его атрибуции 14 . Интересно и достойно сожаления то, что ни один из этих двух канонов не присутствует в греческих печатных богослужебных книгах 15 , т. е. употреблялись они в богослужении страстной седмицы у греков сравнительно недолго и, вероятно, лишь там, где было сильно влияние Евергетидского устава. Затем же, возможно, в связи с переходом на Иерусалимский устав, эти прекрасные тексты исчезли из греческого богослужения. Однако, оба канона «На плач Богородицы» присутствовали и в южнославянских, и в русских дониконовских Триодях, как киевских, так и московских изданий. Карабинов утверждает, впрочем, без дальнейших пояснений, что эти каноны были включены в русские и южнославянские триоди независимым образом 16 . Вполне очевидно, что вопрос появления рассматриваемых здесь канонов на русской почве заслуживает дальнейшего изучения, и вполне возможно, что путь их на Русь лежал как раз через южнославянские страны. В дониконовской Триоди канон Николая был положен для исполнения на повечерии в Великий Пяток, а канон Симеона на повечерии в Великую Субботу. (Автором обоих, как уже говорилось, там назван Симеон Логофет .) 17 Затем, во время никоновской справы, когда богослужебные чинопоследования приводились в соответствие с греческими, канон Симеона был исключён из Триоди, а канон Николая под именем Симеонова, к счастью, сохранился у нас в богослужении Великой Пятницы до сих пор. |
| (Военный округ) была создана на территории южнее гор Стара-Планина с центром в Адрианополе (ныне Эдирне, Турция) между 789 и 802 гг. Она охватывала долину р. Марицы (Эвроса) с Верхнефракийской низменностью и Родопами, низовья рек Стримонаса (Струмы) и Нестоса (Месты), побережья Эгейского и части Чёрного морей ( Theoph. Chron. P. 475; Zonara. Epit. hist.). Т. о., к нач. IX в. византийцы употребляли географическое понятие Македония весьма широко, обозначая им значительную часть бывш. Фракии. По мнению П. Лемерля, в это время были объединены фемы Фракия и М., существовавшие ранее самостоятельно. Причины смещения названия Македония у византийцев, вероятно, связаны с тем, что после славянизации древней М. большая часть ее жителей поселилась во Фракии, к западу от К-поля. Визант. писатели IX в. начали называть Адрианополь Орестией или Орестиадой, что может указывать на то, что у части населения фемы еше сохранялась память о связи с античной М. Так, при визант. дворе в X в. сложилась легенда о происхождении правившей в то время Македонской династии от древнего героя Ореста, сына Агамемнона. Визант. авторы хроник Продолжатель Феофана и Симеон Логофет отождествляли Адрианополь, из окрестностей к-рого происходил основатель династии имп. Василий I Македонянин , с древним Орестийским Аргосом и называли его Орестиадой ( Theophanes Continuatus. Chronographia//ГИБИ. 1964. С. 127; Pseudo-Symeon. Chronographia//Там же. Т. 5. С. 175). Мн. позднейшие визант. авторы повторяли эту легенду. Случаи именования византийцами области Фракия или ее части Македонией весьма многочисленны: в «Клеторологии» Филофея (ок. 900), в 7-м письме К-польского патриарха Николая I Мистика царю Симеону Болгарскому от 913 г., в хрониках Продолжателя Феофана, Продолжателя Георгия Амартола , Генесия , Симеона Логофета (все сер. X в.), Иоанна Геометра (кон. Х в.), в Житии св. Афанасия Афонского (вскоре после 1003). В то же время к региону античной М. традиционное название применялось по-прежнему. Так, Иоанн Камениата (нач. X в.) называл свою родную Фессалонику «городом первым в Македонии» ( Ioannes Caminiatae. De excidio Thessalonicensi//Там же. T. 5. C. 19). Имп. Константин VII Багрянородный (913-959) в трактате «О фемах» использовал позднеантичную номенклатуру географических терминов и упоминал о префектуре Иллирик и о Македонии Первой и Македонии Второй, а также М. отличал от Фракии. |
| 19: «Сделавший сокращение настоящего правила опустил находящееся в пространном тексте отлучение, налагаемое на того, кто нарушил обет девства, и равное отлучению второбрачных» (Ibid. Τ. 3. Σ. 61; PG 137,1184Α.). Поэтому я и удивляюсь, как Досифей и др. предположили, что анонимный толкователь – это сам Аристин. Некоторые же говорят, что это был Симеон Магистр и Логофет. Итак, анонимный толкователь также составил толкования на священные правила вплоть до 84-го правила Василия Велик., в большинстве случаев более краткие, чем толкования Зонары и Вальсамона, где-то – более обширные, но, во всяком случае, более обширные, чем у Аристина. Кроме того, кое-где мы сделали выборку и из «Номоканона» мудреца среди иеромонахов Матфея Властаря , расцвет деятельности которого приходится приблизительно на 1335 г., – в своих толкованиях он следовал Зонаре, а особенно Вальсамону; из Иосифа Египетского, который сделал парафраз и толкование правил на арабском языке (он был рукоположен во пресвитера и особенно плодотворно трудился около 1398 г.); из «Номоканонов» Иоанна Антиохийского и Иоанна Схоластика. Иоанн Схоластик вначале был пресвитером в Антиохии, а потом, по словам Зонары (Досифей. Двенадцатикнижие. C. 514) (Здесь и далее под «Двенадцатикнижием» Досифея имеется в виду труд Досифея Нотары «История Иерусалимских патриархов» (в 12 кн.). Авторы «Пидалиона» цитируют «Историю» по 1-му изданию: Δοσθεος, πατρ. εροσολμων. στορα περ τν ν εροσολμοις πατριαρχευσντων.../κδ. π πατρ. εροσολμων Χροσνθος. Βουκουρεστ, 1715), стал апокрисиарием (Церковно-дипломатическая должность: постоянный представитель патриарха при императорском дворе. – Ред.) Анастасия Антиохийского в Константинополе, Юстиниан поставил его патриархом Константинополя после изгнания патриарха Евтихия. Память его как святого празднуется по Минее 21 февраля. По словам Досифея, его различают с Иоанном Антиохийским, а по мнению других, это одно и то же лицо. Ведь Иоанна Схоластика также называли и «Антиохийцем», поскольку он был, как мы сказали, пресвитером в Антиохии. |
| Уже г. Шестаков заметил, что Paris. 854 здесь гораздо толковее Льва, и следовательно первоначальнее. Но ещё толковее был оригинал славянского логофета, за тем исключением, что там была описка: νοιαν πεσπσατο вместо ενοιαν, откуда нелепое чтение славянского перевода: царево привлче Так как между Paris. 854 и сочавским логофетом, при всём их сходстве, всё же, как и мы видели, существуют мелкие отличия, то самую ркп. Paris нельзя считать непосредственным оригиналом болгарского переводчика; но тождество редакции обеих не подлежит, думаем, сомнению. Сравнить приводимые у г. Шестакова разночтения Paris. 854 и Vamic. 1807 (последняя рукопись вообще признаётся им за лучшую парижской) с сочавским логофетом мы не имели времени, и потому не можем сказать, может ли считаться таким непосредственным оригиналом Vamic. 1807. Но вероятнее, что нет; уже по одному тому, что и ватиканский список, как и парижский, анонимен, а в сочавской стоит имя Симеона логофета и Метафраста. Но, как бы то ни было, редакция Pemropol. F IV. 307, Paris. 854 и Vatic. 1807 одна, и по сравнению с Львом (то есть с истинным Львом Paris. 1711) и московским Георгием первоначальна. Значит ли это, что в ней мы имеем чистого, безподмесного логофета? Категорически утверждать это мы всё-таки не решаемся. 1) Marcianus 608 и Vindobon. hist. gr. 37 прямо называют своим автором Симеона, а между тем они интерполированы из Георгия. Значит в показание ркп. F IV. 307 не ручается, что её текст вполне свободен от интерполяций. 2) Только F IV. 307 называет Симеона, да и то в несколько двусмысленной форме: «смена метафраста и логофет мира и лтовник събран различныих лтписець». Таким образом, в заглавии имя Симеона непосредственно относится только к мира то есть к известной статье ες τν κοσμοποιαν; а запись в конце, относящая всю книгу к Симеону книга именем метафрастъ»), может быть домыслом болгарского переводчика или даже писца. Две же греческие ркп. анонимны. 3) В этой редакции есть заимствования из несомненно подлинного (Коаленева) Георгия; кто их сделал: автор (Симеон) или интерполятор? Я не знаю пока средств решить этот вопрос. |
| Определили: Магистерскую диссертацию и. д. доцента Академии С.И. Смирнова передать для рассмотрения заслуженному ординарному профессору по кафедре церковного права Н.А. Заозерскому . IV. Заявление Преосвященного Ректора Академии о том, что вторым рецензентом магистерской диссертации и. д. доцента Академии С.И. Смирнова он назначает члена Совета – экстраординарного профессора по кафедре новой гражданской истории И.Д. Андреева. Определили: Принять к сведению. V. Краткий предварительный отчет помощника секретаря Совета и Правления Академии М.И. Бенеманского о занятиях при Русском Археологическом Институте в Константинополе с 1 ноября 1904 года по 15 августа 1905 года: „Предмет моих занятий при Русском Археологическом Институте в Константинополе прежде всего был обусловлен темою моей магистерской диссертации: „ πρχειρος τμος императора Василия Македонянина“; – (его происхождение, характеристика и значение в церковном праве Византии и славянских стран византийского влияния: Сербии, Болгарии и России со времени его издания до настоящих дней) – и теми отзывами, которые были сделаны о диссертации рецензентами, – профессорами Академий, Н.А. Заозерским и И.Д. Андреевым . Книги библиотеки Института служили восполнением тех источников и пособий, которыми я располагал при пользовании академическою библиотекою. Таковы, например, описания западных книгохранилищ: Леунклавия, Куяция, Бандини, Ламбеция, Несселя, Меермана, Омона и др., дающие рецензии на рукописные кодексы, содержащие в себе памятники византийского права. Одною из задач моей работы являлся подбор материалов для всестороннего, по —402— мере возможности, освещения эпохи издания Прохирона, – эпохи Македонской династии, (– общественного быта, государственных учреждений, господствующих партий, нравов, правового порядка...), и в частности – материалов для характеристики личности верховного издателя Прохирона – императора Василия Ι-го (Македонянина). В основу был положен „Corpus scriptorum historiae Byzantinae“ – труды тех хронографистов, которые касаются дел его царствования, (Генесий, продолжатель Феофана, Симеон Магистр и Логофет, Лев Грамматик, Иоанн Скилица, Георгий Кедрин, Иоанн Зонара, Константин Манасси, Георгий Амартол и др.); заключенный в них противоречивый материал, требующий строго критического отношения к себе, (ярким доказательством чему являются известия Константина Порфирогенита), и так или иначе понятый и истолкованный в трудах позднейших историков Византии, привел меня к различного рода новым выводам касательно частных деталей царствования императора-законодателя Василия |
|
|
