| Он и в стиле находит что-то» 800 . Прочитав 82 страницы диссертации, Муретов замечал, что «ничего не нашел такого, что могло бы служить препятствием для докторства с цензорско-инквизиторской точки зрения. Да и не надеюсь найти, зная Вашу опытность и Ваше благоразумие. Ведь Вы же лучше нас должны были знать, что вредно и что полезно в этом отношении. Но, если вопреки ожиданию и усмотрю что, то сообщу на Ваше благоусмотрение» 801 . Муретов успокаивал Глубоковского, считая найденную Голубинским «ересь» лишь «неловким выражением», о чем намеревался указать и в отзыве, спрашивая по этому поводу Глубоковского: «Хорошо ли будет?» 802 . Он отмечал также, что труд читается, «хотя и с удовольствием, но не легко – слишком обилен он мыслями при оригинально-кратком изложении» 803 . Особенное удовольствие доставило ему «обилие сведений по раввинско-синагогальному учению и тонкий анализ некоторых мест из посл. к Римл[янам] и Гал[атам] (...). Но быстро воспринимать Ваши мысли не всегда легко, приходится читать и перечитывать» 804 . Муретов также советовал Глубоковскому написать лично Д. Ф. Голубинскому . «Ведь это же – двойник того лица, кому будет поручено читать в Синоде. Почти все архиереи смотрят на дело как Дим. Ф-ч. Если и не в научном, то в цензурном отношении его советы могут быть весьма полезны», – писал Муретов, сообщая при этом, что Голубинский, прочитав половину диссертации, написал «целую тетрадь недоумений, которую и вышлет Вам» 805 . По совету Муретова и Лебедева Николай Никанорович обратился к Д. Ф. Голубинскому 806 , который ответил пространным письмом, изложив «со всею откровенностию» свои взгляды на труд Глубоковского, отметив достоинства, «а вместе и недоумения и смущения», какие встретил при его чтении 807 . Письмо Глубоковского Голубинский получил 7 октября, а свой ответ писал в течение десяти дней, начав 10 октября и закончив 20-го, и писал в надежде получить от Глубоковского «добрые советы и нравственную поддержку», поскольку был «весьма озабочен» делом о его сочинении и даже выражал сожаление, что согласился читать его 808 . |
| Крестьянин Куземка Васильев с ярыжными у воеводского двора при воеводе Юрье Аксакове протопопа Даниила ослопьем под бока сулями, и воевода и посадские, кои на тот шум, сбежались, его, протопопа, Куземке подали и за него не стали... А то нам ведомо, что в городе и на посаде государеву указу пьяницы чинятца противны, в день и по ночам ходят, песни поют и сквернословят и всячески скаредно бранятца и бесчинствуют, а кто они именно, того мы не ведаем…». Интересно отметить, что подписи этой группы духовенства, —849— сравнительно с другими священниками, подвергавшимися допросу, отмечаются бывшей свободой и бойкостью: видно, что это были люди более книжные, возвышавшиеся над рядовою грамотностью. Отдельно должно быть упомянуто показание Костромского соборного попа Павла. От него как от ближайшего сотрудника протопопа Даниила, можно было ожидать наиболее обстоятельных сведений по делу. Но лишних подробностей относительно нападения на Даниила поп Павел не сообщил. Зато он нарисовал любопытную картинку уличных нравов тогдашней Костромы. «На Фоминой неделе во вторник, – показал поп Павел, – шел я после вечерни к себе во дворишко. И как буду у Никольского мосту, что от Волги, и от нижнего кабака идет пьяница без пор ток в кафтанишке, а перед ним несут плошку вина. И он, пьяница, взошед на Никольский мост и близ меня пришед, подол свой поднял и срамной… наружу выставил. А для ли меня на задор он такое скаредное дело сделал или по своему пьянственному нраву, того не ведаю, и кто именно не ведаю…». Вот с каким бесшабашным пьянством приходилось вести борьбу протопопу Даниилу. Таковы данные сыска. Так как конца дела не сохранилось, то мы не находим в нем ответа на вопрос, чем же закончилось это следствие 1145 . Равным образом молчат о —850— протоп. Данииле и местные Костромские документы. Но его дальнейшая судьба становится более интересной, и мы ви- —851— дим его далее уже в Москве, в том самом кружке ревнителей благочестия, о котором мы упоминали выше. Протопоп Аввакум в своей автобиографии рассказывает о себе, что после столкновения с воеводой и жителями г. |
| IV. «Что может быть свирепее тщеславия, которое тогда наиболее свирепеет, когда наиболее ему услуживают? Такого свойства не имеют даже и звери, – напротив, смягчаются, когда за ними ходят. А тщеславие поступает совершенно иначе: презираемое – оно укрощается, а чествуемое – свирепеет и вооружается на своих почитателей». (Златоуст). V. «Убегай тщеславия – и сподобишься славы в будущем веке». ( Авва Исаия ). VI. «Сделавший что-нибудь доброе, как говорят отцы пустынно-любивые, прилагает к своему душевному зданию один камень; но рассказавший о том другим в духе тщеславия, не только этот камень свергает, но и целый ряд других разметывает». (Прот. Ф. Голубинский ). п) Мысли о славолюбии. I. «Если видишь, что человек на земле достиг великого достоинства, не дивись сему; но дивись тому, кто возненавидел земную славу».(Св. Ефрем сириан.; сн. «Доброт.», т. II, стр. 447). II. «Лучше не делать ничего славного в мире, нежели сделав, бесмерно хвалиться». (Св. Дим. ростов.). III. «Не тот славен, кого мир славит, но тот, кого Бог прославит». (Св. Тихон Задон.). IV. «Кто желает вечной и истинной славы, о временной славе не заботится». (Фома Кемп.), V. «Если хочешь достигнуть славы, презирай славу; а если будешь гоняться за славою, лишишься славы». (3латоуст). VI. Авва Ор говорил: «кого хвалят или почитают не по достоинству, тот терпит великий вред; а кто не получает никаких похвал от людей, тот прославится на небесах». (Ск. пат.). VII. Об авве Памво рассказывали, что он три года молился Богу и говорил: «не дай мне славы на земле». Но Бог так прославил его, что никто не мог смотреть на лице его по причине блеска, который он имел на лице своем. (Свитск. патер.). VIII. Авва Пимен сказывал: один брат спросил авву Памво: «хорошо ли хвалить ближнего?» Памво отвечал ему: «а молчать еще лучше». (Из Скит. пат.). IX. «Недостоин тот чести, кто ищет чести». (Св. Тихон Задонск.). р) Мысли о честолюбии. I. «Честь бежит от того, кто гонится за нею для нее самой». («Дух. цв.»). II. «Как ржа снедает железо, так и честолюбие снедает сердце человеческое». ( Авва Исаия ). |
| е. партии голубых 340 . Эта догадка Брукса в настоящее время может быть мною подтверждена прямым свидетельством Георгия Амартола, который говорит: στασισας Λεντιος πατρκιος ναγορεεται νυκτς π το δμου τν Βεντων Βκσιλες 341 . Таким образом был свергнут Юстиниан II и был поставлен у власти Леонтий. Источники так же ясно и недвусмысленно показывают, какова была классовая природа голубых, свергнувших Юстиниана II, а именно, единогласно свидетельствуют, что Юстиниан был свергнут знатными, родовитыми, аристократами. Эти известия также до сих пор в исторической литературе не фигурировали 342 . Так, Михаил Сириец, яковитский патриарх Антиохии (11161119) говорит: „Юстиниан показал себя полным строгости по отношению к знати (envers les grands à Они его схватили и отрезали нос, затем заперли в тюрьму». „Он (Юстиниан) столько убил, что знатные и великие были на грани исчезновения из империи. Вот почему они собрались против него» 343 . У Абульфараджа мы читаем: „Юстиниан начал убивать римских магнатов. По этой причине восставшие его схватили, отсекли нос» 344 . Масуди (Le livre de l’avertissement) говорит: „Юстиниан предал смерти много знатных патрициев (notables et patriques). Они составили тогда заговор против него и убили его» 345 . Знают об этой борьбе Юстиниана с магнатами и армянские источники, например Kirakos de Kantzak (XIII в.), который пишет: Юстиниан „fût attaqué par ses grands» и пр. 346 Таким образом, источники совершенно ясно и недвусмысленно свидетельствуют и о классовой сущности партии венетов. Следовательно, утверждения Острогорского и Бергера об отсутствии указания источников о социальной природе димов являются совершенно ошибочными. Свидетельство Георгия Амартола о том, что именно дим венетов сверг Юстиниана II, является важным и в другом отношении. Оно опровергает общераспространённое среди византинистов (Янсене, Братиану, Дьяконов) мнение, что правление Ираклия является временем падения политической роли партий цирка 347 . Свидетельство Амартола показывает, что партия голубых играла крупнейшую политическую роль и в самом конце VII в. |
| Между тем эксперимент, которого так боятся церковники, приближается. Орлов уже оживил переливанием крови обезьянку Яшку (идет изложение статьи из журнала «Семь дней»). Волны мировой славы бьются о порог маленького домика в городе Н., где живет скромный, тихий, добрый профессор Орлов. Черные тучи нависли над православной церковью: вот-вот профессор оживит труп сына, и тогда – конец: верующие сразу отвернутся от храмов. В этом месте Борисоглебский переходит на откровенный детектив: «О. Сергий бывал у Орловых довольно часто… Встречаясь с профессором, он любознательно интересовался его работами и никогда уже не заводил речь о безумии и греховности его научных затей. Ловко скрывая свои планы и намерения, он расположил Орлова к откровенности и выпытал у него все, что было нужно. О. Сергий знал, что самое главное – усыпить бдительность врага». В один прекрасный день, выпытав все, что было нужно, архимандрит выкрадывает из профессорского стола тетрадку с ярлыками: «Процесс оживления нервной системы». После этого он толкает Екатерину Ивановну на убийство мужа. «Последний опыт его (Орлова) не должен совершиться, – заявляет архимандрит-подстрекатель. – И дело это в наших руках. Вы должны сделать так, чтобы этот опыт стал невозможен… То, что вы сделаете, не должно смущать вашу совесть. Напротив того, гордыня, ослепившая вашего мужа и заставляющая его забывать о страданиях, в которые будет ввергнут народ, лишенный веры, будет сломлен… Подумайте о том, что я вам говорю, и совершите подвиг, к которому вас призывает священный долг перед церковью». Произнеся эту речь, подстрекатель убегает из дома с тетрадями ученого. Последние страницы романа являют нам полное торжество справедливости. Угрозыск арестовывает священников, которые, как выясняется, были к тому же еще и спекулянтами, казнокрадами, взяткодателями. Хватают и Сергия. Фанатичная Екатерина Ивановна, которой муж заявил о предстоящем разводе, выстрелом из «смит-вессона» в левый висок убивает мужа. Книгу завершает «вырезка из газеты», которая почти дословно, но еще более скверным языком пересказывает фельетон Дим. |
| Когда уже в городе получены были известия о волнении в военных отрядах, стоявших на Дунае, император старался отвлечь внимание народа часто даваемыми цирковыми представлениями и успокаивал димы объявлениями, что не следует придавать значения бестолковым притязаниям военных людей. Между тем, призвав к себе тогдашних димархов Сергия и Косьму, стоявших во главе двух димов, венетов и прасинов, потребовал у них точных данных о числе записанных у них членов дима. И вот оказалось, что в списке Сергия показано было число дима зеленых 1500 членов, у Косьмы же дим голубых выражен был числом 900. Итак, в большом городе, население которого считалось сотнями тысяч, насчитывалось собственно 2400 членов боевых цирковых партий при значительном гарнизоне из гвардейских частей, которые всегда могли держать в подчинении эту горсть димотов. И тем любопытней замечание писателя, приводящего эти цифры: «Ибо ромэйский народ разделялся на партии двух красок, от них вошли в жизнь величайшие бедствия, с умножением этой неистовой страсти едва не погибла Ромэйская империя». Само собой разумеется, показанные ди-мархами числа далеко не обозначали настоящего положения дела и не могли внушить Маврикию действительной опасности, каковая могла ему угрожать в самом Константинополе, ни дать ему, с другой стороны, идеи о материальной силе, на каковую он мог бы опереться в случае нужды. По всей вероятности, данные димархами показания не соответствовали истине. Сохранились довольно подробные сведения об обстоятельствах низвержения Маврикия и вступления на престол Фоки. На основании приведенных, немногочисленных, впрочем, данных, далеко нельзя приписывать Маврикию тех чрезвычайных мер, клонившихся к восстановлению древнего авторитета римской императорской власти, о каких говорят английские историки Финлей и Бэри . С некоторым основанием можно утверждать лишь, что общее недовольство Маврикием имело причины в его военных мероприятиях. Не прекращавшаяся война на Балканском полуострове побудила Маврикия сделать распоряжение, чтобы военные части, защищавшие дунайскую границу, расположились на зимние квартиры за Дунаем и добывали себе средства жизни в неприятельской стране. |
| А в другом случае, разделяя Божество на три сущности, или, (по Ариеву, прекрасно так называемому безумию), одна другой чуждые, неравные и отдельные, или безначальные, не соподчиненные и, так сказать, противобожные, то предадимся иудейской скудости, ограничив Божество одним нерожденным, и впадем в противоположное, но равное первому зло, предположив три начала и трех Богов, что еще нелепее предыдущего. Не должно быть таким любителем Отца, чтобы отнимать у Него свойство быть Отцом. Ибо чьим будет Отцом, когда отстраним и отчуж- дим от Него вместе с тварью и естество Сына? Не дблжно быть и таким любителем Христа, чтобы даже не сохранить у Него свойства быть Сыном. Ибо чьим будет Сыном, если не относится к Отцу как причине? Не дблжно в Отце умалять достоинства – быть началом принадлежащего Ему как Отцу и Родителю. Ибо будет началом чего-то низкого и недостойного, если он не причина Божества, созерцаемого в Сыне и Духе. Не нужно все это, когда надо и соблюдать веру в единого Бога, и исповедовать три Ипостаси, или три Лица, притом каждое с личным Его свойством. Соблюдается же, по моему рассуждению, вера в единого Бога, когда и Сына и Духа будем относить к единой причине (но не слагать и не смешивать с Ней), – относить как по одному и тому же (назову так) движению и хотению Божества, так и по тождеству сущности. Соблюдается вера и в три Ипостаси, когда не будем вымышлять никакого смешения или слияния, вследствие которых у чествующих более, чем дблжно, одно могло бы уничтожиться все. Соблюдаются и личные свойства, когда будем представлять и нарицать Отца безначальным и началом (началом, как причину, как источник, как присносущ- ный Свет), а Сына – нимало не безначальным, однако же и началом всяческих. Когда говорю «началом», ты не привноси времени, не ставь чего- либо среднего между Родившим и Рожденным, не разделяй естества худым вложением чего-то между совечными и сопребывающими. Ибо если время старше Сына, то, без сомнения, Отец стал причиной времени прежде, нежели Сына. И как был бы Творцом времен Тот, Кто сам под временем? Как был бы Он Господом всего, если время Его упреждает и Им обладает? Итак Отец безначален, потому что ни от кого иного, даже от Себя самого не заимствовал бытия 60 . |
| Борьба правительства с городскими вольностями выразилась в Константинополе в известном деле «Ника», которое разыгралось на городском ипподроме. Константинопольский ипподром, начатый постройкой при Септимии Севере, окончен при Константине Великом, которому принадлежит вообще украшение новой столицы художественными памятниками и дорогими постройками. Ипподром, место которого и доныне может быть наблюдаемо поблизости св. Софии на площади Атмейдан, составлял четырехугольник в 75 метров ширины и 300 метров длины, украшенный скульптурными произведениями лучших греческих мастеров, собранными со всей Греции. Но главная притягательная сила ипподрома была, впрочем, не в художественных его памятниках, а в зрелищах, которыми правительство увеселяло граждан столичного города, и в свободе, какая установилась в ипподроме для выражения мыслей по поводу политических событий и столичных новостей. Ипподром представлял единственную арену, за отсутствием печатного станка, для громкого выражения общественного мнения, которое иногда имело обязательную силу для правительства. Здесь обсуждались общественные дела, здесь константинопольское население выражало до известной степени свое участие в политических делах. В то время, как древние политические учреждения, посредством которых народ выражал свои державные права, постепенно приходили в упадок, не будучи в состоянии уживаться с монархическими принципами римских императоров, городской ипподром продолжал еще оставаться ареной, где свободное мнение могло высказываться безнаказанно. В этом отношении весьма любопытно и то, что обычное словоупотребление удержало за партиями цирка (τα μρη) старый термин, которым обозначался народ, или община, или административный округ (ο δμοι). Очень важны также указания на представительство Димов в официальной жизни государства и в придворном этикете. На первом месте стояли димократы, коих было два: димократы венетов и прасинов, оба они назначались царем из высших военных чинов с чином протоспафария. Рядом с димократом в представительстве димов участвует димарх. Димархов также было два: прасинов и венетов, тот и другой соединяли с представительством своего дима также дим левков или русиев. |
| Много путаницы в историю Византии привнесло недоразумение по поводу термина δμος. В классическом языке и в древней истории под этим термином разумеются административный округ, община и, наконец, народ. В средневековом языке димы стали быть понимаемы в значении партий цирка, factiones. Это повлияло на все построение идеи о городском населении и совершенно в превратном виде представило процесс средневековой городской жизни. Хотя у писателей термин дим и димы употребляется в смысле городского населения, а не в тесном значении партий цирка, как это встречаем у Константина Порфирородного, тем не менее, общая история димов получила в литературе одностороннюю постановку и неправильное освещение. Происхождение партий цирка скрывается в глубокой древности, как и происхождение самого цирка или ипподрома, господствовавшая в византийской литературе традиция относила ко времени Ромула и устройство цирка, и начало цирковых партий. Названия партий цирка, игравших весьма важную роль в больших городах Византийской империи, где были устроены ипподромы, перенесены также из римского цирка, т. к. те же самые названия встречаем там со времени Цесаря и Августа. Хотя прасины, венеты, левки и русии известны были во всех городах, имевших ипподромы, тем не менее, происхождение и значение этих названий забыто было весьма рано. Уже в VI столетии нужно было прибегать к разным и довольно замысловатым комбинациям по объяснению приведенных названий цирковых партий. Согласно данному византийскими писателями объяснению, части цирка воспроизводят Солнечную систему и соответствуют четырем стихиям: земле, воде, огню и воздуху, а наименование четырех партий цирка или соответствует означенным четырем стихиям, или метафорически выражает их. Где цирк — там и партии в том же числе и с теми же именами. Где партии — там борьба димов, политическая интрига, бунт и опасные для правительства притязания. Партии возникают сами собой в старых и новых городах, где правительство находит нужным пожаловать населению право иметь свой ипподром. Весьма вероятно, что это право имеет связь с наделением некоторых городов определенным городовым правом, подразумевающимся в византийских памятниках под выражением το δκαιον της πλεως. История этих партий обращала на себя внимание многих исследователей. По поводу цирковых партий в Риме и Константинополе против Рима и Византии предъявлены резкие и суровые обвинения. У Гиббона, Фридлендера и Рамбо в одинаковой степени выдержан порицательный тон по отношению к партиям цирка. И действительно, трудно было бы защищать эти партии, если бы не оставалось никаких сомнений в том, из каких элементов они слагались и какое отношение имели к политическому и административному строю городов. Но эти последние вопросы остались не вполне выясненными, хотя можно думать, что в организации цирковых партий принимали участие городские сословия, т. к. выражение τα μρη равносильно выражению οι δμοι и обозначает вообще население города, организованное по димам. |
| Стыдно сказать... Навоза человечьего... Оля, придавленная впечатлениями первых шагов побега, всеми этими опасностями и риском, неприязненным звуком волн у борта, спускающимся на море туманом, все-таки не могла удержаться от смеха. А хорошо, что вы с нами, Сеня! Бодрости и смеха в вас много. Ну, и слава Богу!.. Мы с Димкой завсегда так – как соберемся вместе, так зубы и скалим. И на свете легче живется. Только вот что, товарищ Оля. Зовите меня на «ты». Меня отродясь никто не «выкал». Согласна. Но и ты меня тоже на «ты» должен звать. Беспризорник отрицательно замотал головой. Никак это не выгорит! Ежели бы вы просто баба были – тогда еще другое дело. А то вы – жен-щи-на... Дима и Оля рассмеялись. Право слово! Я таких еще не видывал... Правильный вы человек. Есть за что подержаться! Как это? Да тут ничего плохого нет, в словах этих. Просто косточка в вас внутре есть. С вами и в бой и в пекло пойти можно. Теперь я понимаю, почему Димка... Заткнись, Сеня!.. Ну не буду, не буду... А ты здорово выглядишь, Димка! Такой красноиндеец, что дальше некуда. Вроде, как нас этапом сопровождаешь. А винт хороший попался? Дима тщательно осмотрел винтовку. Машина на ять. Люблю я, грешный человек, пострелять! А маракуешь по этому делу? Юноша удовлетворенно качнул головой. Есть такой грех ! Теперь мне – сам чорт не брат. С винтом теперь мы в каждой деревне жратвы достанем: я стесняться не буду. Все равно: возврата назад нет. Пан или пропал. А ко мне на мушку не попадайся. У меня так: куда глаз въестся – туда мигом и пуля сядет! Возражений, товарищи, нет? Принято, значит, единогласно! Мы влезаем под твою охрану. Ну, а пуль-то много? Лицо Димы немного омрачилось. Только один подсумок. 30 штук... Ну и что ж? Это только значит, что тебе мазать нельзя ни в какую. Кажную пулю в пуп класть надо. Только и всего... А мы скоро, Дим, у берега будем? Надо полагать, к утру. Тут километров 40–45. Лодочка быстрая! Жизнь на попа Утренние лучи все сильнее пробивались сквозь волны тумана. Белая пелена делалась все прозрачнее, и скоро перед глазами продрогших беглецов выплыла темная линия далекого материка. |
|
|
