| Случалось и то, что Государь разрешал и признавал законными такие браки, которые канонически не допускались, напр., брак городового секретаря Повало-Швыйковского, женившегося на сестре своего зятя. Синод положил расторгнуть этот брак, но Государь на докладе синодальном написал: «Брак расторгать, когда он дозволен был духовными начальством. Я признаю несправедливым и неудобным». Серафим, по этому случаю, осмелился в письме к Государю заметить, что синод, как частный собор, признавал и признает себя невластным, как по справедливому уважению к порядку иерархическому, так и по долгу предосторожности против соблазна, отступать в важных делах церковного правосудия от постановлений вселенских соборов (Письмо Серафима от 20-го декабря 1827 г., также доклад от 24-го декабря того же года за 266). В другой раз дано было Государем позволение одному женатому вступить в монашество; но когда ему было представлено, что это незаконно, то он написал: «Я не знал правила и считал, что каждый женатый по желанию принят быть может в монашество». (См. доклад за 1830 г. 54). Собранные нами материалы позволяют нам, однако же, представить следующие, более или менее подробные биографические и другие заметки о каждом из лиц, присутствовавших в синоде в продолжение царствования Императора Николая: 1) Серафим, митрополит новгородский и с.-петербургский, стоял у кормила церковного управления слишком двадцать лет (он был первоприсутствующим в синоде с 1821 по 1843 год) и имя его навсегда останется в истории нашей церкви. Ученик знаменитого Платона – этого воспитали многих наших иерархов – известный в мире под скромным именем Стефана Глаголевского, он вступил в монашество по настоянию и убеждению своего учителя, в 1787 году, и под главным его надзором проходил первые иерархические должности, по его представлению получил сан архимандрита Можайского Лужецкого монастыря (1795 года), потом Заиконоспасского и ректора московской духовной академии (1798) и наконец сделан был его викарным (1799). Самостоятельное управление Серафима епархиями началось с 1804 года, когда его назначили епископом в Вятку. |
| В 1821-1843 гг. епархия находилась под упр. митр. Новгородского, С.-Петербургского, Эстляндского и Финляндского Серафима (Глаголевского) . Митрополит нечасто бывал в Новгородской губ.: в 1824 г. приезжал на месяц, в 1834 г.- на 20 дней для осмотра результатов ремонта в Софийском соборе и обозрения церквей и мон-рей, в 1836 г.- на 20 дней по епархиальным делам. Во время его управления произошли нек-рые изменения в новгородских мон-рях: в 1822 г. было добавлено 13 монашеских вакансий в Кирилловом Новоезерском мон-ре, в 1826 г.- 5 вакансий в Сырковом жен. мон-ре, в 1827 г. назначен денежный оклад Филипповой Ирапской пуст., в Юрьевом мон-ре был введен общежительный устав, к нему была приписана ц. Рождества Пресв. Богородицы бывш. Перынского мон-ря; в 1830 г. Преображенский муж. мон-рь в Ст. Руссе причислен ко 2-му классу, в Юрьевом мон-ре было учреждено 17 больничных вакансий; в 1832 г. было испрошено из казны ежегодное пособие для Кириллова Белозерского мон-ря (1 тыс. р.) и Антониева мон-ря (500 р.) (Там же. С. 165-169). 21 апр. 1828 г. территория Олонецкой губ. отделена от Новгородской епархии и выделена в самостоятельную Олонецкую епархию. Улучшилось финансовое положение Новгородской епархии: в частности, свечной доход за 1830-1831 гг. вырос более чем в 2 раза (до 27,8 тыс. р.). Серьезное участие в управлении епархией принимал еп. Старорусский Тимофей (Котлерев ; 1827-1834; впосл. архиепископ), неоднократно совершавший ее объезды, осуществлявший надзор за деятельностью архим. Фотия (Спасского) в Юрьевом монастыре и др. В 1834 г., при настоятельнице игум. Максимилле (Шишкиной), к 1-му классу был причислен новгородский женский Духов монастырь. Фактически самостоятельно в связи с болезнью митр. Серафима управлял Новгородской епархией еп. Старорусский свт. Феодотий (Озеров ; 1837-1842; впосл. архиепископ). Неоднократно (в янв.- февр. 1843 до приезда в С.-Петербург нового архиерея, в 1845-1846 и в 1848) управление епархией временно вверялось еп. Старорусскому Леониду (Зарецкому; 1843-1850). |
| Корсунская икона Божией Матери «Умиление». Ок. 1828 г. (?). Воспроизведение из кн. «Лавры, монастыри и храмы на св. Руси» (СПб., 1908) С кон. XIX в. К. и. почиталась одной из святынь столицы, на поклонение к к-рой стекались верующие. Икона представляла собой список Корсунского образа, находившегося в моленной митрополичьих покоев Александро-Невской лавры Серафима (Глаголевского), митр. С.-Петербургского (1821-1843); оригинал был написан «простой кистью» в 1784 г., при Гаврииле (Петрове), митрополите С.-Петербургском. В 1828 г., в день памяти св. Александра Невского (30 авг.), образ увидел обер-егермейстер имп. двора Д. Л. Нарышкин. Он признал в этом изображении сходство с иконой Божией Матери, явленной ему в видении, и по благословению владыки Серафима Нарышкин заказал копию «лучшему художнику». Во 2-й пол. XIX в. образ сначала находился у гр. Е. Д. Эртцен, а затем у ее воспитанницы А. А. Алексеевой, проживавшей на Лиговке, «в одной из дешевых квартир в доме барона Фредерикса», близ Знаменской ц. Дореволюционные исследователи писали, что это жилище стало прибежищем для недужных и страждущих, искавших помощи у иконы, к-рая постепенно приобретала известность. После того как перед ней молился св. Иоанн Кронштадтский, пораженный «красотой изображенных на иконе ликов», Алексеева пожертвовала образ в церковь. 18 февр. 1894 г., при настоятеле прот. Петре Смирнове, с благословения Палладия (Раева), митр. С.-Петербургского и Ладожского, К. и. была перенесена в Исаакиевский собор; во время перенесения произошло исцеление сухорукой А. В. Ераксиной, жены соборного певчего. К. и., помещенная в серебряный с золочеными украшениями киот, в серебряной ризе, к нач. XX в. стояла около левого столба собора на особом аналое. Иконография представляла собой традиц. оплечный извод «Умиление» с Младенцем на правой руке Богородицы. Празднование иконе приходилось на 9 окт.; кроме того, в первых числах каждого месяца по благословению митр. Палладия перед ней торжественно служили канон молебный Богородице. После революции судьба К. и. неизвестна. |
| 29 сент. назначен библиотекарем СПбДА, 3 нояб. избран действительным членом академической конференции. И. привел книжное собрание в образцовый порядок, составил каталог книг по новой классификации. Со слов И., «келлия в Академии почти только числилась за ним, а жил он наиболее в библиотеке». 8 нояб. 1822 г. возведен в сан архимандрита. 30 июля 1823 г. по настоянию Новгородского и С.-Петербургского митр. Серафима (Глаголевского) определен ректором Новгородской ДС и профессором богословия. 10 авг. того же года стал настоятелем Антония Римлянина в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыря , 28 авг.- членом Новгородской духовной консистории. Преподавал догматическое, нравственное, основное и пастырское богословие и герменевтику по собственным разработкам. Положил начало преподаванию в семинарии церковной археологии (подготовил курс лекций). Большие успехи при И. показал выпуск 1825 г.: 5 чел. поступили в СПбДА, а 2-й по списку выпускник И. И. Боголюбов (впосл. Екатеринбургский еп. Ириней ) отказался от обучения в академии, чтобы остаться при И. и слушать его лекции по богословию. И. составил церемониал встречи тела почившего имп. Александра I в Новгороде, за что был удостоен памятной серебряной медали. 25 нояб. 1827 г. избран, 3 дек. того же года утвержден епископом Старорусским, викарием Новгородской епархии. Хиротония состоялась 26 февр. 1828 г. в Казанском соборе С.-Петербурга. В воскресные и праздничные дни И. совершал богослужения в соборе Св. Софии в Новгороде. 21 апр. 1828 г. в пределах Олонецкой губ. была учреждена самостоятельная епархия, и И. «по отличию» был избран Святейшим Синодом на новую кафедру. 22 мая утвержден епископом Олонецким и Петрозаводским. Прибыл в Петрозаводск 7 авг., 12 авг. совершил 1-ю литургию в Петропавловском соборе, ставшем кафедральным. В благословение новой епархии Святейший Синод передал 72 частицы мощей Киевских и Новгородских чудотворцев, к-рые 17 нояб. 1829 г. были торжественно встречены в Петрозаводске. По призыву И. горожане соорудили кипарисовую плащаницу для собора, в к-рую были вложены мощи. |
| Пора сделать Лавре и праздничную разницу... Не люблю я нынешней парчи дорогой, но пеньковой, тяжёлой и непрочной. Есть в Лавре пунцовый бархат – не прикупить ли и вышить золотом оплечья, так чтобы сделать риз 12 и столько же стихарей?» (7:3–4). Сам Святитель любил совершать Богослужение с немногими сослужителями. «Надобно, чтобы у меня меньше было сослужащих, нежели у Патриарха Александрийского, а думаю и у него не много» (4:34). Недопустимы при Богослужении как поспешность, так и косность – «без поспешности и без косности» (14:190; 23:82). «Православное Богослужение древнее, мудрое, полное благодати и назидательности, мы исполняем слабо, спешим, сокращаем – и ещё стесняем оное новосоставленными песнопениями, подражая, одному или двум истинно церковным, во внешней форме, немного заботясь о том, ясен ли в них дух жизни. Что нужнее: стараться ли дать большую силу существенному Богослужению или усложнить стесняющую его силу? Вот вопрос достойный внимания и заботы» (4:651; 23:82). Но не следует и слишком затягивать Богослужение. К архиепископу Евлампию (Пятницкому) святой Филарет писал: «Не раз уже говорили мне, что священнослужение Ваше слишком продолжительно. Обратите внимание и на немощь человеческую» (29:521). «Продолжительное священнодействование Ваше требует осмотрительного рассуждения, соответствует ли оно цели назидания. Мне сказали, что один из членов высших служебных сословий, известный усердием к Церкви, охотно выдерживавший довольно продолжительную церковную службу другого архиерея, однажды только мог выслушать Литургию Вашего служения, а потом должен был перейти в другой храм. Таких людей надлежит привлекать к общению молитв, а не удалять: и потому не должно ли соразмерять подвиг с немощью. Верный личный слышатель пересказал мне отзыв покойного владыки Новгородского (митрополита Серафима (Глаголевского). -К . С.) о Вашем служении: «Если он подвижник, пусть подвизается в молитве в келье, сколько желает, а в церкви пусть сообразуется с обычаем и с мерою внимания и силы предстоящих». Соглашаюсь с ним и обращаю на оное Ваше внимание ради пользы Церкви и пользы Вашей» (29:527–528; 36:21–22). «Соразмерьте дело святого усердия с немощью многих и изберите средину, удовлетворительную для чина и усердствующих, и не слишком обременительную для немощных. А меня простите, что говорю сие, не аки уча, на что права не имею, но миру Вашему и Вашего служения, если можно, споспешествовать желая с любовью» (36:19). |
| С 1800 г. по приглашению городской Подольской ратуши и по благословению Преосвященного епископа Дмитровского Серафима (Глаголевского) настоятелем Воскресенского храма в Подольске назначен о. Феофилакт Иванов, награжденный за Отечественную войну 1812 г. бронзовым крестом, на Владимирской ленте. С его именем связана постройка нового городского собора в Подольске «близ площади при Большой Серпуховской дороге» 31 октября 1818 г. архиепископом Московским Августином дана благословенная храмозданная грамота на построение храма во имя Святой и Живоначальной Троицы в городе Подольске по проекту крупнейшего московского зодчего первой трети XIX века Осипа Ивановича Бове, проектные чертежи которого также подписаны Московским Святителем. По прошению прихожан старую Воскресенскую церковь, как расположенную при городском кладбище, Епархиальное Начальство дозволило оставить городской кладбищенской с причислением приписной к вновь строящемуся Троицкому собору. С 1824 г. настоятелем Троицкого собора и Воскресенской приписной церкви назначен протоирей Василий Иванович Березкин, благочинный, духовный депутат и известный епархиальный миссионер. Богослужение в приписной Воскресенской церкви проводились в дни поминовения усопших и при погребении умерших на городском кладбище. В описи Подольских храмов упоминается Воскресенская кладбищенская церковь «каменного здания с двумя приделами, крыта тесом, колокольня каменная ж, на ней колоколов три». Возобновление храма Воскресения Словущего при городском кладбище Подольска и восстановление самостоятельного прихода относится к 1854-1860 гг., когда на средства московского купца Сергея Трифоновича Прохорова в Воскресенской церкви были проведены ремонтно-восстановительные работы, храм расписан стенным письмом с орнаментами, исправлены и вызолочены иконостасы, написаны новые иконы и промыты старые. На его же средства для вновь определенного причта (священника и псаломщика) в 1860 – 1861 гг. на церковной усадебной земле постноены три дома (каменный и два деревянных). В 1866 г. на средства С.Т.Прохорова для Воскресенского храма в Подольске на заводе Самгина был отлит большой колокол весом 121 пуд. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИННОКЕНТИЙ (Немиров Иона Макарович; 15.06.1810, погост Руново Романово-Борисоглебского у. Ярославской губ.- 12.05.1897, тихвинский в честь Успения Пресв. Богородицы мон-рь), архим., миссионер. Род. в семье дьячка ц. в честь Воскресения Господня (не сохр.). Окончил Ярославскую ДС, в 1836 г. был направлен в СПбДА. 7 сент. того же года в Александро-Невской лавре принял монашеский постриг, 3 нояб. рукоположен во диакона. В 1839 г. окончил СПбДА со степенью кандидата. Как слушателя высшего отд-ния академии его рекомендовали в новый состав Пекинской духовной миссии сроком на 10 лет. Согласно рапорту С.-Петербургского митр. Серафима (Глаголевского) от 15 июня 1839 г., И. сначала отказался от поездки, сославшись на состояние здоровья и бедность престарелого отца, однако позже, вероятно под влиянием деятельности синолога мон. Иоакинфа (Бичурина) , согласился. И. был назначен членом 12-й Пекинской духовной миссии 14 июля 1839 г., 18 нояб. того же года рукоположен во иерея, прибыл в Китай в 1840 г. Быстро овладев с помощью толкового словаря «Кан-си цзыдянь» необходимыми знаниями кит. языка, И. занялся изучением кит. религ. обрядов, связанных с похоронами. Перевел на рус. язык изложение истории Китая до династии Цин «Беглое обозрение китайской империи Ду-Джао» (Б-ка Казанского гос. ун-та. Ркп. 1518). В 1850 г. вернулся в Россию. По дороге в пограничной торговой слободе Кяхте 9 июля того же года передал в дар местному уч-щу кит. языка коллекцию кит. книг (13 наименований). В 1851 г. пожертвовал в ярославский в честь Казанской иконы Божией Матери монастырь напрестольный серебряный ковчег, в 1854 г.- 4 фунта 27 золотников шелка в пользу войск, находящихся в Крыму, а в 1859 г.- нек-рые книги в Старорусское ДУ. 23 февр. 1851 г. И. был возведен в сан архимандрита, 21 апр. того же года назначен настоятелем Зеленецкого во имя Святой Троицы монастыря . Одновременно с 28 мая 1852 по 1 мая 1853 г. исполнял обязанности благочинного мон-рей С.-Петербургской епархии. С 15 июля 1853 г. вместе с архим. свт. Игнатием (Брянчаниновым ; впосл. епископ Кавказский) провел ревизию описей, церковного и ризничного имущества обителей епархии, составил «Археологическое описание древностей, найденных в 1854 г. в мон-рях С.-Петербургской епархии» (РГИА. Ф. 834. Оп. 2. Д. 1799; публ.: Игнатий [Брянчанинов], свт. Полное собр. творений. М., 2002. Т. 3. С. 299-366). Совпадение текста и структуры этой рукописи и большей части анонимного издания «История и древности 3-классного Троицкого Зеленецкого монастыря С.-Петербургской епархии» (СПб., 1866) позволяет считать И. главным автором данной книги. В Зеленецкой обители над мощами прп. Мартирия на средства благотворителей И. устроил в 1855 г. медно-серебряную раку с барельефными сюжетами из жития (установлена в 1857). |
| Теперь облик застройки Подольска знатно изменился. Торговые ряды при советской власти сломали, почти вплотную к собору построили жилые дома, из-за чего храм стало трудно красиво сфотографировать. Однако в любом случае он остаётся выдающимся памятником архитектуры и истории России позапрошлого века. История Троицкого собора города Подольска началась в августе 1818 г., когда жители города обратились к управляющему Московской епархией архиепископу Московскому и Коломенскому Августину (Виноградскому) с прошением о возведении нового храма: «…решили единодушно устроить вновь церковь каменную, огромного здания, внутри самого города, на Красной площади, во имя Живоначальной Троицы, с приделами: с правой стороны — во имя Успения Божией Матери, а с левой — во имя святых апостолов Петра и Павла, на которой площади для помещения новой церкви и построения священно- и церковнослужителям домов земли весьма достаточно». Благочестивые подольчане хотели, чтобы собор был построен в честь победы русского народа в Отечественной войне 1812 г. Проект нового собора жители Подольска заказали уже известному и авторитетному в то время московскому зодчему Осипу Ивановичу Бове. В архивном деле о построении храма чудом сохранились подлинные проектные чертежи, подписанные архитектором. Проект был представлен архиепископу Августину, который незадолго до своей кончины рассмотрел его и оставил благословляющую резолюцию. От приходского совета и городского магистрата с автором проекта встречались отец Феофилакт Иванов и подольский купец Петр Ефимович Аллилуев. После кончины архиепископа Августина прихожане Воскресенской церкви Подольска (церковный староста – купец Петр Ефимович Аллилуев) обращаются в июне 1819 г. к митрополиту Московскому и Коломенскому Серафиму (Глаголевскому). Речь идёт о составлении нового проекта Троицкой церкви. Новый проект утвердили и передали купцу П.Е. Аллилуеву 12 июня 1819 г. Летом приступили к строительству: заложили фундамент и возвели стены под уровень окон. Работы выполняли местные мастера купца Василия Семеновича Стрельцова. Согласно заключенному с ним контракту, постройку планировалось закончить не позднее 1822 г., а стоимость всех работ, не считая материалов, составляла 24 050 рублей. Уже в 1820 г. имеющихся средств для продолжения строительства оказалось недостаточно и был начат сбор пожертвований. Для этой цели около строящегося храма, на площади при Большой Серпуховской дороге возвели деревянную часовню, которая в 1847 г. была заменена каменной; тогда же на церковной земле построили каменные одноэтажные торговые лавки. |
| В мае прот. Иессей вернулся в Имерети и вскоре был вызван вдовой св. Соломона II царицей Марией (1785-1841) в Москву, дабы стать ее духовником. Прот. Иессей тяготился светской жизнью царицы и ее придворных, но Мария не отпускала его и не отдавала документы. В 1819 г. при помощи камердинера царицы и митр. С.-Петербургского Серафима (Глаголевского) прот. Иессей получил паспорт и по совету гостившего в Москве архимандрита Иверского монастыря (Ивирона) на Афоне через Одессу отправился в К-поль с намерением побывать на Св. земле. Однако в К-поле Иерусалимский патриарх Поликарп (1808-1827) посоветовал прот. Иессею до Великого поста пожить на Афоне, о к-ром прот. Иессей тогда «почти ничего не знал». Скрыв свое происхождение и сан, он под видом бедного инока пришел в Ивирон. Однако идиоритмический устав и отсутствие насельников-грузин ему не понравились, и он поступил в Дионисиат (см. Дионисия преподобного монастырь на Афоне), где по благословению игум. Стефана нес послушание «в магерной», т. е. исполнял наиболее тяжелые работы (колка дров, ношение воды и др.), а также трудился на виноградниках. В пустыни близ Дионисиата подвизался знакомый грузин прот. Иессея. Великим постом в 1821 г. они приняли постриг: прот. Иессей с именем Иларион, его друг - с именем Венедикт (впосл. известный афонский старец Венедикт (Киотишвили; † 9 марта 1862)). Однажды некий монах зашел в келью И. Г., где увидел его документы (рус. паспорт и тур. фирман). Игумен потребовал принести их, и один из монахов смог прочесть фирман. Так в мон-ре узнали об иерейском сане И. Г., но подвижник упросил братию скрыть это. Однажды И. Г. попросил разрешения игумена сходить в Иверский мон-рь за груз. книгами, ибо, не зная греч. языка, «он лишался слышания Слова Божия». В Ивироне его узнал архимандрит, с к-рым И. Г. познакомился в Москве. Игумен Иверского мон-ря удерживал его в мон-ре 3 дня и упрашивал остаться у них, но И. Г. отказался. Весть о царском духовнике обошла весь Афон, и в Дионисиате его встретили как старца. Игум. Стефан уговаривал И. Г. взять на себя исповедничество, братия не позволяла заниматься тяжелой работой. Тогда И. Г. оставил мон-рь и поселился в пустыни. |
| Главными сторонниками перевода были на тот момент обер-прокурор и министр просвещения князь А. Н. Голицын, а также ректор Санкт-Петербургской духовной академии архимандрит Филарет (Дроздов), будущий митрополит Московский и Коломенский, известный нам ныне как святитель Филарет. Отставка Голицына в 1824 году во многом определила и судьбу всего проекта: Библейское общество было закрыто, переводческая работа прекращена, и в конце 1825 г. тираж первых восьми книг Ветхого Завета был сожжен на кирпичном заводе. Критики, среди которых следует назвать митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Серафима (Глаголевского) и нового министра просвещения адмирала А. С. Шишкова, не столько были недовольны качеством перевода, сколько отрицали саму возможность и необходимость для русских читателей какой-либо Библии, кроме церковнославянской. Разумеется, сыграла свою роль и настороженность по поводу мистических исканий и религиозных экспериментов тогдашнего петербургского общества. Более чем на три десятилетия всякая официальная работа над переводом стала невозможной. Однако насущная потребность в нем никуда не делась, церковнославянский текст все же не мог удовлетворить всех: достаточно сказать, что А. С. Пушкин читал Библию по-французски. Поэтому продолжалась и неофициальная работа над переводами. Здесь следует упомянуть прежде всего двух человек. Первый — это протоиерей Герасим Павский, ставший еще в 1819 г. основным редактором первого официального перевода. Затем он преподавал древнееврейский язык в Санкт-Петербургской духовной академии. На занятиях широко использовались подготовленные им учебные переводы некоторых пророческих и поэтических книг Ветхого Завета, где, помимо всего прочего, отрывки из пророческих книг располагались не в каноническом, а в «хронологическом» порядке, в соответствии с представлениями некоторых ученых того времени. Переводы показались студентам настолько интересными, что их литографические копии стали расходиться за пределами Академии и даже Санкт-Петербурга. |
|
|
