| - Известий нет,- сказал Смотритель,- кроме того, что Владыки поскакали к долине Моргула, и люди говорят, что их ведёт новый капитан с Севера. Он знатный лорд и целитель, и странным кажется мне то, что рука, способная исцелять, в равной степени владеет и мечом. Так не бывает теперь в Гондоре, хотя когда-то так было, если старые легенды правдивы. Но уже многие годы мы, целители, лишь стараемся залатать дыры, проделанные людьми мечей. Хотя у нас и без того было бы достаточно дел: мир полон опасностей и болезней и без войн, чтоб множить их. - Для войны достаточно даже одного врага, а не двух, мастер Смотритель,- ответила Эовин.- И не имеющие мечей всё же могут умереть от них. Вы предпочли бы, чтобы народ Гондора собирал только ваши травы, когда Чёрный Властелин собирает армии? И телесное исцеление не всегда является благом, как не всегда является злом гибель в сражении, пусть даже в жестоких муках. Имей я возможность, то в этот чёрный час я избрала бы второе. Смотритель внимательно посмотрел на неё. Она стояла здесь высокая, с горящими глазами на бледном лице, и рука её сжалась, когда она отвернулась и поглядела в окно, выходящее на восток. Он вздохнул и покачал головой. Помолчав немного, она повернулась к нему снова. - Разве здесь нечего совершить? — спросила она.- Кто командует в этом городе? - Я точно не знаю,- ответил Смотритель.- Такие вещи не заботят меня. Здесь есть маршал над всадниками Ристании, а людьми Гондора, как мне говорили, командует господин Хурин. Но Правителем Города по праву является господин Фарамир. - Где я могу найти его? - В этом доме, госпожа. Он был тяжело ранен, однако теперь снова вернулся на путь выздоровления. Но я не знаю… - Вы не проводите меня к нему? Тогда вы узнаете. Господин Фарамир гулял в одиночестве по саду Лечебниц, и солнечные лучи согревали его, и он чувствовал, как жизнь снова бежит по его жилам, но на душе у него было тяжело, и он смотрел через стены на восток. Приблизившись, Смотритель произнёс вслух его имя, и он обернулся и увидел госпожу Эовин из Ристании, и в нём шевельнулась жалость, ибо видел, что она ранена, и постиг своим ясным взором её скорбь и тревогу. |
| Свет снова взметнулся вверх, и тут, на краю пропасти, у той самой Роковой Щели, стоял Фродо, чёрный на фоне зарева, напряжённый, прямой, но неподвижный, словно он обратился в камень. - Хозяин! — крикнул Сэм. Затем Фродо шевельнулся и заговорил звонким голосом, на самом деле более звонким и более властным, чем Сэму доводилось когда-либо слышать от него, и голос этот перекрыл гул и рокот Роковой Горы. - Я пришёл,- сказал Фродо.- Но теперь я не стану делать то, ради чего пришёл. Я не желаю совершить это. Кольцо моё! И, надев Кольцо на палец, он внезапно исчез с глаз Сэма. Сэм раскрыл рот, но так и не успел крикнуть, потому что в этот момент произошло многое. Что-то яростно ударило Сэма в спину, он был сбит с ног и отлетел в сторону, ударившись головой о каменный пол как раз тогда, когда через него перескочила чёрная фигура. В глазах у него потемнело, и какое-то мгновение он лежал неподвижно. А вдалеке, в миг, когда Фродо надел Кольцо на палец и объявил его своим прямо в Саммат Науре, в самом сердце Чёрного королевства, Сила в Барат-дуре содрогнулась, и Башня её сотряслась от фундамента до гордого и острого венца. Чёрный Властелин внезапно обнаружил его, и его Глаз, пронзая тени, взглянул поверх равнины на дверь, которую он сам создал, и в ослепительной вспышке открылась ему вся величина его собственной глупости и, наконец, понятны стали все планы его врагов. Тогда ярость его вспыхнула всепожирающим огнём, но и страх поднялся огромным облаком удушливого чёрного дыма, ибо он видел грозившую ему смертельную опасность и нить, на которой висела теперь его судьба. Все его замыслы, вся паутина страха и предательства, все хитрости и военные уловки слетели с его мысли, как пустая шелуха, и всё его королевство содрогнулось, его рабы затрепетали, и армии его остановились, и его полководцы, неожиданно оставшиеся без руководства, лишившиеся воли, заколебались и отчаялись. Потому что они были забыты. Вся мысль и стремление Силы, владевшей ими, были теперь с сокрушительным могуществом направлены на Гору. И, повинуясь Его призыву, с раздирающим воем развернулись и в последнем, отчаянном порыве, быстрее ветра, помчались назгулы, призраки Кольца, и в буре крыльев устремились к югу, к Роковой Горе. |
| Всё же убедил: если сами пулемётчики согласны – значит припекло. И позже сообщили ему, что Исполком такое решение принял и послал в Народный дом Скобелева. Ну, хоть одно большое дело сделал! И сегодня ждал, что пулемётный полк двинется восвояси. Но оттуда вдруг пришло: солдаты передумали, не пойдут. Да почему ж? Кинулся сам Пешехонов в Народный дом. Объяснили унтеры из полкового комитета: – Это – не приказ. Сказано: «Совет просит ». Стало, можем и остаться. – Не, не пойдём. Что-то тут переменилось в несколько часов. Какие-то студенты и барышни отговаривали пулемётчиков. Догадывался Пешехонов, что это – от большевиков, их штаб – наискось через Кронверкский. Встретил Стучку и Шмидта – только плечами пожимают. И помчался снова в Таврический и умолял Чхеидзе приехать хоть самого, но тот расслаб. Да ведь Скобелева не послушали… Ничего не сдвинулось. Остались! И уборные – в том же виде. В этих поездках в Таврический хлопотал Пешехонов и по другой своей досадливой заботе: об автомобилях. Автомобили стали демонами этой революции, ничего подобного не видано было в Девятьсот Пятом. Гонять впустую по городу продолжали и до сих пор. А милиция стала усердно останавливать их, проверять документы – так стало на автомобиле продвигаться чуть не медленнее, чем пешком, автомобили стали гонять по боковым улицам, чтоб объехать милицию. А ещё ж – «чёрный автомобиль»! Никто его в глаза не видел, но все слышали, что он расстреливает милиционеров, хотя ни один ещё не пал, любимая легенда Петрограда, и по утрам все бросались к газетам – не поймали ли чёрный автомобиль? (И как раз сегодня пришло известие, что задержан! на Вознесенском мосту, даже среди дня, и не сопротивлялся, а принадлежит члену городской думы Казицыну, известному реакционеру. Кинулись арестовывать Казицына, но он доказал, что автомобиль у него отобрали в первые дни революции.) В том и дело, что все хотели теперь иметь автомобили. В первые дни их реквизировали именем революции, в следующие просто воровали, уводили из гаражей, а хозяева осмелели жаловаться – и куда ж как не в комиссариат? Разбирайся! Одни требовали искать, другие готовы были крупно заплатить сейчас же, только бы получить свой автомобиль назад. |
| Вермильон вошёл в комнату. В руке он нёс маленький клетчатый узелок. Собственно говоря, это был носовой платок, в котором что-то шевелилось. Вермильон бережно положил узелок на стол, развязал его. В узелке оказалась жаба Розитта. Она хрипло и утомлённо дышала. Живот её раздувался и опадал. Глаза глядели встревоженно и серьёзно. – Что?! – завопила Барбацуца. – Жабу ко мне на стол?! Тьфу! Тьфу! Тьфу! Прочь эту гадость! Выкинь в окошко! Барбацуца ухватилась за угол платка и дёрнула изо всех сил, но Лоскутик успела подхватить жабу Розитту в воздухе. Прижала её к груди: – Это жаба Розитта! Она друг Облака! – Ох я старая карга! – Барбацуца воздела руки к потолку с таким видом, как будто только потолок мог её понять и посочувствовать. – С кем связалась! С девчонкой, Облаком, мазилкой и жабой! Нет, пора из меня сварить бульон! Давно пора! Жаба Розитта закашляла, заскрипела на руках у Лоскутика: – Кхи… Кри… Пхи… Трр… Фрр… Ква… – Она говорит, – объяснила Лоскутик, – что никто ничего не знает. Летучие мыши всё забыли, потому что слишком долго висели вниз головой. Ночной Философ его видел. Облако превратилось в занавеску и висело на окне. Но потом принесли лампу, и он больше ничего не мог разглядеть. На окно сел чёрный голубь. Чёрный, как ворон. От его лап на подоконнике остались чёрные крестики. – Это не мой голубь! Кыш! Пошёл! – завопила Барбацуца. – Это голубь Сажи! – воскликнула Лоскутик. И правда, под окном стоял Сажа. Можно было подумать, что Барбацуца от ярости тут же разорвётся на тысячу кусков. – Я всё думала, чего же мне не хватает! Теперь я знаю. Трубочиста! Именно трубочиста! Нет, пора меня провернуть сквозь мясорубку и наделать из меня котлет! – Можно я его позову? – взмолилась Лоскутик. – Зови его, зови! – Барбацуца с мрачным видом скрестила на груди руки. – Мне уже всё равно. Пусть сюда идут жабы, художники, жулики, пожарные, сороконожки и трубочисты. Не обращайте на меня внимания, прошу вас. Я просто начинка для пирогов, не более того. Сажа вошёл в комнату. Он был похож на скелет, к тому же выкрашенный чёрной краской. От ветерка, влетевшего в окно, он покачнулся. |
| И вот в какой-то момент наши два мира пересеклись. Мы – воспитанники детского сада, и они – дети, гуляющие в своём дворе, стояли по разные стороны забора и смотрели друг на друга сквозь железные прутья. Домашние дети начали нас дразнить. Сейчас трудно вспомнить, по какому признаку нас подвергли осмеянию, но в сердце вскипели сразу все обиды. Стало досадно и за молочный суп, и за снисходительный юмор нянечки, и за дневной сон, и за то, что кусок хлеба нужно было начинать кушать непременно с нижнего края, а не с мягкой серединки. Громче всех выкрикивали обидные слова мальчишки близнецы, или так казалось, потому что их насмешки как будто удваивались. Опустив глаза, я увидела лежащий на земле гладкий чёрный камень. Именно поэтому я запомнила, что жёлтых листьев на земле не было. Камень удобно поместился в моей руке, и я, не задумываясь, бросила его в мальчиков. На беду камень не пролетел мимо и не отлетел обратно, стукнувшись об забор, а попал в цель. Один из близнецов схватился за лоб и закричал. Какое-то время я не видела никого кроме этого мальчика. Именно поэтому я помню, что было тепло, – на нём не было шапочки. Мальчик стоял и плакал, закрыв лицо руками. А вокруг его фигуры всё словно расплылось и застыло. Наказания за мой поступок не последовало, так как никто из взрослых к нам не подошёл. Быть может, мама мальчиков готовила дома обед, а наши воспитательницы не увидели этой сцены, потому что пятачок у забора всё же был слепой зоной. Плач доносился со стороны улицы, и они не поинтересовались, что произошло на неподконтрольной им территории. Словом, никто не вмешался в наш конфликт. Никто так и не узнал о моём преступлении. Меня не ругали, не читали мне моралей перед всей группой, не рассказали об этом моей маме. Но от этого ещё больнее вспоминать тот эпизод. Если бы меня обвиняли, стыдили или, ещё лучше, обзывали бы и дёргали за уши, мне представился бы шанс частично облегчить муки совести личным страданием, а тут я осталась наедине со своей жестокостью. Плачущий с прижатыми к лицу руками мальчик остался для меня крайней сценой этой бесславной истории. |
| Ранее известность получил пастор другого филиала неопятидесятнической секты «Новое поколение» в поселке городского типа Петропавловка Днепропетровской области Вячеслав Черный, фотографии участия которого в войне на востоке страны обнародовал заместитель днепропетровского губернатора-русофоба Игоря Коломойского Борис Филатов. «Почему мне нравятся такие священники? По-моему, ответ очевиден. А вам нравятся? Это наш известный пастор Вячеслав Черный. Опять - двадцать пять. Вернее, славная 25-я днепропетровская десантная», - сообщил помощник Коломойского. Славна эта дивизия, как оказалось, не столько победами на фронте, сколько издевательствами над военнопленными. В своё время по итогам обмена пленными, где украинская сторона, представленная той самой 25-й дивизией, передала силам народного ополчения своих солдат, на которых живого места не было от побоев, «команданте» Игорь Стрелков приказал больше пленных офицеров из этой дивизии живыми не брать. При этом Вячеслав Чёрный, пастор неопятидесятнической секты «Новое поколение» был убежден, что убивая жителей Новороссии, делает благое дело. Провожали его очень бойко, бодро и энергично такие же как он убеждённые антирусски настроенные молодые люди, по паспорту славяне. Можно взглянуть на процесс проводов по ссылке http://www.youtube.com/watch?v=0YduG4_PPEY И этот самый пастор-«христианин» не только сам убивал, но и благословлял своих подопечных из «славной» 25-й Днепропетровской дивизии совершать убийства и творить беззаконие - насилие над беззащитными пленными. Есть на Небе справедливость, не избежала эта дивизия, перенявшая опыт издевательств над военнопленными из войск фашистских оккупантов времён Великой Отечественной войны, знаменитого Дебальцевского котла, из которого выбраться удалось десяткам из тысяч. Пастор Вячеслав Чёрный выжил, с оскольчатым ранением руки был доставлен в украинский военный госпиталь, о чём тут же сообщил на своей странице ещё один епископ украинского ответвления «Нового поколения», близкий сотоварищ Андрея Тищенко, Андрей Неволин. |
| Поэтому, когда дрова горят ярким оранжевым цветом, то это значит, что в них много натриевых солей. А синий цвет у костра получается при неполном сгорании топлива. При этом выделяется угарный газ. Вот он и даёт подобный спектр. Но бывает так, что пламя почти нельзя разглядеть. Бесцветность огня происходит при полном сгорании горючего. Когда оно выделяет только водяные пары и углекислоту. А эти вещества невидимы даже при нагревании. Любое горение сопровождается дымом, поскольку образуется мелкодисперсный аэрозоль. Его частицы настолько мелкие, что не успевают оседать на землю и увлекаются нагретыми воздушными массами. А количество выделений зависит от кислорода. При его очень большой концентрации костёр горит, практически, бездымно. А если он еле тлеет, распространяя клубы смога, то это говорит о его нехватке. Цвет у выделений напрямую связан с содержанием в топливе воды. Если в растопку положить мокрые дрова или свежескошенную траву, то из трубы повалит густой и белый дым. Но когда он окрашивается в чёрный спектр, то это говорит о большом количестве сажи в составе горючего. Ярким примером выступает плотный чёрный смог при полыхании автомобильной покрышки. Процесс горения древесины Для того, чтобы узнать при какой температуре горит дерево, нужно подробно рассмотреть весь процесс. От закладки дров в очаг до полного затухания огня в печи. А вся операция проходит поэтапно. Разогрев Чтобы участок древесины воспламенился, его необходимо нагреть. При температуре от 120 до 150 градусов по Цельсию начинается обугливание поверхности. При этом появляется вещество уже способное к воспламенению. Его называют углём. Повышение нагрева до 250-350 °C способствует образованию пиролиза. Это газообразные составляющие, которые возникают при термическом распаде. При этом верхние слои угля в древесине уже начинают тлеть. Процесс происходит без огня, но с выделением дыма. Возгорание пиролиза Усиление термического распада, которое происходит при дальнейшем нагреве, приводит к тому, что выделенный газ начинает загораться. При этом очаг охватывает все большую площадь в виде цепной реакции. Появляется устойчивое пламя, окрашенное в яркий жёлто-оранжевый цвет. |
| А если ваше кладбище, где лежит, например, ваша мама, очень далеко, но всё-таки какое-нибудь кладбище есть возле вас, то пусть это кладбище и будет местом вашего, скажем, ежемесячного посещения. Прийти, походить по кладбищу, помолиться там, почитать Псалтирь, могилку поправить, мусор забрать, цветы принести, свечку зажечь — на любой могиле, в особенности на брошенной могиле, где видно, что уже давно никто не бывал — это благочестивое дело. Вообще, кладбище — это одно из самых священных мест на земле. Современная этика избегает разговоров о смерти. Можно разговаривать о чём хочешь, например: о моде, о красоте, о беженцах, о погоде, о спорте — только не о смерти. А почему нет? А что, мы будем вечно жить на земле в этом теле? — Нет, мы умрём и изменимся, воскреснем и обновимся. Почему нельзя говорить? — Потому что люди стали сумасшедшими в большинстве своём, стали миролюбцами, грехолюбцами, и они панически боятся всего того, что мешает им наслаждаться жизнью. А разговор о смерти — это самая радикальная помеха к наслаждению благами века сего. Тихон Задонский, например, наверняка оскорблял очень многих людей, когда говорил: «Ты сегодня лицо своё кремом мажешь, а по этому лицу будет червяк ходить». И наверняка многие, слышавшие это, говорили: «Что он такое говорит? Как он смеет? Как ему не стыдно? Что это за проповедь такая, оскорбительная для нашего слуха?» Но это святой про святое говорил. Обижайся, не обижайся, всё равно тебе считается: ты слышал, я сказал. Итак, очень важная сторона жизни нашей — это посещение кладбищ. Это я говорю в связи с Дмитриевской поминальной субботой. Потом, хочу ещё сказать, что усопшие никуда не делись. В том смысле, что души их во благих водворятся. Т.е. души никуда не деваются, они живут по смерти. Всё важное, что есть в человеке: память, совесть, сила духа, верность, молитва — всё это сохраняется, как «чёрный ящик» в самолёте. Вот уже самолёт лежит и никуда не летит, а «чёрный ящик» всё помнит: и разговоры на борту, и запись всех приборов, работавших на борту. |
| Пока же нет официального заключения, специалисты, да и просто неравнодушные люди, высказывают свои версии и предлагают вспомнить события недавнего прошлого. Так, историк и политолог Антон Бредихин напомнил, что подконтрольная Киеву территория Донбасса была до недавнего времени звеном цепочки, замыкавшейся в Косово. А в «цепочке» заняты торговлей человеческими органами. Поэтому Бредихин не исключает, что и в Мариуполе «могли проводиться соответствующие мероприятия и детей могли готовить для дальнейшего изымания их органов». Разумеется, с предварительным убийством «донора». Факты говорят сами за себя. Впрочем, граждане Украины, предпочитающие жить в мире сказок, давно не замечают фактов и отмахиваются от аргументов. А задуматься стоило хотя бы в 2018 г., когда 17 мая Верховная рада приняла закон 2427-VIII «О применении трансплантации анатомических материалов человека». Уже тогда говорилось, что Украину превращают в чёрный рынок трансплантологии, но Украина скакала и ничего не заметила. Прошло ещё немного времени, и Верховная рада вернулась к тому же вопросу, приняв уточнения к закону 2427-VIII b виде закона 5831 «О регулировании вопроса трансплантации анатомических материалов человека». Украина тем временем продолжала скакать, ненавидеть «орков», обстреливать «колорадов» и снова ничего не поняла. А между тем настоящий кошмар для Украины – это не российская спецоперация, а вот именно такие законы, принимаемые Верховной радой. Что подразумевают новые правовые нормы Украины? С декабря прошлого года человек, у которого врачи подтвердили смерть мозга или остановку сердца, может стать донором органов. Причём согласие на изъятие вправе дать родственники умершего или человек, взявший на себя обязательства похоронить предполагаемого донора. На практике это означает, что руководство больниц, тюрем, воинских частей, детских домов и прочего в том же роде может распоряжаться органами своих подопечных. Украина - невольничий рынок в центре Европы Томас Даннинг утверждал когда-то: «Раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Доказательство: контрабанда и торговля рабами». Добавим сюда: торговля наркотиками и человеческими органами. И многое прояснится. Если речь идёт о прибыли в 300 и более процентов, справка о смерти становится пустой формальностью. |
| А ещё уместно вспомнить многочисленные рассказы о пропаже на Украине людей, о найденных в массовых захоронениях трупах без внутренних органов. Так в 2014 г. военные ДНР нашли массовые захоронения в районе шахты 22 «Коммунар» под Донецком, в посёлке Нижняя Крынка и в других населенных пунктах. Тогда же Александр Захарченко заявлял, что «лично видел два таких захоронения: была разрезана грудная клетка и порвана брюшная полость. Это последствия или хирургического вмешательства, или ранения. Но у нас есть информация, что нацгвардия пленных и даже своих раненых “разбирает” на органы». Наконец, стоит вспомнить, что на подконтрольной Киеву территории Донбасса работают западные трансплантологи. В сети можно найти видеооткровения бывшего сотрудника СБУ, поведавшего, как он был отправлен в зону АТО в составе бригады трансплантологов. Руководила группой гражданка Нидерландов Элизабет Дебрю, заставлявшая «медиков вынимать органы без согласия раненых, их записывали в “пропавшие без вести”. Пункты работы – Краматорск, Северодонецк, Дебальцево. Потрошённые трупы хоронили в массовых могильниках. За 7 – 10 минут могла вырезать пару почек у раненого или обожжённого бойца. При обстреле города Попасное она вырезала почку и селезёнку у потерявшей сознание от взрыва мины девочки 12 лет и её родного отца (мать с оторванными ногами отправили в медцентр “на полную разделку на органы”)». Конечно, украинцу, в воображении которого весь мир только и делает, что рвётся помочь Украине, подобные откровения покажутся диким враньём. Однако не стоит забывать, что рынок «чёрной трансплантологии» существует и без Украины. До сих пор нерасследованными остаются факты насильственного изъятия и продажи органов на Балканах, на Ближнем Востоке, в Африке. Специально для тех, кто считает рассказы о трансплантологах российской пропагандой, сошлёмся на итальянский журнал L’Espresso . В 2017 г. журнал опубликовал рассказ военнослужащего из Ирака о том, как процветает на Ближнем Востоке самое настоящее воровство органов. У рассказчика была украдена почка в частной турецкой клинике, поэтому говорил он со знанием дела. Он уверяет, что чёрный рынок трансплантологии процветает, а деньги там вращаются такие, что борьба с трансплантологами фактически невозможна. Было бы желание – раскрыть эту мафию под силу правоохранителям. Но в процессе участвуют такие деньги и структуры, что едва ли можно рассчитывать на огласку. |
|
|
