| 194. Рус. мир. 1874. 12 апр. 195. Дело петрашевцев. M.; Л., 1937. T. 1. С. 148. 196. Там же. С. 148, 334. 197. Из литературы о петрашевцах см.: XVIII, 117–194; 306–365; Петрашевцы. M., 1907; Петрашевцы. M.; Л., 1926–1928. T. 1–3; Дело 198. Достоевский Ф. M. Полн. собр. соч. СПб., 1883. T. 1. С. 60. Ср.: Милюков А. П. И. И. Введенский//Милюков А. П. Литературные встречи и знакомства. СПб., 1890. С. 62–81. О том, что лица, арестованные по делу Петрашевского, — лишь «случайно вырванная» часть членов тогдашних кружков, писал П. П. Семенов-ТянШанский, которому, однако, остались неизвестными революционные замыслы участников движения (см.: Семенов-Тян-Шанский П. П. Мемуары. Пг., 1917. T. 1. Детство и юность (1827–1855). С. 194–215; ср.: Достоевский в воспоминаниях современников. M., 1964. T. 1. С. 202–216; Ковалевский П. M. Стихи и воспоминания. СПб., 1912. С. 201. 199. О том, что Достоевский главное в деле петрашевцев квалифицировал как «политический заговор» пишет и его дочь, — очевидно, со слов А. Г. Достоевской и Миллера. См.: Достоевский в изображении его дочери Л. Достоевской… M.; Пг., 1922. С. 23. 200. Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. СПб., 1883. T. 1. С. 85 201. Кроме названных лиц, на заседаниях кружка бывали: Спешнее, Плещеев, Момбелли, Львов, Григорьев, Филиппов, Головинский, а также M. M. Достоевский, H. А. Кашевский, E. И. и П. И. Ломанские, А. П. Милюков, H. А. Мордвинов, А. Д. Щелков. 202. Петрашевцы. M.; Л., 1928. T. 3. 203. Петрашевцы. M.; Л., 1928. T. 3. С. 202. 204. В ходе следствия на определенном этапе Комиссии стал известен проект устройства типографии, но она не разобралась в нем и не придала ему значения. В качестве материалов, специально подготовленных для печатания в будущей типографии Спешнева — Мордвинова, мы можем рассматривать обращенную к солдатам «Солдатскую беседу» H. П. Григорьева и предназначенные для пропаганды в народе «Десять заповедей» П. H. Филиппова. 205. Последнему, как и многим другим, посещавшим только собрания у Петрашевского, споры в кружке Дурова и спешневский заговор остались неизвестными, а потому воспоминания его дают неполное представление о движении петрашевцев и о роли в нем Достоевского. |
| Дело петрашевцев. M.; Л., 1937. T. 1. С. 148. 196 Там же. С. 148, 334. 197 Из литературы о петрашевцах см.: XVIII, 117–194; 306–365; Петрашевцы. M., 1907; Петрашевцы. M.; Л., 1926–1928. T. 1–3; Дело 198 Достоевский Ф. M. Полн. собр. соч. СПб., 1883. T. 1. С. 60. Ср.: Милюков А. П. И. И. Введенский// Милюков А. П. Литературные встречи и знакомства. СПб., 1890. С. 62–81. О том, что лица, арестованные по делу Петрашевского, — лишь «случайно вырванная» часть членов тогдашних кружков, писал П. П. Семенов-ТянШанский, которому, однако, остались неизвестными революционные замыслы участников движения (см.: Семенов-Тян-Шанский П. П. Мемуары. Пг., 1917. T. 1. Детство и юность (1827–1855). С. 194–215; ср.: Достоевский в воспоминаниях современников. M., 1964. T. 1. С. 202–216; Ковалевский П. M. Стихи и воспоминания. СПб., 1912. С. 201. 199 О том, что Достоевский главное в деле петрашевцев квалифицировал как «политический заговор» пишет и его дочь, — очевидно, со слов А. Г. Достоевской и Миллера. См.: Достоевский в изображении его дочери Л. Достоевской… M.; Пг., 1922. С. 23. 200 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. СПб., 1883. T. 1. С. 85 201 Кроме названных лиц, на заседаниях кружка бывали: Спешнее, Плещеев, Момбелли, Львов, Григорьев, Филиппов, Головинский, а также M. M. Достоевский, H. А. Кашевский, E. И. и П. И. Ломанские, А. П. Милюков, H. А. Мордвинов, А. Д. Щелков. 202 Петрашевцы. M.; Л., 1928. T. 3. 203 Петрашевцы. M.; Л., 1928. T. 3. С. 202. 204 В ходе следствия на определенном этапе Комиссии стал известен проект устройства типографии, но она не разобралась в нем и не придала ему значения. В качестве материалов, специально подготовленных для печатания в будущей типографии Спешнева — Мордвинова, мы можем рассматривать обращенную к солдатам «Солдатскую беседу» H. П. Григорьева и предназначенные для пропаганды в народе «Десять заповедей» П. H. Филиппова. 205 Последнему, как и многим другим, посещавшим только собрания у Петрашевского, споры в кружке Дурова и спешневский заговор остались неизвестными, а потому воспоминания его дают неполное представление о движении петрашевцев и о роли в нем Достоевского. 206 |
| В эти дни петербургское общество еще более отчетливей, чем всегда, раскололось на два лагеря. С одной стороны – безродная знать, выскочки, карьеристы, решающие судьбы народа и России, до которой по существу им нет никакого дела. С другой – читатели Пушкина, его вдохновенные друзья, даже люди неграмотные, которые не могут прочесть Пушкина, но горды тем сознанием, что у России есть Пушкин. 29 января, а по новому стилю 10 февраля, в 2 часа 45 минут пополудни Пушкин скончался. Много лет спустя маститый ученый, академик Семенов-Тян-Шанский вспоминал, как его, в те дни 10-летнего мальчика, дядя его, цензор Семенов, лицейский приятель Пушкина, возил на Мойку, и там в толпе они видели Лермонтова. В эти часы, когда Пушкин прощался с друзьями, зарождалось одно из самых замечательных стихотворений, которые когда-либо писались в России. Создано это стихотворение на Садовой улице. В квартире у бабушки собрались приятели и друзья Лермонтова и Раевского. Разговоры идут только о Пушкине, а Лермонтов, не обращая внимания на споры и на шум, пишет взволнованную элегию. Погиб поэт! – невольник чести – Пал, оклеветанный молвой, С свинцом в груди и жаждой мести, Поникнув гордой головой!.. Не вынесла душа поэта Позора мелочных обид, Восстал он против мнений света Один как прежде… и убит! Убит!.. к чему теперь рыданья, Пустых похвал ненужный хор, И жалкий лепет оправданья? Судьбы свершился приговор! Не вы ль сперва так злобно гнали Его свободный, смелый дар И для потехи раздували Чуть затаившийся пожар? Что ж? веселитесь… – он мучений Последних вынести не мог: Угас, как светоч, дивный гений, Увял торжественный венок. Его убийца хладнокровно Навел удар… спасенья нет: Пустое сердце бьется ровно, В руке не дрогнул пистолет. И что за диво?.. издалёка, Подобный сотням беглецов, На ловлю счастья и чинов Заброшен к нам по воле рока; Смеясь, он дерзко презирал Земли чужой язык и нравы; Не мог щадить он нашей славы; Не мог понять в сей миг кровавый, На что он руку поднимал!.. И он убит – и взят могилой, |
| А.Н. Наумов В П. Челяпов. Проблемы локализации места Вожской битвы В 2003 году исполняется 620 лет с того времени, когда на берегах р. Вожи произошла битва, оказавшая значительное влияние на внутриполитическую обстановку и международное положение Русского государства. Сражение, в котором участвовало несколько десятков тысяч человек, явилось генеральной репетицией Куликовской битвы С. 100, 113]. Оценивая результаты битвы на реке Воже, К. Маркс писал: «Это первое правильное сражение с монголами, выигранное русскими» С. 151]. Победа русской рати над войском мурзы Бегича нанесла значительный урон военному и особенно политическому престижу Мамая непосредственно перед Куликовской битвой С. 113; 3. С. 106; 4. С. 109, 110; 5. С. 209]. Общеисторические проблемы, связанные с битвой, ее ход и результаты затрагивались в многочисленных статьях и монографических работах, но тема локализации места Вожской битвы до последнего времени не ставилась в качестве самостоятельного исследования. Это объясняется значительными трудностями, связанными со скудностью источников. Летописи не называют точного места битвы, ограничиваясь указанием «у реки у Вожи в Рязанской земле» С. 42]. В некоторых работах историки предпринимали попытки уточнения места Вожской битвы без проведения археологических исследований. Так, еще в середине XIX в. Д. И. Иловайский писал: «В 15 верстах от губернского города Рязани до сих пор существуют памятники Вожинской битвы – высокие курганы, по которым разбросано село Ходынино» С. 111]. В 1874 году Н. В. Любомудров в сводке, посвященной археологическим памятникам Рязанской губернии, сообщал, что памятниками битвы на Воже «остаются большие курганы на берегах Вожи, подле села Ходынино» С. 95]. Близкой точки зрения придерживался В. П. Семенов-Тян-Шанский: «Большие курганы при селе Ходынине и соседней деревне Сидоровке, а также следы укреплений близ Полтева, Сидоровки и Шишкина служат единственными памятниками этой первой решительной победы русских над татарами» С. 297]. Н. П. Милонов, рассматривая остатки укреплений Вожской засеки, расположенные в среднем и нижнем течении Вожи, писал: «Возможно, что эти следы остались на месте Вожской битвы» С. 13]. Все историки, писавшие о Вожской битве, или не уточняли места, где она произошла, или указывали на нижнее течение реки. |
| Представляется своевременным отказ от излишнего акцента на конструировании регионального патриотизма, региональной идентичности, образа «малой родины», так как без консолидирующей идеологии государственного патриотизма (нет такого понятия в Государственной программе «Патриотическое воспитание граждан РФ на 2016-2020 годы») возрастает потенциал распространения сепаратистских тенденций. [Т.В. Беспалова, П.В. Заяц] Ближайшая цель - воссоединить разделённый русский народ, объединить русские земли, твёрдо заявив об особой миссии Русского мира, призванной вернуть человеческому сообществу нравственный закон, данный Богом. Благонамеренному человечеству, тяготеющему к жизни по правде, не на кого больше надеяться на Земле, кроме как на православный народ, на Святую Русь. [О. Мономах] Для возрождения, долгосрочного развития и процветания русскому народу требуется большое дело. Таким делом может стать освоение Севера, Сибири и Дальнего Востока. Этот замысел мог бы охватить весь Русский мир, Малороссию, Белоруссию и современную Россию. Малоосвоенные и слабозаселенные территории востока страны могут стать одним из главных мест собирания разделенного русского народа. Собиранию нашего народа должны быть подчинены масштабные инфраструктурные замыслы. Сегодня существует геополитическая потребность в том, чтобы связать северо-западную и северо-восточную части России мощно, многофункциональной дорогой. Такую же роль выполнял в начале XX века Транссиб, позволяющий заселить Сибирь. Новая трасса способна стать самым коротким путем через Евразию, более выгодным, чем Новый шелковый путь в обход России. Строительство новой трансконтинентальной дороги даст возможность обеспечить надежный доступ с материка к Северному морскому пути. Необходима опорная точка развития востока России, которая одновременно может стать арктической столицей нашего государства, и ее расположение должно вписываться в траекторию северной трансконтинентальной дороги. [И.А. и В.Н. Романовы] Русский географ, государственный и общественный деятель В.П. Семенов-Тян-Шанский в свое время отмечал целесообразность перемещения политического центра российского государства ближе к истинному географическому центру. Он считал, что наши старые «европейские» центры должны отказаться от своих монопольных привычек в торгово-промышленном отношении и основать в азиатских базах свои филиалы, развивать их самостоятельность, относиться не только терпимо, но и любовно поощрительно к возникающим там культурным и промышленным начинаниям. |
| " ...Образ Божий в человеке есть нечто динамическое. Он есть устремление к Богу, к совершенству. Это движение, которое не может остановиться " ,- писал протоиерей Александр Семенов-Тян-Шанский. Мера устремленности, степень динамики воплощается в поведении человека, в том числе в его труде, который - в смысле личных усилий - всегда есть творчество. В самую способность человеческого творчества Бог заложил задание устремления к идеалу, то есть к Богу, к Христу; это - задание " в поте лица " (Быт.3,19) искупать грех отпадения от Бога, а со времени Боговоплощения - звать к преображению человека, к гармонии с Богом, но - " памятуя, что эта гармония уже вошла в мир... в личности Богочеловека " , через Его крестную жертву, указывающую всякому человеку путь к идеалу (протоиерей Александр). Художническое ощущение целостности мира, его смысла и цели, художническая способность непосредственно ощущать присутствие Божественного идеала в мире и в человеческом сердце - есть художественный гений. Творящий гений - это потребность в идеале, указанном Христом, приведенная в творческое действие; творящий гений - это религиозная потребность человека, являемая в процессе, в пути его духа; она может воплощаться как в художественном, так и в ином творчестве, а на высших степенях возможностей человека - в христианской жизни, в христианском подвиге, святости как " высшем художестве " . Искусство вовсе не " оспаривает духовное пространство молитвы " , как пишет современный пушкинист,- оно порой усваивает функцию молитвы, непроизвольно стремясь уподобиться ей. Гений есть потребность в молитве, жажда веры, дарованные человеку, приведенные в активное действие. Но связь религиозной потребности со своим Источником может быть, в силу поврежденности человеческой природы грехом, сама повреждена, извращена или вовсе разорвана, и это влияет на деятельность гения, ее плоды и его обладателя; в предельных случаях религиозная потребность меняет свой предмет, и Божья благодать, которою осенен человек и человеческий гений, подменяется тем, что С. |
| По сути дела, в «повестке дня» геополитического развития нашей страны стоит тот же самый вопрос, над которым много размышляли, выстраивая разного рода калькуляции, великие умы прошлого - Д.И. Менделеев, В.И. Вернадский, А.Е. Вандам, В.П. Семенов-Тян-Шанский (если говорить о дореволюционном периоде), А.И. Солженицын и Н.Н. Моисеев (если вести речь о временах советских); размышляли, делая это в рамках соответствующего стратегического подхода. Это российский «континентализм» с его важнейшим «атрибутом» - традиционным вектором на Восток, под хорошо знакомым нам лозунгом - «Движение встречь Солнцу!». Ведь Россия как в прошлом, так и сегодня «остается обширнейшей трансконтинентальной державой с мощным поясом стран-соседей и с переходным контактным положением между Европой и Это значит, что Россия должна повторить исторический опыт освоения своего геостратегического положения в Евразии, но одновременно с этим и привнести в него нечто новое , адаптировав «установку на континентализм» к новым реалиям: как внутристрановым, так и международным. Заметим, что авторы, пишущие на эту тему, выделяют здесь два основных аспекта - гео(по-литико)экономический и собственно геополитический. Что это значит на практике? А вот что... Если говорить о первом аспекте, то многие отечественные ученые и эксперты полагают, что Россия может (и должна) взять на себя функцию коммуникатора, обеспечивающего надежное и безопасное функционирование сухопутного, воздушного и морского (Северный морской путь!) транспортных коридоров, связывающих по кратчайшему пути наиболее динамично развивающиеся регионы мира: ЕС и Восточную (с Юго-Восточной) Азию - как говорили в давние времена, «из британцев в японцы» (или наоборот). По мнению, например, В. Полеванова, в рамках реализации такого сценария мы решили бы целый ряд важнейших задач: создали условия для нового объединения страны; прикрыли бы такие уязвимые регионы, как Дальний Восток и Приморье; обеспечили бы условия для получения транспортной ренты; обеспечили бы бурное развитие промышленности и строительства; дали бы толчок развитию современных информационных технологий и средств связи; восстановили бы и развили дальше транспорт и его инфраструктуру вдоль всего коридора; создали бы условия для реального сохранения единого культурного пространства страны; обеспечили бы повышение притягательности России, способствовали бы возрождению ее в роли центра СНГ, а не периферии, куда нас пытаются вытолкнуть иные из внерегиональных игроков; существенно подорвали бы сложившиеся коррупционные связи и схемы, которые (что греха таить) держатся во многом на сверхконцентрации власти в Москве и т.д. |
| Проблема гармоничного сочетания человека и природы - один из сложнейших вопросов в литературе. Решение этой проблемы в творчестве русских писателей и поэтов на протяжении XIX столетия во многом определило художественное своеобразие отечественной литературы в целом. По мнению Ю.И. Сохрякова, " трудно найти в мире литературу, в которой уделялось бы столько внимания теме " человек и природа " . Исследователь подчеркивает, что по оценкам иностранных литераторов " картины природы у русского писателя отличаются четкостью деталей - не только зрительных, но и слуховых, обонятельных и даже осязательных " . Эта особенность русской литературы - передача ощущений от всех органов чувств при восприятии пейзажа (ландшафта) - отмечалась и географами. В.П. Семенов-Тян-Шанский предлагал даже развивать такие направления географической науки, как география красочных тонов ландшафта, география запахов и звуков. Вениамин Петрович был убежден, что " особенно близка к чисто научному художественному описанию художественная проза. Описание лесостепи Сергеем Аксаковым или Тургеневым, степи - Гоголем или Чеховым производит неизгладимое в чисто географическом смысле впечатление. Тут можно встретить и целые географические панорамы широкого макропейзажа, и микропейзаж, и сезонный пейзаж " . Географичность русской литературы обусловливается не только углубленным интересом писателей к вопросу о взаимосвязи природы и человека, но и совокупностью свойств самой территории России - их родины и объекта описания. " Над русским человеком властвует русская земля, а не он властвует над ней, - писал Н.А. Бердяев. - С внешней, позитивно-научной точки зрения огромные русские пространства представляются фактором русской истории. Но с более глубокой, внутренней точки зрения сами эти пространства можно рассматривать как внутренний, духовный факт в русской судьбе. Это - география русской души " . Еще одной особенностью русской литературы является не только восприятие этого пространства, но и стремление к его осмыслению. |
| 4. Русская метафизика детства наследует романтический стереотип ангельской безгрешности ребенка, осложненный святоотеческой традицией понимания человечества как Доброго Собора чад Божьих («детской церковью» назвал в свое время. М. М. Бахтин клятву друзей на детской могиле). В сочинении современника Розанова сказано: « Устанавливается некое срединное, переходное состояние между ангельским и человеческим миром, – детский мир, одинаково чуждый и греховной плоти, но и не покоренный ею. Окончательное раскрытие природы и предназначение этого детского мира, по-видимому, переходит за грань этого века. Он имеет свое онтологическое основание в том освящении детского возраста, которое дано Спасителем, прошедшим в младенчество в своем воплощении» (Булгаков С. Н. Друг Жениха: О православном почитании Предтечи. Париж, 1927. С. 224). Розанов, освящающий пол и семейные отношения, видел в младенческой природе дополнительный аргумент в пользу своего рода эротодицеи: « Около младенца всякая взрослая (гражданская) добродетель является уменьшенною и ограниченною, и человек, чем далее отходит от момента рождения, тем более темнеет. В сиянии младенца есть неуменальная, по-ту-светная святость, как бы влага по-ту-стороннего света, еще не сбежавшая с ресниц его. Дом без детей темен (морально), с детьми – светел; долго смотря или общаясь с младенцем, мы исправляемся, возвращаемся к незлобию и правде. Откуда все это, когда это «барахтающееся животное» (говорят циники) есть плод «животнейшего акта» (говорят еще худшие циники)? С их точки зрения, все непостижимо; но как только мы отождествим душу пола с целомудрием и его ритм – с восхождением по ступеням целомудрия, тотчас мы и поймем, что младенец, плод полового акта, есть отелесненное целомудрие, от коего он и заимствует все черты свои (невинность). Плод виновного акта был бы виновен же, скареден; иначе невозможно ни метафизически, ни религиозно» (Розанов В. В. Семья как религия//Русский Эрос, или Философия любви в России. М., 1991. С. 134, сноска). Ср.: Семенов Тян-Шанский А. О детях//Вестник РХД. Париж и др. 1954. (II). С. 14–17. |
| Недавно в одной лавке я увидел книгу духовных стихов русских поэтов, составленную неким духовным лицом. Туда вошло и знаменитое стихотворение Пушкина “Странник” — одно из поздних произведений поэта, исполненное глубокого религиозного смысла. Но вошло оно в “исправленном” составителем виде. У Пушкина: …И я бежать пустился в тот же миг… …Дабы скорей узреть, оставя те места, Спасенья верный путь и тесные врата. А у составителя так: …Дабы скорей войти, оставя те места, Спасения путем в таинственны врата. Что не устроило нашего “редактора” в пушкинском тексте, чем он показался ему недостаточно “правильным”, сам ли он придумал “исправление” или у кого позаимствовал — остается догадываться; а что, по-видимому, несомненно, так это его непоколебимая убежденность: раз на мне сан, стало быть, имею право переделать по своему разумению написанное-неважно кем: Ивановым, Петровым или Пушкиным… Такое стремление “поднажать” на Пушкина, чтобы сделать его более “православным”, не редкость. Мы не всегда даем себе труд задуматься о том, что связи Пушкина с нашим исповеданием куда более глубоки, чем думают иные доброхоты, — и именно в силу своей глубины менее очевидны, не выпирают, не лезут в глаза. Более того, среди части нашего духовенства и мирян распространено убеждение, что светская культура вообще-то может, да и должна бы, уподобиться культуре церковной — тогда-то, мол, она и станет совсем “правильной”. Искусству, пишет сегодня протоиерей Владислав Свешников, следует “отказаться от культа автономности”. Если такой логике быть последовательной (слово “культ” здесь по существу тактическая оговорка) — тогда светское искусство, не отказавшееся от “автономности” (то есть сохранившее свою собственную специфику, собственные свойства и средства), несомненно подлежит прещению и отмене — по крайней мере, в системе церковного просвещения. Между тем еще в 60х годах протоиерей (позже — архимандрит) Александр Семенов-Тян-Шанский утверждал: для того чтобы “доходить до сердца человека”, “искусство христианское должно быть автономным, то есть оставаться при своих средствах”. |
|
|
