| Астрюк, первый лист вполне сохранился и не потерпел никакого ущерба, имя автора отсутствует 689 . На основании последнего довода мы считаем надписание московской рукописи более поздним. Если же надписание современно рукописи, то все рукописи коллекции N восходят к протографу, в котором не было имени автора. В. Vaticanus graec. 2028 Совсем недавно в манускрипте Vaticanus gr. 2028 П. Жээн 690 обнаружил фрагменты CM конца X – нач. XI вв. Из четырнадцати произведений (в том числе известных ранее лишь по восточным переводам греческих оригиналов ряда творений Евагрия), вошедших в Vatic. gr. 2028, эти фрагменты занимают девятое по счету место (f. 190V-194V) и надписаны именем «Симеон» (το γου Συμενος, СМ. илл. 12). Отрывки представлены в виде многочисленных вопросо-ответов, входящих в слова 7 и 4 типа I 691 . Однако утверждение М. Плестеда 692 , что данные отрывки «are possibly the first indication (разрядка всюду наша. – А. Д.) that the ascription to ‘Symeon’ made in the Arabic collection TV is not original to that collection», нуждается в двух уточнениях. Во-первых, хотя значение Vatic. gr. 2028 чрезвычайно велико, поскольку пока это единственная рукопись, прямо называющая автором фрагментов, не вызывающих сомнений в своей принадлежности к CM, некоего Симеона, все же к подобному логическому заключению об авторстве Корпуса 693 с неизбежностью приводит проведенный выше анализ слова Симеона Месопотамского и схолии московской рукописи. Обнаруженные П. Жээном фрагменты, вероятно, принадлежат промежуточному звену в процессе переатрибуции Симеон Месопотамский → Симеон Столпник. Во-вторых, в арабскую коллекцию, составленную из вопросо-ответов, в самом деле входят отрывки из I, 7 694 , но фрагменты из I, 4 в ней отсутствуют. Можно предположить, что в ватиканскую рукопись вошла часть собрания CM (под именем Симеона), послужившего прототипом (с последующей переатрибуцией) для арабской традиции. Более детальным выводам препятствовало отсутствие подробных сведений в статье П. Жээна (открытию посвящены всего лишь 4 строчки!). |
| Они же, если он с готовностью сойдёт, решили позволить ему идти своим собственным путём — ибо из послушания было бы очевидно, что он состязается, движимый Богом; если же он воспротивится или же окажется рабом собственного желания и не подчинится прямо их решению, [постановили] стащить его силой. Как только он оказался подле него и передал ему приказ отцов, [Симеон] немедленно сделал движение одной ногой, желая исполнить их требование, [посланец] же разрешает ему идти своим путём, говоря: “Будь сильным и мужайся; стояние твоё от Бога”» . Сирийская Vita Symeoni и Евагрий Схоластик сообщают, что антиохийский епископ Домн, поражённый образом жизни Симеона, «пожелал ещё более приобщиться к таинствам; оба они соединились и, освятив непорочное Тело, причастили друг друга» . Таким образом, сирийское столпничество в лице своего основоположника преп. Симеона предлагало византийскому обществу следовать очень высокому образцу аскетической жизни. Оно обращалось ко всем слоям населения и евангелизировало разные народы путём публичной проповеди и демонстрации самых крайних форм аскетизма, поражавших сознание зрителей, что усиливало эффект проповеди. Занимая столпы, напоминавшие языческие священные жертвенники, они тем самым ниспровергали культ идолопоклонства, заменяя его христианским богопочтением. Кроме того, в античности заключение на столпах или в столпах могло служить наказанием. Столпники, живя на столпах, демонстрировали добровольное самонаказание как грешников Божьих . Тайна привлекательности аскетов для мира состояла в их строгой и суровой жизни. Поэтому сирийское монашество, особенно столпники, привлекало огромные толпы стекавшегося к ним народа. Благодаря этому руководство религиозной и нравственной жизнью народа перешло в руки монахов. Они обладали столь высоким авторитетом, что византийские власти предпочитали не вступать с ними в конфликт, а присоединиться к множеству их почитателей. В контексте отношений Симеона с церковным духовенством можно сказать, что Симеон Столпник — не тот человек, о котором известно, что он был особо коммуникабелен с действующей византийской высшей властью или церковной иерархией, однако ряд сведений относительно его отношений с ней сохранился. Так, например, известно, что антиохийский патриарх Домн посетил однажды святого, с которым продолжительное время беседовал. Дошедшие исторические сведения и справки с уверенностью позволяют беспрепятственно видеть в преподобном Симеоне человека мудрого, компетентного в актуальных политических и церковных вопросах. Последующее великое наследие первого столпника сыграло важную роль в укреплении и формировании дальнейшего образа подвижничества, подарившее церковной истории и традиции яркую плеяду новых стилитов. Библиография Источники Евагрий Схоластик. Церковная история. Книги I–VI. СПб., 2010. |
| Мы видим, как все суживаются круги его свободного передвижения по земле. Остается сделать последний шаг: Симеон восходит на столп. Сначала это простой камень в два или шесть локтей вышиной. Увеличивая несколько раз высоту колонны, он, наконец, взошел на последнюю в 30 или 40 локтей. Источники дают разные промеры и разное число последовательных столпов. Отныне вся его долгая жизнь — 37 лет — втеснилась в пространство каких-нибудь четырех квадратных метров. Он даже на столпе приковывал ноги, чтобы стеснить себя до конца. Единственное движение, которое позволял себе подвижник, кажется, имеет одно измерение: высоту. Подвиг Симеона совершенно исключителен, необычен. Столпничества еще не знала тогда богатая формами христианская аскеза. По-видимому, Симеон был его изобретателем 11 . Как все новое, эта новая форма подвижничества была встречена враждебно. Мы слышим о недовольстве египетских и месопотамских монашеских кругов. Бл. Феодорит говорит о “«столпе», презираемом любителями злословия”, старается оправдать и объяснить его значение. Помимо слишком простого и сомнительного мотива: желания уйти от надоедавшей толпы — его другое объяснение — чисто религиозное — любопытно. Новшеством, как юродством, Бог часто привлекает к себе сердца людей. “Как цари любят перечеканивать монету, так Царь всяческих, подобно монетным знакам, запечатлевает благочестие новыми разнообразными формами жизни”. “Новизна зрелища становится удобным средством для поучения”. “Симеон учредил сие новое и странное зрелище, странностью всех привлекая к созерцанию”. Но это толкование объясняет значение Симеона для стекающейся к нему толпы, — не для его собственного личного пути спасения. Внимательно вчитываясь в житие Симеона, кажется, начинаешь угадывать. Столп — его точка скрещения двух путей. Один из них, суживающийся спиралью, ищет пространственного стеснения, в недвижности тела обретая свободу духа. Этот путь логически мог бы привести к затвору, к яме, — а мы действительно видим, что Симеон испробовал и яму, и затвор. Он не удовлетворился ими. Почему? Не потому ли, что, отказываясь от земли, он не желал отказаться от неба — от видимого неба, которое вдохновляло его на молитву? |
| 628 Van Lantschoot 1950, текст по трем рукописям на с. 168–176, франц. пер. на с. 176–181; самая ранняя датированная рукопись – сер. XIV в. В сирийской версии есть дополнительный абзац, имеющийся в 4 восточных рукописях, но отсутствующий в изданном греч. тексте, СМ. франц. пер., с. 177. 629 Сборник ГПБ, Погод. 1558, XVII в. (Бычков 1878, с. 165, 35, л. 81 об.). Скорее всего, здесь мы наблюдаем простую путаницу имен, хотя аналогичная замена наблюдается и в других рукописях (Klostermann R. 1950, 26). 631 Как мы уже сказали, эти слова (с похожими названиями) были очень распространенными в славянской традиции, особенно в сочетании с описанием «мытарств». В дополнение к названным произведениям СМ. также известное слово, приписываемое Кириллу Философу (Алексеев 1999, текст слова на с. 14–18). 633 Поскольку сборнику предпослано житие Симеона Столпника, то переписчик или компилятор связывал Макариевский корпус с этим аскетом, однако сохранение имени Симеон весьма красноречиво. 636 Аналогичная неточность наблюдается и у Dörries 1941, 302, где последний, декларировав вначале без всяких доказательств (см. об этом примеч. 1 на с. 90) тождество слов Симеона Месопотамского и Макария Египетского (II, 22) как полной и краткой версий, пишет затем, что именно надписание Дионисиатского кодекса сохранило правильное авторство Симеона Месопотамского, допустив тем самым petitio principii (тождество или близость этих текстов еще следует доказать!). 638 Важный нюанс для определения объективности гипотезы Виллекура-Дёрриса (параллель между Симеоном Месопотамским и Макарием была установлена независимо и до издания полного надписания «духовной беседы» II, 51 и до «мессалианской гипотезы»). 639 «H 22=V br 18 ist nur Auszug aus dem von Angelo Mai in der Nova Patrum Bibliotheca, t. VIII, 3, p. 1–3 (Romae 1871) herausgegebenen längeren Text» (Dörries 1941, S. 301, Anm. 1) – и всё, никакой аргументации! По-видимому, Г. Дёррис считал достаточным доказательством мнение А. Маи. 640 Напомним, что традиция рукописей TV восходит к утерянному греческому тексту IX в., об адекватности которого «макариевскому архетипу» судить невозможно, хотя обычно его считают (в качестве гипотезы) наиболее точно отражающим первоначальное жанровое деление слов Макария. |
| Объяснения такого странного способа благотворительности св. Андрея дается в его жизнеописании: «се же творяше св. Андрей, да не яве будет милостыня его» 548 . Значит, глубокое чувство смирения побуждало св. юродивых скрывать таким образом свои добрые дела. Вот с какими свойствами проявлялась деятельная любовь св. юродивых к ближним. Она носила характер, согласный с основными требованиями закона Божия о любви к ближнему, ибо в делах любви (милостыня) спасение 549 . А что именно так на милостивость смотрели св. юродивые, это ясно видим из наставления св. Симеона юродивого диакону Иоанну: «молю тя, брате, да никогоже от нищих, паче же от иноков презираеши, и укоряеши: да весть любовь твоя, яко мнози в них злостраданием очищени суть, и яко солнце сияют пред Богом. Молю тя, чадо и брате мой Иоанне, всячески тщися быти милосерд, ибо в грозный оный час милосердие паче иных добродетелей помощи нам может, пишется бо: блажен разумеваяй на нища и убога, в день лют избавит его Господь» 550 . На основании этих слов св. юродивого Симеона можно заключать, что он милосердие поставлял на самую высшую степень нравственного совершенства, так как милостивии и будут помилованы. Кроме того милостыня, по словам св. Симеона, оказывает сильное действие на очищение и просвещение души. В этом уверяет и учение св. отцев. «Как купель крещения угашает огнь геенский, так милостыня истребляет пламень греховный. И как в крещении однажды дается отпущение грехов, так непрестанное упражнение в благотворительности постоянно низводит на человека благоволение Божие говорит преп. Кассиан» 551 . «Милосердие одно все может, уверяет св. патриарх Иеремия, ибо кто милосердствует и любит бедных ради Господа, тот и освобождается от невыплатимого долга грехов и приобретает весь мир за ничтожную цену, и вдруг юнеет и делается бессмертным, и царствует в небесном царстве и, как верный раб, во всем последует Господу и царски богатеет по призванию Царя: приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира и пр. |
| Одна женщина, почувствовав ночью жажду, проглотила вместе с водою маленькую змейку. Змейка эта стала расти в чреве женщины и сделалась большою. Женщина с виду стала зеленая, как трава, и многие врачи лечили ее, но не могли исцелить. Привели ее к святому Симеону. Блаженный сказал: «напоите ее здешнею водою». И когда женщина стала пить, из нее вышла большая змея; приползши же к столпу, змея распалась тотчас на части. Некоторые люди, издалека шедшие к преподобному, спасаясь от зноя, остановились под деревом, чтобы немного отдохнуть. Сидя там в тени, увидели они шедшую мимо беременную оленицу и закричали ей: – Молитвами святого Симеона заклинаем тебя, постой немного! И совершилось дивное чудо: оленица остановилась. Так даже звери именем святого становились кроткими и послушными! Схватив оленицу, путники убили ее, сняли с нее кожу и приготовили себе кушанье из ее мяса. Но только лишь стали есть, внезапно пораженные гневом Божьим, потеряли голос человеческий и начали кричать, как олени. Бегом прибежали они к святому Симеону, неся с собой кожу оленицы, как обличение греха своего. Пробыли они у столпа два года и едва могли исцелиться и заговорить по-человечески; а кожу оленицы повесили на столпе во свидетельство о случившемся. На той самой горе, где подвизался святой Симеон, невдалеке от столпа поселился страшный змей, из-за которого даже трава не росла на месте том. Однажды в правый глаз змея вонзился сук, величиною около локтя, и причинял змею сильную боль. Тогда змей приполз к столпу преподобного и, лежа пред дверьми ограды, весь перегибался, как бы выказывая смирение и прося милости у святого Симеона. И когда святой воззрел на него, тотчас сук выпал из глаза, и пробыл змей там три дня, лежа пред дверьми, как овца. Все безбоязненно приходили и уходили без всякого вреда от него. Когда же глаз совершенно исцелился, змей ушел в свое логовище. И все смотрели и удивлялись чуду тому предивному. В стране той жил пард 5464 , зверь большой и весьма страшный, пожирающий и людей и скот. Никто не осмеливался проходить мимо того места, где поселился зверь – и много бед творил он по окрестностям. О нем возвестили преподобному. Он повелел взять земли от ограды своей и воды оттуда же и, обошедши вокруг того места, где был зверь, издалека посыпать и покропить. И сделали так, как повелел святой. Спустя немного времени, видя, что зверь нигде не появляется, пошли поискать и нашли его мертвым, лежащим на той самой земле, которая была взята от ограды преподобного. И все прославили Бога. |
| Эти 2 элемента, при особом и одностороннем напряжении ведущие или только к созерцательной жизни или только к жизни практически деятельной, могут так комбинироваться в душе человека и получать в нем такую равномерность своего напряжения, что человек, с одной стороны, удовлетворяет своему чувству любви к Богу и в то же время с другой – стремится деятельно исполнить заповедь о любви к ближним. Таким образом, христианский аскетизм со всеми своими формами имеет своим основанием пламенную любовь к Богу, влечение к умному созерцанию, следствием чего естественно является деятельная любовь к ближним. Ведь, любить Бога и в то же время не любить человека, психологически невозможно; та и другая любовь в аскете необходимо и неизменно существуют, и притом так, что любовь к ближним стоит в зависимости от любви к Богу. Но она в них не составляет, так сказать, определяющего начала жизни. Пламенно любящий Бога весь устремляется к созерцанию и к тому, чтобы в безмолвии упиться любовью Богу, а потому она и служит главнейшим определяющим началом его деятельности, не вытесняющим, однако, из его сознания деятельной любви к ближним настолько, чтобы она совершенно бездействовала. Упившийся любовью к Богу и исполненный религиозного умиления, проникается пламенною любовью и ко всему живущему, ко всякой твари. Ссылка на св. Симеона Столпника 1232 в доказательство того, что исходным пунктом аскетизма служит самоотверженная любовь к ближним, ничего не доказывает, потому что общественная его деятельность говорит не об исходном пункте аскетизма св. столпника, но об его отношении к людям в течение его аскетической жизни. Автор разбора Шопенгауэровского учения 1233 говорит, между прочим, что христианский аскетизм не всегда и не во всех случаях первоначальным мотивом имел любовь к Богу; непосредственною причиною аскетизма служило оплакивание грехов своих, напр. св. Симеоном Столпником 1234 . Это не верно. Ведь христианин потому и оплакивает свои грехи, что они удаляют его от любви Бога. Стремясь к Богу, желая Его любить, он естественно должен освободиться от всего того, что препятствует этой любви; размышляя об этом христианин постепенно доходит до сознания своего окаянства и глубины греховного падения и начинает оплакивать свои грехи, чтобы приблизиться к Богу. Значит, первопричиною оплакивания грехов является все-таки любовь к Богу, к которой стремится человек. Из любви к Богу он оставляет свою греховную жизнь и совершенно может отрешиться от всего земного и чувственного и путем аскетических лишений смирять грех. |
| Книга полезна вообще всем, у кого дети имеют трудности в поведении. Но и родителям, которым «достался спокойный экземпляр», эта книга тоже пригодится! Ведь даже нормального ребенка могут довести до депрессии и асоциального поведения непомерные учебные нагрузки, травля в школе, несправедливость учителя, обострение отношений с домочадцами и приятелями. Эта книга вооружает знаниями, предлагает конкретные способы решения проблемы, а главное – поддерживает отчаявшихся родителей. Коломейцев П., священник, Манске К. Каждый ребенок – особенный. Иллюзия дефекта/Священник Петр Коломейцев, Манске Кристель. – М. : Никея, 2015. – 240 с. Ключевое слово в названии этой книги – иллюзия дефекта. Обывательское понятие «нормы» никак не совпадает с христианским отношением к тем, кто не похож на других. «Что нормального у монашествующих? – пишет Петр Коломейцев. – Скажем, у Симеона Столпника, Никиты Столпника? Можно и про них сказать: «Ну, это люди ненормальные, аутичные»… В православной среде мы видим принципиально другое отношение ко многим явлениям жизни. Умение общаться не является непререкаемой добродетелью для христиан, так же как и умение быть весельчаком, душой компании или замечательным оратором… Для сознания верующего человека реальным является движение души ради Господа… Перспектива «необычной» жизни с ребенком, который не очень вписывается в общепринятые нормы, может оказаться наивернейшей дорогой к Богу». Книга, однако, не о трудностях этой жизни, а о том, как дети, которым ставили диагноз «умственная отсталость», при бережном и внимательном отношении к ним демонстрировали блестящий интеллект, отличную обучаемость и прекрасно вписывались в коллектив. Потому что, по глубокому убеждению выдающегося психолога Л.Д. Выготского, чьи труды имеют огромное значение для авторов, «всякая неполноценность имеет в первую очередь социальную, а не биологическую природу». А потому, считают П. Коломейцев и К. Манске, «эти дети не являются изначально – от природы, от Бога – психическими неполноценными… Существует уже немало примеров, доказывающих обратное». И таких примеров множество в этой книге. Дети, которым ставили диагноз «аутизм», «синдром Дауна», «СДВГ», при грамотном подходе к ним (в первую очередь – как к полноценным членам социума) демонстрировали сложный, многокрасочный внутренний мир и интересные наблюдения над миром внешним. |
| Святому приходится не только исцелять и утешать людей, но и разбирать их тяжбы. Убежавший от людей, столпник становится судьей, логикой любви вовлекается в общественные, даже политические дела. Замечательно, что при этом он всегда, подобно Геновефе, является не охранителем законов, существующего строя, а защитником тех, кто страдает от него: бедных, угнетенных, рабов. Он требует от кредиторов понижения процента до 6 (половина обычной нормы). Исцеленному богачу повелевает освободить сопровождавших его рабов, «чтобы их освобождением тебе освободить твою душу от сатаны». Почти все примеры его карающего правосудия являются возмездием за обиды бедняков. Он наказывает воров, ограбивших огород бедняка, жестокого трибуна, разорявшего вдов и сирот, антиохийского «комита», преследовавшего двух юношей. Комит хотел возложить на них непосильное бремя, сделав «их «советниками курии» – вполне легальный акт управления. Симеон вступается даже за целую рабочую корпорацию – антиохийских красильщиков кож – против правителя, обложившего их утроенным налогом. Вот классический конец злого правителя, не лишенный жестокого символического сарказма: «Его живот раздулся, как мех... Когда он хотел повернуться на постели, живот вдруг лопнул, и внутренности выпали, и он умер». Сирийское житие особенно подчеркивает социальную миссию Столпника. В уста Илии, явившегося ему на огненной колеснице, он вкладывает следующую программу: «Не бойся и не страшись, но будь крепок, тверд, мужествен и не бойся людей, живущих в теле. Больше всего пекись о бедных и угнетенных и отражай угнетателей и богачей». Сирийский биограф рассказывает, что выполняя это ведение, святой своими письмами с ходатайством за бедняков навлек на себя неудовольствие людей. Он перестал тогда принимать жалобы бедняков, но имел предостерегающее видение. У Симеона грозят отнять его «ключи»,– и он возвращается к своим беднякам. Не удивительно, если при его смерти «вдовы и сироты плачут о нем обильными слезами»: «Горе нам, теперь откроется против нас пасть алчных и прожорливых волков. Кого просить нам разбудить крепкого льва, уснувшего сном смерти, перед рыком которого они дрожали, перед могучим голосом которого они уползали, как лисы в норы?» |
| Губазия, царя Лясарского, импер. Лев, после перемирия с ним, свел к св. Даниилу и, показывая его, сказал: «се есть чудо в царствии моем»; Губазий, подивився терпению св. столпника, не только кланялся св. Даниилу, но и самому столпу и со слезами говорил: «благодарю Тя, Царю небесный, яко пришедша мя к царю земному, сподобил еси видети небесного мужа и его пребывание». Возвратившись домой, он часто вспоминал пред своими подданными св. столпника Даниила и «писания своя к нему посылаше, прося святых его молитв о защищении царства своего». Святость жизни и неподражаемый аскетизм по истине мог удивлять всех приходящих к св. столпникам 1084 , уважение к которым было так велико, что владетельные особы считали счастьем для своей страны иметь в ней такого подвижника. Так, царица Евдокия 1085 , посетив св. Даниила, приглашала его поселиться в безмолвных местах её державы, но св. Даниил, похвалив её благое намерение, отказался от предложения и, благословив императрицу, отпустил ее с миром 1086 . Антиохияне не отдают мощей св. Симеона I-ro импер. Льву в Царьград, сказав ему: «они стена и защищение граду 1087 . Хотя св. столпники беспрерывно стояли на столпе, удаленном от мирской суеты, но они не были чужды хода мирских событий и интересов, волнующих души их современников. К ним императоры обращаются за благословением и советом пред выступлением в поход. Император Лев, прежде чем выступить на брань против Генсериха, царя вандальского, осадившего г. Александрию, со всем синклитом отправляется к св. Даниилу столпнику и просит его молитв. Св. столпник предсказывает, что Генсерих не только не возьмет Александрии, но не успеет осуществить еще и других предварительных планов «и тощь во своя возвратится». Импер. Зенон Исаврянин 1088 тоже идет за благословением к св. Даниилу пред битвой с варварами, опустошавшими Фракию, и св. столпник предсказывает ему успех в битве, воцарение по смерти Льва, изгнание с престола и новое возвращение на царство 1089 . Св. столпники, способствуя душевному благу верующих, вместе с тем содействовали распространению православия, обличая ереси того времени и разные непорядки церковные. |
|
|
