| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Жизнь пустынных отцов «Жизнь пустынных отцов» Руфина Аквилейского цена тем, что это труд очевидца – Руфин прожил в египетской пустыне 6 лет вместе с учениками Антония Великого. Высокий авторитет «Жизни пустынных отцов» придаёт тот факт, что она, почти вся, внесёна в Лавсаик. «Благословен Бог, Иже всем человекам хощет спастися и в разум истины приити! (1 Тим. 11,2). Он направил стопы наши в Египет, и явил нам много досточудного для назидания грядущих родов, да из созерцания сего породится не только побуждение к спасительным подвигам, но предстанет пред очами всех живой пример спасения и полезнейшее наставление к благочестию. Все это для желающих вступить на путь добродетельной жизни откроет, по доверию к прежним подвигам, обширнейшую стезю. […] Видел я, воистину видел сокровище Христово, сокрытое в человеческих сосудах […] Они обитают в пустыне, рассеянные и разделенные по келиям, но соединенные любовью. Разделяются жилищами для того, чтобы никакой звук, никакая встреча, никакой праздный разговор не возмущали наслаждающихся покоем безмолвия и священной сосредоточенности ума. Собравши ум, каждый в своем месте, ожидают пришествия Христа, как благоносного Отца или как воины в лагере — прибытия императора, или как рабы — прихода господина, обещавшего дать им свободу и награду. Все они нисколько не заботятся о пище или об одежде и тому подобном. Ибо знают слово Писания: всех сих языцы ищут (Мф. 6,32). Они же ищут правды и царствия Божия, и все это, по обещанию Спасителя, прилагается им». Руфин, пресвитер. Жизнь пустынных отцов Пролог. Благословен Бог, Иже всем человекам хощет спастися и в разум истины приити! (1 Тим. 11,2). Он направил стопы наши в Египет, и явил нам много досточудного для назидания грядущих родов, да из созерцания сего породится не только побуждение к спасительным подвигам, но предстанет пред очами всех живой пример спасения и полезнейшее наставление к благочестию. Все это для желающих вступить на путь добродетельной жизни откроет, по доверию к прежним подвигам, обширнейшую стезю. |
| Среди произведений Оригена - самые ранние сохранившиеся комментарии на Послания П., в к-рых сделана попытка их систематической интерпретации. Ориген составил комментарии или гомилии на все Послания (кроме 1, 2 Тим; см.: Bammel. 1995. P. 495-497). Комментарий на Послание к Римлянам (CPG, N 1457) известен в сокращенном лат. переводе Руфина Аквилейского; от греч. текста сохранились фрагменты. Др. толкования и гомилии Оригена известны только по греческим и латинским отрывкам. Больше всего фрагментов сохранилось от комментариев на Послание к Ефесянам (CPG, N 1460) и на Первое послание к Коринфянам (Ibid. N 1458). Кроме того, содержание комментариев на Послания к Галатам, к Ефесянам, к Титу и к Филимону можно отчасти восстановить по экзегетическим трудам блж. Иеронима, основанным гл. обр. на сочинениях Оригена. Исследователи XIX-XX вв. оценивали рецепцию учения П. в богословии Оригена как искажение паулинизма. Высказывалось мнение, что Ориген отвергал важнейшие аспекты учения П.- об оправдании верой, о значении благодати, о грехе и об искуплении ( V ö lker. 1930). Тщательно отбирая изречения П., Ориген толковал их в духе греч. философии, пытаясь совместить паулинизм с платонизмом ( Aleith. 1937. S. 96-110). Совр. исследователи определяют оригеновскую экзегезу Посланий как «инклюзивную»; при объяснении высказываний апостола Ориген привлекал тексты из др. книг Свящ. Писания, доказывая отсутствие между ними смысловых расхождений. При этом отмечается «глубокое погружение в тексты Павла», которое оказало существенное влияние на богословские идеи Оригена и способы их изложения ( Markschies. 2004). Ориген воспринимал П. как наставника, учителя мудрости, к-рый создал методы богословского познания. По мнению Оригена, ортодоксальный христианин не мог придерживаться взглядов, которые бы не соответствовали учению апостола; собственное богословие Ориген пытался представить как продолжение и развитие мыслей П. ( Widdicombe P. Origen//The Blackwell Companion to Paul/Ed. S. Westerholm. Chichester, 2011. P. 316-329). |
| Экзегетические . Входящие в лит. наследие О. экзегетические сочинения с т. зр. их формы и способа представления материала традиционно разделяются на 3 группы: комментарии, гомилии и схолии (см.: F ü rst. 2017. S. 18; общую характеристику см.: Quasten. Patrology. Vol. 2. P. 45-51; Сагарда. 2004. С. 448-452). Первичным источником этой классификации являются предисловие блж. Иеронима к выполненному им лат. переводу «Гомилий на Книгу пророка Иезекииля» О. (см.: Origenes Werke. 1925. Bd. 8. S. 318) и перечень произведений О. ( Hieron. Ep. 33. 4. 2-9). Сочинения первых 2 групп присутствуют в корпусе сохранившихся трудов О. Дополнительные сведения о них дают ссылки О. на собственные произведения (их обзор и анализ см.: Perrone. 2011), а также свидетельства сщмч. Памфила, Евсевия Кесарийского, блж. Иеронима, Руфина Аквилейского и др. авторов. Ни одно из сочинений 3-й группы не сохранилось и не упоминается в ранних греч. источниках, вслед. чего выявление ее особенностей связано с нек-рыми сложностями. Комментарии (ξηγητικ; подразумеваются ξηγητικ βιβλα, букв.- «объясняющие книги»; лат. commentarii) О. содержат последовательное толкование разбиваемого на небольшие отрывки библейского текста. Поскольку комментарии были весьма обширны и в большинстве случаев подразделялись на части, в источниках они упоминаются как тома (τμοι; лат. volumina), или книги (ββλος; liber), комментария (напр., см.: Orig. In Ioan. comm. XX 44. 422; Euseb. In Is. I 43, 58, 60), само слово «комментарий» при этом нередко опускается (напр., см.: Euseb. Hist. eccl. VI 24. 1-2; 25. 3; 25. 7). О. вел работу над библейскими комментариями на протяжении всего периода трудов в качестве христ. учителя и экзегета - с юности в Александрии до последних лет жизни в Кесарии Палестинской. Создавая библейские комментарии, О. ставил перед собой целый спектр научно-педагогических задач: он стремился прояснить букв. смысл текста путем текстологического, филологического и исторического анализа; опровергнуть мнения др. толкователей, представлявшиеся ему ошибочными или еретическими; раскрыть для слушателей из числа образованных христиан духовный и таинственный смысл рассматриваемого отрывка путем постоянного использования аллегорического метода толкования; обозначить связанные с разбираемыми текстами философские и богословские проблемы и наметить возможные пути их решения. Вслед. характерного для О. стремления рассматривать комментируемый текст во всех возможных аспектах, работа над комментариями была весьма сложной и продвигалась медленно. Во мн. случаях О. удалось объяснить лишь часть библейской книги; соответствующие комментарии так и не были доведены им до конца. |
| на Голгофе. «По случаю этого торжества, туда для посещения св. мест стекаются многие почти со всей подсолнечной». Между многочисленными путешественниками в Иерусалим и окрестности его, освящённые событиями ветхозаветной и новозаветной истории, было немало мужей славных в том или ином отношении. Из числа таких можем указать: Василия Вел., Григория Нисского , Трифиллия епископа Левкусии Кипрские, Порфирия еп. Газского, бл. Иеронима, св. Илария, Руфина Аквилейского . «Встреча с добрыми и приятными людьми», писал св. Григорий Нисский Евстафии, Амвросии и Василиссе, «и памятники великого человеколюбия к нам Господа, которые показывали мне на месте, были для меня предметом величайшей радости и веселия; потому что в том и другом открылся для меня праздник Божий: и в том, что я видел спасительные следы пребывания здесь оживотворившего нас Бога, и в том, что встретил души, в которых духовно созерцаются таковые же знамения благодати Господней, так что веруешь, что по истине в сердце того, кто имеет Бога, находится Вифлеем, Голгофа, гора Елеонская, Воскресение... Итак, поскольку я видел и чувственным взором святые места, видел притом и в вас явные знамения таких мест, то исполнился такой радости, которую никакое слово передать не может» 407 . Не менее глубокое, отрадное и назидательное впечатление произвели Иерусалим и бесчисленные поклонники его на бл. Иеронима, долго жившего потом и скончавшегося в Вифлееме (420 г.). «Как ни различны голоса (пилигримов разных стран), но религия одна. Сколько разностей народных, столько же почти и поющих хоров. Но между ними, что составляет —451— исключительно или по преимуществу христианскую добродетель, нет никакого спора из-за своекорыстия ли, или из побуждений гордости; общее соревнование из-за смирения. Пусть будет самый последний, его почитают, как первого. Нет никаких отличий, ничего поразительного в одежде. Как бы ни заблагорассудилось ходить, – нет ни порицания, ни похвалы. И посты не возвышают никого: не превозносится неядение, не осуждается и умеренное насыщение. |
| В творениях св. отцов IV-V вв. сохранилось небольшое количество объемных комментариев на все Пятикнижие, включая кн. Исход: 3 на латыни и 3 на греч. языке. Первый обширный комментарий на греч. языке принадлежит Оригену; сохранились 13 его гомилий на И. в лат. переводе Руфина Аквилейского ( Orig. In Exod. hom. 13 - CPG, N 1414), которые представляют собой катехизические поучения, предназначенные для готовящихся к крещению. Это толкование стало новым этапом в экзегезе кн. Исход: события, относящиеся к И. евреев из Египта, их странствия по пустыне к земле обетованной, Ориген считал символическим описанием пути души к Богу. Он не только рассматривал в свете аллегорической экзегезы (основные принципы к-рой заимствуются из античной традиции) наиболее значимые события, описанные в книге, но и стремился обнаружить в каждой детали библейского повествования символический смысл. Т. о., Ориген наследовал и вводил в христ. предание методы экзегезы Филона Александрийского. Тем самым Ориген первым в святоотеческой экзегезе наиболее подробно раскрывает тему духовного И. В отдельных гомилиях на кн. Числа Ориген истолковывал 42 остановки израильтян во время их странствия по пустыне как 42 этапа духовного возрастания человека; это истолкование было основано на этимологии географических названий этих остановок ( Orig. In Num. 27). Среди катен сохранились фрагменты схолий Оригена к кн. Исход ( Orig. In Exodum excerpta - CPG, N 1413). К теме И. Ориген косвенно обращается в 2 книгах «О Пасхе», к-рые, возможно, являются частями более крупного несохранившегося труда ( Orig è ne. Sur la Pâque/Publ . . Gué, P. Nautin. P., 1979). Традиция комментария Оригена была продолжена свт. Кириллом Александрийским, автором 2 больших произведений, посвященных истолкованию Пятикнижия. Соч. «О поклонении и служении в духе и истине» (в 17 книгах) ( Суг. Alex. De adorat) построено в форме диалога между автором и неким Палладием. Свт. Кирилл рассматривал текст Писания в виде отдельных богословских тем из текста Пятикнижия. |
| Наряду с Библейской историей Аппоний знаком и с римской античной историографией; так, мы находим в его произведении ссылку на не дошедшую до нас часть “Истории Рима” Тита Ливия (XII, 803–807). Знал Аппоний по всей видимости и “Церковную историю” Евсевия Кесарийского в переводе Руфина Аквилейского; именно оттуда он черпает свои сведения об учителях (дидаскалах) александрийского огласительного училища (IV, 593–602), а также о первом епископе Александрии апостоле Марке (XII, 1341–1342) и о мученике Иустине Философе. В общем можно отметить глубокое восхищение Аппония александрийской богословской традицией. Вместе с тем, продолжая традицию латинских христианских историков (Лактанция), Аппоний тесно связывает между собой историю Церкви и историю Римской империи, так что одна предстает неотделимой от другой. Центральным понятием для Аппония является мир (pax). Пришествие Христа провиденциально совпало с установлением мира во всей римской вселенной, торжественно провозглашенным Цезарем Августом (XII, 803). “Весь род человеческий, в каком бы месте он ни обитал с этого времени, стал объединен узами мира” (XII, 798–803). С этого времени прекратились все войны, которые были чуть ли не беспрерывны до пришествия Христа (X, 64–65). Этот мир и объединение многих народов в рамках одной империи несомненно способствовали успеху апостольской проповеди и распространению веры. Конечно, Аппонию было известно о различных столкновениях на границах, например, в Сирии (XII, 807–809) и других местах, но Аппоний считает, что эти военные конфликты по своей жестокости и размерам не могут идти ни в какое сравнение с теми, которые были в древние времена, и не нарушают общего мира (XII, 173; XII, 816–826). Вместе с тем эти столкновения лишь способствуют еще большему распространению света Евангельской веры: захватывая в плен священников Божиих и учителей, варвары могут принять из их уст “лекарство веры” (XI, 168–186). Таким образом мир, реально провозглашенный императором, и мир в душах, принесенный Христом, оказываются тесно связанными между собой и по времени. |
| Согласно Беде Достопочтенному, К., проснувшись, вспомнил гимн, который пел во сне, и стал слагать новые стихи. О случившемся он рассказал некоему «управителю» (ad uilicum, qui sibi praeerat), тот отвел К. к аббатисе. Имя настоятельницы не названо, но, поскольку предыдущая глава «Церковной истории» представляет собой жизнеописание св. Хильды, исследователи обычно считали, что речь идет именно о ней. Однако нельзя исключать, что поэтический дар К. проявился уже при преемнице Хильды, аббатисе Эльфледе († 713/4), а Беда пытался создать у читателя впечатление о знакомстве поэта со св. Хильдой и тем самым подчеркнуть ее заслуги как христ. просветительницы Нортумбрии ( Cronan. 2010). К. предстал перед «учеными мужами» (doctoribus uiris), рассказал им о сне и исполнил сочиненные им стихи. К. прочли текст, касавшийся Свящ. истории или вероучения (sacrae historiae siue doctrinae sermonem), и попросили изложить его в стихах, что он на следующее утро и сделал. Аббатиса, убедившись в божественном происхождении дара К., побудила его принять монашеский постриг в Стренескальке. Беда Достопочтенный описывает творческий процесс К., остававшегося неграмотным: поэту рассказывали тот или иной сюжет, он запоминал услышанное, обдумывал (букв.- «пережевывал как чистое животное, жующее жвачку») и затем создавал поэтическое переложение. Это место в тексте Беды содержит несомненные параллели с рассказом в «Церковной истории» Руфина Аквилейского ( Rufin. Hist. eccl. XI 7) об александрийском богослове IV в. Дидиме Слепце , к-рый на слух запоминал Свящ. Писание, а потом диктовал свои сочинения ( Pizarro. 2005). Согласно Беде, К. описал в стихах наиболее значимые события ВЗ и НЗ: Сотворение мира, Исход народа Израиля из Египта, Воплощение, Страсти и Воскресение Иисуса Христа, сошествие Св. Духа на апостолов и их проповедь, предстоящий Страшный Суд, муки ада и радости Царствия Небесного. Сочинения К. были особой формой проповеди; по словам Беды, они «во многих зажгли презрение к миру и жажду небесной жизни». Исследователи отмечают сходство изложенной Бедой тематики сочинений К. со схемой катехетического наставления (narratio), представленной, в частности, в сочинении блж. Августина «Об обучении оглашаемых» (De catechizandis rudibus) (см.: Day V. The Influence of the Catechetical «Narratio» on Old English and Some Other Medieval Literature//Anglo-Saxon England. Camb., 1973. Vol. 3. P. 51-61). Беда Достопочтенный утверждал, что впосл. мн. англы сочиняли стихи религ. содержания, но никто не мог сравниться с К., чей дар имел божественное происхождение (в этом месте текста Беда дал отсылку к Гал 1. 1). |
| В центре полемики был вопрос об идолопоклонстве и почитании образов. Цельс писал, что, хотя христиане и обвиняют язычников в грубом материализме, сами они намного хуже, так как поклоняются Богу, Который был рожден от женщины и появился на земле в человеческом облике. Язычники же, воздвигая статуи своим богам, вполне отдают себе отчет, что эти статуи - не боги, а лишь их изображения. Это первый в истории спор о поклонении изображениям и о религиозном искусстве. Спор между двумя сторонами тем более интересен, что сам Ориген, так же как и Цельс, был по образованию платоником, так что оба они исходили из одних предпосылок. Ориген хорошо понимал, что главный вопрос спора был глубже, чем обычно употреблявшиеся христианскими апологетами аргументы о чудесах, сбывшихся пророчествах и чудесном росте Церкви. Да и сам он не очень был восприимчив к подобным аргументам. Для него предмет спора был в том, можно ли в контексте платоновской метафизики говорить о свободе в Боге или же Он является еще одним названием безличного, бесконечного, непрерывного и неизменного космического процесса. Цельс, будучи религиозным консерватором, придерживался последней точки зрения: он был весьма обеспокоен и шокирован новыми и потенциально революционными силами, содержащимися в христианстве. Ориген считал идею свободы особой характеристикой христианской философии: она означала возможность перемены, нравственного обращения, спонтанности и творческой мысли, а также критического отношения к общепринятым условностям и преданиям. 3. Главным богословским трудом Оригена является книга «О началах». Книга была написана в Александрии между 220 и 230 гг. Полный текст книги дошел до нас в латинском переводе конца IV в. Руфина Аквилейского. Глубоко почитавший Оригена Руфин, ввиду споров того времени о православности Оригена, сильно смягчил текст, а местами и исказил его. Правда, он сам в этом честно признался, написав, что он изменил ряд мест в книге, отразив в них более православные мысли, высказанные в Оригеном в других сочинениях. Греческий перевод сохранился лишь в отрывках. |
| изданий XVIII-XIX вв., а также неподлинный лат. «Комментарий на книгу Иова» (CPG, N 1521), связанные с 1-м оригенистским спором сочинения Руфина Аквилейского и исследование Юэ «Origeniana» (см.: Crouzel. 1971. P. 203). Несмотря на полноту собранного в PG корпуса трудов О. и распространенность этого издания, в наст. время оно малопригодно для использования в научных целях. Все основные сочинения О. и их древние лат. переводы ныне вышли в более надежных критических изданиях. Предложенную Драхом реконструкцию «Гекзапл» замещает новая реконструкция, созданная в кон. XIX в. Ф. Филдом. Особая осторожность требуется при использовании изданных в PG греч. экзегетических отрывков (в томах 2-4 на основе издания Деларю и в т. 7 на основе др. изданий и рукописей). Эти отрывки, взятые из разных источников, были упорядочены редакторами под условными заглавиями («Adnotationes», «Enarrationes», «Excerpta», «Scholia», «Selecta» и т. п.), к-рые не соответствуют совр. научным представлениям об их происхождении и исходном месте в корпусе произведений О. В случае тех отрывков, источником к-рых послужили катены , дополнительно встает вопрос об их действительной принадлежности О., т. к. применительно к катенам засвидетельствованы многочисленные случаи неверного надписания цитат. Вслед. этого при обращении к помещенным в PG экзегетическим отрывкам О. необходимыми предварительными этапами научной работы являются сопоставление их текстов с новейшими критическими изданиями (при наличии таковых) и выяснение совр. исследовательских позиций относительно происхождения и атрибуции отрывков. В кон. XIX в. в рамках нем. серии «Греческие христианские писатели первых трех веков» (Die Griechischen Christlichen Schriftsteller der ersten Jahrhunderte; GCS) было начато критическое издание собрания сочинений О. ( Origenes Werke. Bd. В вышедшие в 1899 г. под редакцией нем. филолога П. Кётшау (1857-1939) тома 1-2 включены трактаты «Против Цельса», «Увещание к мученичеству» и «О молитве»; он же был редактором 5-го т., в котором представлен трактат «О началах». |
| Естественно, Ориген не отрицал (и не мог этого открыто делать) адских мучений диавола и бесов, а также грешников, но он склонялся к тому, что эти мучения будут иметь чисто педагогическую роль и что они будут иметь предел. По данному поводу он, в частности, пишет: «Конец или свершение мира наступит тогда, когда каждый за грехи свои подвергнется наказаниям, причем это время, когда каждый получит должное по заслугам, знает один только Бог . Мы же думаем только, что благость Божия чрез Иисуса Христа всю тварь призывает к одному концу после покорения и подчинения всех врагов» 87 . Конечно, Ориген не мог решительно и четко излагать свое учение об «апокатастасисе всех», включая диавола и бесов, ибо он ясно осознавал, что такая еретическая концепция поставит его в неразрешимый антагонизм с подавляющим большинством верующих 88 . И не случайно, что в своем «Послании к друзьям в Александрию», два фрагмента которого сохранились у блж. Иеронима Стридонского и Руфина Аквилейского , он категорически отстраняется от подобной еретической концепции, которая, по его словам, якобы ложно приписывалась ему недругами 89 . Однако, по нашему глубокому убеждению, известная поговорка, что «не бывает дыма без огня», в данном случае совершенно оправдывает себя. Достаточно привести одно место из того же трактата «О началах», где говорится: «Но, спрашивается, некоторые из этих чинов, действующих под начальством диавола и повинующихся его злобе, могут ли когда-нибудь в будущие века обратиться к добру, ввиду того что им всем присуща способность свободного произволения, или же постоянная и застарелая злоба, вследствие привычки, должна обратиться у них как бы в некоторую природу? Ты, читатель, должен исследовать, действительно ли и эта часть (существ) совершенно не будет во внутреннем разногласии с тем конечным единством и гармонией ни в этих видимых и временных веках, ни в тех, невидимых и вечных? Во всяком случае, как в продолжение этих видимых и временных, так и в продолжение тех невидимых и вечных веков все наличные существа распределяются сообразно с чином, мерою, родом и достоинствами их заслуг, причем некоторые из них достигнут невидимого и вечного (бытия) на первых же порах, другие – только потом, а некоторые – даже в последние времена, и то только путем величайших и тягчайших наказаний и продолжительных, так сказать многовековых, самых суровых исправлений, после научения сначала ангельскими Силами, потом Силами высших степеней, словом, путем постепенного восхождения к небу – путем прохождения, в некоторой форме наставлений, всех отдельных служений, присущих небесным Силам. |
|
|
