| Бытовая сцена, вряд ли привлекшая тогда чье-то внимание. Но как часто наши слабые, грешные, земные глаза не различают за внешней обыденностью – святого величия… Небогатой парой были Пресвятая Богородица Мария и праведный Иосиф Обручник. Стариком и старицей – святые праведные Симеон и пророчица Анна. А младенцем у них на руках – Сам Предвечный Бог, вочеловечившийся Господь и Царь Израилев, так долго чаемый пророками и всеми верными Спаситель – Иисус Христос… Но почему же, спросите вы, именно этот день назвали праздником Сретения? Разве до того, как младенца Иисуса принесли по обычаю в Храм, никто из людей не видел Его, кроме Матери и приемного земного отца? Ведь уже приходили к Нему в пещеру пастухи и волхвы, да и родственники праведного Иосифа и Богоматери, о которых не раз упоминают евангелисты, наверняка не преминули навестить Марию и поздравить Ее с рождением Сына… И все же та встреча в Иерусалимском Храме была особенной. Это был своего рода символ – не в том отвлеченном, умозрительном смысле, в каком это слово чаще всего понимают сейчас, а в смысле библейском, неразрывно соединенном с жизненной, полнокровной реальностью Богооткровения. Одни из тех символов, через которые Бог открывает нам Свои таинства и являет миру Свою волю. Давайте вглядимся сейчас в тех людей, что стояли рядом с младенцем Иисусом, Марией и Иосифом в храме. О праведном Симеоне святой апостол и евангелист Лука рассказывает нам так: Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня. И пришел он по вдохновению в храм ( Лк.2:25–27 ). Итак, это был подлинный ветхозаветный праведник. Служение Богу и ожидание обещанного Им Спасителя Израиля и всего мира было главным в жизни Симеона – недаром ведь Сам Господь Духом Святым обещал Симеону, что тот непременно доживет до пришествия Искупителя. И в тот знаменательный, пусть и ничем внешне не примечательный день Сам Дух Святой привел Симеона в Храм и открыл ему, Кто возлежит перед ним в пеленах, в образе обыкновенного земного младенца… |
| В Антиохии был разбойник по имени Ионафан. Многих он убивал на путях и в домах, грабил селения и окраины городов. Выведенные из терпения его разбоями Антиохияне выслали против него войско, разбили и рассеяли его шайку, и сам Ионафан был окружен со всех сторон. Находясь в отчаянном положении, он прибежал к столпу, на котором спасался преподобный Симеон, ухватился за столп и горько зарыдал. Симеон спросил его: «Кто ты, и откуда, и зачем пришел сюда?» – «Я Ионафан, разбойник, – отвечал прибегший, – сотворивший множество зол, и пришел сюда раскаяться в грехах моих». Когда разбойник говорил это, в это время приблизились к столпу преследовавшие Иоанафана воины и сказали преподобному: «Отдай нам, отче, нашего врага-разбойника. В городе нашем уже и звери готовы, чтобы растерзать его». Симеон отвечал: «Дети мои, не я преследуемого вами привел сюда, но привел его Сам Бог , Который восхотел принять покаяние от него. И потому дать вам позволение взять его я не могу, ибо боюсь Бога; но если решитесь взять без моего позволения – берите». Питая великое уважение к преподобному, воины не взяли разбойника, и он остался при Симеоне и семь дней провел в пламенной молитве к Богу и в плаче, как сказано, великом о своих грехах. По прошествии семи дней Ионафан сказал Симеону: «Отче, не время ли мне уйти от тебя?» Преподобный отвечал: «Уж не собираешься ли опять за прежние дела приняться?» – «Нет, отче, – сказал бывший разбойник, – но время исхода моего настало». И сказав это, умер. Когда ученики Симеона стали после этого готовить умершего к погребению, тут пришли из Антиохии начальники и стали кричать преподобному: «Отдай нам, отче, скорее нашего врага, ибо из-за него весь город пришел в смятение!» Симеон сказал им: «Знайте, что Тот, Который привел разбойника ко мне, Тот приходил сюда со множеством воинств небесных и взял к Себе его душу, покаянием очищенную. И потому я прошу вас более не беспокоить меня». Услышав это и увидев разбойника мертвым, начальники пришли в ужас, прославили Бога, не хотящего смерти грешников, и, возвратившись в город, рассказали жителям о всем, что они видели и слышали. |
| В Антиохии был разбойник, по имени Ионафан, свирепый и жестокий. Многих он убивал в пути и в домах, грабил селения и окраины городов. Выведенные из терпения его разбоями, антиохияне выслали против него войско, разбили и рассеяли его шайку, и сам Ионафан был окружен со всех сторон. Находясь в отчаянном положении, он прибежал к столпу, на котором спасался преподобный Симеон, ухватился за столп и горько зарыдал. Симеон спросил его: «Кто ты и откуда, и зачем пришел сюда?» «Я Ионафан, разбойник, – отвечал он, – сотворивший множество зол и пришел сюда раскаяться в грехах моих». Когда разбойник говорил это, в это время приблизились к столпу преследовавшие Ионафана воины и сказали преподобному: «Отдай нам, отче, нашего врага-разбойника. В ограде нами уже и звери выпущены, чтобы растерзать его». Симеон отвечал: «Дети мои, не я преследуемого вами привел сюда, но привел его Сам Бог, Который восхотел принять покаяние от него. И потому дать вам позволение взять его я не могу, ибо боюсь Бога; но если решитесь без моего позволения взять – берите». Питая великое уважение к преподобному, воины не взяли разбойника и он остался при Симеоне и семь дней провел в пламенной молитве к Богу и в плаче, как сказано, великом о своих грехах. По прошествии семи дней Ионафан сказал Симеону: «Отче, не время ли мне уйти от тебя?» Преподобный отвечал: «Уж не собираешься ли опять за прежние дела приняться?» «Нет, отче, – сказал бывший разбойник, – но время исхода моего настало». И, сказав это, умер. Когда ученики Симеона стали после этого готовить умершего к погребению, тут пришли из Антиохии начальники и стали кричать преподобному: «Отдай нам, отче, скорее нашего врага, ибо из-за него весь город пришел в смятение!» Симеон сказал им: «Знайте, что Тот, Который привел разбойника ко мне, Тот приходил сюда со множеством воинств небесных и взял к Себе его душу, покаянием очищенную. И потому я прошу вас более не беспокоить меня». Услышав это и увидев разбойника мертвым, начальники пришли в ужас, прославили Бога, не желающего смерти грешников, и, возвратившись в город, рассказали жителям обо всем, что они видели и слышали. |
| В восточнохристианской церкви праздник всегда был прежде всего посвящен Господу, но при этом в богослужебных текстах и песнопениях должное воздавалось Богородице, принесшей Младенца во храм, как того требовал ветхозаветный обычай. Дело в том, что у иудеев женщина, родившая ребенка, считалась нечистой в течение сорока дней. По прошествии этого времени следовало принести в храм жертву очищения, как об этом говорится в книге Левит: " По окончании дней очищения своего за сына или дочь, она должна принести однолетнего агнца во всесожжение и молодого голубя или горлицу в жертву за грех " (Лев. 12, 6). " Если же она не в состоянии принести агнца, то пусть возьмет двух горлиц или двух молодых голубей, одного во всесожжение, а другого в жертву за грех, и очистит ее священник, и она будет чиста " (Лев. 12, 8). Конечно, непорочно зачавшей и родившей Бога Деве не требовалось никакого очищения, но по своему смирению Пресвятая последовала установленному правилу. Пришедшее во Иерусалимский храм святое семейство встретил старец Симеон. По преданию, которое письменно фиксируется достаточно поздно (Х век, «Анналы» александрийского патриарха Евтихия), он был в числе семидесяти переводчиков-толковников Ветхого Завета с еврейского языка на греческий, работавших по заказу египетского царя Птоломея II Филадельфа. По жребию Симеону досталась книга пророка Исаии. Переводя ее, он дошел до слов: " Се, Дева во чреве приимет, и родит Сына... " (Ис. 7, 14) и, усомнившись, что возможно, чтобы дева, не имеющая мужа, родила сына, хотел исправить в книге слово " дева " на слово " жена " . В этот момент ему явился Ангел и возвестил, что Симеон сам увидит исполнение этих слов. По возвращении из Египта, Симеон жил в Иерусалиме, ожидая пришествия «утешения Израилева» и вместе с тем – конца своей жизни. Старец стал символом всего ветхозаветного народа, смысл многовековой истории которого воплотился в подготовке ко встрече с грядущим Мессией. В Евангелии говорится, что Симеон взял Младенца на руки и произнес слова «Ныне отпущаещи раба Твоего, Владыко…», которые впоследствии стали молитвой, поющейся на каждом вечернем православном богослужении. Святой Симеон просит Господа «отпустить» его из земной жизни для того, чтобы сообщить благую весть прародителям, находившимся в аду – «Адаму, во аде живущу, известити хотяй, иду, и Еве принести благовестие» (7-я песнь канона праздника) и «…живот же носяй, живота прошаше разрешения, глаголя: Владыко, ныне отпусти мя возвестити Адаму, яко видех непреложна отроча, Бога превечного и Спаса мира» (3-я стихира на стиховне). |
| В Евангелии описано лишь несколько случаев, когда Божество Христа было видимым образом явлено людям. Например, это произошло во время крещения Иисуса, когда с неба прозвучал голос Божий: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:17). Другим таким моментом — и именно его мы вспоминаем сегодня — было преображение, когда Господь, взяв трех своих ближайших учеников, взошел с ними на высокую гору, и там, когда Он молился, «просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет». И голос Отца прозвучал вновь: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный… Его слушайте». Когда видение еще продолжалось, один из учеников, Петр, сказал: «Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии», — ибо Моисей и Илия явились Иисусу и беседовали с Ним об исходе Его, т. е. о Его крестной смерти (Мф. 17:1–9). Слова апостола Петра были естественной реакцией человека на присутствие Божие, на Его внезапное явление, на неожиданное, светоносное посещение свыше. «Хорошо нам здесь быть», — т. е. хорошо бы, чтобы все это продлилось, чтобы этот момент славы, света никогда не кончался. Но после восшествия Иисуса на гору было сошествие с нее, были Его встречи с бесноватым отроком и многими другими людьми, нуждавшимися в исцелении. Сойдя с горы, Господь вновь погрузился в нашу человеческую тьму, чтобы разделить ее с нами. А затем был Гефсиманский сад и Голгофа. Каждый из нас проходит через разные состояния. Иногда мы бываем на Фаворе, а иногда оказываемся на Голгофе. Иногда присутствие Божие столь ощутимо, явно, что нам хотелось бы, чтобы эти минуты никогда не кончались, длились вечно. Но иногда Бог словно бы покидает нас, оставляет во тьме наедине с самими собой, с нашими проблемами и грехами. Но в такие минуты особенно важно помнить о Его присутствии и о том, что нашу человеческую тьму Он просвещает изнутри божественным светом. Божественный свет, который был явлен ученикам на Фаворе, — это не какой-то материальный свет, который сияет «как солнце», но это Свет Нетварный, это Сам Бог, само присутствие Божие, энергия Божия — то божественное действие, посещение свыше, в котором является людям слава Божия. И этот свет осиял не только учеников на Фаворе, Он являл себя многим людям, многим святым, в том числе святителю Григорию Паламе и преподобному Симеону Новому Богослову. |
| в которой дотоле еще никому дорогу себе озарять не случалось. Светильник светил, и тропа расширялась. Симеон уходит в иной мир осмысленно, с полной уверенностью в том, что Спаситель, Которого он только что поднял на руки, подарит и после смерти жизнь, и жизнь с избытком. Симеон умирает, наполненный ожиданием новой встречи с Богом уже в вечности. Вот и мы, каждый по-своему, ждем этой встречи с Богом. И как хорошо было бы, если бы мы смогли прожить жизнь, наполненную твердой уверенностью в обещаниях, которые дал нам Бог. Прожить жизнь так, чтобы, подобно Симеону, мы могли у дверей смерти, у самой кромки непроглядной тьмы, улыбнуться и с доверием сказать: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыка, по обещанию Твоему, с миром». Потому что видели мои очи Твое спасение, которое Ты уготовал для всех нас. Мы все еще можем вернуться Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. ( Лк. 15:17-20 ) Притча о блудном сыне — один из самых известных христианских сюжетов в мировой культуре. Им вдохновлялись художники и поэты, писатели и режиссеры. Каждый из нас по-своему, глубоко и лично, переживает и осмысляет эту историю. Что же находим мы вновь и вновь в тексте, каждая строчка которого большинством из нас уже выучена наизусть? Почему мы замираем и вслушиваемся в эти слова каждый раз, особенно в преддверии Великого поста, понимая, что эта история и про нас тоже? Что такого скрыто в ней, что она так вдохновляет человечество по сей день? Наверное, это связано с тем, что притча о блудном сыне — это притча о надежде, которая должна оставаться в сердце каждого из нас даже тогда, когда мы думаем, что уже все потеряли и слишком далеко зашли. В притче блудный сын, забирая часть своего наследства, как будто объявляет своего отца уже умершим. Более того, он погружается в такую жизнь, возврата из которой вроде бы и ждать уже не стоит. Но мы видим, что даже в таком, казалось бы, безвозвратном случае у блудного сына есть надежда — а значит, есть надежда и у каждого из нас. |
| В этот момент явился ему ангел и предсказал, что он не умрет до тех пор, пока не увидит своими глазами исполнение этого пророчества. Симеону была дана очень долгая жизнь, чтобы он дождался Христа 80 . Придя по вдохновению в храм в день, когда туда принесли Младенца Иисуса, старец Духом Святым узнал в ребенке Мессию. Приняв Христа на руки, Симеон благодарит Бога за то, что дожил до исполнения данного ему предсказания – он увидел, через Кого будет спасен весь мир, и язычники и иудеи: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» ( Лк. 2: 29–32 ). Эта молитва вызывает, казалось бы, неожиданную реакцию праведного Иосифа и Девы Марии: они «дивились сказанному о Нем» ( Лк. 2: 33 ); хотя могло ли что-то удивить тех, кто получил знание о Христе от ангелов и уже послужил тайне воплощения? Тем не менее удивление могло быть вызвано как самим появлением посторонних людей, тоже посвященных в эту тайну, так и тем (это объяснение находим у московского свт. Филарета), что Мария не сразу узнала последствия этой тайны, Бог открывал Ей это знание постепенно, поэтому для Нее, «внимательной к малейшим внушениям благодати» 81 , в словах старца было нечто новое (=удивительное). От ангела Она знала, что Иисус будет вечно царствовать над домом Иакова, теперь же понимает, что дело спасения имеет всеобщий характер и касается не только иудеев, но и язычников. Контрастом словам старца о Христе как славе иудейского народа звучит его дальнейшее предупреждение, что явление Бога в мир вызовет разделение в Израиле: явление Мессии станет предметом пререканий – споров и соблазна, выявит нравственное состояние людей и приведет одних к неверию и погибели, а других к вере и спасению. Сам Спаситель скажет потом: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» ( Мф. 10: 34 ). В противостоянии веры и неверия, главной причиной которого станет преимущественно крестная смерть Христа ( 1Кор. 1: 23–24 ), будет задето и сердце Богоматери: «…и Тебе Самой оружие пройдет душу» ( Лк. 2: 35 ). |
| Ветхозаветные законы о проказе блаженный Феодорит объяснял так: «Телесными страданиями [Писание] указывает на болезни душевные и, говоря о болезнях непроизвольных, обвиняет за произвольные. Ибо если естественные болезни кажутся нечистыми, тем паче нечисты болезни нравственные. Говорит же и о различиях проказы, потому что есть разность и в грехах. Есть начало проказы, потому что есть и начало греха. Но как проказу различает иерей, так ему же надобно быть судьей и душевных грехов. Прокажением же называет пестроту цвета на коже; так порок, войдя в душу, делает ее прокаженною» 120 . Особым делом священника было вопрошание воли Божией через урим и туммим, которые возлагались на наперсник судный ( Исх. 28:30 ). Так, об Иисусе Навине сказано, что он «будет обращаться к Елеазару священнику и спрашивать его о решении, посредством урима пред Господом; и по его слову должны выходить, и по его слову должны входить он и все сыны Израилевы» ( Числ. 27:21 ). Так поступали израильтяне во времена судей ( Суд. 1:1–2; 20:27–28 ), Саул ( 1Цар. 14:36–37 , 2Цар. 5:19 ), Давид ( 1Цар. 23:9–12 ). После времени Давида этот способ вопрошания Господа не упоминается. Что такое урим и туммим, нам неизвестно, как неизвестно и то, как именно отвечал Господь. Из Писания следует, что ответы давались не только как «да» и «нет», но и развернутыми предложениями. Иногда Господь не отвечал, из чего следует, что это не было аналогом распространенного у язычников гадания. 6.3. Об уделах левитов Говоря о ветхозаветном священстве, хочется отметить, что в Священном Писании не менее 10 раз встречается указание на то, что левиты не должны иметь своего собственного земельного надела. С чем это связано? Некогда патриарх Иаков, благословляя сыновей, предрек Симеону и Левию: «Симеон и Левий братья, орудия жестокости мечи их. В совет их да не внидет душа моя, и к собранию их да не приобщится слава моя. Ибо они во гневе своем убили мужа... Проклят гнев их, ибо жесток... разделю их в Иакове и рассею их в Израиле» ( Быт. 49:5–7 ). Здесь речь может идти как о разделении и рассеянии территориальном, так и о разделении нравственном. Однако судьба этих двух колен различна. |
| Вирсавия, – на юге Иудеи, на потоке Восорском (упом. в 1 Ц. XXX, 10), ныне Вади-Шериа, который впадает в море несколько южнее г.Газы, – была город, основанный после Авраама. Во времена Авраама и Исаака это место, еще не заселенное, принадлежало царям Филистимским ( Быm. XXI и XXVI, 15, 23, 33); при Иисусе Навине оно досталось уже как город – в удел Симеону (Иис. Hab. XIX, 1 – 2 ); но впоследствии, когда колено Симеона совершенно почти поглощено было коленом Иуды, Вирсавия считалась принадлежащею этому царственному колену. За Вирсавией к югу начиналась пустыня, – та сожженная солнцем местность, в которой чуть не погибла Агарь, и которая простирается между Палестиной, Идумеей и «потоком Египетским», называемым Вади-Эль-Ариш. Вся эта пустыня называлась вообще пустыней Фаран; ближайшая же к Иудее часть ее называлась пустыней Син, или Цин 798 . В Вирсавию пророк Илия достигает вероятно после нескольких дней пути, так как в пределах царства Иуды он был относительно в безопасности. Но в Вирсавии он не останавливается надолго, вероятно потому, что он не хочет подвергать царя Иуды столкновению с царем Израиля. В Вирсавии он оставляет только своего слугу, по всей вероятности измученного и трудами на г.Кармиле и быстрым путешествием 799 . Сам же пророк уходит за пределы царства в пустыню, на день пути, «и пришедши – сел под можжевеловым кустом и просил смерти себе и сказал: довольно уже, Господи, возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих» (3 Ц. XIX, 4). В изнеможении тела великий пророк чувствует скорбь и тоску и ослабление духа своего. Великие святые посылаются всемилостивым Отцем небесным для великих духовных и нравственных целей. Но кроме этих целей они еще являются на земле для того, чтобы служить нам примером и поучением. Не может человек прожить без искушения, иначе он забыл бы свою слабость человеческую и забыл бы, что единая сила его есть Бог. Велика была слава, дарованная Господом Илии на горе Кармиле, – слава, которую видел весь Израиль, и которая никогда не умрет. «Илия был человек подобный нам, – говорит св. Апостол Иаков (V, 17–18), – и молитвою помолился, чтобы не было дождя: и не было дождя на землю три года и шесть месяцев; и опять помолился: и небо дало дождь и земля произрастила плод свой». Но Илия был человек и, как таковой, должен был почувствовать всю слабость человеческую. |
| Возлюбленным духовным сынам и братиям: Лаврентию, Симеону, Дионисию, Пимену, Литоию - и прочим, повсюду рассеянным, Феодор, грешный монах, желает о Господе радоваться. Можно всегда радоваться живущим по Богу, хотя бы они и подверглись противоположному радости. Ибо основание истинной радости - надежда на Бога и то, чтобы ради Него и для Него жить, двигаться и делать все прочее. А что вы таковы, об этом свидетельствуют самые дела. Ибо ради чего иного ваше рассеяние, труды и изнурения, как не ради Него, Благого Бога нашего? Но теперь, по Его промышлению, гонение прекратилось, ибо об этом объявлено добрым владыкой, и гонимым открылась дверь свободы, они получили некоторое облегчение и спокойствие во всех городах и селениях. За это, отцы, мы обязаны воссылать Господу благодарение и молитвы как о полнейшем мире, так и об утверждении богоизбранных наших Императоров. Таков первый предмет слова. Во-вторых, ни вы, ни мы не будем принимать это облегчение как повод к ослаблению в добродетели, но, где бы каждый из нас ни находился, будем единомысленны (Флп.2:2), будем держаться одного и того же правила, да никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, и вообще во всем, чему мы подвергнемся в настоящей жизни (2Кор.6:3,4). Таким образом мы сможем и полученное сохранить неотъемлемым, и случающееся ныне облегчить, и будущее встретить богоприлично. Мы живем здесь около города, с ведома Императора, имея свидания с посещающими нас братьями и отцами нашими, свобода предписана добрым Императором. А впредь, как устроит Господь, или повелит владыка: остаться ли здесь, или переселиться и удалиться в другое место, так и поступим. Только вы, держась своего дела, не переставайте молиться и о нашем смирении, чтобы нам не послужить соблазном для тех и других, и для Церкви Божией. Братьев, прежде безрассудно отторгнувшихся каким-либо образом, Преблагой Бог благоволил соединить с нами при помощи надлежащего увещания. И возрадовались мы, недостойные, великой радостью оттого, что увидели своими глазами то, чего не надеялись увидеть, - как соединились разделенные члены, - и празднуем праздник Господень, сходясь друг с другом, исповедуемся Господу и воздаем благодарность владыкам. Ибо, если не что иное, то сделанное для нас есть великий дар. А иначе мы не имели бы благоприятного общения между собой, если бы не были освобождены из темниц и не находились в настоящем месте. Все стеклось к нашему благу и стечется, я убежден, по вашим святым молитвам. |
|
|
